***
— Знаешь, твой соулмейт вряд ли с нашего города, в противном случае звезда давно бы потухла, — Дэн лежит на руке старшего, небрежно вырисовывая кривые звездочки на его груди, пока тот снова смотрит вверх, только теперь в потолок, на наклеенные на него светящиеся в темноте небесные тела. — А если он турист? — Фил кладет руку на друга, тем самым приобнимая его. — Или, может, приедет сюда с Йорка на выходные? — Туристы все время проводят в центре, Фил, даже отели все там, а мы с тобой отходим от наших домов максимум на километр, — Хауэлл прекращает использовать грудь Фила как мольберт и вместо этого кладет на нее голову. — Просто смирись, что ты встретишь его через несколько лет. Вдруг он с другой части Англии или вообще с другой страны. — Почему ты так не веришь в меня? — голос Лестера немного понизился и стал звучать чересчур обиженно, но точно не наиграно, поэтому Дэн решил в который раз за столько лет развеять напряжение после вопроса про чьего-либо соулмейта. — Ладно, — парень немного приподнялся и повернул голову на Фила, — раз ты думаешь, что встретишь его здесь, мы можем выходить в центр во время прогулок, только не каждый раз. — Правда? — в этот момент в цвет глаз Лестера будто красителя добавили, а свет с искусственных звезд на потолке создавал в них блики, и Дэн успел подумать о том, как жаль, что камера айфона вряд ли такое запечатлеет. — Я не особо горю желанием, но ты же знаешь, все для тебя, — Хауэлл слегка улыбнулся и снова удобно устроился на груди друга, чувствуя, что вскоре его настигнет дрема. Пару дней спустя Дэн не мог вспомнить решения хуже этого, ну, может только одно. Теперь парни стали выходить в центр три или даже четыре раза в неделю, посещая поочередно каждое кафе и каждый магазин, прогуливаясь по каждой чертовой улочке в поисках «того самого». Однако вести себя как дома они не могли — Фил отскакивал от Дэна, как ошпаренный, при любом прикосновении или столкновении рук, боясь встретить свою «родственную душу» именно в этот момент. По улице Дэн шел сзади, спереди, справа, слева, да везде, где только можно, но не рядом с Филом, и, боже, хуже провести время он не мог, потому что в такие моменты он буквально ощущал, как стена между ними укрепляется и становится чуть ли не вдвое толще, чем она есть. Однажды, сидя в кафе, в которое они приходили уже третий раз за неделю, Фил сказал, что чувствует приближение чего-то. Он сидел, съежившись, словно собрал себя в кучку, не давая совершаться никаким тактильным контактам. Такое было не впервые, а в те разы ничего, естественно, не случалось, поэтому Дэн, видя напряжение друга, решил разбавить тяжелую атмосферу и на несколько минут забыть некие «правила поведения Дэна и Фила в центре города». — Хэй, вот твой кофе, — Хауэлл сказал это тихим и очень нежным голосом, поставив кружку с латте на столик, а другую руку в это время поместил на плечо Фила. — Может, возьмем чего-нибудь перекусить? — Дэн, — чуть слышно шепнул старший, легонько дергая плечом, а затем, смотря куда-то в пол, произнес, — возьми мне пончик, любой. — Без проблем, Филли, — парень почти пропел это и пошел заказывать два пончика с белой глазурью и чашку горячего шоколада. Вернувшись, он молча сел напротив Лестера и достал телефон, решив, что благодаря эстетичным фотографиям или свежим мемам у них появится хоть какая-нибудь тема для разговора. Также он, возможно сам того не заметив, переплел их ноги, что было весьма нормально, потому что ужиная дома они именно так и делали. — Хауэлл, это уже не смешно, — все так же тихо сказал Фил, но нотки злости в его шепоте проявлялись, что по идее должно было остановить младшего. Они сидели в тишине, наверное даже забыв друг о друге: Фил был отвлечен, то видной из большого окна звездой, то наблюдением за входящими в кафе посетителями, а Дэн — лентой тамблера. Когда сидеть просто так ему наскучило, парень решил перевести свое внимание на Лестера, который все так же напряженно разглядывал свой небесный огонек. — Черт, Фил, да расслабься, — Дэн накрыл руку Лестера своей, немного наклонившись вперед. — Дэн! — Фил не то, чтобы кричал, но это было достаточно резко и громко, поэтому несколько людей успели обратить на них внимание. Хауэлл в этот же момент отдернул руку, а в его глазах вместо нежности читалась тревога и некая обида — Фил никогда так не реагировал на действия Дэна. — Прости. Просто ты можешь не делать… так? — Как, так? — парень ненавидел разборки в общественных местах, поэтому говорил громким шепотом. — Так, как я могу делать в безлюдном месте, а здесь нет, только из-за твоего возможно несуществующего соулмейта? — Дэн понимал, что задевает буквально за живое. — Ты хоть понимаешь, что в таком случае обманываешь его? — Фил смотрел прямо на Хауэлла, словно боясь разорвать зрительный контакт, его рот был приоткрыт и, казалось, что он вот-вот скажет что-нибудь, но парень решил промолчать, шумно выдыхая и снова переводя взгляд в окно. Дэн продолжил глядеть на Фила, но через несколько секунд усмехнулся, достал из кармана кошелек и положил на столик купюру, даже не посмотрев на указанную на ней цифру. — Я пошел, — и этой фразы хватило, чтобы понять, что стена огораживается пуленепробиваемым стеклом.***
Дэн не ждал, что Фил придет. Однажды в детстве они поругались из-за какой-то компьютерной игры и игнорировали друг друга чуть больше недели, что сейчас кажется безумно нелепым, но тогда все воспринималось очень серьезно. Этот бойкот мог затянуться на несколько недель или месяц, но Дэна настигло осознание того, что Фил — единственный, кого он может назвать другом, поэтому он сам подошел к нему в школе и извинился — только так из Фила можно было вытащить взаимное сожаление. Но сейчас они далеко не дети, симпатия укрепилась, и Фил перестал быть просто другом, из-за чего ждать отступление гордости больше недели было невозможно. Дэн пришел домой к Филу на следующий день, через 19 часов, и нет, конечно же, он не считал. Поздоровавшись с Мартином, Хауэлл прошел в комнату друга, дверь в которую оказалась закрыта, поэтому он постучал в нее, наверное, впервые за все время их дружбы. — Заходи, — Фил знал, что никто из семьи не станет спрашивать разрешения войти, и в связи со сложившейся ситуацией это мог сделать только Дэн. Когда парень зашел в комнату он заметил, что свет выключен, а Лестер закутался в плед и сидел на кровати с ноутбуком на коленях, а это означало, что тот смотрел очередной фильм или сериал. — Ты занят? — немного глупый вопрос, если учесть то, что Дэн и сам догадался. — Как видишь, — парень закрыл ноутбук и убрал его с колен, — но тебе же нет до этого дела. — Именно, — младший немного улыбнулся и кивнул в сторону двери, — идем.***
Они не заметили, в какой момент тишина, повисшая в воздухе и давящая, словно пресс, перестала быть уютной для них обоих. Руки не были переплетены, да они не могли даже случайно столкнуться из-за большого расстояния между парнями. Теперь ограда между ними ощущалась не только морально, но и физически, и это доставляло Дэну невыносимую боль. Свернув с привычного пути, Хауэлл приостановился, чтобы подождать Фила, обернулся через плечо и предложил пойти к реке, на что получил безмолвный кивок. Эта река, Уарф, находилась совсем недалеко — парни ходили на перекинутый через нее каменный мост еще в детстве. Раньше в ней была достаточно чистая голубо-зеленая вода и много уток, но спустя годы она загрязнилась и перекрасилась в коричневатый, однако птиц еще можно было иногда заметить. Дэн подошел к ограждению моста и сел на него, небрежно перекинув ноги так, чтобы они свисали над водой — он, можно сказать, натренирован в этом, хоть и в детстве пару раз чуть не упал. Фил последовал его примеру, садясь к парню намного ближе, чем он был пару минут назад. Парни просидели в тишине еще некоторое время, но сократившееся расстояние между их телами отодвигало надоедливую тишину на второй план. Шумно выдохнув, Лестер уронил голову на плечо друга, чего тот немного не ожидал, но против, конечно же, ничуть не был. — Прости, — произнес Дэн немного низким голосом, долго держать в себе обиду на Фила он не мог. — Я знал, как серьезно ты к этому относишься, но все равно повел себя по-идиотски. Я не должен был. — Ничего, в каком-то смысле ты был даже прав, — в душе Хауэлла поселилась надежда на то, что Фил разделяет с ним мнение об истинных родственных душах, — ну, про то, что я его обманываю, — ненадолго. — Ага, — парень огорченно поджал губы и наклонил голову так, что она немного оперлась о макушку Лестера. — Так почему ты не веришь в наших соулмейтов? — старший взял руку Дэна в свою и начал нелепо играть с его пальцами. — Только не уходи от вопроса. — Потому что… я люблю тебя, Фил. И, знаешь, даже не говори, что удивлен. Ты знал, видел и, не знаю, чувствовал это, но просто не хотел признавать. Вместо этого принял то, что навязала тебе большая часть нашего мира. А я не собираюсь этого делать, пусть даже ты не будешь общаться со мной, пусть уйдешь от меня к своему так называемому соулмейту только из-за решения светлячка на небе, пусть бросишь меня — я все равно буду верить в настоящую любовь, заставляющую меня чувствовать боль, зато реальную, а не выдуманную какими-то идиотами много веков назад, — это было сказано шепотом, отчаянным и безумно изнуренным шепотом сдавшегося человека. Дэн и сам не осознал вылетевшие из его рта (сердца) слова, что уж говорить о Лестере, но он понимал, что внутри обоих сейчас что-то трескается. Фил замер. Он не мог даже руку от пальцев Дэна убрать, ибо что-то не давало ему сдвинуться с места. Хауэллу даже показалось, что парень на некоторое время перестал дышать. — Ты можешь уйти, если хочешь, — снова уставший и ледяной шепот. Фил дернулся, отодвигаясь от младшего, а потом неожиданно для него повернулся обратно к мосту, слез с ограды и быстрыми шагами направился в сторону дома. Дэн бросил ту фразу, как он считал, на ветер, он и не думал, что Фил и вправду уйдет. Что ж, видимо стена между ними провалилась и образовала огромный обрыв.***
Дэн ненавидел университет, и каникулы были для него как глоток свежего воздуха на зараженной зоне, но сейчас он предпочел бы проводить время в аудиториях, зато поближе к Филу — он был уверен, что так примирение произошло бы уже давно. Хауэлл был на грани срыва, он даже пытался резать вены, но в момент, когда бритва была около кожи на правой руке, в него, будто метеориты, летели мысли о том, как Лестер будет зол на него после этого, и Дэн выпускал острый предмет из рук. Парень сожалел обо всем — о своих словах, о неконтролируемости собственных чувств, о неверии в этих дурацких соулмейтов, но самое страшное раскаяние пришло к парню на седьмой день. Дэн сожалел о том, что встретил Фила. Он распадался на мелкие кусочки, которые мог собрать только один человек — человек, который не верил в любовь. Они не виделись девять дней. Хауэлл не выходил на улицу восемь суток, а на девятые решился пройтись до речки, просто так, без всяких намерений или надежд. Немного странно то, что он совсем не удивился, встретив там Фила, но его смутило то, что в руках у того была почти догоревшая сигарета. — Какая по счету? — крикнул парень, медленно шагая по направлению к мосту. Он помнил, что Лестер если курил, то минимум две за раз. — Сейчас будет четвертая, — негромко проговорил старший, кидая окурок в воду и доставая из кармана худи пачку сигарет. Фил даже не вздрогнул от резкого появления Дэна, будто знал, что тот придет. — Поосторожнее, ты до этого курил только в школе, — Хауэлл произнес это намного тише, чем в первый раз. — Как себя чувствуешь? — Нормально, я знаю меру, — сказал Фил, а затем повернулся к младшему и выдохнул немного дыма ему в лицо, заставляя того сморщиться и недовольно отмахиваться. — Докури, — он передал Дэну сигарету, пристально за ним следя. — Я не хочу, — произнес тот, тоже не отводя глаз от хитрого взгляда. — Открой рот, — Дэн решил оставить шутки про двузначность фразы на потом и послушно приоткрыл уста. Фил, немного замешкавшись, положил тонкую сигарету между губ младшего, — а теперь затянись. — Черт, — прокашлял Хауэлл, отодвигаясь от подожжённой никотиновой палочки и с презрением смотря на ухмылку друга. — Я не курил три года, какого хрена ты смеешься? Сам ведь закашлялся во время первой затяжки! — Хватит знать меня так хорошо, Дэн Хауэлл, — посмеялся Фил, передавая сигарету другу. Эта фраза заставила младшего на несколько мгновений забыть все, что произошло на прошлой неделе. На самом деле, Дэн очень ценил в Филе то, что он мог игнорировать случившиеся неприятности и не упоминать их в разговорах. — Ты кстати хреново выглядишь, сколько сегодня спал? — Пару минут за обеденным столом, проснулся от того, что мое лицо чуть не оказалось в тарелке с хлопьями, — солгал парень, глухо посмеиваясь. На самом деле все эти дни он спал от силы по 2-3 часа, а сегодня вовсе забыл про царство Морфея. — А ты? Выглядишь не лучше меня. — Ох, поверь, получше буду. Я погружаюсь в сон, но не отдыхаю, понимаешь? Мне, кажется, кошмары снятся, но на утро я на этот счет ничего не помню, — проговорил Фил, слегка нахмурившись; Дэн в ответ на это лишь кивнул и продолжил затягиваться — видимо, Лестеру действительно было так же плохо, как и ему. Затем над ними повисла неловкая тишина, прервать которую было необходимо и желательно побыстрее. — Дэн, нам правда нужно серьезно поговорить. — Я знаю, — прошептал младший, прикрывая глаза, и расслабил пальцы, чтобы окурок упал в реку. Он понимал, что этого не избежать, но готов не был, хоть и прокручивал то, что скажет Филу во время разговора, много раз. — Идем, — Лестер протянул Дэну руку, и после того как он взял ее, они направились в сторону дома старшего. До нужного места они шли молча, зато держась за руки, но, даже учитывая тот факт, что их тела были отдалены друг от друга буквально на сантиметры, пропасть между ними не исчезала, и Дэн был не против вернуть ту стену, мешавшую ему жить несколько лет. Оказавшись в комнате Фила, младший забрался на двуспальную кровать и сел, опершись на стену, возле которой она стояла. Ему еще никогда не было настолько страшно — только мысль о том, что после этого разговора он, скорее всего, должен будет забыть дорогу к дому Лестеров, заставляла сердце биться с неимоверной скоростью, и если бы не биология, оно давно взорвалось и раскрошилось бы на атомы. — Слушай, Дэн, — начал Фил, садясь напротив друга и громко вздыхая. — Нет, стой, — Хауэлл замотал головой, — дай мне сначала сказать, — все шло по вымышленному Дэном сценарию… пока. — И можешь, пожалуйста, сесть рядом со мной? Мне будет немного сложно говорить, ощущая твой взгляд на себе. — Да, конечно, — парень кивнул, быстро перемещаясь к бежевой стене. Он устроился так, чтобы быть не слишком близко к другу, во избежание незапланированных тактильных контактов и перебивания. Хауэлл немного успокоился, выравняв дыхание и заставив себя снизить частоту сердцебиения, и, взяв волю в кулак, начал. — В 10 классе по философии у нас был урок по Джереми Бентаму, и именно там я услышал цитату, полностью изменившую ход моих мыслей на твой счет, подарившую каплю оптимизма и послужившую для меня лучиком света, пробившимся сквозь тяжелые серые тучи — «Протягивая руки к звездам, люди часто забывают о цветах под ногами». Помню, учитель, мистер Крамер, упомянул о непопулярности цитаты из-за осуждения людей. Меня тогда будто шокером ударило — я быстро начал записывать её, а после этого весь урок рисовал возле этой цитаты звезды и внизу приписал «может, когда-нибудь». Так как я сидел достаточно близко к учительскому столу, мистер Крамер заметил это и попросил у меня тетрадь, наверно думая, что я списываю другой предмет или типа того. Я сопротивлялся и обещал, что такого не повторится, но он всегда был достаточно строгим учителем, поэтому забрал её у меня. Посмотрев на мои записи, он поджал губы и негромко сказал, чтобы я остался после занятий. В тот раз ты ждал меня возле калитки минут пятнадцать, а потом еще пошутил про то, что это «тот самый день, когда Дэн Хауэлл опоздал, запишите его в топ самых неожиданных событий этого года», — младший остановился, слегка усмехаясь, а Фил не делал никаких движений после произнесения младшим той цитаты, словно пытаясь наряду с выслушиванием парня осмысливать её значение. — Но он сказал сделать это совсем не для прибавления мне дополнительного послеурочного времени. Мистер Крамер попросил меня закрыть дверь и спросил, почему я обратил внимание именно на эту цитату, потому что обычно люди либо игнорируют её, либо возмущаются. Я очень боялся ответить, понимаешь ведь, о том, что я огорчу своего соулмейта, знал только ты, поэтому я промолчал около минуты. Затем, по видимому устав от тишины вместо ответа, Крамер рассказал мне, что он с молодости любит одну девушку, которая потом стала непотерявшей своего очарования пожилой женщиной, по имени Роксэйн. Она жила в квартире на его этаже около тридцати лет и заходила к нему в гости раза два в неделю, а до женитьбы и вовсе почти жила у него. Роксэйн, так же, как ты, верила в соулмейтов, определяемых звездами, а Крамер, как я, отрицал настоящую любовь между такими якобы родственными душами. Он любил её, наверное, даже больше мужа-соулмейта, но она, замечая это все тридцать лет, все равно не переставала свято верить в решение света на ночном небе. Он был сломлен, но цитата Бентама не давала ему окончательно отчаяться, хоть и не полностью, но заполняла пустоту в его душе… до того момента, как он узнал о смерти своей единственной. Тогда Крамер разрушился, и по его словам, от него до сих пор отламываются небольшие осколки. Его звезда потухла несколько лет назад, когда он устроился в нашу школу, и он даже знал, что его соулмейтом была мисс Бутман, к которой он не только не ощущал никакой симпатии, но и открыто и даже взаимно ненавидел. Меня очень поразила его история, одновременно обнадеживая, потому что все-таки я был прав в своем мнении на счет небесных определителей любви, и пугая, ибо я подозревал о примерно таком же исходе моей судьбы. Затем он задал вопрос: «У тебя такая же ситуация, как у меня в молодости, не так ли?», и я, почти не задумываясь, ответил, что это так, но меня… нас ждет счастливая жизнь, вдали от этих шаблонных судеб, и хороший конец. И знаешь, я очень часто ошибаюсь, это факт, но та уверенность в благополучном конце была самой большой ошибкой в моей жизни. Последнюю фразу Дэн произнес сломанным голосом, почти прошептал, а после нее шмыгнул носом и часто заморгал, изо всех сил пытаясь сдержать нахлынувшие слезы. Он не собирался все это говорить. По сценарию, построенному им у себя в голове за неделю без Лестера, он должен был сказать пару слов о том, что уважает выбор друга и в любом случае останется с ним, но как только Дэн произнес первую фразу, поток правдивых мыслей, накопившихся за эти годы, буквально сломал плотину, сдерживающую эмоции глубоко внутри парня. Фил сидел, поджав губы, и смотрел вниз, на свои руки, будто обрабатывая и анализируя только что услышанный рассказ, размышляя над ответом. — Звезды, они поистине волшебные, — наконец произнес Лестер, поднимая взгляд на наклеенные на потолок звездные ночники, — притягивающие внимание, заставляющие мечтать, уносящие мысли куда-то далеко. Но ведь… звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, даже если его сначала и не видно, — сказав это, Фил расслабил плечи и почувствовал себя довольно комфортно, понимая, что поместил практически все свои мысли в одну фразу. Хауэлл замер, медленно поворачивая голову в сторону старшего. — Ты — мой цветок, Дэн. Договорив, парень перевел взгляд со звезд на Хауэлла, и теперь между их лицами было всего несколько сантиметров. Лестер, слегка притормозив, положил ладонь парню на щеку, а затем вторую, и заглянул ему в глаза. У Дэна промелькнула мысль, что он тонет. И он действительно утопал. — Я люблю тебя, Дэн Хауэлл, люблю больше, чем любую звезду на этом чертовом небосклоне, — произнес Фил, широко улыбаясь. Тогда младшему показалось, что у него внутри взорвались тысячи петард, и он заплакал, расплываясь в измученной, но в то же время счастливейшей улыбке. Они мягко смотрели друг на друга около минуты, соприкоснувшись лбами и глупо посмеиваясь. А затем Фил, прикрыв глаза, осторожно приблизился к бархатным губам Дэна и коснулся их, вынуждая того слегка приоткрыть рот. Их уста сомкнулись во влюбленном, слегка неловком, но таком долгожданном поцелуе, заставляющем на некоторое время забыть о всех поверьях и жизненных устоях, отдаваясь этому блаженному моменту. И, кажется, распавшееся на осколки сердце Дэна постепенно собиралось и склеивались заново, потому что тот самый человек наконец поверил в истинную любовь.***
Прошла неделя, а каникулы подходили к концу, что означало сокращение времени, которое они могли проводить вместе. Хоть им не привыкать к большой занятости в период учебы, в этот раз понимать, что гулять друг с другом сутками напролет уже не получится, казалось намного сложнее. С первого взгляда в их отношениях ничего не изменилось, разве что теперь Дэн не сопротивляется своему желанию коснуться чужих (давно уже родных) губ, а Фил часами не говорит о неизвестном соулмейте. Они сделали мост над рекой своим местом, при каждой прогулке обязательно останавливаясь там, или целенаправленно шли к реке, чтобы провести на нем время. В очередной раз, сидя на ограде моста, Лестер решил взглянуть на свою (до жути чужую) звезду, чтобы потом забыть о ней на десятки лет. Он задержал на ней взгляд, а затем, вздыхая, перевел его вниз, на едва колышущую воду. — Хэй, — заметив действия старшего, произнес Дэн и взял руку Лестера, легонько сжимая. Он поддался вперед, оставив на губах парня легкий поцелуй, и, немного отстранившись, прошептал, — сотри созвездия, Фил, и больше никогда не смотри вверх.