~~~
Перезвон колоколов будит как раз вовремя. Джунмён сонно выбирается из одеял и перин, распахивая глаза и следом приподнимаясь на локтях, когда слышит, что дверь в его комнату открывают снаружи. - Доброе счастливое утро, моё солнышко. – зовёт с порога папа и Джунмён просыпается, замечая в папиных руках свою свадебную рубаху – выглаженную и накрахмаленную. Он тут же схватывается на кровати и берётся прыгать на ней, довольно припевая, пока папа снимает с зеркала чехол, что прятал его на ночь, оставляет в кресле у стола рубаху и складывает на столе рядом принесённые с собой гребень и бусы. - И это будущий наречённый? - добродушно сетует отец с порога, замечая непоседу скачущим на кровати. – Да это же дитё малое, куда ему замуж-то? – взрослый альфа замирает на пороге, с улыбкой наблюдая за маленьким омежкой, который, замечая отца, преодолевает расстояние между ними по кровати и через мгновенье уже оказывается у отца на руках. Так, как он всегда делала это с детства и по сегодняшний день. - Я готов. – довольно кивает он. - Хорошо. – отец ставит ногами на пол и целует в лоб. – Значит, пора готовиться. Слуги, исключительно молодые незамужние омеги, купают, как положено, и оборачивают в шёлковые простыни, словно в полотенце. Папа расчёсывает своим венчальным гребнем густые, золотисто-белые пряди, помогая второй рукой и позволяя волосам красиво обрамлять лицо, а чёлке – волной спадать на лоб. Тонкие белоснежные запястья украшают серебряные ленты браслетов, гибкую белокожую шею – красивый родительский кулон на длинной цепочке, который прячется под одеждами. Бархатная белоснежная кожа на шее, ключицах, груди и бёдрах впитывает ароматные масла, оставляя лёгкий дурманящий шлейф, который только подчёркивает природный запах омеги. Папа поднимает на ноги и помогает слугам одеть стройное тело в длинную в пятки свадебную рубаху. Широкая на него вдвое, а то и втрое, рубаха подчёркивает естественную худобу, делая Джунмёна по истине сказочным. Папа завязывает шнурок на груди и такие же два по запястьям, да подводит Джунмёна к зеркалу, чтобы тот взглянул на себя. Омега рассматривает себя и не узнаёт – какой-то совершенно взрослый, зрелый, при этом по-юношески угловатый, в чём-то ребёнок, а в чём-то – молодой мужчина, и какой же всё-таки красивый, какой счастливый. Глаза блестят не меньше вышитой рубахи, папа улыбается его отражению, кладя руки на его плечи, и целует в макушку, переглядываясь с ним. Слуги, гости, люд выстраиваются по обе стороны дороги, сыплют лепестками цветов, желают счастья, благословляют на любовь. Джунмён ступает по хрустящему снегу в сапогах, кутаясь в меховой воротник на своих плечах и замирает у самого моста. Перила обвиты еловыми ветвями, ягодами и виноградной лозой, горят свечи в лампадках. Люд шумит, галдит, радуется. Джунмён устремляет взгляд на своего жениха, впереди на той стороне озера через мост, что стоит на последней ступени, уже ожидая его. Высокий и статный, как он и мечтал, светловолосый, темноглазый, улыбается, видно и отсюда. Папа помогает выбраться из сапог, следом из накидки да вручает корзинку алых драконьих ягод, которыми проложить омега должен путь от отчего дома в сердце жениха. Роняя алые, словно кровь, ягоды в нетронутый свежий снег на мосту, Джунмён ступает по ним, и красный сок брызжет на белизну снега, окрашивая его и стопки. Джунмён делает несколько шагов по тропинке на мосту, роняя на снег ягоды из корзинки, и глубоко вздыхает, собираясь с силами и выдыхая ритуальную песню:Кто обещан - тот идёт, На снегу следы лишив. Гроздья вместе соберёт, Отчий дом вовек забыв.
До середины моста всего ничего. Тишина стоит звенящая, все слушают. Омега бросает короткий взгляд вперёд, замечая возле жениха незнакомого темноволосого юношу, и продолжает, вновь глядя себе под ноги.Алым цветом по белом, Дабы встретиться с судьбой. И навеки обречён Кров делить с самим огнём.
Ступая по ягодам, ногам от чего-то совсем не холодно. Джунмён доходит чуть дальше середины моста, когда свечи в лампадках одна за другой на его глазах гаснут и поднимается ветер. С ним в небо, вздымаясь, улетает шёлковый шарф с плеч папы, с неба тут же срывается густая пурга, кружа, словно смерч, густой горячий туман, что опускается следом, оказывается паром, но вскоре Джунмён понимает, что это дым. Он оборачивается, замечая, что деревянный мост там, откуда он пришёл – пылает. Омега задыхается вздохом, роняя корзинку. Алые ягоды устилают снег у его ног, посыпавшись далеко вперёд, и Джунмён устремляется по ним, на другую сторону, спасаясь от огня, но тот обрушивается с неба и омега понимает, что замкнут посредине. Он слышит зов папы, плач и перепуганные крики детей. Из густого горячего тумана показываются два огромных жилистых крыла и Джунмён чувствует, как теряет равновесие, не устояв на ногах, когда на перила моста опускается огромный чёрный дракон, грудь которого пылает ярым пламенем. Но упасть не дают – огромные когтистые лапы заключают в себя, подхватывая и отрывая от земли. Мир перед глазами встаёт с ног на голову, а темнота оказывается спасением.~~~
Шум волн, накатывающих на берег, селится внутри как знак того, что пора просыпаться. Вода лижет пятки, но совсем тёплая и, несмотря на то, что Джунмён чувствует себя абсолютно, насквозь вымокшим, ему отчего-то не холодно. Подсознательно боясь того, что он может перед собой увидеть, омега закрывает лицо мокрым рукавом и осторожно распахивает глаза, следом убирая руки и садясь, упираясь ладонями в мокрый песок за своей спиной. Место, в котором он находится, ничто иное, как дикий пляж, белоснежный песок которого обрамляет синее море, что волнами хлыщет на берег, щекоча босые ноги. Вставая на ноги, омега собирает на бёдрах вымокшую белоснежную рубаху, в которую одет, и двигает по песку вдоль воды. Пляж, вдоль которого он шагает, оказывается только началом, Джунмён поднимается на холм с другой стороны пляжа и рассматривает, судя по всему, остров, закрываясь ладонью от полуденного солнца. Он бегает по пляжу, зовёт, скачет, машет руками в море так, словно там вот-вот пройдёт лодка или корабль, но чего не происходит. Обеденное солнце печёт особенно сильно и омега спешит спрятаться в тени дерева, оседая на песок и вытягивая босые ноги, шевеля пальчиками. Живот под рёбрами отзывается желанием быть накормленным, и омежка прижимает к груди коленки, обнимая и складывая на них подбородок. Чувствуя себя разомлевшим на солнце от усталости, Джунмён опускается на горячий песок и через мгновенье ощущает, как голова берётся кругом, а поэтому спешит прикрыть глаза. Даже в тени сквозь пальмовые ветки солнце печёт нещадно, разжигая белоснежную кожу сильнее, ткань рубахи поспешно сохнет от этого тепла, лишая спасительной прохлады, Джунмён теряет последнюю связь с реальностью, чувствуя, как тяжело оставаться в сознании, и проваливается то ли в сон, то ли в бессознательность. Сначала прохлада почему-то обрушивается на лицо – щёки и лоб, следом на спину, ноги. Джунмён чувствует, как становится лучше и раскидывает руки, но не ощущает от чего-то опоры под ними, тут же приходя в себя, схватываясь, падая под воду, на поверхности которой лежал, вскакивая на ноги, пока вода не залила горло. А напротив, также в воде по бёдра высокий смуглый темноволосый юноша, что глядит на него спокойно. Джунмён дёргается, оборачиваясь по сторонам, снова устремляя взгляд на незнакомца. - Ты кто? – подаёт голос первым, глядя с опаской и держа дистанцию. - Джонин. - осторожно отзывается юноша, так же настороженно и внимательно глядя на него. - Как ты?... – Джунмён теряется, сбитый с толку. – Ты… живёшь здесь? - Живу. – такой же осторожный кивок в ответ. – А ты? - А я… - вновь теряясь, Джунмён оглядывается по сторонам в очередной раз. Солнце клонит к горизонту и уже не печёт так нещадно. – Я Джунмён. – находится он. – Это ты привёл меня в чувство? - Тебе солнце голову напекло. – юноша кивает. – На пляже не спрятаться от него. Даже в тени пальм. Джунмён обхватывает голову руками, ероша влажные волосы и вдруг понимая, что рубаха в пятки на нём насквозь мокрая и белоснежная до это ткань явно светится. Поспешно выскакивая из воды, Джунмён кое-как прикрывается руками. - Кто ты? – повторяет свой вопрос омега, усаживаясь на песок, ожидая, пока одежда обсохнет хоть немного, и натягивает длинные края рубахи на коленки. – То есть – как ты тут оказался? – уточняется вопрос. Альфа, представившийся Джонином, забирает воткнутую в мокрый песок рядом палку, напоминающую копьё, и осторожно присаживается на сухой песок рядом, всё же продолжая держать определённую дистанцию, которую изначально установил омежка. - Я – рыбак. – рассказывает альфа, указывая взглядом на палку в своих руках. – Был. – разъясняет следом. – Мою лодку смыло в море, и я разбился о скалы у восточного берега острова. - Значит, это всё-таки остров. – убеждаясь в своих догадках, Джунмён кивает и обхватывает ладонями плечи. Солнце садится и с ним приходит ночная прохлада, которая холодит и без того замёрзшего в мокрой рубахе Джунмёна. – Но… - оглядываясь по сторонам, омежка вдруг вскакивает на ноги. Перед глазами мелькают картинки, и единственный различимый образ в них – это огромные чёрные словно ночь кожистые крылья, что раскрываются перед ним. – Дракон… - шепчет он, падая назад на песок, чувствуя, как закружилась голова. - Что? – переспрашивает Джонин, подаваясь чуть вперёд к нему. - Дракон. – Джунмён устремляет на него взгляд. – Меня принёс сюда дракон. – снова пытается встать, но падает, сморенный усталостью, жарой и своим испугом. - Он не прилетит сюда больше. – отзывается альфа, устремляя взгляд на море, что темнеет в лучах уходящего солнца. - Никогда? – уточняет Джунмён, растягиваясь на песке и прикрывая глаза ладонью, ожидая, пока пройдёт головокружение. - Пока. Дракон – редкий гость на острове. – следует ответ. - Откуда ты знаешь? – Джунмён приподнимается на локтях. – Ты тоже видел его, да? - Видел. – кивок. - Зачем он принёс меня сюда? – голос омежки звучит совсем жалостливо. Джонин устремляет на него взгляд, встречаясь глазами. - Я не знаю. – альфа отрицательно качает головой, следом встаёт на ноги и протягивает Джунмёну руку. - Пойдём, Джунмён. – Джонин кивает, опираясь о свою палку. – Я найду, во что тебе переодеться и накормлю тебя. - Почему? – Джунмён подниматься и принимать руку не спешит. – Почему ты помогаешь мне? - Кроме нас с тобой здесь больше никого нет. – следует логический ответ. – Я давно ни с кем не разговаривал. К тому же нам стоит держаться вместе, чтобы выжить. Выдерживая на себе серьёзный взгляд чёрных глаз, Джунмён кивает в ответ и принимает руку, поднимаясь и не замечая алого пламени, что на мгновенье вспыхивает на дне чужих зрачков.~~~
- Так вот, где ты живёшь. – Джунмён осматривается в пещере, куда его приводят. Серые камни отбивают эхо слов, в углу брошены несколько покрывал, видимо для сна, очаг и деревянные брёвна вокруг. Джонин легко разжигает костёр и жестом приглашает сесть поближе, чему омега несказанно рад, двигаясь совсем близко, потянувшись к огню кончиками пальцев, чтобы скорее согреться. Пока возится за его спиной, Джунмён наслаждается теплом, устремляя взгляд на альфу, когда тот протягивает какой-то тканевый сверток. - Ты можешь переодеться в это. – предлагает он. – Это сухое, а твоя рубаха пока высохнет. - С-спасибо. – слегка заикаясь от смущения, Джунмён принимает одежду, поглядывая на малознакомого альфу через плечо. - Я добуду, что поесть – переоденься пока. Скрываясь на выходе из пещеры, Джонин уходит, а Джунмён снова остаётся один. Он поспешно поднимается на ноги, развязывая шнурки на рукавах и вороте, да выбирается из рубахи, позволяя влажной холодной ткани сползти вниз по худым белоснежным плечам, спине и следом бёдрам. Омега вздрагивает и приседает к огню поближе, всё так же обнажённый, чтобы немножко погреться, а потом поспешно натягивает на себя через голову врученную алую тунику, усаживаясь обратно поближе к огню – снаружи слышатся чужие шаги, Джонин возвращается в пещеру несколько мгновений спустя. Молча усаживается рядом и протягивает на раскрытой ладони розово-белый, напоминающий скорее цветок, фрукт. - Что это? – удивлённо и восторженно выдыхает Джунмён, потянувшись пальцами навстречу и прикасаясь к розовому боку. - Райский фрукт. – отзывается Джонин, кивая. – Не бойся, он сладкий. – альфа уголочком губ улыбается. – Ешь. Глядя немного с опаской, омега принимает, благодарно кивая, и осторожно откусывает, облизывая следом губы, устремляя на сидящего рядом человека улыбчивый взгляд. - Вкусно. - Чем меньше белого – тем больше он созрел. – объясняет Джонин, тоже потянувшись руками к огню, чтобы согреться. - А ты что, не собираешься ужинать? – осторожно интересуется омега, даже прекращая уплетать за обе щеки. - Я уже успел. – альфа довольно хлопает себя по животу и краем глаза наблюдает, пока Джунмён справляется со своим ужином и благодарит ещё раз. На небе вспыхивают звёзды, в открытой с двух сторон пещере в дали от огня прохладно. Джунмён опускает рукава туники, в которую одет к кончикам пальцев и выходит по скалистому выступу наружу, обнимая себя за плечи, как сегодня на пляже. Море, что раскинулось далеко впереди, словно гладь чёрного зеркала, отражает ночное небо, усыпанное мириадами звёзд и созвездий. Джунмён закидывает голову вверх, наблюдая. В детстве они с братом обожали забираться на крышу и Минсок рассказывал, что знал, а потом они вместе придумывали созвездиям имена. - Здесь холодно. – звучит совсем близко голос Джонина и омега, ещё не привыкший к нему, дёргается, оборачиваясь через плечо. - Но красиво. – кивает, вновь глядя вперёд. – Давно ты здесь? - Не помню. Ощущение такое, словно всю жизнь. – в чёрных глазах тоже отражаются звёзды. – Спать пора. Скрываясь в пещере, альфа вновь усаживается у огня. Джунмён провожает его взглядом и тоже заходит внутрь. Огонь намерен гореть всю ночь, пока не закончатся дрова. Джунмён зажмуривается и втягивает шею в плечи – холодно. Несмотря на то, что он делит с малознакомой альфой покрывало, на котором оба они лежат, и то, которым оба накрыты – жутко холодно, а ещё твёрдо. Последнее пережить можно, а вот с первым выходит не очень. Уставший, в полудрёме, омежка двигается назад до тех пор, пока не ощущает спиной чужой спины, прижимаясь к горячей обнажённой коже и расслабляясь, наконец проваливаясь в целительный сон.~~~
Нежась в солнечных лучах, что падают на лицо, Джунмён прячется за широким рукавом своей туники, прижимаясь щекой к источнику тепла, и продолжает сладко спать, пока солнечные зайчики продолжают настойчиво будить. Джунмён отмахивается от них вновь, пытаясь закрыться, и медленно просыпается. Лениво распахивает глаза, с улыбкой щурясь от солнца, и окидывает взглядом залитую солнцем пещеру, камень которой с холодного серого окрашивается в тёплую бронзу. Всё ещё не желая просыпаться, омежка жмётся к горячей груди, на которой лежит, крепче, и вдруг понимает, широко распахивая глаза. Крепкая чужая рука обнимает за плечи, а сам он щекой прижимается к чужой груди. Осознавая это до конца, омега почти вскрикивает, рывком садится и спешит отпрянуть. Разбуженный Джонин поднимает голову с нагретого места, удивлённо глядя на него. - Ты что это? – выдыхает возмущённо Джунмён из другого угла пещеры. Альфа оглядывается по сторонам, снова устремляя взгляд на него. - Ты сам придвинулся ближе, ибо замёрз. – следует короткий ответ. Джонин садится, упираясь ладонями в колени. - Я всего лишь прижался к твоей спине, – парирует Джунмён, вставая на ноги и оттягивая края туники, чтобы стала длиннее. – А проснулся так, словно… - Что? – альфа хмыкает, не сводя с него взгляда. Джунмён не отвечает, устремляясь к южному выходу из пещеры, на утёс, где он вчера смотрел на звёзды. Уже полностью сухая, развиваясь от ветра, висит на тонком канате у выхода его рубаха. Вновь белоснежная, вышитая серебром и жемчугом, камни и нити кое-где потерялись и порвались, но она всё так же прекрасна. Джунмён прикасается к вышитым кружевами узорам кончиками пальцев, прикрывая глаза. Память возвращается, картинки и образы в голове становятся яркими, складываясь в последовательность действий. - Я… - продолжая прикасаться к рубахе, выдыхает Джунмён. – Я замуж выходил. – почти шепотом. – Замуж. – едва ли не плача, омега обнимает рубаху, снимая с верёвки, и прячет в ней лицо, прижимая к себе. - А тебе не рано? – вновь хмыкает из-за спины альфа, поднимаясь на ноги, берясь складывать покрывала, на которых они спали. - Да что ты знаешь? – недовольно зыркая на него, Джунмён снова прижимает к щеке свою свадебную рубаху. – Сидишь здесь на своём острове да света белого не видишь. Нет, чтобы уплыть, а только ждёшь словно, пока дракон опять прилетит. - Это не меня дракон принёс на остров. – альфа усмехается, не забывая язвить в ответ, вновь разжигая костёр в пещере. - Да откуда мне знать, зачем я вообще понадобился этому чёртовому дракону? – Джунмён закипает, оборачиваясь к Джонину, и отнимает рубаху от лица – в ясных карих глазах стоят злые и обиженные слёзы. Джонин поднимается на ноги и делает несколько шагов в его сторону. - Я не хотел тебя обидеть. – роняет он, протягивая руку омеге навстречу. – Извини. – просит следом, внимательно наблюдая за реакцией напротив. – Просто ты завёлся, едва проснуться успел. Да и… - Конечно, я ведь замуж выходил! – весь былой пыл, что потихоньку начал утихать, снова оживает внутри, прилипая алым к щекам. – И у меня есть альфа, мой жених. – гордо отзывается Джунмён. – И он придёт за мной, вот увидишь. - Никто не придёт, Джунмён. – выдыхает Джонин устало, делая ещё пару шагов в сторону омеги, и тот начинает пятиться назад. - Ты этого не знаешь! – почти выкрикивает омега, вновь прижимая к груди свою рубаху. – Ты его не знаешь! - Дракон не позволит тебе уйти. – альфа отрицательно качает головой. - Этого ты тоже не знаешь. - весь пыл снова сходит на нет, Джунмён отступает ещё на пару шагов назад, выходя на утёс. – Какой же ты трус, сидишь здесь, прячешься в своей пещере. Да ты просто… - Джунмён договорить уже не успевает. Нога оступается, становясь на скользкий камень. Омега успевает только вскрикнуть, когда земля вдруг уплывает из-под ног, и он летит с утёса вниз, в воду, выпуская рубаху из рук. Время замедляет свой ход. Последнее, что он видит после болезненного удара спиной об воду, прежде, чем кануть в темноту, это как Джонин прыгает и ныряет следом за ним, раскидывая руки, и те в долю секунды, рассекая воду, превращаются в два огромных кожистых крыла. Джунмён в ужасе распахивает глаза и губы, и вода тут же заполняет собою всё внутри него, отбирая сознание.~~~
Джунмён чувствует нехилый удар о землю, который смягчается только тем фактом, что он падает на песок. Падая на бок, вода от удара выходит прочь из лёгких, Джунмён кашляет, комкая в пальцах песок и жадно ловит губами воздух, закрывая глаза и валясь на спину, раскидывая руки, когда совсем рядом с громким звуком удара падает ещё кто-то. Стараясь восстановить дыхание и ритм сердца, Джунмён подставляет лицо солнцу, но сверху на него почему-то падает…дождь? Омега распахивает глаза, замечая густые серые тучи, что клубятся в небе над ним, и понимает, что увеличивающийся дождь вот-вот хлынет стеной. Приподнимаясь на локтях, омега устремляет взгляд влево, надеясь увидеть Джонина, а вскрикивает от ужаса, схватываясь на ноги, падая и отползая подальше. На песке рядом, на боку, раскинув одно огромное кожистое крыло, а другим буквально накрывшись, лежит огромный чёрный дракон. Джунмён закрывает губы ладонями, с ужасом глядя на крылатое чудовище всего в нескольких метрах от себя, ожидая, словно то сейчас поднимет голову, взглянет огромными глазами, полными ярого пламени и взмахнёт крыльями, но этого не происходит. Дождь усиливается, а дракон хрипит. Джунмён поражённо отнимает руки от лица и сам не зная – зачем, осторожно на четвереньках ползёт навстречу, оседая на песке рядом. Тонкая белокожая ладонь тянется, чтобы коснуться носа между закрытых глаз – тёплый, дракон дышит совсем тяжело. Ёжась от холода, Джунмён не находит другого выхода, кроме как скрыться под вторым огромным кожистым крылом, которым дракон накрывает себя полностью, да так, что и Джунмён находит себе немного места. В тепле, прячась от дождя клонит в сон, голова гудит, Джунмён переворачивается на другой бок, сонно моргая, и тут же вздрагивает всем телом, накрывая губы ладонями вновь, чтобы не закричать. Всё так же прячась с ним под крылом, на него глядит пара янтарно-алых глаз, внимательно и пристально. Омега зажмуривается, стараясь сжаться в размеры песчинки и только скулит негромко, когда огромное крыло прижимается сбоку, двигая ближе к себе. Джунмён чувствует, что готов закричать, но вдруг понимает, что становится гораздо теплее. Приятный запах раскалённой кожи убаюкивает, и омега проваливается в сон уже мгновенье спустя.~~~
Дождь давно прошёл. Джунмён чувствует сладкую негу после крепкого сна, который окончательно возвращает все его силы, и потягивается. Высоко над морем солнце выкрашивает море в золото, очертания дракона с песка смыла вода, вокруг ни души. Алая туника высохла и омега поднимается на ноги, осторожно оглядываясь. Вдоль берега по песку ведут следы и Джунмён устремляется по ним. Джонин обнаруживается на другом краю острова, Джунмён здесь впервые, у редких порогов и скал, а вперед расстилается лазурная гладь моря. Альфа вылавливает из остатков разбитых лодок и кораблей сундуки. - Ты – дракон. – зовёт в спину Джунмён, замирая в нескольких метрах от него, подойти ближе не решается. Джонин бросает на него короткий взгляд через плечо, продолжая заниматься тем, что делал. - Понял-таки? – отзывается спустя несколько, как кажется, бесконечных мгновений, когда Джунмён уже не надеется на ответ. - Отнеси меня домой! – Джунмён даже топает для убедительности, сжимая кулаки, недовольно сверля взглядом чужую обнажённую спину. Джонин разворачивается к нему лицом, подхватывая один из сундуков, и подходит близко настолько, что заставляет Джунмёна пятиться, пока тот не натыкается спиной на один из выпирающих камней из воды. - Нет. – твёрдо выдыхает он, глядя точно в глаза омеге и обходит, устремляясь назад по пляжу, откуда пришёл. - Почему? – омега спешит следом, нагоняя. - Тебе в детстве сказки рассказывали? – Джонин останавливается и омега врезается в его спину, тут же отходя на шаг прочь. - При чём тут это? – Джунмён фыркает, глядя без былого доверия. - Значит, не рассказывали. – Джонин снова устремляется туда, куда шёл. - Рассказывали! – зовёт в спину Джунмён, догоняя, поравнявшись с альфой. - О драконах? – альфа бросает на него короткий взгляд, продолжая шагать. Джунмён на мгновенье теряется. - Кажется…, нет. – выдыхает неуверенно. - Ясно. – совсем холодно и почти строго. Омега молча идёт рядом до самой пещеры и внутри, наблюдает, как альфа опускает принесённый с собой сундук и ставит на холодный камень, открывая. - Посмотри, что в нём. – роняет коротко. Джунмён топчется у порога, но всё-таки подходит, переборов страх, и присаживается на колени возле открытого сундука. Тонкие белые пальчики тянутся за спрятанной в нём тканью и омега вынимает дивной красоты лазурную расшитую тунику. - Откуда это? – удивляется, понимая предназначение одежды. - Это теперь твоё. – бросает Джонин через плечо коротко, присаживаясь у очага и разжигая его совсем просто. - Но… зачем мне? – удивляется снова омега, складывая тунику и пряча назад. – Я отправлюсь домой и там у меня есть своя одежда. - Ты больше не вернёшься домой. – чужой голос звучит слегка грозно и пламя в костре вдруг дрожит, вздымаясь вверх. Джунмён вздрагивает, испугавшись. - Если ты…не хочешь отнести меня обратно, я… подожду жениха. – осторожно объясняет Джунмён, опасливо подбирая слова, чтобы лишний раз не злить. - Жених не придёт. – такой же холодный ответ. - Ты этого не знаешь! – Джунмён не выдерживает, вскакивая на ноги, готовый спорить. - Я это точно знаю. – Джонин, вновь спокойный, усаживается на бревно у костра и устремляет на него взгляд. – Есть старая легенда, - начинает он, выжидающе глядя на омегу, и тот, понимая всё верно, осторожно подходит, усаживаясь у костра напротив, приготовившись слушать. – Легенда гласит, что когда-то среди людей жил дракон в человеческом подобии, но люди испугались силы дракона и прогнали его из Северных земель. - Я оттуда. – Джунмён кивает, подаваясь ближе к костру и, таким образом – к рассказчику. - Уходя, в обмен на спокойствие людей дракон попросил самого красивого омегу, дабы забрать его с собой. Народ Северных земель посовещался и согласился – устилая снег алыми драконьими ягодами, произнося ритуальную песню, омега позвал дракона и тот забрал его. - То есть… я сам позвал тебя? – в глазах напротив столько искреннего удивления, столько страха, и при этом столько интереса, что и альфа подаётся вперёд. - Сам позвал. – кивок. – Дракон исчез, - продолжает Джонин рассказывать легенду. – И долгие десятилетия не беспокоил Северных земель да их народа. До одного дня. – альфа делает паузу, наблюдая, как страх в ясных карих глазах сменяется на любопытство. – Не усмотрел старый дракон за сыном своим, а тот всегда мечтал увидеть людей, а потому спустился к ним с неба в человеческом обличии. Спустился, чтобы посмотреть, кто они – люди, чем живут и чем дышат. И там, среди людей, в Северных землях был навсегда пойман в плен карих глаз. – Джунмён прищуривается, слушая совсем внимательно, а потом охает. - Он что, влюбился? – улыбается следом. - Влюбился. – следует кивок. – В дивной красоты омегу, который полюбил в ответ, закрыв глаза на то, что избранник его – дракон. Но омега был обещан другому альфе, и тот, ревнивый, убил молодого дракона подло и жестоко – во сне. – рассказывает Джонин и Джунмён охает теперь уж от обиды. – Обезумел от горя старый дракон, когда узнал, что сына его нет больше среди живых, и обрушил свой гнев на Северные земли – запылали дома и в небо поднялись клубы дыма. Но вышел вперёд омега, более не находясь в страхе перед драконами, и сообщил старому змею, что носит в чреве дитя – его внука. – Джунмён даже рот от восторга открывает, глядя в глаза напротив, впитывая каждое слово истории. - Это был омега, в плен чьих глаз попал молодой дракон? – выдыхает почти шепотом. Джонин молча кивает. - Омега пообещал отдать внука деду, когда тот появится на свет, и заключил договор, что каждые три четверти столетия дракон будет забирать себе омегу в обмен на спокойствие Северных земель. – доходя до основной части повествования, альфа вновь вглядывается в глаза напротив: былого интереса словно и не было – на дне зрачков, тёмный и густой, плещется страх. – И прилетали драконы, новые и новые, и забирали омег, а потом в миг перестали, словно канули во время. Раз в три четверти столетия, и ещё раз, и ещё раз, и ещё один – и жители Северных земель успокоились. Решили, что дракон больше не прилетит, что нет у них больше долга, и что свободны они. - Но…что произошло на самом деле? – сходя на шепот, осторожно интересуется Джунмён и прячет руки за спину, замечая, что пальцы мелко дрожат. - Долгие годы у драконов рождались омеги и скрывались среди людей. Они обретали дитя от человеческих альф и самостоятельно растили и воспитывали юных драконов. – Джунмён опускает взгляд, замечая, что всё то время, как они сидели и Джонин рассказывал, его руки были в пламени костра, грелись и ловили алые языки кончиками пальцев, не навредив себе. – Пока впервые за триста лет, наконец, не родился альфа. А народ Северных земель, позабыв свой давний долг, позволил омеге спеть ритуальную песню. – чёрные глаза фокусируются на нём, и Джунмён чувствует, как у него всё холодеет внутри от ужаса. - Мои родители не могли так поступить со мной. – вскакивает он на ноги, мечась по пещере. - Твои родители думали, долг давно уплачен и дракон больше никогда не явится в Северные земли. – Джонин встаёт на ноги, продолжая глядеть на него. – На деле же, я забрал тебя с нашей свадьбы, и ты – мой наречённый. – омега с испугом наблюдает, как альфа шагает в костёр, совершенно не боясь, и пламя поднимается вверх по ногам, кажется, приютившись под кожей, следом по бёдрам и животу, и концентрируется в груди, мерцая ярче с каждым новым ударом сердца. - Ты – лгун. – приходя в себя, выдыхает Джунмён, отступая на несколько шагов. – Я тебе не верю. – отрицательно качает головой. – Ты нарочно придумал всю эту историю, чтобы я не пробовал вернуться домой и забыл обо всём, что было. – Джунмён снова пятится. – Я тебе не верю! – выкрикивает и выбегает прочь из пещеры. Джонин наблюдает, как хрупкая фигурка бежит в сторону пляжа и вздыхает. Никто не говорил, что будет легко!~~~
- Ты хочешь умереть от голода? - солнце скрылось за горизонтом, седые и темно-синие, волны хлыщут на берег. Джунмён устремляет взгляд на альфу, что садится на песке рядом, протягивая ему райский фрукт на раскрытой ладони. - Просто умереть. – шёпотом уточняет омега, но фрукт принимает, сжимая в пальчиках. - Я тебя не обижу. – звучит чужой голос так же негромко. - Ты меня украл. Ты меня уже обидел. – Джунмён надувается. - Я только взял то, что по праву принадлежит мне. – спокойно отвечает альфа. – Хочешь, я верну тебя обратно, - Джунмён в надежде поворачивается к нему. – И сожгу взамен весь город. – омега вновь отворачивается, нахмурившись. - У меня нет выбора, ты меня его лишаешь. – Джунмён вздыхает, откусывая от сладкого фрукта. - Выбор есть, - Джонин кивает, и глядеть на него, чтобы понимать это, не обязательно. – Выбор – это просто смириться. – альфа поднимается на ноги, замирая рядом, и протягивает ему руку. – Возле воды холодно ночью, пойдём к огню. - Я останусь здесь. – упрямо отзывается омега. – Замёрзну и умру. Альфа вздыхает, наклоняется, забирая из его рук фрукт и легко поднимает, перебрасывая через своё плечо, вручая фрукт обратно в руки. Джунмён не находит слов для возмущения, слишком растерянный, и просто повисает на чужом плече, продолжая жевать.~~~
Солнце скрывается за горизонтом, выкрашивая море из золота в чернило, и появляется оттуда по утрам снова. Джунмён провожает солнце с пещеры, а встречает с утёса или с пляжа, забившись под пальму, обнимая себя руками и с немым ужасом наблюдая, как величественно чёрный дракон взмывает с пляжа в небо, закрывая огромными кожистыми крыльями солнце и бросает тень на воду, устремляясь далеко вперёд, над морем. Джонин будит довольно рано, приводит его на пляж по утрам, чтобы он смотрел, чтобы привыкал, но ничего не работает. Джунмён продолжает непроизвольно дрожать каждый раз до того самого момента, пока на ноги на песок не опускается человек, альфа, Джонин, и подходит к нему. Опускается на корточки напротив, протягивает руку и помогает подняться. В такие моменты Джунмёну кажется, он может рухнуть едва ли не замертво в чужие руки, с трудом сдерживая весь свой страх внутри, в себе. - Что ты делаешь? – Джунмён выбегает на пляж, когда солнце уже довольно высоко, удивлённый тем, что его не разбудили на рассвете для демонстрации силы и величия. Подходя ближе, омега заглядывает через плечо, замечая длинную палку с острым наконечником, которую он увидел в руках альфы в момент их первой встречи. – Научи меня! – тут же выдыхает омега следом, понимая, чем занимается Джонин. Альфа замирает, переводя на него недоумевающий взгляд, хмыкает и продолжает то, чем был занят до прихода одного любопытного настойчивого создания. Прошло уже больше месяца, как Джунмён здесь, а он всё так же дёргается и вздрагивает при любых упоминаниях о драконе. В его ясных карих глазах поселяется настоящий животный страх, причём такой густой и тёмный, что даже когда Джонин протягивает ему руку, тот всё ещё мелко дрожит, словно боясь, что рука в миг станет крылом. – Научи меня! – настаивает омега, топая по воде ногой и брызги разлетаются во все стороны. Альфа не теряется, отбрасывает палку на берег и тоже топает, куда сильнее, конечно, от чего Джунмён тут же мокнет. Он интуитивно почти отпрыгивает на несколько шагов и наклоняется к воде, вскидывая хитрый взгляд, а потом берётся брызгаться. Зачерпывает лазурь моря в ладонь, колотит по воде руками и ногами и делает всё для того, чтобы альфа напротив оказался мокрым, но когда вдруг прекращает, понимает, что напротив никого. Разгибаясь, уже порядком мокрый, Джунмён удивлённо оглядывается по сторонам и следом вскрикивает от неожиданности, когда на плечах сжимаются сильные руки, и оба они с громким плеском летят в воду. - Доигрался. – смеётся альфа, показываясь на поверхности воды. - Как же подло. – Джунмён убирает с лица волосы, выныривая рядом. – Я хочу ловить рыбу. – вспоминает, о чём просил до шалостей в воде да встаёт на ноги, слегка поднимая тунику у бёдер и выкручивая мокрую алую ткань, что от воды становится темнее. – Научи меня! Джонин молча наблюдает, а затем забирает с берега свою палку и отходит в сторону, замирая на камнях. - С этим я справлюсь и без тебя. – отзывается. - Нет, научи! – Джунмён вновь нагоняет, налетая на плечи, пытаясь забрать палку из рук, но натыкается на воздух. Альфа уголочком губ усмехается. – Я хочу сам! - Вас, омег, так балуют, что вы и этого не умеете. – Джонин хмыкает, используя палку в роли копья, и через мгновенье на её остром конце уже дёргается пойманная рыба. Джунмён охает с восторгом и переводит взгляд с рыбы на дракона. - Ну вот и научи меня. – кивает, пытаясь не капризничать, а быть убедительным. - Хорошо, я научу. – выдыхает Джонин устало, сдаваясь. - Правда? – омега снова радуется как ребёнок. - Научу. – альфа кивает, освобождая руку и протягивая Джунмёну, которую тот поспешно принимает. Альфа помогает ему разместить ноги на камнях, на которых сам стоит, так, чтобы не потерять равновесия в самый ответственный момент, и вручает палку. Джунмён почти воинственно поднимает её в руке над головой, чем вызывает негромкий смех из-за плеча. - Что? – омега улыбается в ответ, оборачиваясь. - Палка довольно гибкая, - объясняет Джонин, накрывая чужую ладонь своей. – И если будешь держать за самый край, она не станет твоим помощником. – альфа передвигает чужую ладошку по гладкой поверхности дерева пониже. - Ты так говоришь, словно она живая. – Джунмён фыркает, хотя слушает внимательно и старается запомнить. - Держать лучше двумя руками. – альфа ловит чужую ладонь и показывает, где лучше всего взяться. – И целиться. - Как в стрельбе? – Джунмён оборачивается через плечо. - Как в стрельбе. – кивок. – Главное – действовать быстро и резко, не растягивать момент. Выбрал глазами рыбу и рывок. – движения палки выходит резким и быстрым, но выбранная рыбка успевает ускользнуть в последний момент. - Почему не получилось? – хмурится Джунмён. - Ты должен надеяться не на мои руки, а делать сам. – альфа шагает на шаг ближе и Джунмён вдруг чувствует горячую грудь, к которой прижимается спиной. – В момент, когда делаешь рывок – лучше задерживай дыхание. – следуют инструкции. Альфа отпускает его ладони и палку, но шага назад не делает. Джунмён выбирает глазами рыбку и тут же готовится, всё как по инструкции – прицелиться, затаить дыхание и рывок. - Получилось! – выкрикивает довольно, когда вынимает из воды палку с наколотой рыбиной на конце. – Получилось! – довольно оборачивается через плечо, замирая, ибо почти сталкивает с альфой носами – тот стоит слишком близко. - Молодец. – выдыхает коротко, пряча на дне глаз улыбку. - Нужна какая-то посудина. – Джунмён шагает вперёд, на соседние камни. – Чтобы собирать туда рыбу. - Я принесу. Джунмён провожает альфу взглядом, когда тот уходит в сторону пещеры, и опускается на камень, рассматривая небольшую рыбёшку. Сказал бы кто-то, что он окажется на острове, где еду придётся добывать самостоятельно, спать на земле и не иметь возможности нормально принять ванны – никто бы в жизни не поверил. Сказал бы кто-то, что на остров его принесёт дракон – рассмеялся бы. Сказал бы кто, что дракон окажется человеком, альфой, и что он единственный, кого Джунмён будет видеть до конца своих дней – расплакался бы. - Вот. Джонин протягивает большую глиняную миску, в которой уже лежит три пойманных им рыбины и Джунмён кладёт сверху свою. За ловлей рыбы, передавая палку из рук в руки, время пролетает незаметно, пока солнечный диск не замирает над морем. Смеркается, тени скал и пальм падают на белоснежный песок пляжа. Джунмён бредёт к пещере по кромке воды параллельно Джонину, что шагает по песку, неся миску наловленной рыбы. В пещере прохладно, но становится лучше после разведённого костра. Оседая у него, омежка греет руки и тянется к рыбе, приготовив нож. Много полезных вещей они нашли у скал в сундуках, что принесло море с разбитых кораблей. Пещера поменяла свой вид, стала более уютной, что ли. - Ты что делаешь? – искренне удивляясь, альфа садится рядом, наблюдая за омегой. Джунмён бросает на него короткий взгляд, улыбаясь следом – кажется, они меняются местами. - Рыбу нужно выпотрошить и пожарить. – объясняет он, демонстрируя нож в своих руках. - Пожарить? – тёмные брови напротив скачут вверх. Вот уже больше месяца они делят кров друг с другом, а Джонин ещё ни разу не видел, что происходит с рыбой, которую он приносил омеге до этого на плоском блюдце. – Как это? Джунмён смеётся и продолжает делать своё дело. Джонин наблюдает, как ловко небольшой нож в тонких пальцах вспаривает рыбе брюхо, дракон почти хнычет, когда всё те же тонкие пальчики выбирают изнутри потроха, выбрасывая в огонь. Пряча улыбку, Джунмён продолжает. - Я научу тебя. – омега поворачивается в его сторону, когда заканчивает готовить рыбу. – Смотри – это мясо ещё сырое. – он демонстрирует только выпотрошенную рыбу. - Как ты знаешь? – Джонин прищуривается, вглядываясь в рыбину. Такая, как обычно. - Оно светлое… - А должно быть тёмным? – перебивает Джонин. - Да. Когда сжарится – станет другого цвета, станет более волокнистым. – Джунмён кивает, накалывая рыбу на своего рода вертел, которым пользовался до этого – найденный в одном из сундуков железный прут, вымытый и вычищенный. - Зачем вообще его жарить? – Джонин фыркает, накрывая голодный живот руками и слегка меняет позу. Он отодвигается от костра, чтобы опереться об импровизированные подушки за своей спиной, и вытягивает ноги в костёр. - Убери их отсюда! – ругается омега, хлопая по коленкам. – Люди не едят сырое. - Я ем. Я не человек. – дракон фыркает, окидывая омегу взглядом. - Зато человек я. – Джунмён усаживается рядом так же, только ноги вытягивает не в костёр, а рядом, чтобы согреться. – А в человеческом обличии ты не можешь есть сырую рыбу. - А я в человеческом и не ем. – Джонин тут же вскакивает на ноги, делая глубокий вдох и Джунмён видит, как оживает алым источник пламени в его груди там, где бьётся сердце. - Не надо! – почти выкрикивает, хватаясь рукой за чужую ладонь, сжимая пальцы. – Я тебе верю. – мягко тянет к себе, чтобы альфа снова спокойно опустился рядом, что Джонин и делает. - Ты боишься его. - констатирует Джонин. Костёр потрескивает, пока рыба жарится, начиная пахнуть довольно аппетитно. – Дракона. - А ты на моём месте… не боялся бы? – Джунмён устремляет взгляд на альфу, что сидит от него по левую руку. - Ты должен привыкнуть к нему. – Джонин устремляет взгляд на омегу в ответ и уверенно кивает. - Это совсем не просто, знаешь ли. – фыркает Джунмён. – Да что ему стоит только… - Джунмён. – омежка дёргается, когда горячая ладонь накрывает его собственную, мягко сжимая. – Дракон не навредит тебе. – уверяет он, глядя точно в глаза. – Я не наврежу. - Вы… - осторожно забирая ладонь из чужой, начинает омега. – Нераздельны? - Как твоя суть – человек, и твоя суть – омега, так моя суть дракон, и моя суть – альфа. – следует ответ. - А человек? – уточняет Джунмён. – Разве ты не человек тоже? - Смотри. – Джонин улыбается совсем мягко, тепло, и вновь берёт чужую ладонь в свою. Джунмён наблюдает, как чужая смуглая ладонь вдруг вспыхивает пламенем и одёргивает руку, но Джонин снова ловит в свою. - Не бойся. Это не больно. – улыбается он, раскрывая ладонь, прекращая держать, и омежка наблюдает, как алеют пламенем под кожей вены. Поражённо наблюдая уже совсем близко, как вспыхивают друг за другом огненные реки под кожей, Джунмён, словно заворожённый прикасается к чужой ладони кончиками пальцев, сбегая на запястье, ощущая только приятное тепло. С ладони по запястью, следом по предплечью и плечу, к шее, и по груди, замирая на концентрации пламени в сердце. То мерцает под кожей с каждым ударом всё ярче и Джунмён негромко вскрикивает, тут же отнимая руку, когда печь начинает слишком. - Прости. – шепотом выдыхает Джонин, отворачиваясь. Омежка наблюдает как быстро и часто мерцает пламя в чужой груди и, кажется, можно услышать спешный стук чужого сердца. Словно всё ещё боясь, но сгорая от любопытства, Джунмён тянется ладонью навстречу чужому лицу, останавливая себя, кусая губы, но потянувшись вновь. Мягко касаясь чужой щеки, омежка осторожно разворачивает к себе, заглядывая в глаза напротив, которые, как и узелок в груди, пылают алым пламенем. Джонин глядит в глаза в ответ – пристально и внимательно. Губы Джунмёна поражённо приоткрыты, в его глазах немой восторг, там больше, кажется, нет былого страха. Альфа плавно подаётся к чужому лицу, не прерывая взгляда глаза в глаза, пока не замирает совсем близко. - Рыба… - Джунмён выдыхает сбивчиво, теряясь и тушуясь, тут же отпрянув. – Сгорит. – подсаживаясь ближе к огню, омежка проверяет ужин, переворачивая его. - Не сгорит. – Джонин машет рукой на костёр, встаёт на ноги и протягивает омеге руку. – Пойдём, что-то покажу. - Сгорит. – настаивает Джунмён, радуясь, что пещера уже достаточно нагрелась и только теплом можно оправдать его пылающие щёки. - Не сгорит. – альфа настаивает. – Я контролирую огонь. Пойдём. Ну же. Тебе понравится. Джунмён вздыхает, неуверенно принимая руку, и поднимаясь, тут же прячет обе ладошки за спину, устремляясь следом. Джонин выходит на утёс, с которого Джунмён свалился не так давно, и вдруг сворачивает направо. Омега удивлённо шагает туда же и понимает, что в этой части скалы пещера спускается вниз и вскоре оба выходят к лазурному гроту. Джунмён почти охает от восторга и удивления, поддаваясь крепким рукам, которые снимают с высокой каменной ступени, опуская на ноги. - Тут здорово. – выдыхает шепотом, боясь нарушить покой этого места. Пещера с одной стороны не закрыта отвесной скалой, с грота видно море, лазурная вода струится с водопада у стены, что порос цветами. – Райский фрукт. – узнаёт Джунмён знакомые бело-розовые плоды. – Так вот откуда ты берёшь их. – оборачивается через плечо, бросая короткий взгляд на альфу. - Вода здесь тёплая. – присаживаясь у грота, куда собирается вода, Джонин опускает в неё руку. – Она хорошо прогревается солнцем за день, а на другой стороне скалы я… - он запинается, встречаясь взглядом с Джунмёном и словно решается, говорить или нет. – Частенько срываю злость. – пожимает плечами, осторожно улыбаясь, когда видит такую же улыбку. – Ты можешь купаться здесь. – роняет словно небрежно, поднимаясь на ноги. – В грот можно попасть и снаружи пещеры, обойдя её справа. – Джонин указывает рукой на каменные ступени, что выглядят более надёжно тех, которыми спускались сюда они. – Я уйду. – находится он. - Я не буду сейчас. – зовёт в спину успевшего развернуться альфу Джунмён. – Есть хочется. – улыбка следом. - Тогда пошли назад. Рыба и правда не подгорела, а даже приготовилась. Джунмён готовит тарелку и складывает её туда. - Иди, посмотри, - манит рукой к себе. – Теперь готова. – разламывает одну, демонстрируя. - Где ты научился? – Джонин садится рядом у костра, прищуриваясь, глядя с подозрением. - Брат, альфа, несколько раз брал меня на охоту с собой, если совсем недалеко от дома. И научил меня жарить на огне. Дома к кухне, меня, конечно, не подпускали. - Конечно. – альфа хмыкает и с опаской принимает рыбину из чужих рук. - Да что ты перепуганный такой? – Джунмён заливисто смеётся, запрокидывая голову назад. – Это вкусно, правда. - Я… - альфа тушуется. – Я никогда не ел такой пищи в человеческом обличии. - Такой – это какой? – Джунмён переводит на него взгляд. - Готовой, не сырой. – следует ответ. - Никогда? – удивляется омежка, отставляя свою тарелку в сторону. – Правда? Ты в человеческом обличии вообще ничего никогда не ешь? - Только фрукты. – Джонин пожимает плечами. – Да и от них никакого толку. Джунмён кивает сам себе, снова берётся за свою тарелку и демонстративно вынимает крупные косточки, каких немного, из своей рыбы, а потом отправляет один кусочек в рот. - Учишь меня так, словно я и есть-то не умею. – альфа хмыкает. - Да вот я не знаю теперь. – Джунмён пожимает плечами, и ждёт реакции, когда альфа проделывает всё, как он. - Вкусно. – кивает с набитым ртом, словно ребёнок, и справляется с теми рыбинами, что положены ему, буквально за пять минут. Джунмён молча жуёт рядом свои две. – Одного только не пойму, - зовёт Джонин, привлекая внимание омежки, и тот снова устремляет на него взгляд. – Зачем было её жарить? Джунмён прыскает.~~~
- Куда ты меня тащишь? – Джунмён пытается упираться, но понимает, что альфа в любом случае сильнее. – Зачем мы туда идём? – прилагая все свои усилия, Джунмён цепляется за руку, что сжимает его запястье и тормозит дракона, понимая, что тот ведёт куда-то в лес в восточной части острова. - Ты ныл, что тебе надоела рыба и райский фрукт. – Джонин останавливается и оборачивается, но запястья чужого не отпускает – Джунмён всё равно не даёт ему руки. Поддаётся, но одёргивает себя в самый последний момент. - Я не ныл. – дёргая руку на себя, омежка всё-таки высвобождается, прикасаясь кончиками пальцев к отпечатку чужой ладони на светлой коже. Альфа вздыхает. - Ну хочешь, иди назад. – указывает он открытой ладонью в сторону пляжа, который всё ещё виднеется сквозь деревья. Джунмён опасливо оборачивается и молча нагоняет, поравнявшись. - Ой, - замирает неожиданно, когда в поле зрения мелькает что-то жёлтое и, кажется, знакомое. – Это что, банан? – тянет восторженно, указывая рукой куда-то вверх. Джонин вскидывает взгляд, а затем переводит совсем удивлённый на омежку. - Ты знаешь, что это такое? - Когда я был маленьким, купцы привозили их в наши края и отец покупал мне. – Джунмён кивает. – Мы ведь можем забрать его, правда? – глядит он с надеждой на альфу. - На обратном пути я достану тебе. – Джонин кивает, направляясь, куда шёл. Джунмён замирает. На обратном пути ещё и достать. Нет! Он не маленький, и не немощный, и дерево хотя и довольно высокое, довольно ветвистое, а потому достать самостоятельно не составит никакого труда. Джунмён уверенно кивает себе и забирается на первую, довольно низкую крепкую ветку. Несъедобные ягоды, коренья, пальмы, но среди зелени не пестрит алым то, что он ищет. Оборачиваясь, Джонин понимает, что так увлёкся, что не подождал шагающего следом Джунмёна, и останавливается, чтобы тот мог нагнать, но когда омега не появляется, Джонин действительно настораживается. Он двигает обратно, точно зная маршрут, которым шёл, прислушиваясь к звукам леса, а потому испуганный вскрик идентифицирует совсем легко. Преодолевая расстояние к омежке бегом, Джонин находит его лежащим на земле в куче посыпавшихся вслед за ним листьев, и тут же приседает рядом. Джунмён в сознании, но выглядит слабым, в карих глазах стоят слёзы. Пропуская светлые золотистые пряди сквозь пальцы, Джонин вздыхает и подхватывает на руки, бережно прижимая к своей груди - Как полёт? – интересуется альфа несколькими часами позже, когда Джунмён приходит в себя, немного подремав и набравшись сил, и уверенно распахивает глаза, находя себя в пещере на подушках. – Оно того стоило? - Я хотел…банан достать. – отвечает Джунмён негромко. – Сам. - И как? – альфа прищуривается, глядя на него, и сжимает губы в тонкую полоску, что даёт Джунмёну понять – злится. – Получилось? - Ты же видишь, что нет. – отзывается омега, пряча взгляд, только бы не встречаться со взглядом чёрных глаз, которые, кажется, готовы вот-вот вспыхнуть ярым пламенем. - А что, если бы ты свалился с куда более высокой ветки? – расхаживая по пещере, Джонин медленно, но верно закипает, от чего пламя в костре словно в предвкушении или страхе дрожит. - Что, если бы я не услышал и пришёл позже? – мечется он, складывая руки на груди. – Что, если бы ты погиб? – альфа замирает, устремляя на него взгляд. - Украл бы со свадьбы другого омежку. - фыркает Джунмён, приподнимаясь на локтях, и следом вовсе садясь. – Что тебе стоит? – язвит недовольно. - Чокнутый. – выдыхает почти шепотом Джонин, но пламя в костре в это мгновенье вздымается высоко вверх. Дракон отворачивается прочь, упираясь руками в бока, дыша глубоко и сбивчиво, стараясь успокоиться. Джунмён смеряет его обнажённую напряжённую спину взглядом и, опираясь на руки, пытается встать, но от удивления охает, чувствуя боль в правой лодыжке, и плюхается назад. - Что опять? – Джонин через плечо оборачивается, глядя на него. - Ничего. – бурчит омежка, потирая ушибленную лапку и вновь отводя взгляд. Альфа вздыхает. Больную лодыжку отправляют в небольшое ведёрце с водой, принесённой с моря – сегодня пасмурно, в небе клубятся тучи, в море собирается шторм, а потом Джонин добывает длинные ярко-зелёные листья и перетирает в кашицу, помогая омеге вновь сесть, опираясь о подушки за своей спиной. - Иногда ты ведёшь себя, как ребёнок. – причитает альфа, поворачивая чужую голову в нужную сторону за подбородок, рассматривая тонкие ссадины после падения на белоснежной тонкой шее. - Что это? – Джунмён снова порывается рассмотреть кашицу из листьев, но альфа держит за подбородок в этот раз уже сильнее, прикасаясь кончиками пальцев к отметинам совсем осторожно, чтобы смазать, но не причинить боли. - Листья райского фрукта хорошо заживляют раны. – объясняет Джонин, закончив смазывать, и следом закрывает обработанные ссадины несколькими слоями тонкой ситцевой ткани, закрепляя у плеча. – Голова не кружится? - большая горячая ладонь накрывает щёку, следом прикасается ко лбу. Джунмён отрицательно качает головой в ответ. – Тебе поспать нужно. – настаивает альфа, помогая опуститься на спину назад и устроиться на подушках. Уставший, кутаясь в мягкое покрывало, Джунмён быстро засыпает. Убеждаясь, что омежка спит довольно крепко, Джонин выходит на утёс, где снаружи как раз начинается дождь, и шагает со скалы прочь в бездну, откуда мгновенье спустя рвётся высоко в небо огромный чёрный дракон. Небо заберёт его тревоги себе.~~~
Лодыжка, кажется, просто отказывается заживать. Джунмён приходит к этому выводу спустя пол месяца, когда пытается шагнуть на больную ногу, но ничего не выходит. Снова возвращается ноющая боль и омега бессильно плюхается обратно на импровизированную кровать, обнимая колени руками и складывая на них подбородок. - Проснулся? – альфа появляется на пороге пещеры, зачёсывая пальцами мокрые волосы назад, чтобы не мешали. На обнажённых плечах, груди и животе блестят капельки воды. Джонин в пару шагов оказывается рядом, подхватывая на руки не успевающего охнуть Джунмёна. - Отнести на пляж? – интересуется альфа, заглядывая в глаза. – Погода хорошая. – сначала делает, а потом спрашивает. - Положи, где взял. – бурчит недовольно омега. Конечно, хочется за пределы пещеры - за то время, что он сидит здесь практически без движений, она уже порядком осточертела, но пляж с белым песком и шум волн будут манит не просто сидеть и смотреть на них, а ничего кроме Джунмён делать не может. - А вот и не положу. – альфа фыркает и направляется прочь из пещеры. - Положи сейчас же, ты кто такой? – ругается омежка, колотя ладошками по груди, но дракон держит крепко, игнорирует все его потуги и молча улыбается уголочком губ. Джунмён молча наблюдает небольшой шалаш на пляже из больших пальмовых ветвей, неплохо защищающий от палящего солнца, и разбросанные внутри подушки. Джонин опускает его в тень, складывает на его колени связку бананов, да идёт к воде. Удивлённо прижимая бананы к своей груди, Джунмён наблюдает, как каждый сантиметр чужой кожи воспламеняется буквально на глазах. Джонин делает глубокий вдох, раскрывает руки и подаётся вперёд, позволяя пламени поглотить его. Вспыхивая алым, из огня появляется дракон и уверенным взмахом огромных крыльев взметает высоко в небо. Джунмён вздыхает – несмотря на то, что дракона он теперь боится куда меньше, привыкнуть к тому, как он появляется вместо уже привычного юноши – всё ещё сложно для него. Скрываясь и вновь выныривая из облаков, словно из воды, сверху мелькают тёмные крылья. Джунмён довольно трескает свои бананы и безмолвно наблюдает. Как же ему наверняка одиноко было здесь всё это время; как же он не забыл ещё звучание человеческой речи; как не позволил дракону окончательно овладеть собой, губя свою человеческую сущность? Омега погружается в негу и дрёму, чувствуя босыми ногами тёплый песок, позволяя плеску волн убаюкать себя и только лениво смеётся, закрываясь руками, когда Джонин опускается рядом и трясёт мокрыми волосами, от чего прохладные капли оттуда летят в разные стороны. - Почему дракон боится воды, а ты нет? – интересуется негромко Джунмён, укладываясь на бок, чтобы выслушать ответ. Альфа полуложится рядом, подпирая голову ладонью и тоже устремляет взгляд в ответ. - Концентрация огня в моей истинной сущности куда более велика, чем в человеческом обличии. Здесь, - Джонин указывает пальцем на левую сторону своей груди. – Она сокрыта за ребрами и кожей. - Я думал, чешуя дракона непробиваемая. – Джунмён зевает. - Так и есть. – следует кивок. – Но дракон не слишком любит плавать. - А ты любишь. – омежку и правда разморило на солнце, даже несмотря на то, что он в тени. Он прикасается кончиками пальцев к чужим мокрым волосам, а затем складывает ладонь под щёку, опуская тяжёлые веки. Просыпается Джунмён снова в пещере, снаружи темнеет, в пещере тепло и тихо, он один, а поэтому садится, оглядываясь. Кажется, с тех пор, как он снова тут, альфы больше и не было. В ожидании компании и хотя бы чего-то съедобного проходит, как кажется, один час, и второй, и третий. Джунмёну думается о том, что будь он тут один – уже бы давно сошёл с ума. - Ты ещё дольше ходить не мог? – возмущается омега, когда Джонин показывается на пороге. - Я был в поисках. – отзывается с улыбкой, подходя ближе - А я чуть с голоду не умер. – омежка фыркает даже тогда, когда Джонин вручает ему тарелку и ещё тёплого, жаренного кролика на ней. – Это спонтанное решение было? – удивляется он, рассматривая мясо. - Нет, я не сжёг пол леса, увидев в кустах кроля. – дракон смеётся, вынимая что-то из складок надетого на его плечи цветастого кардигана. – Я кое-что принёс тебе. – опускаясь на покрывало рядом, Джонин забирает тарелку из чужих рук, за которой голодный Джунмён тут же тянется, и вмиг вдруг прекращает, замечая у альфы в руках дивной красы алый цветок. Словно заворожённый, Джунмён тянется к бархатным лепесткам, прикасаясь кончиками пальцев. - Что это? – шепотом. – Почему он тёплый? – с восторгом. - Это огненный цветок. – в тёмных глазах напротив плещется едва заметный тёплый, словно лепестки цветка, огонёк. Джунмён заглядывает в глаза, выслушивая ответ. - Огненный? – переспрашивает омежка. - Когда-то он был горячим, самим пламенем, и вредил всему живому, сжигая всё дотла. Но на помощь людям пришёл дракон. - Джонин накрывает чужие ладони, что осторожно сжимают цветок, своими. – Он проглотил цветок, спрятав его в своей груди за толстым панцирем кожи. Цветок согрел нутро дракона и отдал ему своё тепло, свой огонь. С тех пор драконы дышат огнём. – Джунмён с разочарованием выпускает нежные лепестки из пальчиков, когда альфа забирает его, и вдруг замирает, прекращая дышать, когда чужие смуглые горячие пальцы касаются своими кончиками его ушка, убирая волосы, закрепляя цветок там. - Он идёт твоей тунике. – негромко выдыхает Джонин. - И глазам. Джунмён алеет щеками, отворачиваясь и скрывая смущение и вновь принимает из чужих рук тарелку с едой – теперь его никто не отвлекает.~~~
Лодыжка действительно перестаёт болеть ещё несколько недель спустя и Джунмён рискует передвигаться уже без чужой помощи. Просыпаясь после совсем тревожного сна, омега как обычно оказывается в пещере один и удивлённо оглядывается – внутри светло и тихо, снаружи доносится довольно слышный треск, и Джунмён, наконец-то, полноценно встаёт на ноги. Цепляясь пальцами кое-где за стены или за кроны пальм, Джунмён выходит прочь из пещеры, замечая костёр внизу на пляже и, сделав вывод о том, что найдёт альфу именно там, двигает прямиком туда. Джонин мечется вокруг костра, подбрасывая всё новые и новые дрова. Сильная спина напряжена, чёлка липнет ко лбу, руки сжаты в кулаки. - Что ты…? – Джунмён не успевает договорить, понимая, что именно служит дровами, что помогают костру пылать. Не сомневаясь ни на мгновенье, не спросив, альфа легко сжигает его вещи. Те, что он прятал у разбитой лодки с другой стороны острова. Запасы еды, тёплые покрывала и другое, что могло бы понадобиться, реши он бежать с острова прочь в один день. Омега наблюдает, как догорает приготовленный и заштопанный им парус и плюхается на песок, опуская голову. - Научи меня рыбачить, да? – Джонин оборачивается к нему через плечо. – Покажи, где растёт райский фрукт. Что ещё, Мён? – альфа едва сдерживает гнев, наклоняясь к нему, поднимая его лицо к себе за подбородок, чтобы взглянуть в заплаканные глаза своими разъярёнными, на дне которых буяет пламя. – Чего ещё ты не сказал мне, собираясь бежать с острова? - Я не собирался, я только на всякий случай… - Не лги мне! – альфа выходит из себя, отпуская чужой подбородок, отходя на пару шагов и пряча руки за спину. Огненный узелок с левой стороны груди пылает алым, отдаваясь спешным стуком в грудь. – Ты перестал бояться дракона. Ты убеждал меня, что привык, что смирился! - Как с этим вообще возможно смириться? – утирая нос рукавом, омега вскидывает взгляд. – Ты забрал меня силой прочь, напугав до полусмерти. Забрал от всего и всех, кто мне дорог. И присвоил себе так, словно я вещь. Ты бросил меня на острове без любой возможности выбора и решил, я просто соглашусь со всем и спокойно заживу здесь с тобой? – Джунмён снова вытирает лицо рукавом туники, в которую одет. – Дурак! – выкрикивает следом, бросая в альфу горстку песка, что до это сжимал в ладонях. – Ты дурак, если думал так! Альфа выслушивает, в шаг преодолевает расстояние между ними, опускаясь рядом на колени, сжимает ладони на худых плечах и хорошенько встряхивает, глядя в глаза. - Ты – мой наречённый. – чеканит слова и тем больше нагреваются ладони, что держат чужие плечи, тем больше наливается огнём каждая вена. – Хочешь ты того или нет. Это проклятье, цена и долг твоего народа, которая не будет уплачена никогда в силу вашей человеческой трусости, в силу вашей человеческой зависти, в силу вашей человеческой подлости. – альфа снова хорошенько встряхивает, замечая, как в ясно-карие глаза возвращается страх, которого он не видел там уже порядком давно. – Ты никогда не оставишь остров, слышишь? Никто не придёт за тобой! Джонин схватывается на ноги, рывком поднимая за собой омежку, заключает оба его запястья в одной своей руки и буквально волочёт за собой по пляжу вправо, мимо костра, так, что Джунмён едва успевает переставлять ноги. Впереди виднеется старая рыбацкая лодка и деревянные обломки других кораблей, альфа бросает омегу на песке, отходя на пару шагов, раскрывая руки и позволяя себе гореть. Джунмён, рыдая, прикрывая губы ладошками, с ужасом наблюдает, как огромный чёрный дракон сжигает лодку и останки кораблей, не оставляя от них и щепки. Взгляд огненных драконьих глаз полон ярости, гнева и, как кажется Джунмёну, чего-то ещё, похожего на боль или обиду, полощет по нему, и дракон взметает далеко в небо. Омега падает на песок, оказываясь лежать, и устремляет взгляд в небо, глотая слёзы. С деревянными щепками догорает его последняя надежда вернуться домой.~~~
Дракон не возвращается ни на следующий день, не через один, и даже не через два, и Джунмён, наконец, понимает суть происходящего. Обидел ли он его пророненными словами? Наверняка! Но разве сам Джонин не сделал так же? Не только словами, но и своими действиями. Джунмёну часто снится дом: родители и брат, игры во дворе, заснеженные беседки. И кроме всего прочего, в то время, пока дракона нет – пылающий мост, по которому он идёт, не боясь огня, смело шагая и рассыпая по снегу алые драконье ягоды. Идёт уверенно, идёт счастливо, словно там, сквозь огонь на другой стороне его ждёт что-то совершенно волшебное, необходимое. Кто-то. Джунмён во сне чувствует не ярый жар пламени, а мягкое тепло, что льётся словно из него наружу, соединяясь с огнём воедино. И он идёт, словно в руки, в объятия своей судьбы, оставляя по ту сторону и дом, и родителей, и брата, и будущее, и даже нерадивого жениха, ибо впереди, кажется, то, чего желает он больше всего. Джунмён действительно просыпается от жара. От жара, что волнами приятного, но неожиданного тепла разливается внизу живота. Омега садится, прислушиваясь к своим ощущениям, чувствуя, словно само пламя полощет по венам. Поясницу сводит от лёгкой судороги и омежка плюхается назад на спину, вновь ложась, выдыхая сбивчиво, взволновано. С кончиков пальцев, щекоча и согревая, жар продолжает копиться внизу живота и выходит наружу – Джунмён отчётливо ощущает, как внутренняя сторона бёдер становится значительно влажной. Поднимаясь на ватные ноги, омежка, пошатываясь, кое-как занимает положение стоя и тянет края своей туники вниз, сводя колени и бёдра вместе. Голова слегка кружится как от вина, шаги выходят нетвёрдые, и каждое неосторожное прикосновение к обнажённой коже кончиками пальцев, прохладой каменных стен пещеры вызывает дрожь. Джунмён несколько раз буквально сползает на пол, задыхаясь вдохом от того, насколько сводит от желания бёдра, и также неуверенно встаёт. Что-то совсем рядом, совсем близко стремительно будит в нём истинную сущность омеги, и когда Джунмёну всё-таки удаётся выйти прочь из пещеры, он, наконец понимает – что, а точнее кто. Джонин замер напротив в паре метров от него, глядя не менее удивлёнными глазами, чем сам Джунмён на мир, когда проснулся сегодня утром. Его губы открыты в удивлении, тёмные глаза при этом глядят пристально, буквально следя за каждым нервным выдохом. - Мне нужно… - Джунмён снова задыхается вдохом, крепче сжимая бёдра, переплетая лодыжки. Словно самый прекрасный в мире яд, дурманя разум, омежка судорожно выдыхает властный запах альфы, который в полной мере обнаруживается, начинает ощущать только сейчас, и кусает губы. – В море. – договаривает шёпотом. Ноги несут его прочь со склона, к пляжу, совсем спешно, неосторожно. Джонин наблюдает, как ветер развивает светлую чёлку и длинные пола туники, как омежка бросается в прохладу волн, опускаясь на поверхность воды на спину, словно на перину, раскидывая руки. Алая ткань туники поспешно намокает, вода освежает и отрезвляет, но недостаточно, чтобы остаться на пляже или спокойно вернуться в пещеру. Чтобы как-то перетерпеть, переждать это. Чтобы не вздрагивать каждое мгновенье при вдохе. Нет, это невозможно. Это буквально невозможно! Джунмён схватывается на ноги, плевать на мокрую одежду, и спешит назад в пещеру, скорее, пока ноги несут, пока голова вновь не зашлась кругом и всё ещё соображает. Пока сам он, Джунмён, понимает, куда и к кому он идёт и чего хочет. Пробуждающееся нутро омеги буквально толкает в спину, направляя вперёд, в жар чужого пламени. Едва разожжённый огонь окрашивает серые стены пещеры в причудливые рыжие узоры, Джунмён шагает внутрь, замечая сидящую у огня фигуру, и альфа, почувствовав его вновь, оборачивается, дёргается, встаёт на ноги и отшатывается на несколько шагов. По чужой смуглой коже пляшут отблески костра. Джунмён вновь ощущает былой утренний жар, когда расстояние между ними стремительно сокращается. - Ты можешь подойти. – зовёт шёпотом, когда сдерживаться больше нет сил, а потому Джунмён расслабляется, выдыхает почти с облегчением, поддаваясь сладкому яду в своей крови, позволяя себя травить. – Я не боюсь. Пламя в костре взвивается вверх, Джунмён устремляет на него взгляд и теряет мгновенье, когда Джонин оказывается напротив, глядя в глаза сверху вниз. Его прикосновения обжигают, Джунмён раскрывает в немом стоне губы, когда горячие пальцы прикасаются к его плечам, сбегают по влажной ткани туники к ладоням, а оттуда на бёдра, чтобы потянуть за края влажной туники вниз и помочь ткани через широкий вырез сбежать по плечам, на пол. - Мён… - обжигая горячим шёпотом кожу тонкой шеи, альфа сжимает чужие бёдра и тянет к себе, тут же прижимая совсем крепко, обхватывая за талию. Омежка млеет в сильных руках и поддаётся, когда альфа опускается спиной на покрывала, мягко тянет за собой, усаживая на свои бёдра, и вновь сжимает талию. Джунмён обнимает за шею, пробегаясь по смуглой коже пальцами и льнёт навстречу, прижимаясь своими губами к чужим. От чего-то этим рукам хочется доверять. Джунмён в принципе не знает – как это, доверять и доверяться чьим-то чужим рукам, позволять такие прикосновения, но тело реагирует на них так ново, так непривычно и неведомо доселе, что спорить с ним совершенно нет никаких сил. Тело, собственное тело, словно предавая, откликается на каждое с нажимом прикосновение к тонкой талии, бёдрам, спине. Эти прикосновения обжигают пуще огня, Джунмён задыхается, удивляясь с каждым касанием всё больше, льнёт навстречу, чувствуя, что остановиться и отказаться сейчас от этого удовольствия он уже не сможет даже под страхом сгореть дотла. Джунмён не понимает, как это в принципе возможно – принадлежать кому-то так, быть настолько близко, но его ладонь идеально помещается в ладони Джонина, когда они переплетают пальцы; его белоснежная кожа идеально контрастирует со смуглой альфы; его узкая талия словно создана именно такой для того, чтобы сильные руки могли так крепко обнимать его; словно его губы предназначались изначально только для губ Джонина; и совсем чувствительные бёдра дрожат от горячих поцелуев, только от этих, и ни от чьих других до этого ни разу. И когда он заполняет собою до краёв, омежке кажется, что у него из глаз сейчас посыплются искры, настолько это хорошо. Настолько приятно, гармонично и правильно в его руках. Он ощущает буквально пламя внутри себя, в животе, что волнами жара разливается дальше по телу. Джунмён боится разрывать зрительный контакт, чувствуя, как теряет себя в тёмных глазах напротив – Джонин смотрит так…по-особенному. Омежке кажется, никто и никогда ещё не смотрел на него так. Альфа растягивает и наслаждается каждым поцелуем и прикосновением – он всё делает так тягуче медленно, обдавая сначала теплом, потом жаром и следом буквально бросая его в пламя. Джунмёну кажется, что на мгновенье его сердце начинает так же гореть внутри, как это обычно делает сердце Джонина. И кажется, что-то внутри них обоих вот-вот перегорит, но пламя раздувается с новой силой – новыми стонами, движениями, поцелуями и касаниями. Бесконечно долго, сжигая до костей, до углей буквально, но вновь обжигая кожу, льётся жаром по венам, вспыхивает в сознании, сжигая ограничения, запреты, стыд и рамки. Пламя уверенно селится внутри, не позволяя отстраниться ни на миллиметр, сжигает всё в пепел и разгорается вновь с новой силой, обрушиваясь снова и снова, пока над морем солнце поднимается в зенит и позже скрывается за горизонтом на ночь, и вновь поднимается над морем по утру. Мышцы на животе сокращаются, тело пытается удержать семя. Джунмён лениво переворачивается на бок, выныривая из лёгкой дрёмы. Разнеженный, омежка гладит голодный живот, распахивая глаза полноценно и натыкается взглядом на стоящую рядом на плоском камне, иногда служащим столом, тарелку. Двигаясь к ней поближе, омежка улыбается, и тянется к ней. На небольшой, но сытный обед уходят буквально считанные минуты. Джунмён облизывает сладкие липкие во фруктовом соке пальцы, когда на бархатную кожу его спины обрушиваются нежные поцелуи. Ямки на пояснице, следом вверх по позвоночнику и почти в шею. - Проголодался? – сильные горячие руки обнимают поперёк живота и тянут к себе. Покрывало, в которое кутался Джунмён, сбивается на бёдрах, обнажая их, альфа припадает губами к тонкой шее, когда омежка откидывает голову на его плечо, подставляя белоснежную кожу ласкам. – Пойдём на пляж. – сбегая по бёдрам вверх, горячие ладони накрывают худой живот, поглаживая. Джунмён со стоном выдыхает, распахивая глаза и устремляя взгляд на Джонина. - Зачем? – совсем лениво. - Не упрямься. – шепотом отзывается альфа, следом улыбаясь, целуя в плечо. Джунмён только то и успевает, что охнуть, когда его в простыни кутают в одеяло и подхватывают на руки. Джонин слабо улыбается, выходя прочь из пещеры и следом тут же смеётся, когда Джунмён обнимает за шею и льнёт к его губам, заставляя остановиться. - Жарко. – подытоживает омежка, когда его опускают ногами на песок. Альфа берёт за руку и ведёт вперёд и как вскоре понимает Джунмён, в тень, к шалашу, который вот уже долго время находится на пляже. Хохоча, омега поддаётся, позволяя уронить себя на покрывала в тени, и впивается пальцами в сильные плечи, когда альфа опускается сверху, высвобождая из простыни, в которую Джунмён кутался, приподнимая под поясницей, припадая губами к животу. Джунмён выгибается колесом в спине, вновь позволяя себе вспыхнуть, утонуть в чужом огне и заполнить раскалённой лавой до самых невообразимых краёв. Третий день нескончаемого потока желания подбегает к концу. Ступая бесшумно, Джунмён оказывается в гроте, пряча улыбку, когда замечает знакомую тёмную макушку впереди. Преодолевая расстояние между ними, он присаживается рядом, опуская ладони на смуглые плечи и съезжая по ним сверху вниз, на грудь, прижимаясь щекой к чужой. - Привет. – шепотом. Никакая вода, кажется, не способна остудить или унять этого пламени внутри, что оживает, стоит Джонину едва прикоснуться к нему в самом, казалось бы, безобидном жесте. И жадный к совершенно новым, близким ощущениям, Джунмён льнёт навстречу снова и снова, наслаждаясь происходящим. - Привет. – так же отзывается Джонин, накрывая тонкие ладони на груди своими, и делает пару шагов вглубь грота, затягивая Джунмёна к себе в воду. Разворачиваясь в кольце его рук, Джонин прикасается кончиками пальцев к бархатной коже чужих бёдер в воде, обхватывая их и приподнимая омежку, помогает ему обвить свою талию ногами, обнимая в ответ. Джунмён смотрит в его глаза совсем близко и с наслаждением поддаётся, когда его завлекают в тягучий сладкий долгий поцелуй, заставляя задрожать всем телом и вновь почувствовать обжигающее, словно пламя, желание – позволить ему обладать собой. Вновь и вновь, как эти три бесконечных дня в поцелуях и ласках. Держа на весу, Джонин прижимает его спиной к гладким камням, отточенным водой у водопада и каждым рывком бёдер внутри него возносит буквально к небесам. Джунмён блаженно стонет, отвечает на каждый поцелуй и тонет в пучине чужих глаз и ласках горячих рук. Ласках, которые не прекращаются даже глубокой ночью, сидя у костра. Джонин почти ничего не делает – касается словно невзначай, вызывая стаи мурашек вниз по спине, Джунмён, как ему кажется, незаметно кусает губы и сгорает от желания, вновь, как в первый день, сжимая бёдра, но теперь не для того, чтобы не сотворить чего-либо, а чтобы хотя бы немного продержаться в сознании, не сгорая от ощущений чужих руки на своей коже. На огне жарится, как обычно рыба, омежка небольшим камушком пытается наточить нож, поглядывая на альфу, который почти с умилением наблюдает за его потугами. - Не так делаешь. – улыбается он, подаваясь к Джунмёну, сидящему чуть сбоку от него и заключая его ладони в свои. – В другую сторону. – показывает, чиркая камнем по ножу так, что даже летят искры, но Джунмён больше не слушает. Всё его внимание сосредоточены на ладонях, что сжимают его, на прикосновениях к запястьям и альфа, замечая, что его внимание сосредоточено совсем не на ноже, скользит кончиками пальцев от запястья вверх к изгибу локтя. Едва прикасаясь, совсем нежно и немного щекотно. Веки тяжелеют, Джунмён приоткрывает влажные губы, делая шумные вдохи, и откидывает голову назад. Горячие пальцы рисуют загогулины с руки по плечу, затем по шее и груди, вызывая негромкие полустоны. Джунмён почти сходит с ума, ощущая мягкие подушечки пальцев на своих губах и, распахивая глаза, толкает альфу в плечи назад, на спину, забираясь сверху и упираясь ладонями в его грудь. Снаружи, кажется, близится рассвет, по стенкам пещеры и телам пляшут алые отблески костра. Джонин уголочком губ улыбается, устраивая ладони на белоснежных бёдрах. Наконец-то Джонин чувствует его в своих руках полноценно, без остатка ему принадлежащему. Когда Джунмён просит сам, а не просто отвечает; когда принимает в себя полностью; когда стонет так сладко, что голова кружится от звучания его голоса; когда падает на его грудь, обессиленный, но счастливый, с наслаждением проживая мгновенья того, как природа соединяет их в одно неделимое целое.~~~
А потом всё развеивается по ветру, словно пепел. По утру Джунмён находит себя в кольце чужих рук и с ужасом понимает, что прошедшие несколько дней провёл в объятиях альфы. Чужого альфы, дракона. Накрывая губы ладонью, чтобы не всхлипнуть вслух, Джунмён крепко зажмуривается, чувствуя, как дрожит всё внутри, и осторожно выбирается из чужих рук. Совершенно нагой, всё ещё прикрывая губы ладошкой, шарит взглядом по комнате в поисках туники, но не находят, вынимает из сундука лазурную, поспешно натягивая на себя через голову, устремляясь прочь из пещеры со всех ног. Бежать, бежать, не оборачиваясь. От него, от себя, от мыслей о нём, от воспоминаний о прошедших днях и ночах. Нет! Бежать как можно дальше, насколько это вообще возможно на не слишком-то и большом острове, где они вдвоём, где Джунмёну не уйти так просто. Над морем встаёт солнце, свежо и даже немного прохладно, омега обнимает себя руками, опуская подбородок на согнутые колени, и прикрывает глаза. Когда-то, возможно, не так давно, как было вынесено решение о его свадьбе, папа рассказывал ему, что у природы так заведено, что альфы и омеги предназначаются друг другу. Что альфа дарит, а омега принимает, и что природа берёт своё, вяжет друг к другу, несмотря на обстоятельства. Джунмён не хочет так быть привязан, он не хочет подчиняться судьбе только потому, что сущность альфы и омеги никуда не деть, и не скрыть, что никуда не сбежать от этого. И никуда теперь не сбежать от него. Голова, несмотря на то, что Джунмён сидит, начинает кружиться, и он заваливается на бок, на песок, складывая ладони под щекой. Никуда не сбежать от него, от дракона, от своей собственной сущности, от их природы, с этого проклятого острова. - Ты уснул здесь, что ли? – знакомый голос вырывает из раздумий. Джунмён открывает глаза, понимая, что солнце уже встало, а Джонин сидит рядом. - Немного. – врёт омега, садясь и отряхивая тунику от песка. - Этот цвет тебе тоже к лицу. – замечает Джонин, рассматривая новую, надетую на хрупкое белоснежное тело одежду. – Но в красном всё же лучше. – и тянется навстречу, накрывая его губы поцелуем. - Что ты делаешь? – Джунмён отталкивает, едва понимает, что происходит и ощущает чужие губы на своих. - Желаю тебе доброго утра. – альфа дёргает плечом, мягко улыбаясь. Джунмён напрягается. - Больше так не делай. – просит он, немного двигаясь в сторону, чтобы не соприкасаться с альфой бёдрами. - Почему? – а вот удивление в чужом голосе, кажется, неподдельное, искреннее. - Ты больше не можешь. – отрезает Джунмён, набираясь смелости и глядя альфе в глаза. - Больше у тебя нет поводов лишний раз...прикасаться ко мне. – выдыхает он, стойко вынеся чужой взгляд. - А мне поводы нужны? – Джонин уже порядком недовольно хмыкает, снова тянется к его лицу, но Джунмён вскакивает на ноги раньше, отшатываясь на несколько шагов. - Я тебе не позволяю! – выставляет руку вперёд, чтобы держать следом поднимающегося альфу на расстоянии. - Ещё несколько часов назад ты позволял мне и не такое. – замечает Джонин. - Это был не я. – Джунмён отрицательно качает головой. – Это был не я, не Джунмён. Это был омега. – следом кивает несколько раз. – Омега, которого застали врасплох, который не смог бы отказаться, даже если бы и захотел, который…. - Не захотел бы отказываться. – Джонин делает шаг к нему, а Джунмён снова отступает. – Это был ты, Мён. – альфа снова шагает к нему. – Это ты принимал меня в своё лоно, ты просил ещё, ты шептал моё имя. Ты. - Не я! – Джунмён почти выкрикивает. – Ты… - альфа шагает ещё, и Джунмён вовсе упирается ладонями в его грудь, не подпуская к себе ближе. – Ты не оставил мне выбора, вновь. Мог ли я сбежать от тебя с острова? Скрыться где-то, чтобы ты не нашёл меня…по запаху? – Джунмён запинается. – Мог бы ты оставить меня в покое, не прикоснуться, не… - А ты мог бы? – Джонин хитрит, ныряя под руками Джунмёна, обхватывая за талию, чтобы прижать к своей груди. – Ведь ты мог уйти. Не вернуться назад в пещеру, ко мне, после, как ходил прийти в себя на пляж. - Я уже не мог. – шипит сквозь зубы Джунмён, пытаясь вывернуться из крепких, удушающих объятий. – Я не мог, как вышел прочь и обнаружил тебя на пороге. Я не мог уже бороться со своей природой, больше нет. - А может ты не мог бороться со своим желанием? – Джонин хмыкает. – А может ты не хотел просто? - Да оставь ты меня в покое! – вновь выкрикивает Джунмён, наконец, отталкивая альфу от себя, освобождаясь от его рук, устремляясь бегом по пляжу прочь. Джонин провожает его взглядом и опускается на песок, вздыхая – драконье сердце вмещает в себя куда больше боли, чем человеческое, а потому не стоит давать ему волю.~~~
Время на острове протекает ленивыми бессмысленными днями. В пещере, на пляже, в гроте, или среди деревьев в лесу, который совсем скоро редеет, заканчиваясь, такой небольшой. Джунмён всё чаще пропадает на пляже, стараясь как можно меньше времени проводить в пещере, возле альфы. Его присутствие смущает, приносит ощутимый дискомфорт, его взгляд полощет словно нож. Они обмениваются редкими словами, в основном ни о чём и омега снова уходит на пляж. Джонин наблюдает, как тот подолгу сидит в шалаше, прячась от солнца, и позже под вечер на песке, позволяя морским волнам облизывать пятки, и внимательно вглядывается, кажется, куда-то сквозь горизонт, словно ожидающий корабля странник. И Джонин не сомневается – он действительно ждёт. Это заметно. Сам, наверняка не знает, чего именно ждёт, сам, наверняка, давно отчаялся, но продолжает изо дня в день. Джонин несколько раз под вечер спускается к нему, присаживаюсь рядом, пытается говорить, но Джунмён просит оставить его одного или, чего хуже, молча поднимается и уходит. Всего несколько слов – необходимая норма, он дёргается от самых незначительных прикосновений, тут же отстраняясь, шагая на несколько шагов прочь, даже когда альфа просто ловит за руку, не давая упасть, или предлагает помощь. Даже когда рядом на песок опускается огромный чёрный дракон, Джунмён больше не ведёт и глазом, даже не глядя в его сторону. Попросить уйти он не решается, встать и уйти самому – также не рискует, просто сидит молча и продолжает смотреть вперёд. Дракон укладывается рядом, как ему удобно, обнимает себя огромным хвостом, складывает крылья, и наблюдает за рядом сидящим, иногда фыркая и выпуская из ноздрей облачка дыма, но даже это не забавляет омегу. Он, кажется, теряет интерес ко всему, что происходит вокруг него, пока огромное драконье сердце под чешуей рядом пылает от обиды и боли. Джонин сдаётся. Сдаётся и не выдерживает в один из дней. Джунмён, совершенно не глядя на то, что делает, режет на несколько частей крупный манго, подставляя под нож собственные пальцы. Джонин, замечая это буквально в последний момент, хватает за кисть и одёргивает чужую руку с ножом прочь. - Не надо меня трогать. – чеканит слова негромко, вновь принимаясь за то, что делал. Джонин закипает, пламя в костре оживает, вздымаясь высоко вверх, Джунмён вскидывает на него взгляд, затаивая дыхание – впервые за довольно долго время он видит это яростное пламя на дне чужих зрачков. - Ты дёргаешься так, словно я чумной. – его голос звучит спокойно, но омега понимает – это спокойствие притворно. - Я просто попросил меня не трогать. – пытаясь свести конфликт на нет, Джунмён пожимает плечами. – Всего-то. Спасибо, что одёрнул, но можно было просто позвать. - Какой же ты трус! – Джунмён не говорит, как ему кажется, ничего, что могло бы задеть, но искра разгорается в пламя слишком быстро. – Ты – самый настоящий трус! – голос альфы скачет вверх, переходя на крик. Джунмён поднимается на ноги, делая несколько шагов прочь на всякий случай. Джонин шагает к нему, надвигаясь, глаза пылают, сжечь всё дотла ему не позволяют крепко сжатые кулаки, что так же наливаются пламенем, как и тёмные зрачки. – Ты – трус, который боится себе признаться, что дело не только в природе! – Джунмён пятится, не разрывая зрительного контакта. – Дело в чувствах, ты слышишь? – Джонин встряхивает за плечи, но Джунмён вырывается прочь из его рук, меняясь с ним местами. – В тех чувствах, что есть между нами! - У меня нет и не может быть никаких чувств к чудовищу! – выплёвывает ему в лицо Джунмён и повисает звенящая тишина. Огонь в чужих глазах тухнет, сменяясь ночным небом. Джонин прекращает сжимать кулаки, расслабляясь, выдыхая. Он отшатывается на несколько шагов назад, выходя на утёс, раскрывает руки и закрывает глаза, а потом просто падает в бездну. Джунмён вскрикивает, накрывая губы ладонями, выбегает прочь из пещеры на пляж и наблюдает, как скрывается у западной части острова за скалами огромный чёрный дракон. В вечерней тишине Джунмён слышит его отдалённый рык. На пляже прохладно, солнце быстро клонит в море и прежде, чем опуститься на песок, Джунмён понимает, что на горизонте корабль.~~~
В комнате тепло, слышно только потрескивание дров в пламени камина. Поправляя на себе спальную рубашку, Джунмён отпускает слуг и усаживается в кресло у камина, протягивая к огню босые стопки, чтобы погреться. Погреться. Время дома летит по-другому, не так, как тянулось на острове. Там ему казалось, что здесь, дома, в суете, среди людей дни пролетают незаметно, а на острове, когда кроме Джонина не было больше никого, с кем можно было бы хотя бы заговорить – время, словно на зло, буквально ползло совсем медленно. На деле же оказывается с точностью до наоборот. Пока корабль забирал его домой, а чужие руки обнимали за плечи, омега долго вглядывался в алеющее небо, дрожа, боясь, что кто-то спросил бы его о драконе – о том, где он, и не стоило ли повременить и окончательно расквитаться с ним. Папа плакал, обнимая его уже дома, отец сгрёб их всех в охапку, прижимая к себе, а, Джунмён чувствовал, как продрог до костей. Так, словно отвык от холода, в котором родился и вырос. Огонь не жжёт даже когда омега буквально опускает ладони в пламя, пытаясь поймать алые языки кончиками пальцев. Наверное, он пробыл с огнём рядом слишком долго, вполне почувствовав его, привыкнув. Позволив ему то, чего доселе не позволял никому – быть второй кожей, ближе некуда. Выбираясь из кресла, Джунмён забирается в кровать – время позднее. В двери негромко стучатся, на пороге брат. Джунмён улыбается ему, пока старший преодолевает расстояние до кровати, опускается на край и вручает в руки любимого младшего брата дымящуюся кружку горячего травяного чаю. - До сих пор поверить не могу, что ты снова дома. – улыбается Минсок, взлохмачивая светлые пряди на пушистой макушке, пока Джунмён неспешно пьёт. – Тебе верится, что ты вернулся к нам: к родителям, к брату, к жениху, домой? – Минсок принимает из рук младшего пустую кружку и опускает на небольшой стол у кровати. Джунмён прячет взгляд – к жениху, чьи крепкие руки сжимали его плечи, пока корабль уносил прочь. Сможет ли он выносить холод этих рук после, как познал жар других, уже, кажется, привычных рук. - Не верится. – отрицательно качает головой Джунмён. Солнце по утрам вновь слепит глаза, когда отец берёт его с собой на утреннюю прогулку, но почему-то не греет, не жарит. Солнышко, словно подменили, словно он, Джунмён, побывал на другой его стороне. В Аду, который на деле оказался Раем. - Прошло всего пару недель. – Минсок понимающе кивает. - Тебе нужно вновь привыкнуть к тому, что ты дома. - Джунмён двигается в сторону, позволяя брату сесть поближе, и обнимает в ответ, когда старший сгребает его в охапку. – Всё закончилось, малыш. – выдыхает он, гладя по голове. – Всё хорошо. Теперь ты дома, и никто больше не посмеет забрать тебя у нас. – следует поцелуй в лоб. – И знаешь, - старший брат заглядывает в ясные карие глаза с улыбкой. – Сказка-то твоя правдой оказалась. Жених нашёл тебя. Такой, каким ты всегда о нём мечтал. - Я был ребёнком и мало что понимал. – Джунмён пожимает плечами. – Сказок не бывает. – выдыхает и следом вдруг всхлипывает, прячет лицо у брата на груди. Сказка. Древняя легенда оказалась былью. Никто никогда не рассказывал ему, что легенды держатся на правде, что сказки имеют свойство оживать, а ещё бывает, заканчиваются не счастьем. Никто никогда не рассказывал ему, что драконы всё ещё существуют, что они могут ходить среди нас. Никто не поведал, как манит к себе пламя в глазах дракона – и на огонь слетаются мотыльки, одним из которых почувствовал себя Джунмён только после, как вернулся домой. - Этот кошмар закончился. – успокаивая своего маленького омежку, приговаривает Минсок, гладя по спине – Всё хорошо, слышишь? Ты дома. Всё закончилось. Я рядом, не плачь. Завтра твоя свадьба. – собирая кончиками пальцев слёзы с красных щёк, старший ласково улыбается. – Фаню так повезло с тобой. Он сделает тебя счастливым. – брат кивает и Джунмён кивает в ответ, выбираясь из его объятий и плюхаясь на подушку. – Засыпай, золотой. – Минсок гладит младшего по щеке, укрывает тёплым пуховым одеялом и забирая с собой большой подсвечник, скрывается за дверью. Джунмён глядит на пламя камина и засыпает, словно убаюканный колыбельной. ~~~ Во сне Джунмён видит снег, но снег почему-то пылает ярым пламенем, по снегу к нему идёт Джонин. Свадебное утро начинается так же, как и в прошлый раз. Белоснежная свадебная рубаха так же прекрасна, вышитая жемчугом и серебром, но больше от чего-то не вызывает былого трепета. Голова тяжёлая, тело не слушается, Джунмён просит оставить его одного и несколько минут сидит в ванне, обнимая руками продрогшие плечи, крепко зажмурившись. Вода ледяная, хотя и парует, её холод неприятно касается кожи, отбирая тепло до самых костей. Папа лично приходит с огромным полотенцем, обматывая в него. Джунмён чувствует, как краснеет от пяток и до ушей, поспешно заворачиваясь в ткань и пряча под пальцами правой руки метку, оставленную на рёбрах сбоку, со стороны сердца. Сам он обнаружил её существование только по возвращению домой, когда папа набрал для него ванну. И когда он предстанет перед женихом – что он скажет? Как объяснит оставленную метку? Чем оправдает срывающееся с его губ чужое имя? Как объяснит сохранившийся на языке чужой вкус? А себе? Крепко зажмуриваясь и моля богов не выдать его, Джунмён послушно поднимает руки вверх, когда уже в его комнате ему помогают надеть рубаху, только теперь в меха кутают совсем плотно, так, чтобы уже не снял, и ноги обувают в мягкие сапоги, тесные, удобные и Джунмён вдруг понимает – никто там не позволит ему провести свадебный обряд. Вот почему вместо корзины с драконьими ягодами на краю стола ждёт еловая ветвь, украшенная цветами. И как бы он, Джунмён не звал, не умолял, ничто и никто больше не поможет ему – теперь нет. Папа смотрит совсем ласково, поправляя на его голове венок, и гладит по щеке, передавая в руки отцу – теперь тот ведёт его к жениху – от отчего дома прямо в новый, тот, который, возможно, когда-нибудь Джунмён научится называть домом. Прочь из папиных рук, вперёд по улице, принимая в руки совсем молодые мягкие украшенные еловые ветви. Вновь благословляя, городской люд радуется за него, а тень от венка на лице скрывает крупными градинами текущие по белоснежным щекам слёзы. Каждый шаг к жениху – это словно каждый шаг Джонина к краю утёса, прочь от него после тех обидных слов. Поручни моста украшены, Фань ждёт по ту сторону моста, и отец останавливается, поворачиваясь к нему, целуя в лоб и сжимая его плечи, обещая, что всё будет хорошо. Джунмён растерянно улыбается, вытирая лицо тыльной стороной руки, и поворачивается к мосту, в паре метров от которого замирает. У самого подступа к нему - брат. Два метра разделяют их, но Минсок и с такого расстояния видит мокрые щёки, Джунмён по глазам понимает, он напряжён. - Будьте счастливы. – зовёт маленький омежка откуда-то справа, стоя возле родителей, и протягивает очередную самостоятельно украшенную веточку. Джунмён глядит на него сверху-вниз, свободной рукой погладив маленькую щёчку, и собирается уже двинуть дальше, когда в глазах вдруг рябит алым, и Джунмён снова поворачивается к мальчонке. Руки прижимают еловые ветви ближе к груди, Джунмён присаживается перед маленьким омежкой на колени и тянется рукой – собранные в бусы, ещё живые, алые, на детской шее алеют драконьи ягоды. Джунмён вдруг чувствует, что может сейчас расплакаться. – Ты знаешь, что это? – почти шепотом интересуется он, пока люд наблюдает наимилейшую картину, позволяя всему этому происходить. Маленький омежка отрицательно качает головой. – Когда-то человек, позавидовав, убил дракона. На снег брызнули капли его крови и там вырост куст, увешанные алыми ягодами. С тех пор ягоды называются драконьими. – рассказывает он, вспоминая со слов Джонина. – Ты… - Джунмён встречается взглядом с тёмными вишнями напротив. – …подаришь мне их? – указывает он рукою на бусы. – подаришь мне моё счастье? - А дракон прилетит? – подаваясь совсем близко к нему, прижимаясь лбом к его лбу, маленький омежка почти шепчет. - Обязательно прилетит. – Джунмён кивает, протягивая руку и мальчишка стягивает связку бус с шеи, вручая ему. Пряча ягоды на нити среди еловых ветвей в своих руках, Джунмён поднимается на ноги, преодолевая наконец расстояние к мосту между ним и братом. – Я пошёл? – улыбается ему совсем широко, спеша на мост, но Минсок ловит за руку, не позволяя сделать шага и вынимает из веток бусы – он видел. Джунмён торопеет. - Что ты делаешь? – негромко интересуется старший. – Что творишь, Мён? Ты хочешь позвать его? Почему? - Я… - Джунмён теряется, чувствуя, как глаза вновь наливаются слезами. –… люблю его. – так же шепотом. Брат глядит в его глаза всего несколько мгновений и следом вдруг кивает, заставляя Джунмёна удивлённо моргнуть, и слёзы вновь пускаются по щекам. Тонкий нож незаметно чертит линию, разрывая меховую накидку на чужой груди. Ступая на мост, спиной к спине с братом, который преграждает к нему путь, Джунмён в реку сбрасывает еловые ветки из рук, поспешно вырывается прочь из одежды, оставаясь в одной рубашке и юрко сбрасывает сапоги. Рвётся нитка на бусах, омега сыпет ягодами на снег и шагает на них, поспешно начиная.Кто обещан - тот идёт, На снегу следы лишив. Гроздья вместе соберёт, Отчий дом вовек забыв.
- Что он делает? – поражённо замирает на другом конце длинного моста Фань, обращаясь к рядом стоящему товарищу. – Он что…? Он зовёт его? Джунмён дёргается и оборачивается, замечая, как отец рвётся к нему на мост, но брат не пускает. Брат что-то кричит, пытается объяснить, но не пускает. Фань зовёт его напротив, устремляясь к нему через мост, Джунмён делает два шага вперёд по ягодам и совсем спешно:Алым цветом по белом, Дабы встретиться с судьбой. И навеки обречён Кров делить с самим огнём.
Выкрикивая последнюю строчку, Джунмён вскидывает взгляд в серое небо, вглядываясь сквозь редкий туман и тяжёлое полотно туч куда-то ввысь. Он услышит ведь, он услышит и придёт, правда? Он ведь перестанет злиться, едва услышав песню, правда? Он… Воздух вдруг меняется – становится сухим и горячим, таким, когда рядом пламя. Джунмён блаженно выдыхает. Вокруг тишина, никто не дышит, а среди туч и тумана появляется тень огромных крыльев. Люд волнуется и начинает шуметь, когда где-то совсем рядом, в небе, слышится рев дракона. Фань замирает на мосту в нескольких метрах от омеги, вскидывая голову вверх. Тень крыльев рассеивается с туманом, рев утихает и вновь повисает тишина. Острая и ненавистная. Джунмён делает вдох, но воздуха внутри почему-то не чувствует, цепляясь пальцами за бортики моста, роняя на снег оставшиеся в руках ягоды, почти падая. - Глупый. – шепчет Фань, подхватывая на руки над полом, не позволяя упасть. Вокруг всё ещё тишина, Джунмёну кажется, что он теряет сознание, получая своё справедливое наказание за причинённую боль, получая такую же боль в ответ. Он отвернулся, сам, и теперь отворачиваются от него. Над головой сереет небо, морозный воздух приводит в чувство и Джунмён понимает, что он на другой стороне моста. Фань ставит его на ноги уже у порога часовни, на первую ступеньку, заключает его ладонь в свою и шагает внутрь. Джунмён оборачивается через плечо, замечая на пороге брата и родителей, и семенит вслед за женихом – свадьба? Сейчас? Несмотря ни на что? - Я… - тормозит он, хватаясь за руку, что тянет вперёд. – Я не хочу! - После того, что ты устроил? – Фань останавливается, устремляя на него взгляд. – Думаешь, теперь есть дорога назад? – Фань смеривает его взглядом, руки не выпуская, и тянет буквально силой к алтарю. - Я не хочу! – кричит омега, упираясь. – Отпусти меня! – но слишком поздно, альфа замирает перед алтарём напротив стоящего к ним спиной старейшины в тёмно-сером балахоне. - Эта свадьба всё-таки состоится. – настаивает Фань. - Конечно. – по ушам режет знакомый низкий голос, Джунмён настораживается. От алтаря, снимая тёмный капюшон, поворачивается к ним Джонин. – И спасибо, что привёл моего наречённого. – обращаясь к Фаню, и бросая на него короткий взгляд, Джонин ухмыляется. Джунмён ждёт, когда он взглянет на него и дожидается – мягкий ласковый взгляд обдаёт нежностью, альфа протягивает ему руку и Джунмён тут же принимает, шагая к нему, прижимаясь, и прячет лицо на его груди. Прижимая одной рукой омегу к себе, нутро дракона ощущает значительную концентрацию огня в нём. Джонин удивлённо замирает, слегка отстраняясь, скользя взглядом по хрупкой фигурке, останавливаясь где-то под рёбрами, и вдруг понимает то, чего не знает ещё, кажется, и сам Джунмён. - Твоего наречённого? – Фань возмущённо и самодовольно хмыкает. – Кто ты, и чего хочешь? – чужая рука тянется к тонкому запястью, чтобы рвануть на себя. Джунмён успевает только охнуть, когда Джонин задвигает его за себя. - Того, кто и так принадлежит мне. – спокойно отвечает дракон. – И я заберу его. – уверенный кивок. – Ведь он позвал меня. Выбрал меня. – оборачиваясь к Джунмёну через плечо, Джонин встречается с ним взглядом и улыбается, когда омежка прижимается носом к его щеке, привставая для этого на носочки, держась за его плечи. - Джунмён никуда не пойдёт. – сжимая в одной руке короткий кинжал, а в другой факел, снятый со стены, Фань делает уверенный шаг вперёд. Джонин вслух смеётся и сдувает факел, словно спичку – вместе с ним гаснут все свечи и факелы в помещении, погружая то во тьму. - Иди на пламя. – Джунмён чувствует нежное прикосновений к губам и через мгновенье замечает спешно стучащий, пылающий в темноте узелок сердца, со всех ног, не боясь преград, устремляясь к нему, прочь из часовни на свет дня. - Джунмён! – кричит в спину Фань, выбегая следом. Омежка оборачивается и как был, босой, устремляется к мосту прочь от альфы. Джунмён едва успевает сделать шаг на мост, слыша рев дракона за спиной, на ходу оборачивается и раскрывает руки, позволяя крепким когтистым лапам осторожно подхватить себя, поднимая в воздух. Солнце высоко над морем. Джунмёна опускают ногами на песок. Дракон складывает крылья и подаётся навстречу, когда омега протягивает к нему ладони. С нажимом прикасаясь между глаз на лбу к ощутимо тёплой твёрдой чешуе, омежка улыбается, наглаживая. Смеётся следом, когда дракон тыкается носом ему в живот снова и снова, поднимая на него взгляд янтарных глаз, и бьёт хвостом о песок. Джунмён глядит на его действия, следом на свой живот и позволяет дракону прижаться к нему. - Ты… - выдыхает сбивчиво. – Кого-то…чувствуешь там? Устного положительного ответа не следует, вместо этого дракон фыркает и прикрывает глаза, прижимаясь вновь.~~~
- Апчхи. – маленький пятилетний омежка звонко чихает, от чего выпускает изо рта облачко дыма прямо брату в лицо. Джунмён со стороны с умилением наблюдает за вмиг становящейся чумазой моськой и удивлёнными глазёнками маленького альфы. - Брат! – наконец, разбираясь в своих чувствах, маленький альфа недовольно фыркает, поддаваясь папиным рукам, когда тот с улыбкой наклоняется к нему и вытирает чумазую мордочку. - Вам пора спать. – поглядывая наружу пещеры, взрослый омега замечает, как скрывается за горизонтом солнце. - Но ещё так рано. - Точно, зачем спать так рано? Маленькие альфочка и омежка как обычно капризничают под вечер, и Джунмён почти нервно оглядывается в сторону утёса, пока расстилает кроватку крох. - Спать. – настаивает. Наблюдая за неохотными движениями босых розовых пяточек, Джунмён ждёт, пока два хитруна заберутся в постель, чтобы, наконец укрыть их, присаживаясь рядом, но кое-кому не лежится и не спится спокойно. Уже через мгновенье одеяло оказывается скомканным, а маленькие проказники схватываются на ноги, скача на кровати. Джунмён бессильно вздыхает, с улыбкой наблюдая. Угомонить их в силах только… - Па! – хором довольно вскрикивают. Взрослый омега оборачивается через плечо. Все трое усаживаются, чтобы посмотреть. Огромный чёрный дракон опускается на утёс, складывая крылья, позволяя себе вспыхнуть и через мгновенье в пещеру входит уже Джонин, сердце тухнет в его груди, прячась под кожей. - Вы не спите? – удивлённо, немного грозно, подавая Джунмёну руку и помогая подняться, занимая его место у кроватки. - Спим! – снова хором отзываясь, малышня тут же укладывается, позволяя отцу накрыть их. – Сказку! - На чём мы остановились? – Джонин вытягивает ноги, усаживаясь удобно и целует тонкую белоснежную ладонь, что опускается на его плечо. Джунмён решает остаться, вновь усаживается рядом, прижимаясь щекой к чужому плечу, и поддаётся, когда альфа тянет к себе, позволяя опереться о свою грудь. - Злой дракон украл красивого омежку. – подсказывает маленький альфа. - А почему сразу злой? – возмущается, собственно, маленький омежка. – Он ведь был не злым, па? - Нет. – Джонин улыбается. – Дракон не украл омежку. Омежка сам позвал его, не зная, что делает, исполнив драконью песню. И дракон забрал его на свой остров. - А омежка был правда красивым? – пытается уточнить маленький альфа. - Очень красивым. – выдыхает Джонин совсем близко, целуя за ухом, вызывая улыбку любимого. - Красивым, как наш папа? – следует следующее уточнение теперь от альфочки. Джунмён поворачивается к взрослому альфе, вскидывая брови, мол, ну, что, красивым как папа? - Как наш папа. – Джонин уверенно кивает, зарываясь носом в светлые золотистые пряди. Кем бы и когда он не был, и кем бы не был или был когда-либо Джунмён – уже неважно. Важно, что легенда о драконе окончилась бы по-другому. Легенда бы рассказала об омеге, который отказался принимать договор, становясь платой дракону. Легенда бы рассказала об омеге, который сдался дракону добровольно, полюбив в чудовище человека, а в человеке – чудовище. Легенда бы поведала о человеке, на вопрос о возлюбленном которого прозвучал бы простой ответ: он – дракон.