Кого волнует мир

«Мир сошёл с ума. Инфа сотка. Источник: я». Достаточно было посмотреть вокруг, окинуть взглядом опустевшую землю, и обернуться назад, туда, где смыкались невидимые стены над их идеальной детской площадкой для игр. Сомневаться не приходилось. Касуми был прав. С этим миром всё было не так. Касуми это всегда знал, и происходящее лишь снова и снова подтверждало его уверенность. Попробуй перечислить все причины, по которым мир действительно стоило считать слетевшим с катушек, – собьёшься со счёта. Но даже числам нельзя было верить в этом мире, что уж говорить о подменённых понятиях. Не стоило в очередной раз сетовать на бессмысленность рейтингов, на которых все буквальным образом помешались – в мире, где чёрте что происходит, шутка ли? То, что сражение с захватившими мир пришельцами здесь превратилось в соревнование за лучшее место в рейтинге – определённо, шутка и, определённо, не самая смешная. В самом деле? Нет, правда, серьёзно? Посмотреть бы на того шутника, которого они должны благодарить за подаренное «развлечение». И задать бы ещё пару десятков вопросов. Знать бы только, кому. Кем бы ни были загадочные попечители, их работу Касуми оценивал крайне неудовлетворительно. Они не удосужились придумать для их врагов мало-мальски правдоподобную легенду, которая бы обеспечила новоявленным избранным дополнительную мотивацию. «Unknown» – что это, из какой манги? Не хватило фантазии придумать? Кто наш враг? Да фиг знает. Но это как-то не звучит. А если замаскировать неприглядную правду великим и могучим, то уже и в глаза смотреть вроде как не стыдно. Да что уж тут говорить? Их даже роботами не снабдили, только присобачили к шее какую-то фиговину. Разве так со спасителями мира поступают? Где мой Гандам? И чтобы с принцессой сразу, избранный я или кто? Или кто. Эх, не готов был мир к такому повороту, совсем не готов. Сошёл с ума, бедняга. И все вокруг стремились ему соответствовать. И новоявленный безмозглый токийский герой не был тем, кто увеличивал энтропию этого мира – он, как раз, в обстановку вписался идеально. Если и подпортил он чью-то картину мира, то лишь Касуми, со скуки не желающему смириться с несоответствием. «Почему он не девчонка?» Безусловно, у Касуми была самая прекрасная в мире сестра и никакие другие девушки его не интересовали в принципе. Он признавал их силу и право руководить – ради бога, пусть их, пусть. И оказавшись в окружении воинственно настроенных девиц разной степени отмороженности, он лишь на секунду позволил вообразить себя главным героем гарема. Не то чтобы ему сильно хотелось. Да и не признался бы он никогда в подобной фантазии, только не сестре, ни в коем случае. Только не ей. Сестрёнка, если ты вдруг читаешь мои мысли, я тебя люблю, правда, сильно-сильно. Но тоскливо братику, ты пойми, нагоняет на него свихнувшийся мир тоску и он от безысходности придумывает себе развлечения. Ты – лучшая и ни в какое сравнение не идёшь ни с одной из всех прочих. Я благодарен миру, пусть и помешавшемуся, за то, что он подарил мне такую чудесную сестру, за спиной которой я, убогий и бесполезный, могу спрятаться. Другие не имеют значения. Ни громогласная лоля с неприлично гигантской вундервафлей. Ни девушка-с-катаной и вассальскими, и ещё какими-то наклонностями, о которых лучше, в самом деле, не задумываться. А глуповатые и буквально светящиеся смущающими улыбками миротворцы вовсе не его тип, это уж наверняка. На такую же без слёз не взглянешь. Без слёз и желания извиниться за всё плохое и пообещать, что ты так больше не будешь. Славный набор, в общем-то, но всё равно ведь недоукомплектованный. Взбалмошной цундере – именно такой не хватало. – Братик, да ты сам цундере. – Прости. Ты всё-таки прочла мои мысли? – Ты бормочешь себе под нос. Правда, братик, завязывай, это отстойно. – Прости-прости. Виноват. – Да и не тянешь ты на главного героя, в самом деле, братик, что за фантазии? – Эх, жалко этот мир. Как же он обойдётся без героя? – Не стоит на этот счёт переживать. Ты только глянь – ты такому экземпляру не ровня. – Ты о ком? Касуми обернулся тогда. И впервые увидел Судзаку Ичию, во всей своей сияющей героической красе. Губы строго поджаты, глаза горят. Подборок дерзко вздёрнут, выправка, словно штырь проглотил. Где-то снаружи явно припаркован Ланселот. Ни дать ни взять, образчик точно из палаты мер и весов. Редкий экземпляр, исчезающий вид. Касуми скользнул скучающим взглядом по электронному табло и отвернулся. – Ага. Ну что сказать, хорош герой, с чётвёртого-то места. Сестра прыснула в кулак. Как бы то ни было, но в кои-то веки благодушно настроенный Касуми почти готов был обрадоваться, что не один он в этом светлом матриархальном царстве. Стоит ли пояснять, что всё его благодушие как волной приливной смыло, стоило новоявленному герою рот раскрыть. Касуми обдало волной неуёмного воодушевления и пафоса. Где враг? Врага сюда! План? Зачем план? Пока вы занимаетесь бессмысленной демагогией, наш мир порабощает враг! Спасать, защищать! И бла-бла-бла. Пришёл герой, в общем, с чётко обозначенной гражданской позицией: всех спасти. Вне зависимости от желания, опять же, этих самых всех. С прискорбием Касуми был вынужден осознать, что он тоже относится ко «всем». И у него типаж статиста, но уж точно не друга главного героя. Да и не дай бог. Мечты о гареме разбились на осколки. «Ты бы лучше молчал. Вот правда». В голове вдруг заиграла весёленькая восьмибитная мелодия. Десятипиксельный Судзаку Ичия в розовых рюшах и с жезлом девочки-волшебницы, сопровождаемый певичкой-маскотом с улыбкой на пол-лица, оккупировал уставший мозг Касуми. И потому он не заметил, как Ичия направил взгляд в их сторону, как подошёл, и не услышал, как тот что-то сказал. – А? – осоловело хлопнув ресницами, тупо вопросил Касуми после тычка Асухи. И в следующую секунду был обозван дилетантом и заклеймён гневным взглядом. Пылающим праведным гневом взглядом, достойным очаровательной цундере. В смысле, героя. Ага. Касуми проводил гордо удаляющуюся спину отсутствующим взглядом и с многократно усиленной тоской вздохнул. Стало быть, первый разговор у них не задался. – Оборжака, – без всякого намёка на веселье произнесла Асуха. – Что, братик, влюбился? – Ага, – лениво отозвался Касуми. «Ой». Ляпнул, не подумав. И впредь сто раз о том пожалел, потому как обидевшаяся сестра, сдуру приревновавшая, после не упускала ни единой возможности ткнуть братика носом в тупоголовость, упрямство и прочие неоспоримые достоинства его пассии. «Смотри, братик, разобьёт он тебе сердце». «Да оно уже», – хотелось бы Касуми сказать, наблюдая издалека за мило щебечущей парочкой. Точнее, щебетала девчушка, Иттян-сан сохранял скорбное молчание и припечатанную кирпичом физиономию. Он был, конечно, влюблён – невооружённым глазом видно. «И что только такие генке-девочки находят в цундере? Материнский инстинкт, что ли?» Впрочем, о матерях в этом мире Касуми ничего не знал. И о любви ничего не знал. Этот мир стремительно сходил с ума, в самом деле. И то, что Касуми задумывался о подобных вещах, лишь было тому подтверждением. Всё было ненастоящим. Только они были настоящими. Каким бы нелепым ни был их воображаемый отряд, они были настоящими. Даже самоназначенный герой. Он, пожалуй, был особенно настоящим, потому как не уставал всему удивляться и вопрошать у ярко искрящихся лазурных небес «Что за херня?», когда никто не слышал. Как он думал. Судзаку Ичия отчаянно сопротивлялся реальности. Он стремился всё сделать по-своему. Поступал опрометчиво, глупо, рисковал сам и ставил других под удар. В мире, где всё, что от тебя требуется, это следовать приказам, в их идеальной золотой клетке, он умудрялся набивать себе шишки. И это даже восхищало. И Ичия был не единственным. Они все выбивались из системы, даже будучи идеальными её элементами. Такого же не бывает? Они ведь, в самом деле, не герои аниме, чтобы внезапно собраться в дрим-тим и спасти мир. А всё-таки… Касуми никогда бы себе в этом не признался, но позволяя себе мечтать в редкие минуты покоя, он думал именно об этом. И в голове звучала песня Канарии. Песенка была настолько прилипчивой, что Касуми к ней уже давно привык и в горячке битвы не обращал внимания. И потому не сразу осознал, когда мелодия в ушах оборвалась. Отреагировал он лишь на сдержанно изумлённый возглас сестры. «О, подбили птичку. Лови свою принцессу, братик». Касуми слепо сощурился на серо-голубое зарево горизонта, на секунду забыв о прицеле винтовки. Чертыхнувшись, окрестил себя дилетантом и посмотрел так, чтобы увидеть. В перекрестье прицела, на фоне запыленных голубых небес и ярких вспышек выстрелов и взрывов, Судзаку Ичия падал. Остатка токийского взвода хватило лишь на то, чтобы сдержать нападающих неизвестных, не давая им приблизиться к стрелкам из Чибы, но уж никак не ловить павшего. Некогда было искать глазами их певунью и надеяться на то, что кто-то другой озаботится спасением утопающих. Касуми был ближе всех. А слово сестры – закон. «Будем ловить», – решил Касуми. Через секунду передумал, уверившись, что это невозможно, а затем запретил себе думать. И побежал вперёд, надеясь на то, что найдётся, кому его прикрыть. И нашлось. И бежал он, а со всех сторон раздавались звуки выстрелов и мимо проскальзывали пули. Сцена из экшен-фильма. Он её уже видел раньше, точь-в-точь. Может, ему это приснилось. Он ведь так долго спал, прежде чем очнуться в мире, нуждающемся в его защите. Касуми не успел подумать о том, как будет ловить эту немаленькую «птичку», но уже рванул вперёд со всех ног. Нельзя было не успеть, позволить расшибиться их герою-принцессе. Нам ещё мир спасать, эй, ты, герой без мозгов! Оглушающий шум в ушах вдруг сложился в мелодию. Касуми не заметил, как начал, срывая дыхание, мычать вслух, напевая. Вдруг успокоился, чётко видя падающий силуэт, зная: поймает. Он протянул руки, готовясь к удару. Не зажмурился, но на мгновение ослеп. Удара не было. Вопреки всем опасениям, Ичия в руки Касуми опустился легко, как пушинка – силы всё ещё поддерживали его. И иссякли лишь тогда, когда взрывная волна от разорвавшегося снаряда отбросила их в сторону. Касуми прижал Ичию к себе, едва не прикусив язык. «Найс кэтч!» – раздался в ушах неприлично весёлый возглас сестры, точно собственный внутренний голос. – Сэйв, – Касуми, с трудом приподнявшись, похлопал Ичию по плечу. Но тот всё ещё не пришёл в сознание. – Ну и как это называется, Иттян-сан? Мышцы лица Ичии были скованы напряжением. Он вдруг поморщился, дёрнулся как от боли, но глаз так и не открыл, точно не желая просыпаться. Приподнявшись, как можно более аккуратно Касуми переложил Ичию, придерживая за спину. Из внешних повреждений только рваная в нескольких местах одежда, ссадины, да пыль и копоть на лице. Касуми растерянным движением попытался стереть её, но лишь больше размазал. Тёплое чужое дыхание скользнуло па пальцам. – Легко отделался, засранец, – с невольным восхищением подумал Касуми, сам ощущая неприятную боль в пояснице. Приди Ичии в голову мысль сейчас очнуться, с каким выражением на лице он бы посмотрел на Касуми? Как взлетели бы вверх его брови, расширились глаза и искривились в возмущённом крике губы? Какую тираду он бы обрушит на своего спасителя? И кто после этого скажет, что Сузаку Ичия, токийский герой с четвёртого места, не цундере? Не то чтобы Касуми любил цундере, но… Осталось только дождаться, когда он очнётся. «Что тебе там снится, а?» Откинувшись спиной о покореженную колонну, всё ещё обнимая Ичию за плечи, Касуми смотрел вперёд, туда, где армия едва очнувшихся ото сна школьников в очередной раз одерживала победу над их неизвестным врагом, с целью отсрочить неминуемый конец. Прямо как герои какого-нибудь бесконечного сёнена. Ты хоть ценишь наши усилия, а, мир? Или тебе до нас дела нет? Касуми вдруг почувствовал усталость. Потяжелевшие веки стремились сомкнуться. И словно всё же провалившись в сон, Касуми услышал чужие голоса, перемеженные грохотом битвы. – Иттян! Иттян! Ответь мне, Иттян! – Кана-тян, не бушуй. Жив твой кун-тян, его массовка подобрала. Он сейчас в надёжных руках. Ну, насколько это вообще возможно… – Правда? Я так рада! – Но ты учти, что когда он очнётся, его мир уже никогда не будет прежним. – А? Я не понимаю, что ты имеешь ввиду, Асуха-тян… – Не забивайте эфир праздными разговорами. Химэ, прошу. – Спасибки, Хотару-тян. Кхе-кхе, уважаемые все! Говорит лидер сил Канагавы – Тэнкава Майхимэ! Сообщаю, что благодаря слаженной командной работе отрядов Канагавы, Токио и Чибы под моим чётким руководством нам удалось оттеснить значительно ослабленного врага к секторам RN-1, RN-3! И сейчас я собираюсь со всей силы трахнуть по указанной области своим драгонслэйвом. Поэтому – убедительная просьба, покинуть указанные сектора немедленно! – Как и ожидалось от Химэ, достойное лидера решение. Только, Химэ, использовать такое слово… – Э? Но, Хотару-тян, ты сама постоянно его используешь! – Хе-хе… – Эм, минуточку… RN-3, говорите. Там сейчас… а, впрочем, неважно. – А? Ты что-то сказать хотела, Асуха-тян? – Не, Химэ-чи, не бери в голову, а то мало ли что. Жги, ни о чём не думай. – Так точно! – Приём, братик, ты ведь всё слышал? Понимаю, момент неподходящий, у тебя там, может, личная жизнь устраивается. Но тебе лучше хватать свою принцессу и уносить ноги поскорее. На ужин будет карри, так что ты уж постарайся как-нибудь. Отбой. Касуми вздохнул. «Во всём ты виноват, – подумал Касуми, крепче прижимая к себе Ичию и с тоской обратив свой взгляд к небу, – больной безумный мир». Точно в насмешку, небо, в котором больше не было вспышек и взрывов, было кристально чистым. С этим миром всё было не так. И не было ему оправдания.