Дом мой рядом с тобой

Он возвращается зимой – совсем не похожей на ту, холодную и кровавую. На дворе февраль, ветреный, стылый, трещащий по швам, трещащий льдом, и от почти весеннего ветра, уже ворвавшегося в окна поезда, всё внутри замирает и дрожит, звеня при каждом порыве. Он возвращается зимой, старательно гоня мысли о том, что с возвращениями в этот город давно уже не ладилось. Он возвращается – и ему страшно почти до слёз, которые он пытается загнать подальше, делая выдох за вдохом, медленно, размеренно – только бы не. "Только бы не..." – а что не, он и сам не знает. Малодушный страх перед выходом из вагона уже тянет свои щупальца – но он не даёт им успеть, зажмурившись и шагнув вперёд в хрустящий свежевыпавший снег... ...и, оступившись, падает в очень–очень тёплые, колючие от длинного толстого шарфа и пахнущие лимоном и миндалём объятия, и в горячий тихий шёпот "сумасшедший, а если бы под поезд...", и "ты здесь", и снова "ты здесь", и руки у Сандрия так сильно дрожат, он даже через пальто чувствует... Громко вздохнув или всхлипнув – он сам не успевает понять – в тёплое и колючее, Жорж непослушными пальцами тянет Сандрия к себе за ворот пальто, и они оба всё–таки не удерживаются на ногах, неудержимо падая в пушистый и мягкий сугроб – дрожа, цепляясь друг за друга и наконец–то смеясь – тихо, чуть задыхаясь от холодного воздуха и чувствуя, как смешивающееся дыхание согревает кожу. Пальцы прыгают и путаются, и тянутся навстречу, и вздрагивают, и испуганно отдёргиваются обратно – Жорж замирает, затихнув, прижав ладонь ко рту и глядя на Сандрия всполошёнными, совсем шальными глазами... Сандрий, такой же притихший, осторожно смахивает с его волос снег. Снег набился за ворот, и в рукава тоже, и тает на коже, посылая по всему телу мурашки... – Жорж, – еле слышно выдыхает Сандрий, не в силах погасить улыбку, подсвечивающую его лицо изнутри, и отводит со лба Жоржа спутавшиеся и намокшие от снега пряди волос. – Мы простудимся оба к ле-ше-му. "Плевать", – читается в глазах Жоржа. Сандрий осторожно дотрагивается до его ладони, прикрывающей рот. А потом прикасается тёплыми губами к холодным пальцам, дыша и согревая, и Жорж, блестящий сумасшедшими потемневшими глазами, вдруг выгибается, издав какой–то тихий звук – и отводит в сторону ладонь, подаваясь Сандрию навстречу. Всё совершенно не важно, когда ты так сильно скучал. По городу. По дому. По тому, кто только и есть – твой дом. Слёзы всё-таки наворачиваются, когда Сандрий выдыхает ему в губы: "Пойдём домой?" – но это совершенно не важно. Дом его рядом с ним.