Чёрным узором тень на дороге...

Чёрным узором тень на дороге Льстится под ноги паучьей одёжкой. Сетью игривой из сплетен нескромных Схватит Луну-воровку за руку. Щупальца веток cедых, как медузы Оскалом обнимут сладким за душу. Но мы улизнём из этой пучины Дорогой уйдя, заклятой отныне. К утру распадётся в коричневой пыли Застывшая тень ворожбы От печатей незримых. А пока Льётся, как воздух, шаль на асфальте, Связана нитью из памяти нашей. Вдруг заискрятся в турбине испугом Объятья кошмаров осколками кружев. Мы улетим на обрывках ковра-растомана, Приделав к нему мотор самолёта. Ввысь, ввысь! За горы, за тучи, В облака — кровавые, Присыпав их порохом жгучим. А там, под кожей нашего тела По венам дорогам течёт наша смелость, И сложится в чёрную кошку тревога Шарфом шерстяным обняв наши грехи… Мерцает в воздухе кончик твоей сигареты, И запах скользит в окно нараспашку, Уйти бы во след за лентой табачного дыма, Но он лишь отравой осядет на пальцах озябших. Темно, неуютно, спокойно и холодно, Я затянусь этим ядом с оттягом, как ты. Мысленно мы улетим на ковре-самолёте, А пока… Ты положишь себя рядом с телом моим, Щекой мертвеца прижмёшься к плечу меня-неживого. Не хмурься. И молча, дыханьем своим расскажи Что ты жив. Темно и уютно, тепло и спокойно И мы не летим на ковре-самолёте. У кровати моей пороков так много: Нет крыльев, руля и нету мотора. А ты стал такой тяжёлый и взрослый, Ты вырос, окреп, как тот дуб за калиткой, И ветками ловишь меня неловко, Приняв за воровку луну с недосыпа. Я рад, что ты никуда не уходишь, А просто лежишь и куришь, и куришь Тень от узора ковра-самолёта И дым сигаретный расстелется тропкой В разбитое звёздное небо чужое. Но мы остаёмся… Отдаю твой приказ ковру-самолёту Лететь к облакам, за горами. А там – у самого горизонта Похитить синее солнце с лучами спиралями. Его ты покрасишь оранжевой краской Украдкой подаришь мне взамен ночника. А я скажу тебе просто – спасибо, С собой его унося втихаря. А поутру - в гости к надеждам забытым Зайду поздороваться — как бы впервой. Закутаюсь в затхлый от старости плащ у них на коленях И буду прощенье просить. Молча, без слов. А дома, в кровати без крыльев, руля и мотора, Под ковром-самолётом, с подушкой из снов, Прижму к себе слева оранжевое солнце, А справа – луну прижму. И тихо шепну: «Спи, спокойной ночи». А мысленно, на ухо, нежно: «Люблю». И солнце, сквозь сон, улыбнётся обоим нам. Ты счастлив? Я рад. Мы прилетели, брат мой.