You are my morning, I am yours evening

Спустя семь лет

Надоедливый солнечный луч маячит перед закрытыми глазами, из-за чего глубокий сон медленно сходит на нет. Приходится просыпаться от этого не зашторенного окна, когда у людей, вообще-то, единственный выходной. Он потягивается на кровати, не разлепляя глаз, и ерошит и без того взлохмаченные чёрные волосы. Юнги переворачивается набок, притягивая к себе родное тело, и утыкается в разгорячённую шею, отчего доносится недовольный возглас и ворчание того, что у него, вообще-то, имеется полное право спать сколько душе угодно. Бурчание прекращается, когда старший с особой нежностью целует в висок и плотнее прижимает младшего, отчего тому приходится перевернуться лицом к своему парню. Он заметно улыбается в край мягкой подушки, когда Юнги что-то говорит о не зашторенном окне, что мешает спать взрослым мужчинам, ведь им нужно набираться сил, чтобы позже работать во благо семьи. Чимин хрипло хохочет и разлепляет глаза, мгновенно спрятав голову за тело «его мужчины», чтобы солнечные лучи не напали в неравном бою. Он вытягивает пухлые губы в «уточку» и звонко чмокает в открытый участок кожи, отчего тот бурчит о развратных людях, что пытаются вытащить его из лап «охуительного сна, который чарует своей красотой похлеще, чем сам младший». Чимин мгновенно надувается и кусает открытый участок, а потом подрывается с места, путаясь в оковах одеяла, но у него не получается скрыться с «опасного преступления» и он падает в объятья черноволосого, что сразу же проснулся от такого невероятного и запоминающегося момента. Юнги щурится от излишне яркого света и удерживает младшего под собой, смотря на то, как чиминовы щёки начинают покрываться лёгким румянцем. Мин растягивает тонкие губы в усмешке и наклоняется к нему, горячо выдыхая в ухо, отчего Пак хлопает ресницами и пытается дёрнуть руками, но у него ничего не выходит из-за крепкой хватки Юнги на запястьях. — Ты, случаем, не представил чего-то развратного, малыш? — хриплым ото сна голосом спрашивает Юнги и прикусывает мочку паковского уха, ударяясь зубами о золотую серёжку. — Хён, отстань, ты не почистил зубы, — нервно выдыхая, Чимин отпихивает старшего на другую сторону кровати и показывает средний палец, отчего тот, так сказать, охуевает и пытается словить ногу младшего, но ловит лишь красный носок. — Кто тебя научил так обращаться с хёнами? — Мин хмурится и берёт свой телефон с прикроватной тумбочки, чтобы узнать, сколько на часах и фыркает, отбрасывая его обратно на тумбочку, отчего по комнате разносится глухой звук. — Это неважно, хён, потому что за твоей стеной спят Тэхён и Чонгук-и, — отвечает Чимин, натягивая на упругую задницу какие-то чёрные шорты, которые, честно говоря, напоминают старшему не какую-то повседневную вещь для гуляния, а самые настоящие трусики, что так любит надевать младший. — Я же говорил, чтобы ты так не звал Чонгука, малыш, — предостерегающе сузив глаза, добавляет Юнги и видит, как на чиминовых губах мелькает заметная улыбка, которая, видимо, должна говорить о том, что Паку нравится такая ревность. — Ты, оказывается, любишь позлить меня. Кивая, Чимин собирает с мягкого ковра разбросанные вещи старшего, что не удосужился убрать их на мягкий пуфик, когда возвращался с работы поздней ночью. Он переводит взгляд на Юнги, что пожимает плечами, как бы говоря, что это просто вещи и не нужно так смотреть, словно убить хочешь. Светловолосый закатывает глаза и убирает их на пуфик, надеясь, что старший не раскидает вещи снова, когда будет искать затерявшийся носок или ещё чего-то. Чимин замечает, как черноволосый внимательно на него смотрит и облизывает губы, видимо, подметив, что, вообще-то, эти «шорты» хорошо обтягивают чиминову задницу. — Ну, хён, хватит смотреть на мою попу! — повышая голос, Чимин накидывает на себя махровый халат и снова показывает средний палец, отчего Юнги думает, что нужно будет как-нибудь научить младшего хорошим манерам. — Если я приду, и постель не будет заправлена, ты будешь спать на этом ковре. Когда Чимин выходит из комнаты, не прикрыв за собой дверь, Юнги закатывает глаза и поднимается с кровати, решаясь, что не будет заморачиваться над уборкой и, если его вытолкают из постели, то примет свою участь со всеми решениями младшего. Он выходит в коридор и и заходит в гостевую комнату, где, предположительно, спит его младший брат со своим «недоразвитым парнем, что раздражает своим присутствием вокруг Чимин-и». — Малышня, подъём! — громко говорит Юнги и резко тянет за одеяло, выбрасывая его на пол, и складывает руки на груди. — Минуточку, я сейчас встану, — бурчит Чонгук, морщась от заметного холода, и притягивает к себе Тэхёна, чтобы было теплее. Юнги закатывает глаза и легонько щипает брата за голень, отчего тот мгновенно просыпается и ладонью шлёпает по чонгуковой заднице. Старший смеётся и выходит из гостевой комнаты под нецензурные слова Чона, который впервые за долгое время проснулся от «такого приятного шлепка». Мин, закрывая за собой дверь, замечает, как на него смотрит Чимин, и усмехается, пожимая плечами, как бы говоря, что это «дружеская помощь в подъёме». — Какого хуя они вообще с нами живут? — спрашивает Юнги, подходя к Чимину, что расположился в ванной комнате, собираясь начать водные процедуры. — Хён, ты сам предложил, — пожимает плечами Пак, широко улыбаясь, обнимает старшего за талию и утыкается носом в горячую шею. — Сегодня, кстати, они собирались свалить в свою квартиру. — Замечательно, да, малыш? — Юнги ехидно улыбается и прижимается губами к щеке младшего, как бы намекая, что будет после того, как они свалят из квартиры и не будут им мешать. — Да-да, хён, а теперь свали отсюда, — кивая, говорит Чимин и выталкивает Мина из ванной, закрывая дверь за ним, чтобы тот не приставал к нему, когда он начнёт принимать ванну. Юнги приятно удивлён тому, что они встречаются уже на протяжении семи лет. Это, если честно, огромный срок, ведь не все браки держатся столько времени, как их отношения. Есть, конечно, Намджун и Джин, что в отношениях уже одиннадцать лет, но это не столь важно, как Юнги и Чимин, ведь они, по джиновой теории, друг другу не подходили. Когда Мин возвращается с работы, то всё время улыбается тем воспоминаниям, когда он и Чимин выходили на свидания, которые, честно говоря, всегда проходили через какую-то задницу, ведь все умудрялись портить настроение и идеи Юнги насчёт выбора. Эти времена, если честно, и сейчас умудрялись вписываться, ведь надоедливый младший брат везде достанет. Да, представьте себе, двадцатишестилетнего мужчину, убегающего под руку со своим парнем от закадычного Тэхёна, что мешает им провести свидание в более хорошей и уютной обстановке. Всё желание пропадает после этого, ведь Чимин задорно смеётся и в шутку говорит, что нужно перебираться в Америку, как сделали Джин и Намджун, ведь их точно так же доставали. Юнги, честно говоря, воспринимает это не как шутку, а вполне отличную идею, и уже решил прикупить там дом, чтобы потом можно было лететь туда и не возвращаться. Можно сказать, что Мин Юнги, наконец-то, нашёл то, что будет ценить и любить, ведь ощущает себя любимым, коим и хотел быть раньше. Он думает, что нашёл собственное счастье, которое, возможно, не послала сама жизнь, но Чимин сам пришёл к нему, надеясь спасти заблудшую душу. Вероятно, они непохожи характерами, да и продержаться так долго в отношениях — повезло, но Юнги уверен, что они дополняют друг друга так, как только можно. Черноволосый ощущает то, что Чимин — это его маленькое чудо, которое будет согревать холодными и одинокими вечерами. Когда-нибудь придёт время расстаться, а, может быть, и не настанет, ведь они дополняют друг друга и излишне любят, хотя не говорят чего-то стоящего. Вероятно, они не будут вместе вечность, но сейчас наслаждаются временем друг с другом, а большего им и не нужно. Ведь есть только сейчас, и Юнги ощущает, что его будущее — это Пак Чимин.