***
Стук в дверь продолжался около семи минут, по подсчетам Джесси. На самом деле Джесси не собирался открывать дверь, но предположив, что стук вряд ли прекратится, что, несомненно, до жути пугало его, подошел к двери. — Кто там? — Джеееесс! — послышался знакомый голос с пьяными нотками в нем. — Я уже думал, что тебя нет дома! Айзенберг, недоверчиво хмурясь, открыл дверь и ошарашено отступил на шаг назад. В слегка помятом костюме, с взъерошенными волосами, счастливой улыбкой и блестящими глазами на его дверном косяке повис, подвыпивший и радостный, Эндрю Гарфилд. — Эндрю? — не веря своим глазам, с удивлением спросил Джесси. — Да, сосб… собтс… Черт! Соб-ствен-ной персоной! — расплылся в широкой довольной улыбке Эндрю. — Что ты здесь делаешь? — спросил Джесси, отступая от двери и пропуская непрошеного гостя в комнату. — Да еще и в таком виде… — Я пришел сказать тебе… кое-что, — заговорщицким тоном произнес Эндрю, не сдвинувшись с места, а лишь сильнее сжимая пальцами деревянный косяк. — Хорошо, только войди в комнату, — Джесси подошел к пьяному другу в надежде оторвать того от злополучного косяка. — Это же гостиница, публичное место. Пошли. — Знаешь, что я пришел сказать…. “Пришел сказать” — так глупо звучит, ты не считаешь? — спросил Эндрю, не желая расставаться с косяком. — Так вот…. Знаешь что, парень, я, кажется, люблю тебя! Эндрю сказал это, ткнув Джесси пальцем в грудь и серьезно нахмурив брови, словно он сказал какую-то многозначительную международную тайну и ждет мнения Джесси об этом. — Ты пьян, — вздыхает Джесси, подхватывая Эндрю под руку. — Мы это уже выяснили с… Я забыл его имя… Ммм…. Впрочем, неважно! — отмахнулся от него Эндрю, прижимаясь сильнее к косяку. — Почему ты ушел? — Я просто не хотел выглядеть так же жалко, как и ты сейчас, — раздраженно произнес Джесси, оставляя попытки втащить Эндрю в комнату. — Это было обидно, — нахмурился Эндрю, — я тут проделал такой длинный путь… — Бар, в котором мы были, находится за углом этой гостиницы, — напомнил ему Айзенберг. — Гм… Я проделал долгий путь, — продолжил, как ни в чем не бывало, Эндрю, — чтобы прийти к тебе и сказать… Черт, я забыл, что надо было тебе сказать… Гарфилд в отчаянье прижался головой к дверному косяку, опираясь щекой о полированное дерево. Джесси улыбнулся и тут же нахмурился. — Эндрю, давай ты зайдешь в комнату, и мы все там обсудим? — Нет, — отрицательно покачал головой тот. — Не зайду, пока не вспомню, что хотел… хотел сказать тебе. — Эндрю, просто зайди сюда, в коридоре холодно, ты замерзнешь. — Знаешь, Джесс, ты такой добрый! — счастливо улыбнулся новоявленный пьяница, активно жестикулируя одной рукой; второй он держался за косяк. — И я вспомнил, я пришел сказать тебе… Ты такой хороший, Джесс! Я так сильно люблю тебя… — Ты такой забавный, когда пьяный, — улыбнулся Айзенберг. На самом деле ему никогда не доводилось общаться с пьяными или даже подвыпившими людьми. Сам он никогда не напивался настолько, чтобы натворить каких-нибудь глупостей и на утро не помнить о них, да и знакомых своих он в таком виде никогда не видел, не говоря уже о том, чтобы они приходили к нему посреди ночи и признавались ему в любви. Но пьяный Эндрю и, правда, довольно забавный и даже очень милый. Джесси возможно рассмеялся бы над этой ситуацией, над самим Гарфилдом, над этим косяком, над своей безысходностью, но он был настолько уставшим, что ему было не до смеха. — Я вовсе не пьян! Я просто… — Эндрю нахмурился и напряженно обернулся. — Что такое? — Тот мужик смотрит, — улыбка пропала с лица Эндрю, и Джесси показалось, что коридор, в котором они стоят, вдруг потускнел. — Какой? — Айзенберг выглянул из дверного проема. В длинном светлом коридоре, помимо них, неподалеку стоял еще один человек. Это был облысевший мужчина лет сорока со впалыми щеками и бледно-голубыми глазами, насколько мог разглядеть Джесси. Одет этот мужчина был в темно-синий пиджак и такого же цвета брюки, на его груди была эмблема этого отеля. Мужчина был невысокого роста и среднего телосложение и потому Джесси не мог понять, почему Эндрю переполошился. — Вон тот, похожий на… — задумался тот, — на учителя в школе из фильма “Назад в будущее”! Такой же лысый и подозрительный! Джесси нахмурился. Он не помнил, как выглядел в том фильме учитель, не помнил, был ли он там вообще, он не помнил даже самого фильма и был искренне удивлен тому, как в таком состоянии Эндрю вообще что-то помнит. Он ведь даже забывает то, о чем говорит, а тут такое… — Он все еще смотрит, Джесс… — настороженным шепотом проговорил Эндрю. — Просто зайди в комнату, и он перестанет смотреть. Это портье, видимо от нас много шума, вот его и вызвали. — Но я сама тишина! — хмуро прошептал Гарфилд, прикладывая указательный палец к губам, и повернулся к портье. — Здравствуйте, учитель! Простите, но мою тетрадь с домашним заданием съела собака! — Эндрю! — отдернул его Джесси, чувствуя, как от стыда за этого пьяного оболтуса начинали гореть щеки. — Просто зайди внутрь, это неприлично, говорить на пороге. — И неприлично закрывать дверь перед кем-то… — пробормотал Эндрю, ковыряясь в дверном косяке. — Я и не закрываю, — неуверенно произнес Джесси, понимая, что теряет нить разговора. — Я на всякий случай, — Воцарилась тишина, но не прошло и минуты, как Гарфилд вновь подал голос. — Он смотрит? — Да, смотрит. — Знаешь, если честно, то он пугает меня…. Он вообще моргает? — сконфужено проговорил Эндрю, оборачиваясь и глядя на портье. — Сколько я не повернусь, он все время стоит и смотрит. Не моргая. Все смотрит и смотрит…. Джесси улыбнулся, пусть Эндрю и нес полную чушь, но никого милее он еще не встречал. — Тогда просто зайди в номер или я уйду. — Ладно, ты победил…. Но это только из-за того мужика! — Эндрю отлепился от косяка и двинулся к Джесси, но тут же затормозил. — Хм… Я наверное постою здесь еще немного, а то это рубашка…. Сколько она там стоит… шестьсот… или больше… я не помню… — Что там у тебя? — обеспокоено спросил Джесси, но увидев причину заминки, рассмеялся. Манжет дорогой рубашки Эндрю зацепился за взявшийся неоткуда гвоздь, которого Джесси никогда раньше не замечал. — Ты зачем это расковырял?! — прикрикнул на него Джесси. — Шшш! — зашипел в ответ Эндрю, осторожно оборачиваясь. — Не привлекай его внимание! — Эндрю, это всего лишь портье, а это всего лишь гвоздь, отцепись и заходи в комнату, — но парень двигаться, казалось, и не собирался, тогда Джесси раздраженно посмотрел на друга и, отцепив его рукав, втащил в свой номер. Эндрю повернулся к запертой двери и, победно вскинув руки, проговорил: — Ты не сможешь смотреть за нами через закрытую дверь! Закрытую двееерь! Джесси лишь улыбнулся и подошел к Эндрю, который тут же обратил свое внимание на него. — Кстати, я ведь пришел сказать тебе, что, мать его, я чертовски сильно люблю тебя! — он обнял Джесси за плечи и уткнулся носом ему в висок, — И я, черт возьми, так скучал по тебе… Джесси вздохнул и обнял Эндрю в ответ, почувствовал исходящий от него резкий запах спиртного. — По-моему сейчас меня любит та бутылка водки или коньяка, которую ты выпил. — Это была текила и да, текила тоже любит Джесси! — Эндрю наклонился и прижался губами к губам друга. Это можно было бы назвать поцелуем, но он таковым не был. Это было просто, обыденное касание для них. Эндрю делал это, Джесси позволял. И всегда было именно так нежно, и сердце всегда билось сильнее, и голова всегда шла кругом. Именно поэтому Эндрю целовал Джесси. Именно поэтому Джесси позволял Эндрю себя целовать. — Почему ты не у Шеннон? — нахмурился Джесси, понимая, что именно это он должен был спросить в первую очередь. — Перестань хмуриться, — скривился Эндрю, приставляя ко лбу Джесси палец и разглаживая вертикальные морщинки между бровями, — тебе не идет. — Шеннон, Эндрю. Почему ты не у нее? — Ну… Потому что я у тебя. И вообще, я не люблю ее, — как капризный ребенок, проговорил он, — тебя люблю. — Ты говорил уже, — вздохнул Джесси, отстранившись от Эндрю. — Иди к себе в номер, тебе надо поспать. — Можно я у тебя переночую? — Эндрю наклонился к уху Джесси, нашептывая, — Я боюсь, что тот мужик до сих пор там… — Да, конечно, спальня дальше по коридору… — устало кивнул Джесси.***
— Знаешь, Джесс, — лежа на большой кровати и смотря в потолок, начал Эндрю, — я ведь правда люблю тебя. Они лежали на двуспальной кровати в номере Айзенберга, даже не потрудившись расстелить и раздеться, просто лежали и смотрели в потолок. И именно сейчас голос Эндрю казался как никогда трезвым и серьезным. Хотя Джесси знал, что тот все еще пьян. — Я знаю, ты сказал это пять раз сегодня. Это был пятый. — Проблема, наверное, в том, — прикрыв глаза, продолжил Эндрю, — что ты ни разу не ответил мне. Джесси прикусил нижнюю губу. Он не думал, что Эндрю вообще запомнит, что и когда он говорил и делал. Он не думал, что тот говорил все это всерьез и теперь ему было до нелепого стыдно. Теперь, когда он понимает, что возможно, всю эту чепуху Эндрю нес, только потому, что ждал ответа. — Тебе было недостаточно того, что я столько времени возился с тобой? Что не выставил тебя за дверь со словами “Проспись”? Тебя, такого пьяного с весьма странной паранойей? — Значит, это своеобразное признание в любви? — улыбнулся Эндрю. — Возможно. — Тогда я счастлив, — уже засыпая, бормочет Гарфилд. — Надеюсь, тот мужик ушел уже. Он и правда какой-то стремный.