Ты ещё здесь, после всего? Тогда почему я тебя не слышу?
Он закрыл дверь, поежившись, от чего подвеска над его головой тихонько брякнула, вздохнул, протер нещадно горящие глаза ледяными руками и навалился на стойку, устало выдохнув: — Самый крепкий кофе, большую порцию. Нет, две больших порции. Удивленный рыжеволосый юноша по ту сторону стола молча отправился за напитком, поглядывая на загадочного мужчину, мешки под глазами которого уже ярко выделялись на бледной коже. Тем временем, тот, игнорируя недоумевающие взгляды редких посетителей, плюхнулся за первый одноместный столик и открыл серебристый ноутбук. Сосредоточенные светло-карие глаза бегали по строкам, именам и фамилиям, но так ничего и не находили. Шёл третий день тишины.***
У Сэма Винчестера всегда было слишком много сложностей. Они находили его, бесконечно преследовали и затягивали своими ломкими ручищами куда-то в бездну. Жизнь очень любила заставлять сгибаться от боли, царапать голые стены и размазывать слёзы по сухим щекам. Особенно она любила унижать его. У Сэма не было матери, она сгорела, когда ему не было и года. Отец всегда был в разъездах, и они с Дином были одни. Всегда. Когда умер отец, им пришлось стать самостоятельными, независимыми. А потом его брат нашёл родственную душу — Кастиэля Новака. И пропал. Он звонит по выходным, из Калифорнии дорого, но ничто не заменит Дина, его ухмылку, те вечера за просмотром тупых сериалов. Казалось, незначительные моменты, но именно их так не хватало сейчас. Он так устал сопротивляться, что иногда посещали мысли, что стоит перестать бороться. Ведь Сэм не боец. Он лишь студент, правда, недолго ещё ему осталось им быть. А ещё у него скоро отберут комнату, потому что у него нет чертовых денег. Винчестер тратит деньги на кофе и сеть в интернет-кафе. С недавних пор.***
Его звали Люцифер. Он помнит, как ему исполнилось 14, как ночью он подпрыгнул от ухмыляющегося голоса: — Ну здравствуй, родственная душа, меня зовут Люцифер. Тогда они проболтали целую ночь, беззвучно, мыслями. Это особенная черта соулмейтов: они могут говорить телепатически. Сначала младший Винчестер не верил в эту чушь, но потом появился он, и весь мир заиграл невиданными красками. Он был как закат, как рассвет, как пение птиц в полутьме. Он не был романтиком, он сам был романтикой. Он был философией ночи и звезд. Именно Люцифер помог ему, когда умер отец. Пока Дин убивал свою печень в баре и бегал за желаниями своего «дружка», Сэм читал. Много читал, преимущественно то, что советовал его соулмейт. А потом Люцифер рассказал, что его отец бросил, едва ему исполнилось 17. Было больно, страшно, но он перебился. Его закалила улица и тьма, и это заставляло Сэма восхищаться. И влюбиться в него еще сильнее. Прошло пять лет, а Люцифер оставался его лучшим другом и тайной любовью. Но в один далеко не прекрасный момент голос затих. Исчез, словно задули свечу, одну из сотен. Но Винчестер не мог смириться. Только не с этим.***
Белые строки сайта резали глаз, текст медленно, но верно расплывался в стороны. Три дня без сна давали свое, и Сэм мечтал лишь забыться в дрёме. Но он не мог, потому что где-то там был Люцифер, который молчал. А значит, что-то случилось. Потому что он бы не бросил его одного. Удалось лишь найти его фамилию. Милтон. На фото чему-то невидимому ухмылялся блондин с растрепанными короткими волосами, словно только из постели. Пронзительный взгляд голубых глаз упорно сверлил отверстие сквозь пиксельный экран в светло-карих глаза Сэма. Узкие губы изогнулись в улыбочке, которую столько раз представлял Винчестер. Подавив зевок, парень повернулся в сторону телевизора, монотонно вещающего о новостях прошедших дней. Безразличное лицо диктора негромко повествовало: — У случившейся три дня назад автокатастрофы до сих пор не могут найти причины. Свидетели лишь разводят руками. Напоминаем: недавно легковой автомобиль столкнулся с грузовиком. Водитель скончался на месте, пассажир находится в коме, в тяжелом состоянии. Кадр поменялся. Сэм изменился в лице, чашка с кофе отправилась на пол, с громким звоном опустошаясь. Парень вскочил, оставив немыслимое количество чаевых и бегом отправился к маршрутке. На видео в больнице лежал его Люцифер.***
Стоя перед дверью Центральной Больницы, он сжимал и разжимал кулаки. Много раз Сэм представлял их встречу, но точно не так. Не тогда, когда один из них скоро уйдет. Но Винчестер не может отпустить его! Сначала мать, потом отец… Теперь и Люцифер. — Как долго ты будешь забирать у меня любимых? — шепотом спросил у неба парень и быстро стер прозрачную слезинку, скатившуюся по обветренной щеке. Но попытка была провальной. Вскоре он уже плакал, отпуская последнюю влагу из своего организма. Он не будет счастлив. Никогда. — Я к Люциферу Милтону, — ровно произнес он, подавляя в себе желание просто пробежать внутрь. — Он не… — робко начала шатенка, но была перебита. — Я знаю, — повысив тон, произнес Сэм. — Мне нужно в его палату. — Ладно, — хмыкнула девушка и повела его по стерильному коридору. Он увидел его шевелюру еще до того, как медсестра довела его до конца. Огромными шагами он преодолел это расстояние и, наплевав на все приличия, встал рядом с Люцифером на колени. — Люцифер… Прошу тебя, не уходи, — глотая слезы, прошептал Сэм, крепче сжав бледную ладонь. — Пожалуйста, вернись ко мне. Я никуда от тебя не уйду, честное слово. Прошу тебя… Прошу… Но тот продолжал лежать неподвижно, лишь слабое дыхание нарушало звенящую тишину комнаты. Винчестер вновь опустил голову и разжал руки. Он сдается. Он больше не может биться. Он не боец. Но Люцифер был. Он был бойцом, только его это не спасло. Шатен развернулся, чтобы уйти. Куда-нибудь, неважно куда. А подом броситься нахрен под автомобиль. Или застрелиться. Потому что молчание давило сильнее, чем постоянная болтовня. И Сэм не мог жить молча. А Люцифер умел, он умел молчать так, что смысла было больше, чем в речи. Люцифер мог бы жить без Сэма. А вот Сэм без него не может. Но его остановил голос. Тихий-тихий, хриплый, но до боли, до одури любимый: — Никуда я не уйду. Как я тебя оставлю, недотепа. Винчестер повернулся и натолкнулся на такие знакомые голубые глаза, после чего он послал все к черту и просто поцеловал его. Он целовал его, как в последний раз, хоть это и был первый. Он целовал его страстно, вдумчиво и почти болезненно. Внутри все сжигалось и выворачивалось наизнанку, но все же, он целовал любимые и единственные губы. И Сэм понял, что на самом деле не может быть еще счастливее.