только быть рядом с тобой позволь ядерной зимой, когда осядут волны огненной метели, и на останках нами обжитых строений ожогом общим останутся наши тени. только быть рядом с тобой позволь той неизбежной, бесконечной ядерной зимой.
А где-то в огороде закопано ружье. Дима вспомнил о нём только сейчас. Издал злобный рык из-за собственной тупости. Ему действительно иногда казалось, что ружьё было бы гораздо полезней тёплой человеческой тушки в углу бункера. И сразу же отгонял эти ужасные мысли, потому что моральные ценности — единственное, из-за чего он оставался человеком. Картофель подгорел, но таким он со временем стал для Димы гораздо вкуснее. Его корка теперь казалась точь-в-точь поджаренной куриной кожурой. — Вставай, еда готова. Лиза недолго ворочалась в огромном пледе, поднялась. Она привыкла, что дважды теперь никого на завтрак не звали. Да и звать было некого. — Опять картошка… Дима поднял на неё суровый взгляд, пока Лиза рассматривала пригоревшие овощи. — Можешь навернуть пыльных огурчиков. Только воды ещё нет. Он указал на огромный мешок сзади неё. Лиза встретилась глазами с Димой, промолчала, быстро принялась за шампур с самыми большими клубнями. Дима проглотил как никогда удавшийся завтрак, почти не пережёвывая, и без стеснения наблюдал за тем, как Лиза медленно поглощала картофель, опустив глаза в огонь. Казалось, что к её горлу подступала тошнота, но Диме стало плевать на нелюбовь Лизы к картофелю уже на второй неделе. А где-то в огороде закопано ружье. Дима с удовольствием бы сейчас почистил его, потому что заняться этим утром было абсолютно нечем: халупа под землёй двадцать на двадцать убрана, снег в огромную бочку помещён до рассвета, а туалет вынесен ещё вчера. Единственным решением стал на четверть прочитанный томик Стейнбека. Дима встал, подошёл к импровизированной постели, прихватив с высокой полки книгу. Закутался в плед, принялся искать тридцать восьмую страницу. — Давай поговорим. Дима поднял удивлённый взгляд на Лизу, которая положила недоеденный картофель в тарелку и теперь пронзительно смотрела в глаза Диме. Он кашлянул, натягивая плед на плечи. — Говори. В убежище настала почти гробовая тишина, которую нарушал лишь треск яркого пламени. Дима привык к глупому молчанию с Лизой, он забыл о неловкости в таких ситуациях уже очень давно. Дима хмыкнул и снова уставился в томик. — Что ты читаешь? — «И проиграли бой». Символично, правда? Дима ухмыльнулся и снова взглянул на Лизу. Эта была из тех ухмылок, что выражала всю тщетность бытия. Во всех смыслах. Даже слёзы на глаза навернулись. — Омерзительно. Фраза Лизы очень точно описала состояние Димы. Одна солёная капля всё-таки сделала виток по скуле и упала на плед. Дима продолжал ухмыляться, теперь пытаясь сосредоточиться на книге. Но Лиза видела его эмоции, о чём Дима жалел. А где-то в огороде закопано ружье. Дима очень хотел застрелиться. Внезапно он ощутил мягкую костяшку на горячем следе от слезы. Дима поднял голову. Лиза сжала губы в тонкую полоску, не прерывая контакта глаза в глаза. Её костяшка прошлась точно по следу, который теперь пылал. — Я, блять, запрещаю тебе читать. Дима улыбнулся, схватив за запястье руку Лизы, которую она собиралась отвести. — И чем прикажете мне заняться, Елизавета? — Порадоваться тому, что жив. У Димы в голове всплыла картина последней увиденной им метели. Тогда вместе с ними был Онешко, занимавшийся ведением календаря. Он же и предсказывал погоду. Последний прогноз стоил ему жизни. Дима видел своими глазами, как снежный ураган поглотил его, будто огромный зверь. Дима заулыбался шире. Лиза ответила тем же, разжав губы. Как хорошо, что она не умела читать мысли. Дима поцеловал ту самую костяшку. Затем другую, переходя к основанию пальца, мягко кусая его. — В тебе каннибал проснулся — не иначе. Лиза засмеялась, медленно отвела руку. Параллельно Дима немного сократил расстояние между их лицами. — Скорее человек, не скрывающий своих чувств. Но я бы предпочёл искусать твои губы.***
— Ты какого хуя там забыл? Лиза встала, поплотнее прижимая к телу плед. — Можешь не закутываться. Я всё видел. — На дворе ядерная зима, если ты не забыл. Дима засмеялся, не отвлекаясь от странного, на первый взгляд, дела. Закутавшись практически во всю одежду, что имелась в убежище, он стоял на шаткой тумбе, водя зажигалкой круги под люком — единственным путём наружу. — Нахера тебе наверх? — Где-то в огороде закопано ружье. Мне нужно его достать. — Чувак, это опасно. И нахера тебе ружьё? Дима посмотрел на Лизу сверху вниз и улыбнулся. — Хочу добыть нам мяса. Надоела эта картошка. Лиза в чувствах обняла Диму за ноги, уронив плед. Дима упал. И остался с Лизой. Он, наверное, забыл, что всё доступные источники мяса погребены под метровым слоем снега. А где-то в огороде закопано ружье. Ну и хуй с ним.