Ревность

Всё началось весьма банально — подъебы Босса сегодня сильнее обычного раздражали Пимпа, от чего появилась эта недовольная искорка в глазах. Эта ебучая искра разгоралась всегда, когда Конченков злился, сжимал и без того тонкие губы в прямую линию. Игорю нравилось доводить молчаливого как никогда — хотя, казалось бы, куда ещё больше-то — Стаса до срывов. Обычно это кончалось животным сексом дома, однако в этот раз получилось как-то по-другому. Гость выругался на столь резкий выпад со стороны Пимпа — тот в порыве гнева разнес ножку пластикового стула в ебеня одним лишь пинком, да еще и снял маску во время съемки. Лавров недоумевал, что нашло на любовника, да еще и прямо в студии. Обычно он отыгрывался ночью, если Босс перегибал палку, но сейчас Стас сидел на диване, когда вся съемочная группа покинула помещение, уйдя на обед. Должанского тоже не было — он ушел быстрее, чем рэпер сказал бы «э-йоу». Странно было видеть Конченкова таким… надутым? Пожалуй, да. Тот всегда делал беспристрастное выражение лица, от чего его мысли и эмоции было практически невозможно прочесть. Не для Игоря, конечно же — для него даже самое обыкновенное вздергивание брови или приподнятый на пару миллиметров уголок губ уже говорили о многом. Не сказать, что Босс чувствовал какую-то пидорскую влюбленность или любовь к этому молчаливому придурку, но что-то особенное в нем явно было. Лаврову вполне хватало секса и редких проявлений чувств, вроде тех ответов на вопросы, когда он сказал, что они — единое целое. Пимп жил с ним очень долго, да и были они знакомы немало. За эти несколько лет Игорь довольствовался животной страстью и этими уж больно палевными взглядами, которыми любовник одаривал его из угла комнаты. Никто бы в жизни не признался друг другу в каких-то чувствах, ведь слова порой были лишними. Подойдя к Стасу, Босс хрипло произнес, снимая очки:  — Ну и что это была за хуйня? Конченков фыркнул, скрестив руки на груди. Они не успели выйти из образов, поэтому как борода с короной, шубой и всем прилагающимся, так и спортивный костюм оставались на парнях. Видимо, отвечать Пимп не собирался.  — Дуться — это по-пидорски, — решил расколоть его Игорь, усмехнувшись, тем самым вновь зажигая в глазах рэпера огонь злобы. — Разве я не прав? Стас облизал губы, как будто какая-то сучка перед тем, как начать выносить мозги парню своей истерикой, а затем начал что-то яростно отстаивать, пытаясь сохранить каменное лицо. К слову, у него это плохо получалось, так как без маски его легко читать, особенно в такие моменты. Босс видел каждую образовавшуюся складку на переносице, когда тот хмурился, то как раздувались крылья носа во время сбивчивой речи, а еще этот блядский оскал. Стас сам по себе не был гиперкрасив, однако было в нем что-то… фетишистское. То ли бледная кожа, то ли женственные руки, которые рэпер прятал за мужественными мозолями, то ли тощее телосложение. На нем всегда отлично проявлялся даже самый легкий синяк ярким пятном, будь то засос или случайный удар об угол тумбы. Игорю даже откровенно нравилось оставлять свои метки на теле Конченкова, наблюдая, как они появляются. Так, стоп, ему не показалось? Лавров пускай и пропускал мимо ушей всё то, что ему высказывал любовник, скрывая это за редкими, едкими и саркастичными поддакиваниями, зато отлично читал его эмоции, что появлялись в мельчайших деталях. Сейчас Пимп щурился: около уголков глаз появились морщинки, которые Босс узнал бы из тысячи. Он видел их, когда рядом с ним стояли девушки — как обычно, почти обнаженные. Пимп щурился, смотрел снизу вверх, потому что Игорь даже и не подумал нагнуться, дабы расслышать рэпера получше. Если он щурился — значит, ревновал. Ревность граничила со злостью в глазах Конченкова, однако в данный момент в нем преобладала всё же первая.  — …да ты его слушал, в конце-то, блядь, концов?! — возмущался Стас, когда Лавров резко наклонился, ставя руки по бокам от плеч, упираясь в спинку дивана ладонями.  — Минуточку, ты что, действительно ревнуешь? Прозвучало очень мурлыкающе, пускай и ухмылку не было видно из-за бороды. Взглядом он прожигал рэпера напротив, продолжая того испытывать. Наклонив голову ближе, он медленно перевел взгляд на губы Стаса, чувствуя поступающее желание. Этот дебил его правда ревновал? Да чтоб Пимп кого-то ревновал — это же смешно!  — Не неси чушь, никого я не ревную, — фыркнул тот, хотя Босс прекрасно чувствовал, что парень под ним едва заметно вздрогнул.  — Пиздишь как дышишь, а дышишь ты часто, — прохрипел Игорь, и сам уже прищурился, как охотник, рассматривающий добычу.  — Блядь, да пошел ты, — бросил Конченков, но рэпер ведь знал свою правоту, поэтому не позволил сдвинуться и на миллиметр, положив свою ладонь на грудь Пимпа, чувствуя его сердцебиение.  — Никуда ты не пойдешь, сука. Да, теперь сомнения отпали окончательно, несмотря на смехотворность всей ситуации — Стас действительно ревновал. Нужно было показать любовнику, кто здесь папочка, благо народ ушел и не вернется ближайшие полтора часа. На разгон им вполне хватит, стоит Лаврову лишь немного надавить на чертей в тихом омуте Конченкова.  — Я же знаю, как сильно ты течешь, после того, как я тебя стебу. Ты же, блядь, моментально заводишься, стоит мне тебя хоть как-нибудь задеть, я знаю.  — Ты охуел? — попытался выкарабкаться рэпер, но Босс лишь прижал его к спинке сильнее.  — Тихо, блядь, я сказал. Я вообще много о тебе знаю, да? Знаю, как ты мечтаешь о том, чтобы я выебал тебя, схватив за горло. Тебе ведь нравится думать, как я своим огромным хуем буду задевать твою простату, вырывая из горла хрипы, потому что твой голос уже сорван, да? Сердцебиение Стаса участилось, сердце ударялось о грудную клетку быстрее. Пимп всё еще был напряжен, но сбившееся дыхание говорило о многом. Его стена безэмоциональности трещала.  — Я многое знаю о тебе, Стас, — Игорь горячо выдохнул имя рэпера, зная, как это подействует на любовника. — Ты ведь так любишь вставать предо мной на колени и сосать мой член, как ебучий леденец. Любишь смотреть на себя в зеркале, когда я ебу тебя в коридоре. Ты так быстро заводишься, стоит мне только назвать тебя «шлюшкой», Стас, это даже как-то чересчур, не считаешь так? Игоря забавляло, как Пимп пытался скрыть свое возбуждение, но стояк выдавал его с потрохами. Зрачки расширены, будто он под наркотой, губы едва-едва приоткрыты, хотя от тяжелого дыхания это не спасало, даже напротив. Сглотнув, Стас чуть вздрогнул, если не задрожал. Рэпер продолжил, ухмыляясь.  — Я всё еще помню, как мы трахались в гримерке, а я сказал тебе молчать, и ты, блядь, чуть не откусил мне плечо — лишь бы не проронить ни стона. Твои стоны на вес золота — ни одна шлюха Майами не стонет так похабно и громко, поверь мне. Грудь Стаса ходила ходуном, искра ревности и злобы потухла под пеленой возбуждения. Пальцы его едва подрагивали, пускай парень пытался это скрыть, сжав ладони в кулаки. Босс был более чем доволен открывшейся картиной, ведь стена безэмоциональности рухнула окончательно, показывая ту, самую откровенную сторону любовника. Они были открыты друг перед другом во время секса, не стесняясь ни своих слабостей, ни своих потаенных желаний. Игорь наклонился к уху парня.  — А теперь только не говори, что ты не течешь, как последняя сучка, — он прикусил мочку уха, щекоча накладной бородой нежную кожу шеи. В ответ ему послышался громкий рваный вздох, граничащий со стоном. Игорь отлип от уха любовника только лишь для того, чтобы скинуть мешающую бороду и корону с платком, дабы реквизит не мешался. Пимп держался из последних сил, судя по взгляду и рваному вздоху, когда рэпер на секунду оголил шею с таким охуенным кадыком, что дернулся при глотании слюны. Босс впился в губы любовника резким поцелуем, буквально трахая рот Стаса языком, не сдерживаясь. Конченков сдался, когда от него донесся первый, едва слышный, граничащий на уровне вибрации в горле стон, но Лавров почувствовал это быстрее, чем тот хватился бы отпираться. Завалив парня на обивку, он подмял его под себя, укрыв ненароком шубой. Красный искусственный мех заставил их тела чувствовать жар друг друга острее. Рука с холодными перстнями скользнула под ткань толстовки, задирая ее, оглаживая тощий живот, пересчитывая ребра холодным металлом. Пимп дернулся, зажмурившись, но не отстранился. Боссу нравилось владеть ситуацией, добиваться своего, даже если речь шла о внезапном сексе. Любовник приподнял колено, задевая его вставший член, вырывая из его уст сбивчивый стон. Сукин сын игрался с ним! Словно в подтверждение, Игорь почувствовал резкий выдох носом — Стас усмехнулся, ухмыляясь в поцелуй. Почувствовав новый прилив возбуждения, Лавров на секунду отстранился, а затем нарочито медленно провел горячим языком по нежной шее, прикусывая кадык. Оставляя багровые засосы на коже, он спускался к ключицам, лаская пальцами соски Конченкова. Тот зарылся ладонями в его волосы, однако, сдаваться был не намерен. Забравшись руками под футболку Босса, Пимп провел короткими ногтями по незажившим царапинам, которые и сам недавно оставил одной бурной ночью. Игорь тихо зашипел от боли, кусая выпирающие косточки, сжимая горошины сосков между фалангами. Они, словно животные, хотели насытиться, выпить все соки, хотя позапрошлой ночью они точно так же мешали заснуть соседям, трахаясь громко и жестко. Терпение Лаврова лопнуло окончательно, когда Стас сам потерся выпирающим из спортивок хуем о его ногу, при этом несдержанно тихо-тихо всхлипнув. Прямо как настоящая сука, о Господи. Иногда Конченков позволял себе слабину, но сейчас это был его ебучий проигрыш, говорящий о том, что он больше не мог терпеть. Следовательно, победитель — Лавров. А победителей не судят, знаете ли. Под шубой было невероятно жарко, душно, однако, от этого казалось, будто их тела действительно горели, причем далеко не в переносном значении. Хватит, Босс достаточно терпел — время наказать непослушную ревнивую сучку. Хмыкнув, он прохрипел на ухо рэперу, наслаждаясь его румянцем на лице, ушах и шее:  — Достань из… кармана джинс… Из-за жары под шубой казалось, словно Игорь сказал это с придыханием — это, в принципе, являлось правдой, но Лавров бы никогда не признался в слабости, несмотря на то, что всегда открыто принимал Конченкова всего, со всеми его ебанутыми замашками вроде грязных разговорчиков. Дрожащая ладонь ухватилась сначала за ягодицу, сжав ее, а после поползла в карман Босса, нащупывая маленький тюбик смазки и презервативы. Никто из них не удивлялся подобному, так как Игорь мог захотеть секса в любое время, а Пимп редко когда ему отказывал, будучи падким на низкий хриплый голос. Стас смутно помнил, как в анусе оказалось уже три пальца, а спортивных штанов не стало вовсе. Было неприятно, хотя он и знал, что Босс специально доставлял боль, зная о его легких мазохистских наклонностях — благо хоть перстни снял. Пимп выгнулся дугой, чувствуя внезапное наслаждение, глотая воздух ртом. Всегда такой контраст, всегда он нажимал на простату так, что у него пальцы на ногах подгибались. Когда до оргазма оставалось пару движений, Игорь с гаденькой ухмылкой убрал их, приближаясь к лицу рэпера. Спустя недовольный стон Пимпа, он возвратил пальцы, лишь массируя комочек нервов, выпаливая хрипло:  — Ну и кто теперь твой папочка, а? — вышло даже слишком хрипло, от чего голос был больше похож на голос его персонажа. Да, Игорь просто издевался, подпитываясь стонами и вздохами любовника, дрожащего под ним. Тот по-блядски шептал, чувствуя, что больше всего на этом ебаном свете хочет сейчас кончить:  — Ты, — томный взгляд из-под дрожащих ресниц, — это ты… Ты, Игорь… Ухмылка рэпера стала шире, он отстранился от Пимпа, дабы надеть презерватив. Босс наконец-то скинул шубу, влажными от смазки ладонями открывая шелестящую упаковку, а затем раскатывая латекс по сочащемуся предэякулятом члену, сдерживая собственные вздохи. Стало чертовски холодно, но парней это заботило в последнюю очередь. Вогнав член в податливое тело сразу, Босс принялся двигаться, будучи прекрасно осведомленным, как Стас любил именно эту боль — возможно, на начало их отношений, если таковые были, он чересчур много рассказал о своих фетишах, не ожидая такого напора со стороны любовника. Сначала медленный темп, размеренные толчки до упора, пока Конченков не простонет полухриплое «еще». Затем стоит двигаться всё быстрее, подводя рэпера к грани, когда по телу бежит третья волна наслаждения перед оргазмом. Тогда же стоит сжать горло Стаса пальцами, образуя кольцо синяков на шее, что были видны после каждого их секса как минимум неделю. Так и сделал Лавров сейчас, двигаясь в животном ритме, толкаясь в анус любовника так быстро, как только мог. Подушечки пальцев легли поверх меток, что на днях оставил сам Игорь, а тело под ним начало дрожать от наслаждения, переполняющего его. Ещё чуть-чуть, ещё один толчок… «Ах», «Да» и «Быстрее» перемешались в их собственных стонах, в которых они захлебывались и переживали маленькую смерть. Кончив, Босс устало откинулся на Конченкова, выйдя из тела, глубоко наплевав на то, что он тяжелее этого дрищавого рэпера. Блядь, он запачкал свою футболку спермой Пимпа, хотя… хотя нет, сейчас ему глубоко плевать на это. Сейчас он проваливался в послеоргазменную негу вместе со Стасом.  — Знаешь, Стас, — пробормотал Игорь, чувствуя ужасную дремоту, однако засыпать было нельзя.  — Что? — так же ответили ему.  — Кажется, у меня встает от твоей ревности. Меняй, блядь, тактику, хуев собственник.