Течка Пеллинора Уолтропа

*** Что за нах с этим Уолтропом? С чего вдруг он начал так сильно и вкусно, мать его, пахнуть? Он пах как омега, но Пелл всегда утверждал, что он был бетой. Я решил, что он врет, а значит надо спросить у него зачем вся эта ложь. Отправить Уилла куда — нибудь на время было не так сложно. Запах с каждым часом становился все сильнее и чувствовался из каждой комнаты этого чертова дома. Возбуждение накатывало волнами и каждая из них была сильнее другой. Сущность альфы во мне так и рвалась подойти к омеге и оттрахать его во все возможные дыры. Но я же не варвар, чтобы так поступать. Поэтому нужно было действовать как можно аккуратней. Аромат абсолютно точно исходил из его комнаты. Я подошел к двери и попытался ее открыть, но как и ожидалось, она была закрыта. Что ж, поговорить то можно и с этой стороны двери. — Уолтроп, зачем ты врал, что ты бета? Ты же явно омега. — Я и есть бета. Не неси чушь. Кернс, уйди. — Из — за двери послышался голос монстролога, тихий, но он все еще принадлежал Уортропу, а значит был самым самодовольным из всех. — Да? А откуда тогда такой запах? — я еще раз втянул воздух носом и желание трахнуть стало намного сильнее. Запах был таким сильным, я чувствовал то, чем обычно пах Уолтроп — старый пергамент и смерть, чёртов романтик Уортроп, но теперь к этому примешивалась четко прослеживаемая струя желания. — Пелл, не дури, открой дверь. — Я сказал уйди. — Нет. Не откроешь сам, я взломаю замок. — Зачем тебе сюда входить, если ты утверждаешь, что я омега? — Ты действительно не понимаешь? — я говорил с ним, прекрасно понимая, что он не откроет эту дверь, поэтому по тихому взламывал этот замок. Запах притягивал все сильнее и сильнее. Когда этот замок откроется?! Я прокрутил отмычку еще раз и еще. Да! Победа! Дверь распахнулась и меня окутал запах возбуждения и направленного, как ни странно на меня. Мозги отключились и теперь мной двигали только инстинкты. Монстролог лежал на кровати без одежды и смотрел на меня сумасшедшими глазами полными похоти. Я оказался около кровати за долю секунды и теперь рассматривал его тело, смотрел на то как он судорожно пытался прикрыться простыней, как его руки дрожали, как он все чаще облизывал свои губы. Я начал снимать жилет, отбросил его и рубашку куда-то в сторону, снял обувь и принялся за ремень на штанах. Все то время Пеллинор неотрывно смотрел мне в глаза. В них можно было увидеть что омега находится на последней стадии, когда остатки разума плещутся где-то на донышке, а все остальное занимает лишь похоть. Сейчас он хочет только раздвинуть передо мной ноги и отдаться. Мой запах наверняка поменялся столь же сильно как и его, это сводит с ума. Только от одной мысли, что ты готов подчиниться моей воле. Сам Пеллинор Уолтроп! Я навис над ним. На мне уже не было одежды. Он все продолжал смотреть мне в глаза. Я слышал как он начал дышать чаще и его зрачки стали еще больше. — Раздвинь ноги, Пеллинор. Монстролог выполнил мой приказ. Я посмотрел вниз и увидел, что член ученого истекает смазкой, а под ним виднелось мокрое пятно, значит из дырки так же течет. Вернул свой взгляд ему на лицо и увидел в глазах мольбу. — Ты хочешь что бы я тебя коснулся? Он еле мотает головой в знак согласия. — Словами. — Да… Голос звучит так тихо и будто неуверенно. — Ты не уверен? Я могу уйти. — Нет… Я хочу… Он хотел что бы я его коснулся. Он желал меня. Что ж, я могу дать ему то что он так хочет. Опустив голову к его шее я начал вылизывать ямочку над ключицей, от нее перешел на его гортань и втянул кожу через зубы, от чего с губ его сорвался тихий стон. Рука Монстролог взметнулась вверх и я почувствовал как она сдавила мои волосы. Он не хотел что бы я останавливался? Я спустился ниже теперь вылизывая широкую грудь. Посмотрел на него и увидел запрокинутую голову, приоткрытые губы, опустил голову обратно и сжал губами один из сосков, и получил в награду стон громче и намного слаще чем первый. Тело подо мной выгнул ты дугой, ища прикосновений. Я лизал с особым упоением соски, потому что с каждым прикосновением моего языка к горячей коже, в воздухе раздавался протяжный стон, а запах омеги становился гуще. Мои руки оглаживали бока, затем бедра, специально никак не прикасаясь к изнывающему члену. — Пожалуйста… Я поднял голову и смотрел на монстролога, ждал, когда он скажет, что хочет меня. Но услышал лишь: — Пожалуйста… Кернс… Пожалуйста… Имя. Он произнес меня. — Пеллинор, скажи еще раз. — Кернс… Пожалуйста… Зачем мучить омежку? Я вылизывал впалый живот, не хотел останавливаться, но быстро добрался до источника столь соблазнительного запаха. Мой язык лизнул головку, спустился ниже, смачивая слюной член. Я чувствовал смазку у себя во рту. Она была немного горьковатый, но такой вкусной и желанной сейчас. Хотелось больше, намного больше этого вкуса на языке. Сильнее раздвинув ноги доктора я смог добраться до его дырки. Из нее лилась смазка, ее было так много… — Джон… Джон… Я не мог больше сдерживать себя. Я вылизывал колечко мышц, собирал смазку языком и смакуя каждой клеточкой своего тела впитывал, но желал еще больше. Остановиться сейчас, значило лишить воздуха и себя, и того, кто сейчас извивался и стонал под моими руками и языком. Я хотел больше. Намного больше. Проникнув внутрь, раздвигая тугие мышцы и получая, то что я так хотел. Вкус Пеллинора Уолтропа на языке, его стон, который был теперь таким громким. Я начал двигать языком и стоны не прекращались. — Джон… Джон… О Боже… Пальцы омеги были в моих волосах и сжимали их сильно, прося не отстраняться. Мой член был каменный и болел с каждой минутой все сильнее. Его член, наверняка, ощущается не лучше чем мой. Альфа внутри меня знал что уже давно пора. Я поднес два пальца к его распухшей от моих ласк дырочеке и аккуратно ввел их внутрь. Тугие мышцы сильно обхватили их, я представил как-то же самое происходит с моим членом, что сразу же отозвалось болью в паху. — Я хочу кончить… Мне больно… Пожалуйста… Он начинал хныкать, я знал как ему было больно, но я не мог оторвать глаз от того, что сейчас происходило. Слишком много всего. Я знал, что должен его растянуть. Ему будет больно. Но как же хочется толкнуться в это тело. Вызвать громкие стоны, услышать свое имя в них, как же хочется ощутить жар этого тела. — Прошу… Я так хочу… Не вынимая теперь уже трех пальцев из входа, я поднялся и увидел как Уолтроп комкает в ладонях простыни, закусывает до крови губы. Это прекрасно. И это я причина этого сумасшествия. Я. Головка моего члена уже толкалась внутрь. Я чувствовал как мышцы сжимаются, обхватывая мою плоть, как тело монстролога выгибается, его ноги на моей пояснице, руки крепко сжимают плечи и глаза мечутся по моему лицу. Я наклоняюсь и вместе с тем толкаюсь внутрь, входя до конца, целую кожу на плече, ключице, шее, скуле, с каждым прикосновением моих губ к его коже происходит толчок, слабый и осторожный. Так длятся первые пару минут — тихо и ласково. Тихо и ласково — что бы не было больно. Каждый понимает, что этого мало. Нужно больше, сильнее, быстрее. Я отрываюсь от вылизывания очередного участка кожи, поднимаю свое лицо к его, оглаживаю контур его скул, целую сначала в щеку, потом около самого рта и только потом касаюсь его губ своими. Пробую его на вкус, в который раз за сегодня. Он отвечает и через секунду наши языки уже сражались за первенство. Сущность Уолтропа проявлялась да же здесь. С тихим рыком я начинаю двигаться. Чем быстрее и сильнее, тем лучше. Оторваться от губ омеги, перестать двигаться, перестать аккуратно сжимать его горло и чувствовать как спину царапают его короткие ногти — подобно смерти. Не знаю сколько времени прошло в этом бешенном ритме, но в конечном итоге я оставляю свою метку на его плече и мое семя изливается на живот омеги, смешиваясь с семенем Пеллинора Уолтропа.