Горячее Рождество для Макс Колфилд

      Я даже не понимаю, как упустила тот момент, когда позволила мистеру Уэллсу уговорить себя стать фотографом на грядущей рождественской вечеринке.       « — Мисс Колфилд, у вас есть дар, и я хотел бы, чтобы именно Вы занялись фотографированием наших студентов на рождественской вечеринке. Вы ведь не собирались идти туда, чтобы развлекаться?»       Конечно, я поняла, что он подошел с этим предложением практически ко всем студентам из нашей группы, назвав их талантами, но они желали веселиться, и никому не было дела до необходимости снимать праздник для школьной газеты. Похвала ректора польстила, и в итоге я согласилась. Все равно тухнуть в одиночестве в пустом общежитии не хотелось. Хлоя до сих пор оплакивала смерть Рейчел, поэтому ей не было абсолютно никакого дела до такого праздника, как Рождество. Она перестала верить в чудеса, и мне оставалось надеяться, что однажды это изменится.       Сейчас у меня возникло стойкое желание воспользоваться своими способностями, чтобы отмотать время назад и отказаться от предложения мистера Уэллса, но после торнадо я лишилась дара. Не знаю, радоваться этому или нет. Порой я скучаю по своим способностям, однако все чаще понимаю, что, имея возможность изменить что-то, чаще допускаешь ошибки.       Выдохнув очередную порцию воздуха и чувствуя, как опустошаются легкие, я посмотрела на свое отражение в зеркале, а затем сделала глубокий успокаивающий вдох.       Темные тени, наложенные равномерным тонким слоем, идеально подчеркивали глаза, визуально делая их больше. Краситься я умела, и чувство стиля у меня было отличное, вот только не всегда хотелось использовать косметику. Для чего привлекать внимание, если проще оставаться незаметной серой мышкой?! В праздник я решила немного накраситься, но я была уверена, что сильно выделяться из толпы не буду. Я уже предвкушала блеск нарядов Виктории и ее близких подруг, затмевающий взгляд. На их фоне я легко потеряюсь и останусь такой же незаметной, какой была всегда.

***

      Оставив куртку в гардеробе, я сразу же постаралась влиться в толпу. Лучшие снимки выходят, когда никто не знает, что ты снимаешь. Потихоньку достав полароид, я начала фотографировать студентов. Алиса в своем костюме рыжей лисицы выглядела довольно забавно, я не смогла сдержать улыбку, когда увидела, какой шикарный снимок получился. Я фотографировала все, что только привлекало внимание, надеясь позже выбрать самые лучшие кадры и сделать красочное описание для газеты.       — Хэй, Макс! Я думал, что ты осталась в общежитии, пришел, а тебя там нет… И телефон не отвечает, — с упреком в голосе произнес Уоррен.       Обернувшись, я замерла. В белой рубахе и черных брюках он выглядел довольно сексуально. Почему-то я думала, что Уоррен нацепит на себя костюм какой-нибудь молекулы и займет первое место в конкурсе нарядов.       — Если ты не перестанешь так глазеть на меня, я сгорю от смущения, — чуть тише произнес Уоррен, а затем подошел еще ближе и обнял меня.       — И тебе привет. Знаешь, я представляла твой праздничный костюм немного другим, — протянула я, не решаясь говорить каким именно, чтобы не обидеть друга.       — Боюсь даже спрашивать, каким именно, — засмеялся Уоррен. — Ты пришла сюда, как фотограф, значит можешь пройти в вип-зону?       — В общем-то, да… Как раз сейчас планировала пойти туда, чтобы сфотографировать нашу элиту и со спокойной душой вернуться в общежитие.       — Ох… Я думал, что ты подаришь мне хотя бы один танец?! — Уоррен разочарованно отвел взгляд.       — Прости. — Я развела руками. — Я не танцую… Не люблю все это.       — Ладно. Я понял.       — Ты пока повеселись. Я скоро вернусь, — произнесла я, чмокнув Уоррена в щеку на прощание. Объятия и поцелуи всегда были такими невинными, я не придавала им никакого значения, надеясь, что и для Уоррена они ничего не значат.       Войдя в вип-зону, я на мгновение обомлела. Красота и уют этой части клуба не шли ни в какое сравнение с главной зоной. Найти взглядом своих однокурсников оказалось не так уж сложно. Виктория и Тейлор что-то мило обсуждали, сидя за барной стойкой. Дана, прикрыв уши из-за сильного шума, с кем-то объяснялась по телефону. Прескотт стоял вдалеке от всех, уткнувшись в мобильный телефон. Я уже придумала заголовок, который будет сопровождать его фото в школьной газете: «Держащийся в стороне король вечеринки». Довольно улыбнувшись, я принялась фотографировать его, но черт бы побрал Прескотта с его невероятным чутьем, он тут же вскинул взгляд, а затем устремился ко мне со скоростью хищника. Я выгнулась в спине, готовясь защищаться.       — Ты отлично выглядишь, Колфилд. Потанцуем?! — прошептал Прескотт без присущей ему остервенелости. Я удивленно вскинула бровь. — Да ладно! Сегодня праздник. Давай, соглашайся, не следует отказываться от приглашения короля.       Звучало надменно, но почему-то его предложение заинтересовало меня, и я протянула руку.       Прескотт был нежен. Поцеловав тыльную сторону моей ладони, как настоящий джентельмен, он повел меня в сторону танцпола, а затем положил руки мне на талию. Я обвила его шею руками, не до конца веря в то, что позволила затянуть себя в подобную авантюру. Я на самом деле танцевала, и не с Уорреном, который ждал меня в другом зале… Я танцевала с чертовым Прескоттом.       — Спасибо, — прошептал Прескотт, склонившись к моему уху. От его близости у меня перехватило дыхание.       — За что? — первая фраза, которую я смогла выдавить в его присутствии.       — Ты не выдала меня несколько месяцев назад ректору…       Сердце в груди принялось отбивать учащенный ритм.       — Я не понимаю, о чем ты… — принялась оправдываться я.       — Да ладно? Уверен, понимаешь. Я знаю, что ты была тогда в туалете. Знаю, что это ты включила пожарную тревогу. Ты прикрыла меня, а еще спасла от необратимого. Я ведь тогда мог убить эту суку. — Скулы на лице Прескотта напряглись. Я боялась его такого, но его мимика быстро смягчилась. Парень улыбнулся и закружил меня в танце.       Дальше мы танцевали молча. Между нами не оставалось недоговоренностей. (Или оставалось?!) Я вдыхала запах, исходящий от Прескотта и понимала, что мне нравится это. От него пахло дорогой парфюмерией, сигаретами с ментолом, свежестью и чем-то еще… Тем, что так влекло меня. Я закрыла глаза и приоткрыла губы, чувствуя себя золушкой, попавшей на бал. Вот только вместо прекрасного принца рядом со мной находилось чудовище. Не следовало об этом забывать. Открыв глаза, я вернулась в реальность и заметила на себе прожигающий взгляд Прескотта. Он смотрел на меня как-то особенно… Словно восхищался… Так не смотрят на людей которых ненавидят, но он ведь постоянно твердит, что ненавидит меня и готов убить. Я почувствовала нарастающую волну возбуждения и остановилась.       — Спасибо за танец, — взволнованным голосом произнесла я, а затем выбралась из его «объятий» и поспешила к выходу.       — Я думаю, мы еще не закончили. — Прескотт поймал меня за руку у выхода из вип-зоны.       От былого «принца» не осталось и следа, и теперь передо мной находилось самое настоящее чудовище. В его глазах блестела ярость. Прескотт больно сжимал мое запястье.       — Нейтан, мне больно, — испуганно произнесла я.       — Оу! Теперь я Нейтан? А ведь раньше я был только Прескотт. Это прогресс, Колфилд! — Он не отпустил меня, но хватку ослабил. — А я ведь все ждал, когда ты, наконец-то, меня заметишь. — Он приблизился и теперь дышал мне в губы. От этого становилось не по себе, но я не отстранялась. Мне одновременно нравилась эта близость и пугала. — Ты моя, — властно произнес Прескотт, неровно дыша и обжигая мою кожу своим дыханием. — Неужели ты еще не поняла этого, Колфилд?       От его слов голова пошла кругом. Я пыталась заставить себя перестать думать о Прескотте, вырваться и уйти, но ноги стали ватными, и тело перестало слушаться меня. Парень обхватил мою талию одной рукой, а второй провел по бедру, отчего возбуждение стало лишь разрастаться. Он посмотрел в мои глаза, вероятно, читая в них неприкрытое желание, а затем властно впился в мои губы, показывая, что прав и обладает мной… И он действительно оказался прав. Раньше я считала, что просто боюсь его, но как оказалось, я боялась не его, а своих чувств, которые дремали и просыпались, когда этот псих и грубиян находился рядом. Я шумно выдохнула, когда Прескотт оторвался от моих губ. Следовало бежать без оглядки и смыть с себя этот позор (позор ли? я уже сомневалась), но я не сделала этого. Я запустила руку в его золотисто-пшеничные волосы и притянула его к себе для нового поцелуя.       — Это мне уже нравится. Хоть я и надеялся, что ты немного посопротивляешься, — выдохнул он мне в губы, а затем начал целовать с силой, страстью, местами грубостью, но мне нравилось это. — Надеюсь, внештатных репортеров Рэй больше не подослал? — поинтересовался Прескотт, оторвавшись от моих губ. Я отрицательно качнула головой, стараясь перевести дыхание.       «Беги, Макс», — крутилось напутствие в голове, но я не слушала.       Прескотт ухватил меня на руки со словами:       — Тем хуже для него. Не узнает самой интересной части вечеринки.       Я не сопротивлялась. Положив голову ему на плечо, я обхватила его за шею, стараясь скрыться от взглядов удивленных студентов. После выходных о нас пойдут слухи, но мне не было до этого дела. Я хотела прикоснуться к Прескотту. Желала позволить себе расслабиться. Я так долго боялась его, сторонилась, думала, что он желает причинить мне боль, но на самом деле мы хотели одного — друг друга.       Парень целовал меня по пути, вероятно, он отлично знал дорогу к номеру, но мне не было дело до того, сколько девушек у него было до меня. Взявшись за ручку двери наощупь, он отворил ее, и мы оказались в номере, красиво освещенном огнями гирлянд.       Прескотт поставил меня на ноги и прижал к стене резким движением. Воздух покинул мои легкие и пришлось сделать еще один глубокий вдох. Осторожные поцелуи перешли на более требовательные. Он стянул с меня футболку одним движением и откинул в сторону.       «Что же ты творишь, Макс? Беги!» — кричал здравый смысл, но я лишь продолжала ласкать Прескотта, расстегивая пуговицы на его рубахе дрожащими руками.       Незаметно для самой себя я оказалась обнаженной. На парне еще оставались штаны. Я немного стеснялась, но в полумраке не было заметно, как горят мои щеки. Одним движением Прескотт поднял меня на руки, и я обхватила его бедра ногами. Он нервно нащупал молнию своих джинсов, и уже скоро с моим бедром соприкоснулся его эрегированный член. С моих губ сорвался стон. Я еще ни разу не была близка с мужчиной, и как же сильно я желала, чтобы первый раз произошел именно с Прескоттом (что случилось со скромницей Макс?).       Я откинула голову, позволяя ему целовать мою шею. Он делал это немного грубо, прикусывая кожу и оставляя засосы, но это лишь сильнее распаляло желание. Моя рука непроизвольно скользнула вниз, и уже через несколько секунд я обхватывала его член рукой, знакомясь с новыми ощущениями. Парень издал звук, похожий на рык, и развернулся в сторону кровати. Сделав несколько шагов, он повалил меня на бархатные простыни и прижал к матрасу всем своим телом.       — Я знаю, что у тебя это первый раз. Я не прошу разрешения, потому что ты моя. Всего лишь предупреждаю, что сейчас будет немного больно, — сбивчиво произнес он, а затем я почувствовала, как его член входит в меня. В какие-то секунды меня охватила жгучая боль. Казалось, что внутри вспыхнуло пламя. Я вскрикнула и выгнулась в пояснице, но Прескотт закрыл мне рот жадным поцелуем, прижимая меня к матрасу.       Он сделал резкое движение, потом еще одно… И на смену боли пришло удовольствие. Парень двигался внутри меня быстро. Я ощущала каждый толчок, отдаваясь наслаждению. Внизу живота начал стягиваться тугой узел. Закрыв глаза, я расслабилась. Прескотт встал на колени, подняв мои ноги, и стал двигаться еще быстрее. Наши стоны заглушали тихую рождественскую мелодию, играющую из колонок, стоящих на прикроватной тумбочке.       Я почувствовала холод в кончиках пальцев, а затем все тело содрогнулось, и я вскрикнула от нахлынувшей волны наслаждения. Каждая клеточка тела расслабилась. Мне казалось, что я медленно умираю… Перехожу в невесомость. Вскоре Прескотт вышел из меня и с хрипловатым стоном обрушился на постель рядом. Я не знала, чем закончится этот вечер, но ни капли не жалела, что не ушла. Парень повернул лицо в мою сторону.       — Я никогда не стану идеальным ухажером, чтобы ты знала, но я никогда не отпущу тебя. Теперь ты моя. — Его слова звучали, как угроза, но как же они согревали меня в тот момент. — Я не смогу стать нежным и заботливым, но никто и никогда не посмеет косо посмотреть в твою сторону. Я никогда не изменю тебе, и требую того же взамен. — Прескотт пристально посмотрел на меня. Раньше мне казалось, что секс на вечеринках ничем не обязывает, но как же ликовало мое сердце, когда он говорил все эти слова. Я лишь улыбнулась в ответ. Парень приподнялся и, упершись локтями в матрас, поцеловал меня.       — С Рождеством, Макс, — прошептал он мне в губы.       — Макс? Раньше я была для тебя Колфилд. Это уже прогресс, — ответила я его же фразой, за что Прескотт игриво шлепнул меня. — С Рождеством, — ответила я, прикусывая нижнюю губу.       — Как же ты меня заводишь своей искренней невинностью, — прорычал Прескотт, и перевернулся на спину, утягивая за собой. — Теперь твоя очередь быть сверху, — произнес он, целуя меня в шею.