Ёлка

Лену нравится наблюдать за тем, как Барри Аллен по утрам увлеченно роется в его холодильнике, выискивая что-нибудь на завтрак. На Барри обычно только футболка и трусы, так что шикарным видом по утрам Лен обеспечен почти ежедневно. - У нас закончилось… всё, - торжественно, с нотками настоящего трагизма резюмирует Аллен, закончив рейд по заставленным какой-то дрянью вроде горчицы, кетчупа и подсохшего сыра полкам холодильника. Лену внезапно согревает сердце это категоричное и уверенное “у нас” - не то чтобы они разговаривали о переезде Флэша в эту квартиру - Барри и так перетащил сюда почти все вещи, ночевал здесь большую часть ночей в месяц и имел свой собственный ключ, - но то, как это звучит, Лену нравится. И милая, крепкая задница Аллена, маячащая на кухне утром - тоже нравится. - Совсем всё? - уточняет Снарт, подходя ближе и заглядывая через плечо Барри в холодильник. Ладони сами ложатся на округлые ягодицы, сминая, и Барри мигом тает от прикосновений, почти перестает дышать на несколько секунд, тихонько заскулив, когда Лен целует его в шею. - На завтрак что-нибудь насобираем, - бормочет Барри, придирчиво оглядывая недра холодильника и слабо толкаясь бедрами назад, в пах Лена. - А вот потом… или тайскую доставку, или в магазин за продуктами… Я голодный, - признается со смущенным вздохом, переходящим во вздох недовольный, когда Лен убирает руки с его задницы, просто обнимая за талию. Голодный Флэш - это плохо, тем более, что запас его энергетических батончиков подошел к концу, а отпускать его в лабораторию за еще одной партией Лену совсем неохота. Опять там застрянет за спасением мира или еще чем-нибудь, а у них вполне определенная договоренность. - Нахер доставку, - Лен мягко прикусывает кончик розового уха, чувствуя, как Барри сладко вздрагивает в его руках. - Схожу в магазин, kiddo. Только никаких рождественских гусей я тебе не обещаю. Не люблю гусей. Барри тихо хихикает, выгребая из холодильника продукты, вполне пригодные для того, чтобы превратить их в сытный завтрак. - Обойдемся без рождественских гусей. Стейк - всегда лучший выбор, - со знанием дела отзывается Барри, когда перестает смеяться. И тут же становится серьезным, даже слишком: - Ну и… ты же знаешь, я обещал Джо прийти к нему на Рождество… - Знаю, - Леонард неохотно убирает руки с чужих бедер, собираясь приступать к приготовлению кофе. - Знаю, потому что ты говоришь об этом каждый день, kiddo, в течение последних пары недель. И каждый день - с все более виноватым видом. Хотя я тебе уже сотню раз повторил, что я ничего не имею против. Какого черта ты мне не веришь? - с улыбкой уточняет Лен, рассматривая теплый розовый румянец, привычно заливший щеки Барри. Барри точно знает, почему - ему Лена одного оставлять не хочется. Но Снарт выглядит вполне уверенным в своих словах, вполне искренним, и спорить с ним бесполезно. Да и Барри пока совсем не готов представлять своим друзьям и родственникам Капитана Холода в качестве своего бойфренда. После завтрака Лен, получив список продуктов длиною в руку, пару наставлений от Барри, почему-то решившего, что Ленни до этого за продуктами ходил в прошлом тысячелетии и растерял весь опыт, и предупредив, что заскочит еще по паре совершенно не криминальных дел, выходит из квартиры, оставляя Аллена наедине с самим собой и давно гложущей его идеей привнести в жизнь капитана Холода хоть немного рождественского настроения. Елку например. Украшать елки Барри любил трепетно и с самого детства, но у Снарта явно не было никакой тяги к мишуре. Обычно, насколько знал Барри, все эти новогодне-рождественские атрибуты в середине декабря просто начинали лезть из всех щелей. Откуда-то выпадали коробки со стеклянными шариками, на рабочем столе откуда ни возьмись появлялись леденцовые красно-белые палочки, мишура липла к одежде и незаконно пробиралась в дом в виде ярких отблесков-всполохов, напоминающих о том, что пора озаботиться подготовкой к Рождеству. Но только не у Лена. Барри испытывал легкое чувство стыда - и страха, - когда обшаривал квартиру Лена в поисках каких-нибудь рождественских украшений. Обшаривал весьма поверхностно, сохраняя хоть какие-то приличия, но все равно побаивался найти что-нибудь… что Флэшу находить бы не стоило. Но все в квартире было вполне чинно. Ни мишуры, ни бриллиантов. А теперь, за полтора дня до Рождества, Барри остался в квартире Лена один на ближайшие часа четыре-пять, и единственный вопрос, который его гложет - будет ли Лен сердиться за такое самоуправство. Не то чтобы Лен часто на Барри сердился. Со спокойствием взрослого, опытного мужчины он закрывал глаза на большую часть косяков Барри, всерьез выходя из себя, только когда Аллен лез на рожон, подвергал себя опасности и… в общем, когда Барри был Флэшем немного больше, чем Лен хотел бы ему позволять. Леонард, впрочем, грабил банки, ювелирные выставки и картинные галереи, так что, в каком-то очень сложном смысле, они были квиты. Двадцать четвертого декабря достать елку не самое простое дело, на самом деле. Особенно красивую, не ободранную, не слишком огромную и подходящую для городской квартиры. Если бы не спидфорс, Барри бы и к ночи не управился, уже не говоря о том, что он напрочь бы заледенел на внезапно ударившем по городу морозе. С украшениями все тоже не очень-то просто, но у Барри есть ящик игрушек в его квартире - немного потрепанных, сохранившихся из того детства, которое он провел с мамой и папой, но вполне еще блестящих, праздничных и нежно любимых. Обычно Барри их не доставал - разве что несколько штук, и совсем не был уверен, зачем перевез их к себе, а не оставил дома у Джо, но… видимо, Барри просто чувствовал, что они ему пригодятся. Мишуру с гирляндами достать намного проще и, в целом, Барри управляется со всем этим ответственным делом - от елки, до красной мишуры со звездочками, - за три часа. Чувствует себя вымотанным, выжатым как лимон, но, слава ускоренному метаболизму, ему хватает буквально получаса отдыха на то, чтобы прийти в норму… и еще половинки пиццы, прихваченной по дороге. Первое, что чувствует Лен, перешагнув порог своей квартиры - запах хвои. Не хвойного освежителя, не каких-нибудь дурацких парфюмерных экспериментов Лизы, а самой настоящей хвои. Снарт еще успевает подумать, что так пахнет раннее детство и елка, отогревающаяся в квартире после уличного мороза, успевает удивиться, откуда всему этому взяться у него дома, и, поставив пакеты на пол, разувается, проходя в зал. Барри тихо ойкает, но зажатый в руке красный, глянцевый шарик не отпускает. Лен удивленно приподнимает брови, по привычке засовывая руки в карманы короткого шерстяного пальто, и еще раз оглядывает Барри, только потом все-таки переводя взгляд на стоящую ближе к окну елку, почти упирающуюся верхушкой в потолок. - Ты как её затащил? - только и спрашивает Лен, еще пытаясь осознать происходящее. - Спидфорс, - осторожно поясняет Барри, откладывая шарик обратно в коробку. - Я и не такое могу утащить, вообще-то… Ты не сердишься? - За… за что? Лен выглядит по-детски изумленным и очень-очень милым. Барри уже видит, что он ни капли не сердится, и от этого на душе становится спокойнее. И теплее. - Ну… за самоуправство, - объясняет Барри, коротко дернув плечом. - Не сержусь, - подтверждает мнение Барри Снарт, подходя ближе и обдавая Аллена холодом, еще не согревшегося тела. - С какого я буду сердиться, kiddo? А... игрушки где взял? - Это мои, - признается Барри, следя за тем, как Лен вытаскивает из коробки отложенный туда шарик. - Вот этот вот маме подарили, когда мне было семь лет. Я даже не знаю, почему я запомнил. Вообще, я подумал, что если ты будешь сердиться, я хотя бы смогу быстро все ликвидировать… - Не буду я сердиться, - ворчит Лен, притягивая Барри к себе. Барри уверен, что для поцелуя, но Леонард прижимается губами к его щеке, улыбаясь, и это настолько нежно, уютно и даже волнующе, что Барри едва не скулит от восторга. У Лена холодный нос и теплые, сухие губы, и он минуты полторы просто обнимает Барри, молча улыбаясь. Барри чувствует себя от этого очень хорошо. Словно он какой-то волшебник, даже круче чем Санта-Клаус, поскольку Санта Лена явно не впечатлял. А вот Барри Лена впечатлил. И еще растрогал, что было совсем уж странно, потому что сентиментальностью Лен никогда не страдал, но, с другой стороны, Барри всегда делал с Леном что-то странное. В конце концов, они ведь живут вместе - Капитан Холод и Флэш. - Тебе помочь? - Лен, оставив короткий, теплый поцелуй на щеке Барри, кивает то ли на елку, то ли на коробку с игрушками, улыбаясь, когда тот обвивает руками его шею. - Я буду рад, Ленни, - Барри отвечает ему довольной и очаровательной улыбкой. - Я очень люблю наряжать елку. Лен даже забывает об оставленных в прихожей пакетах - и здесь можно порадоваться тому, что у него нет никаких домашних питомцев, которые могли бы покуситься на мясо или сыр, оставленные без присмотра. И еще Лен прекрасно знает, что на спидфорсе Барри прекрасно справился бы с елкой минуты за полторы, причем все было бы развешано куда более аккуратно - при всем своем хорошем вкусе и любви к прекрасному, Леонард чувствовал себя немного растерянно, когда стоял перед елкой со стеклянной игрушкой в руках и раздумывал, куда бы её повесить. Но Барри явно наслаждается процессом, включающим в себя некоторую растерянность Капитана Холода, а так же его теплые руки, так и норовящие обнять бегуна за пояс, губы, прикасающиеся к коже и добродушно-насмешливые комментарии, постепенно приобретающие все более… горячий характер. Как и поцелуи, и прикосновения, и Барри бы не смог точно определить момент, когда они из зала переместились в спальню. У Лена на шее - нитка золотистой, с серебряными звездочками мишуры, и это должно быть просто нереально смешно, тем более, что Барри сам её туда намотал, а потом Лен подхватил его под бедра, легко прикусил ключицу, и… И теперь Барри тихонько постанывает, принимая Леонарда. Закатывает глаза от удовольствия, шарит руками по его груди, коленями сжимает бедра, норовя податься навстречу. Стонет на высокой ноте, распахнув искусанные розовые губы. Зарывается пальцами в короткие волосы на макушке Лена, прижимая его к себе и подставляя шею ласковым укусам, от которых на коже наверняка останутся самые красноречивые следы. Лен двигается короткими, сильными толчками, крепко удерживая задыхающегося от стонов Барри за бедра. Ему плевать на мишуру, неприятно щекочущую кожу, потому что отлепить сейчас руки от дрожащих бедер Аллена просто смерти подобно. Потому что Барри стонет его имя - тихо и тонко выстанывает “Ленни...” несколько раз подряд, - выгибается в его руках, слабо царапает спину короткими ногтями, и, замерев, кончает, выплескиваясь себе на живот, и вид у него при этом ошарашенно-довольный. Лен дает ему пару секунд отдохнуть, прежде чем в несколько коротких толчков доводит до разрядки себя, чувствуя, как жаркой волной удовольствия плавит позвоночник, а следом ласкающе скользят пальцы Барри. Вниз и вверх, к шее, наконец-то сдергивая мишуру. - Ленни... - нежно шепчет Аллен, затуманенно глядя на Лена и лаская его шею длинными, теплыми прикосновениями. - Мы, кстати, с елкой еще не закончили, - потрясающе невпопад ляпает Лен, ероша волосы Барри одной рукой и поглаживая его по бедру другой. Отпускать его не хочется никуда вообще. И никогда. - Значит, нужно закончить, - согласно мурчит Барри, явно не собираясь двигаться с места в ближайшее время. Лена совершенно устраивает его план и настрой. Лена совершенно устраивает Барри Аллен. Даже больше, чем просто “устраивает”. Лен охренительно - и взаимно - влюблен.