this is my least favorite life the one where you fly and i donʼt a kiss holds a million deceits and a lifetime goes up in smoke
***
Дым еле видной полоской струится с сигареты, поддаваясь легкому дуновению ветра. Он курит. Курит как-то по-особенному — слишком эстетично и грубо. На мгновение зажимает сигарету в зубах и затягивается, не дожидаясь, пока пепел начнет обжигать, соскальзывая на тонкую полоску губ. Вообще-то, он никуда не торопится, хотя и не перестает нервно поглядывать на наручные часы. Сейчас поздняя осень, а в Глазго, знаете ли, довольно прохладно в это время года. Поэтому Майклу, двадцатичетырехлетнему ирландцу с легким немецким акцентом, по собственной глупости выскочившему на улицу в одной лишь рубашке, ничего не остается, кроме как ожидать появления тьютора шотландской академии музыки и драмы, куда его пригласили, как недавнего выпускника, но уже весьма опытного специалиста.***
— Мистер Фассбендер? — раздался голос где-то совсем близко, заставив Майкла, без особого энтузиазма рассматривавшего свою обувь, ободриться, — прошу, следуйте за мной. Поднявшись, наконец, по ступенькам, ведущим к главному входу, ирландец оказался внутри просторного холла, наполненного студентами и преподавателями. — Прошу, проходите, там все уже готово для вашего прихода, — продолжал настойчивый тьютор, провожая Майкла до дверей просторного класса с великолепным видом на розарий. — Благодарю, — отозвался ирландец, одаряя своего проводника широкой улыбкой.***
— На самом деле, знаете, я чертовски плохой лектор и даже не представляю, чем мог бы с вами поделиться, ведь я фактически старше всех вас на какую-то пару лет, но, видимо, администрация этого чудесного заведения считает иначе… — начал Фассбендер, выдерживая паузу, — так вот, меня, как выпускника, попросили поговорить с вами, ведь, насколько я знаю, большинство из вас в этом году защищает диплом, верно? Из зала доносятся одобрительные крики, и Майкл, улыбаясь кончиками губ, продолжает: — Я бы не хотел затягивать все это дело, ведь ни на процент не уверен в его продуктивности, поэтому, ребята, если у вас есть какие-то вопросы ко мне, или, возможно, вам нужна поддержка… — голос его внезапно умолк, а в груди застрял раскатистый смех, — то вы всегда можете обратиться ко мне.***
— Люблю таких, как ты, которые задают много вопросов, — иронично произнес Майкл, вглядываясь в бездонные глаза одного единственного студента, сидевшего перед ним, — и как же тебя зовут, красавчик? — Джеймс, — слегка смущенно ответил шотландец, отводя взгляд от мужественного лица Фассбендера, обрамленного легкой щетиной, — понимаете, я совершенно не уверен в себе, многие говорят, что у меня хорошо получается… — Собирайся! — Майкл делает резкий шаг к выходу и вновь обращает свой взгляд на МакЭвоя. — Куда? — растерянно спрашивает Джеймс, с недоумением смотря на Фассбендера. — Будем убивать в тебе неуверенность, — ирландец расплывается в акульей улыбке и выходит в холл.***
Сыро. Только что закончился дождь. Тучи, плотно затянувшие небо, медленно расходятся в стороны, обнажая бездонный вечерний небосклон и тысячи безмятежных звезд. Свет уличных фонарей рвано отражается в лужах, покрывающих каменную мостовую, уложенную столетними булыжниками. На улицах царит гробовая тишина — вокруг ни души. Майкл быстрыми шагами огибает здание академии, за ним торопливо движется Джеймс, выражение его лица одновременно воплощает негодование и нешуточный интерес. Ветер ласкает его непослушные волосы, играет с подолом не заправленной в брюки рубашки, обнажая живот. — Залезай, — повелительно говорит Фассбендер, когда молодые люди подходят к автомобилю, и Майкл открывает дверь, — не бойся, голубой мальчик с голубыми глазами, — ирландец смущенно улыбается и проводит рукой по рельефной спине Джеймса, позволяя ему занять пассажирское место. МакЭвой проскальзывает внутрь, и дверь авто захлопывается. Через пару мгновений Майкл уже сидит на своем привычном водительском месте и ловко заводит мотор. Еще несколько секунд и седан мчится по дороге в пригород Глазго. — Не волнуйся, мы едем ко мне, — доступно поясняет Майкл, — выпьем, поговорим, — он переводит взгляд с дороги на зеркало заднего вида и слегка щурится, увидев в нем силуэт Джеймса, впившегося глазами в окно и следившего пальцем за бегущими по стеклу каплями дождя, — если ты, конечно, понимаешь, о чем я, — Фассбендер снова слегка улыбается кончиками губ и довольно потирает ладонью щетинистую щеку. Он понимает, что МакЭвой, скорее всего, ни о чем не догадывается, уж слишком девственно чист этот голубоглазый мальчик с кожей цвета белого мрамора. И эти мысли вызывают в нем противоречивые чувства — отцовскую любовь и еще больший интерес к его трепетным губам. — Я буду нежен, — шепчет вслух Майкл, включая левый поворотник и заворачивая на стоянку перед коттеджем.***
Джеймс сидит на краю кровати. Он непрерывно следит за движениями Фассбендера, его зрачки расширены — то ли из-за приглушенного света в комнате, то ли из-за количества алкоголя в крови — Майкл не пожалел для своей новой пассии бутылки великолепного ирландского виски, припасенной им для особых случаев. Фассбендер долго крутится где-то на террасе, выкуривая последнюю сигарету из пачки, и наконец возвращается в комнату, продолжая держать в зубах тлеющий окурок. Он медленно подходит к Джеймсу и встает перед ним, ловя на себе его взгляд. Майкл ласково улыбается, бросает еще искрящуюся сигарету в стеклянную пепельницу и выдыхает дым. Плотная стена смога на секунду заволакивает молодых людей, но это не мешает ирландцу запустить руки в копну волос МакЭвоя и поцеловать его в лоб грубыми обжигающими губами. Он спускается ниже, трется щетиной о нежную кожу Джеймса и медленно сливается с шотландцем в поцелуе, аккуратно прикусывая его нижнюю губу. Наконец Фассбендер отстраняется и открывает глаза. Он долго смотрит на студента, любуется его острыми скулами и слегка покрасневшими щеками, затем стягивает с себя рубашку и наклоняется перед Джеймсом, ласково целуя в шею, оперевшись руками на проминающуюся под тяжестью тела кровать. — Майкл… — тихо стонет шотландец, и его тело покрывается мурашками, — Ма… — он не успевает договорить, Фассбендер ловко занимает его рот поцелуем, облизывая горячие губы и пробираясь внутрь языком, щекоча внутреннюю сторону щеки. Ирландец наваливается всем телом и удерживает бедрами Джеймса — теперь тот находится в его полной власти. Медленно расстегивает его рубашку и покрывает девственную грудь поцелуями, уделяя особое внимание соскам, вынуждая студента выгибаться в пояснице и цепляться пальцами за простыни, надеясь вырваться из возбуждающих объятий Майкла, непривычных ему. — Подожди, не так быстро, — улыбается Фассбендер и стягивает с МакЭвоя обтягивающие брюки, нежно прикасаясь к внутренней стороне бедра и заставляя Джеймса прикусывать опухшие губы, — или тебе не нравится? — Я… я не пробовал так никогда раньше, — заикается шотландец и с некоторым испугом в глазах следит за движениям Майкла, ловко расправляющегося с его бельем. — Я заметил, — смеется ему в ответ хозяин дома, прикасаясь губами к члену Джеймса и плавно скользя языком от головки до самого основания, нежно прикусывая зубами кожу и оттягивая ее. Шотландец издает громкий стон и еще сильнее выгибается вперед, откидывая назад голову с растрепанными волосами и стекающим со лба холодным потом. Майкл довольно ухмыляется и еще сильнее сжимает ствол ладонью, заглатывая член и уделяя особое внимание головке, массируя ее языком. — Майкл… — стонет МакЭвой, захлебываясь от возбуждения и слегка морщась, зарываясь рукой в волнистые волосы Фассбендера, — трахни меня. — Это где это мы научились таким словам, — мычит ирландец, заглатывая член все глубже и ускоряясь, усиливая давление на головку, — но ты определенно умеешь читать мои мысли, засранец. Наконец Джеймс издает громкий стон и комкает под себя простынь, слегка приподнимаясь на локтях и наблюдая, как его член обхватывают покрасневшие губы Майкла. Фассбендер довольно рычит, слизывая сперму с головки шотландца и со своей щетинистой щеки. МакЭвой беспомощно лежит на кровати, его грудь покрылась мелкими капельками холодного пота, он тяжело дышит, его глаза закрыты. Ирландец с нежностью смотрит на пассию, а затем медленно целует в губы, поглаживая растрепавшиеся волосы Джеймса. — Кажется, ты хотел, чтобы я тебя трахнул, — начал Майкл, по-акульи скаля зубы, — твое предложение еще в силе? Шотландец лишь слабо улыбнулся в ответ, слегка прикасаясь рукой к Фассбендеру и пробегая тонкими пальцами по его спине. — Значит, да, — удовлетворенно заключил Майкл, скользя ладонью по плоскому животу Джеймса, судорожно в этот момент согнувшегося и захихикавшего, — щекотки боишься? Задав этот риторический вопрос, ирландец резко приподнялся на локтях и приняся щекотать МакЭвоя, заставив его перевернуться на живот. — Очень вовремя я об этом узнал, иначе даже не представляю, что могло бы заставить тебя подставить мне твою прекрасную задницу, — довольно ухмыльнулся Фассбендер и согнулся над Джеймсом, массируя большим пальцем сфинктер и покусывая мочку его уха. — Я тебе не девчонка, Майкл, чтобы ты делал комплименты моей заднице, — краснея огрызнулся шотландец. — Оу, ну прости, малыш, больше не буду, — захохотал Фассбендер, обнажая ряд острых зубов и стягивая с себя белье. Он аккуратно входит и тянется, чтобы поцеловать МакЭвоя в шею. Джеймс рвано выдыхает и издает изнемогающий стон, насаживаясь на член Фассбендера почти полностью. По щеке стекает слеза — ему больно. — Тише, тише, не так быстро, — ласково произносит Майкл и целует где-то в районе лопаток, — я постараюсь нежно, только не плачь. Шотландец открывает было рот, чтобы выкрикнуть что-нибудь дерзкое в ответ, но не успевает — Фассбендер делает резкий толчок, и стон вырывается из уст студента, наполняя всю комнату. Майкл продолжает ритмично двигаться, слегка приобнимая Джеймса за талию. Удовольствие клубком сворачивается чуть ниже живота и тянет, нарастая. Наконец Фассбендер рычит и прогибается, изливаясь на пухлую попку МакЭвоя. Он удовлетворенно падает рядом с растянувшимся на кровати Джеймсом и зубами рвет обертку новой пачки «Marlboro Gold», доставая из нее сигарету и затягиваясь. — Будешь? — ирландец жестом показывает на сигарету. Джеймс на секунду приоткрывает глаза и тут же закрывает, неодобрительно мотая головой. — С тобой как, все нормально? — заинтересованно спрашивает Фассбендер, вынимая изо рта окурок и обращая свой взгляд на уткнувшегося носом в простыню МакЭвоя. — Да, только задница ноет, — жалуется шотландец, взъерошивая ладонью собственные волосы. — Пройдет, красавчик, — ирландец улыбается кончиками губ и выдыхает дым. — Черт тебя возьми, Майкл Фассбендер, я люблю тебя! — И я тебя, малыш Джеймс, тоже люблю. Но это, правда, вряд ли пройдет, не то что твоя прекрасная задница, — он снова затягивается и довольно скалит зубы. — Ну я же просил тебя, пидорас, не надо делать комплиментов моей заднице! — От пидораса и слышу, — смеется ирландец и целует МакЭвоя в лоб. Джеймс лежит на плече Майкла, уткнувшись носом в его шею; Майкл курит, держа длинными пальцами тлеющую сигарету. За окном безлунная ночь, на небе рассыпаны тысячи безмятежных звезд — они тоже любят друг друга.