Влюбленный циник

      С высоты город кажется маленьким, движущиеся огоньки, медленный поток машин и людей на дорогах. Если находиться внутри — все бежит и не успеваешь оглянуться, чем выше над землей, тем медленнее течет время, оно здесь останавливается холодной атмосферой, замедляет ход. Вот так вырваться из потока и оглянуться, то что нужно Юнги сейчас.       Он сидит на подоконнике своего балкона, свесив одну ногу в пустоту, и курит. Говорят, что самые отъявленные циники влюбляются по-настоящему сильнее всех. Юнги крутит эту фразу в своей голове и находит в ней отчасти правду. Он циник — жизнь его выжгла, выела, оставив зияющие дыры, которые он без успеха пытается залатать. Он давно ни к чему и ни к кому не испытывал чувств. Но его жизнь изменилась с появлением Намджуна.       Познакомились они с ним банально, через знакомых, но с первой встречи Юнги почувствовал что-то родное, сначала он списал это на схожесть интересов, сейчас он по уши влюблен. С Намджуном он чувствует себя расслабленным, не заботясь о произнесенных словах, о поступках или действиях. В какой-то момент Юнги стал «замечать» Кима. Его ямочки на щеках, когда тот улыбается, его «странные» танцы совсем не похожие ни на какие другие, его симбиоз характера — раздолбайство и серьезность, сдержанность. Эти пухлые губы и этот кадык, который «бегает», когда Намджун пьет воду, эти сильные руки и смуглая кожа, контрастная с самим Юнги. Шуга всегда был сильным, волевым мужчиной, но с Кимом чувствует себя маленькой принцессой с худыми руками, ногами. И что больше всего пугает Мина — ему нравится это.       Юнги мучился, но не знал, что Намджуну он понравился еще до того как узнал лично. Его друзья все время судачили о Мин Юнги — холодном парне и Намджуну стало интересно. Он сразу понял, что все эти люди даже не подозревают какой на самом деле замечательный Шуга. Ему нравится эта внешняя хрупкость хёна, за которой скрывается сильный, стойкий человек, знает как много ему пришлось пережить. Его хочется обнять, защитить, зализать его раны, чтобы они зажили быстрее, подставить свое плечо, дать уверенность, поддержать. Потому что ему нужен этот хён. Как смысл жизни, за который он будет цепляться, ради которого будет способен свернуть горы и даже больше.       Намджун вдавливает кнопку звонка и дверь открывается. Юнги не ожидает увидеть его на пороге, мат застревает на полуслове, хотел послать далеко и надолго того, кто посмел потревожить его раздумья. Но Намджуну можно все.       Юнги отступает, пропускает его и уходит на свое прежнее место. Ким встает в проеме двери и наблюдает как тонкие изящные пальцы достают сигарету из пачки, как он подкуривает, щурится и выпускает дым из легких. Как он задумчиво смотрит вниз, его тонкие губы, наполненные смыслом глаза, безмятежное лицо. Намджун не будет больше ждать.       — Хён, я люблю тебя, — просто, естественно произносит Ким, а у Юнги сердце сжимается в тугой клубок и воздуха не хватает. Он не знает как понимать его слова и от неожиданности бычок падает из рук по ту сторону перил. А Ким подходит к Юнги и заботливо снимает с подоконника.       — Не сиди там больше, это опасно.       Юнги не привык к такой нежности и заботе, он не знает, что ему делать и что говорить, он растерян и начинает паниковать. Намджун видит и прижимает своего хёна теснее.       Джун теплый, его дыхание обжигающее. Он выше и оттого в его объятиях Юнги помещается очень удобно. Мину очень нужно это тепло и этот Намджун. Только с ним он может позволить себе быть слабым. Он отдается в руки своего донсэна и обвивает вокруг талии руки, мурлычет словно котенок.       Намджун подхватывает его и несет на кровать. Ему не нужны слова, хён и так уже на все ответил. Медленное, тягучее время, его хочется вовсе остановить и разобрать на атомы, продлить момент, насладиться каждой деталью. Этой родинкой у Намджуна на шее, этой светлой нежной кожей, хриплыми стонами, разносящимися в пространстве. Самой настоящей, красивой улыбкой Мин Юнги. Намджуну льстит, что ее видит только он, это его сокровище и он никому не отдаст.       Шуге нравится нежиться в объятиях, нравятся горячие руки, этот горящий взгляд, наполненный «жизнью». Он плавится под Намджуном словно воск, дает лепить из себя любые фигуры, формы. Он знает, что Намджун слепит что-то завораживающее, любимое. Он добровольно отдает свою свободу, потому что его свобода — Ким Намджун. С ним живется легче, дышится глубже, с ним весело, с ним «счастье». Это эфемерное, ускользающее что-то, которое воплотилось в одном человеке.       Теперь Юнги курит на излюбленном балкончике не один, размышляет не один, а вместе и по жизни тоже идет вместе.