Половое созревание

Змеиный Саннин Орочимару считался гением отнюдь не за красивые глаза. И даже не за длинный язык. И не за прочие впечатляющие внешние факторы. Никто до него не достигал таких высот в науке и не добивался таких эффективных дзюцу. Никому не удавалось после стольких преступлений благополучно избегать поимки и наказания. Орочимару планировал и продумывал заранее всё, что мог, и даже больше. И вполне обоснованно собой гордился. Однако нет такого гения, который не просчитался бы хоть в незначительной мелочи. Не принял в расчёт Орочимару только однажды и только одно. *** — Орочимару-сама, а как вы думаете, я ей нравлюсь?! Суйгецу был стабилизирован в своей человеческой форме и ремнями пристёгнут к операционному столу, но кляпа в лаборатории, к сожалению, не нашлось, поэтому Орочимару приходилось выслушивать всё, что накопилось у подопытного на душе за время заключения. А накопилось там, оказывается, немало. — Она так забавно слюной брызжет, когда кричит, и глаза так красиво сверкают!.. — мечтательно протянул Суйгецу, помолчал какую-то исчезающе малую долю секунды и снова обратился к Орочимару: — А почему она вчера покраснела, когда меня увидела? Я же не изменился, а она покраснела! Она что-то чувствует ко мне, да?! Орочимару медленно и неторопливо раскладывал рядом с операционным столом инструменты: шприцы, скальпели, электроды, пару жутких и, откровенно говоря, совершенно нефункциональных приборов собственного изобретения… Целью этого перфоманса являлось психологическое давление, и обычно это действовало, но у Суйгецу сейчас явно нашлась проблема поважнее. — А вы мне можете шрам оставить? — внезапно загорелся идеей он. — Говорят, женщинам нравятся шрамы, они украшают мужчин! Ой, забыл про регенерацию… Тогда, может, проклятую метку, а? Ну пожа-а-а-а-алуйста! — заныл он. — Ну, что вам стоит?.. — он скосил глаза в сторону и радостно поинтересовался: — О, там Джуго в углу, да? Джуго, я тебя вижу, иди сюда! Орочимару-сама твоя помощь в опыте нужна! Джуго, к счастью, тоже был зафиксирован надёжно и помочь никак бы не смог, захоти даже Орочимару дать Суйгецу проклятую метку. Впрочем, сейчас ему гораздо сильнее хотелось дать Суйгецу по лбу. Проводить опыт под непрекращающуюся болтовню было, конечно, возможно, но перспектива терпеть этот трындёж несколько часов, пожалуй, не вдохновляла. Убедившись, что Суйгецу точно никуда не утечёт, Орочимару вышел из лаборатории. Найти кляп — дело двух минут, сберечь уши и нервы — бесценно. Под дверью лаборатории обнаружилась Карин. Издав при виде Орочимару радостный вопль, она припустила следом за ним, приноравливаясь к быстрому шагу. — Орочимару-сама! Я тут подумала, а можно я уши проколю?! — Нет, — автоматически ответил Орочимару. Не потому что был в самом деле против, а потому что последние полчаса очень хотел вклиниться с этим словом в монолог Суйгецу. — Ну вот, — погрустнела Карин. — Почему нет? Я хирургической сталью, стерильно! А хотя бы одно ухо? А пупок, там не видно будет? И не дожидаясь реакции, затараторила: — А можно разрез на рубашке выше сделать, чтобы видно было? И шорты покороче! Чтобы быть сексуальнее! А курить мне можно? Чтобы крутой выглядеть! Хотя бы без табака, так, травки какие-нибудь медицинские!.. Если от Суйгецу такого потока бреда ещё можно было ожидать, то подобное поведение Карин несколько выбило Орочимару из колеи. Крамольная мысль о втором кляпе быстро вытеснилась другой, более внятной: зря он это как-то на самотёк пустил, ой, зря… Это же подростки, напомнил себе Орочимару, в самый разгар полового созревания. У них сейчас вместо мозга — гормональные качели, а мысли все сводятся к тому, как понравиться объекту своего воздыхания. А он тут от них пытается добиться чего-то и удивляется странному поведению. Карин, к счастью, поотстала с досадливым: «Снова вы убегаете!», — так что Орочимару мог спокойно обдумать проблему и найти для неё идеальное решение. Интеллектуальный подход — он всегда выигрышный. *** Карин сидела на стуле, аккуратно сложив руки на коленях, Суйгецу рядом трепыхался в аквариуме. Периодически они бросали друг на друга взгляды: демонстративно равнодушные в одном случае и искренне заинтересованные в другом. Орочимару откашлялся и начал лекцию. — Пришло время рассказать вам про пестики и тычинки! — прошелестел он. — Орочимару-сама, вам принести пестик для растирания трав? — моментально откликнулась Карин. — Я мигом! — А в кого потыкать надо? — обрадовался Суйгецу. — Только меч дайте, я сделаю! Всё веселее, чем в колбе телепаться! — Я про сексуальное воспитание, — вкрадчиво притормозил их Орочимару. — Вы уже взрослые, так что пора вам узнать, откуда дети берутся… — Орочимару-сама, вы же преподавали мне репродуктивную систему полгода назад, — с укором напомнила Карин. — А я и так знаю, откуда чо берётся, мне просто не с кем закрепить теорию! — осклабился Суйгецу. Карин презрительно фыркнула и отвернулась, но не сильно — чтобы краем глаза его всё-таки видеть. Суйгецу ей лучезарно улыбнулся во все тридцать два острых зуба. У Орочимару начало закрадываться подозрение, что в роли лектора по половому созреванию он терпит фиаско. — Так если вы так замечательно всё понимаете… — начал он. «Какого ж чёрта не можете себя контролировать?» — напрашивалось окончание. Орочимару отстранённо наблюдал за своими подопечными. Карин показала Суйгецу язык, чем спровоцировала очередную тираду из ненавязчивых оскорблений, остроумных шуток и сомнительных комплиментов. Но вопреки обыкновению почему-то не столько разозлилась, сколько смутилась и даже покраснела, пока Суйгецу продолжал вдохновенно вещать. — …можете друг с другом как раз теорию и закрепить, — довольно закончил Орочимару, направляясь к выходу. — Оставляю вас наедине. — Что?! С ним?! Да ни при каких обстоятельствах! — возмутилась Карин. — Орочимару-сама, она не хочет, можно мне какую-нибудь другую девушку? — быстро сориентировался Суйгецу. — Желательно блондинку! — Какую ещё блондинку?! — возмутилась Карин. — Да почти любую, я не привередливый, — отмахнулся Суйгецу. — Я и на тебя, в принципе, согласен, но раз уж ты против… — Что значит «в принципе»?! Ты, может, рассмотрел плохо?! — Ой, да что там рассматривать, я и отсюда вижу… Перепалка в лаборатории разгоралась всё жарче, а вместе с тем повышался и градус сексуального напряжения. «Тоже отличный будет эксперимент», — решил Орочимару. Всё-таки не зря он считался гением.