Тьма Сияет

Тьма сияет, Уничтожая меня, И мое сердце болит от того, Как это приятно. MUSE «Darkshines» Тусклое зеркало, на скорую руку прилепленное к бледной кафельной стене и грозящееся сменить выбранную для него диспозицию в любой (желательно самый неподходящий) момент, лениво, но с некоторой долей беспокойства выхватывает из сумрака лицо полуобнажённого человека. Если считать наличие симметричного телосложения, мозга, достаточно развитого, чтобы строить планы по уничтожению мира, и способности всеми возможными способами завладевать вниманием неординарного субъекта в костюме зверька из отряда рукокрылых, то этот мужчина, без сомнения, человек. Но любой, кому довелось иметь удовольствие хоть мало-мальски контактировать с Джокером, поставит под сомнение выдвинутую ранее теорию, приведя внушительное количество неоспоримых, иллюстрированных выразительной мимикой и жестами аргументов. Если, конечно, сохранит эту способность после встречи с клоуном. Глухой щелчок следует за проникновением контурной вилки в практически отвалившуюся от стены розетку стандарта 10А, и тесная тусклая ванная комната, освещённая единственной лампочкой накаливания, мирно доживающей свой век в этом гиблом месте, наполняется ровным электрическим жужжанием. Закрученный, словно у старого стационарного телефона провод неспешно покачивается в такт движениям бледной рукой, сжимающей старомодную бритву и водящей ею вдоль впалых щёк. В помещении стоит запах острой пищи, выветриванию которого нисколько не способствует забитый, кишащий насекомыми воздуховод. Джокер морщит нос, но и не думает жаловаться на неудобства проживания в китайском квартале — самом надёжном укрытии в городе. Не выпуская бритву из рук он делает пару шагов влево, насколько позволяет длина провода, и дотягивается до ручки небольшого заляпанного окна, пробитого в стене, перпендикулярной той, где висит зеркало и раковина. Шпингалет поворачивается, и когда-то белая деревянная створка с едва различимым скрипом открывается, впуская в помещение уличный шум ночной жизни, немного грязного снега с подоконника и ещё более неприятные запахи. Мужчина решает, что едкий дым дешёвого китайского табака импонирует ему больше, чем вонь от остатков протухшей пищи и снова фокусирует внимание на процессе бритья, щурясь в мутное зеркало. Нити его размышлений лениво путаются вокруг несправедливости этого мира, вокруг того, что и такому отпетому злодею, как он, на Рождество полагается подарок. Подарок впору плохому мальчику. Его подарок уже в течение добрых десяти минут состязается в способности маскировать наличие признаков жизни с окружающим пейзажем ванной комнаты за спиной безумца, что, нужно заметить, выходит у него как нельзя лучше. Подтверждением тому служит сдавленный возглас клоуна, которого явно застаёт врасплох воссоединение его лица с неласковой поверхностью зеркала. Вышеупомянутые десять минут прошли для Брюса Уэйна в наблюдении за силуэтом, сокрытым за изорванной брезентовой шторкой, нисколько не скрывавшей наготы худощавого мужчины, усердно вымывавшего сгустки крови из кислотно-зелёных волос и насвистывавшего при этом весёлые Рождественские песенки. Тёмный Рыцарь, мимикрировав под мрачные тени ванной, куда он пробрался через всё то же окошко, предусмотрительно закрыв его за собой и предварительно обезвредив находившуюся в соседней комнате Харлин Квинзель, задумчиво блуждал взглядом по поблёскивавшему от воды телу безумца, тихо празднуя торжество своих незаурядных дедуктивных способностей, наконец-то приведших его к порогу маньяка. Тот, покончив с мытьём, вытеревшись большим банным полотенцем, тут же брошенным им на пол, отодвинул шторку, металлические колечки которой с визгом проскрипели по ржавчине перекладины, и выбрался из ванны, поскользнувшись и чуть было не растянувшись на холодном кафеле, во всеуслышание ругая своего китайского домоуправляющего. Брюс сдержал смешок по поводу увиденного и продолжил наблюдать за тем, как полностью обнажённый мужчина, повернувшись к нему спиной и взяв с полуразвалившегося, стоявшего между ванной и раковиной стула висевшие на его облупившейся спинке брюки, стал надевать их на голое тело, присев на чугунный бортик. Бэтмен не преминул воспользоваться возможностью и во всех подробностях рассмотреть заклятого врага, находившегося на расстоянии не более полутора метров от него. Хотя Брюс только что видел, как тот тщательно смыл с себя всю грязь прошедшего дня, изумрудные глаза безумца всё равно оставались окаймлёнными тёмными кругами, а без причины улыбавшиеся губы были всё такими же насыщенно-красными. Брюс подумал, что просто так от этой маски уже не избавиться, разве что срезать её, и вздрогнул от собственных мыслей. Мокрые волосы паклями свисали на лицо сумасшедшего, прежде чем он откинул их назад своей жилистой рукой. Широкие плечи были немного ссутулены, спина слегка сгорблена, отчего его и без того худая грудь казалась неестественно впалой, ключицы — такими тонкими, что можно сломать просто сжав рукой. Недостаточное количество света от лампы накаливания позволяло вездесущим теням расползаться по поджарому телу, выделяя на белой как мел коже черты торчащих рёбер и пары бедренных костей. Дорожка жёстких тёмно-зелёных волосков уходила от пупка вниз, теряясь между длинных ног. Брюс проследил за ней глазами и сглотнул, скользя взглядом по члену мужчины, который имел тот же нездорово-бледный оттенок, что и всё тело безумца, и поморщился, глядя на то, как Джокер, натянув брюки, без толики дискомфорта встал голыми стопами на ледяной пол. Тот оставался в слепом неведении о нахождении в непосредственной близости от него смертельного противника Клоуна-принца преступного мира. Хотя его мысли всё равно были с ним. — Бэтси, Бэтси, — многозначительно промурлыкал безумец в тишине не такой пустой, как ему думалось, комнаты. Брюс моментально напрягся, готовый в любой момент отражать атаки клоуна, как физические, так и вербальные. Но зеленоволосый лишь застегнул пряжку ремня и, взяв в руки бритву и включив её в розетку, как ни в чём не бывало принялся бриться, а спустя одну-две минуты — открывать створку окна. Брюс понял, что это были всего лишь мысли в слух, которые его ни капли не обнадёживали. То, что Джокер думал о нём, могло лишь означать, что тот, затаившись в этой глубокой и грязной канаве Готэма, составлял новые безумные планы, включавшие в себя участие Бэтмена. К тому же приближалось Рождество, и Тёмный Рыцарь не испытывал ни малейшего энтузиазма по этому поводу. Так что, дабы предотвратить нежелательные разрушения, увечья и смерти, способные омрачить даже такой светлый праздник, он вышел из тени и обнаружил собственное присутствие своим излюбленным способом. Джокер, скрипя зубами от боли, вызванной вонзившимися в его лицо осколками зеркала и проклиная идею побриться, ясно понимает, чем именно заслужил праведный гнев своего мышонка: он может убивать мирных граждан пачками, терроризировать полицию и взрывать больницы, но всё это меркнет в сравнении с тем, что шутник слишком долго не выходил на сцену. Это здорово нервирует его Летучую Мышь. Джокер знает, что это томление идёт на пользу их отношениям, добавляет накала страстям, окрашивает их в новые цвета. Сильная рука отпускает его затылок и тут же хватает за шею, не давая опомниться. Бэтмен разворачивает Джокера лицом к себе, позволяя ему в течение целого мгновения наслаждаться видом суровой непоколебимости, сквозящей во всей его позе, прежде чем толкнуть сумасшедшего в грудь, отчего тот вынужден попятиться и, столкнувшись с бортиком ванны, неуклюже приземлиться всей задней поверхностью тела на твёрдый шершавый чугун. — А вот и моя мышка прилетела, — ухмыляется Джокер, растягивая и без помады алые губы в довольном оскале, потирая саднящий от удара затылок и на ощупь наскоро выковыривая острые осколки из щёк и лба. — Сколько лет, сколько зим! Что, соскучился? Первым звоночком служит то, что обычно неразговорчивый Бэтмен вдруг без промедления отвечает: — Три месяца. Прибавить к этому пять дней, и выйдет ровно то количество времени, на протяжении которого психопат не предпринимал попыток сравнять с землёй хранимый им город. Сумасшедший и рад бы продолжить неожиданно складывающийся диалог, но Летучая Мышь снова тянется руками к его горлу, надвигаясь на него непоколебимой горой мышц и ярости, от которой, кажется, невозможно сбежать. Внезапно разразившееся в ванной противостояние продолжается: Джокер, фокусируя внимание, слегка заторможенное встречей его черепа с видавшей виды, но неизменно твёрдой, как бетон, ванной, метит бритвой, чудом оставшейся в его руке, прямиком в лицо своему любимому противнику. Хоть вилка вылетела из розетки в тот момент, когда Бэтмен отработанным движением чуть не отправил его в преждевременный нокаут, и того кровавого эффекта, достичь которого было бы возможно, продолжай бритва работать, не получится, клоун всё равно отталкивается от бортика и вкладывает все свои силы в замах и удар, которому, к огромному сожалению психопата, не суждено попасть в цель. Бэтмен блокирует отчаянную попытку безумца нанести ему непоправимые увечья, те, что, вполне возможно, могли бы сказаться на дальнейшей судьбе Брюса Уэйна, и, отнимая, словно игрушку у ребёнка, злосчастную бритву у Джокера и не глядя отправляя её точно в окно, за пределы комнаты, за плечи вытаскивает клоуна из ванны и вздёргивает на ноги одним быстрым движением, которое, как судит сумасшедший со стороны, не стоит Тёмному Рыцарю ни единого усилия. Обретя вертикальное положение безумец нападает вновь, попадая кулаком в твердокаменный пресс брони Бэтмена и вскрикивая от боли, пронзающей всё его предплечье от кисти до локтя. К его радости Тёмный Рыцарь заметно сгибается, но к разочарованию клоуна тот снова швыряет его в сторону. На этот раз голая спина Джокера впечатывается в холодный кафель стены. Следует филигранный удар в его челюсть, который, правда, не может стереть неизменную улыбку с бледного лица. В следующий момент они неподвижно застывают друг напротив друга. Джокер улыбается во весь рот, до глубины души польщённый тем, что Бэтмен соблаговолил почтить своим визитом его скромное жилище. И хотя то, каким образом тот сюда попал, его ни капли не смущает, он не собирается упускать случай поглумиться над грозной Летучей Мышью. — Подглядывал за мной, шалунишка, — с наигранным недовольством произносит клоун, цепляясь за руки, тут же обвивающиеся вокруг его шеи. — Понравилось? — хрипит он вдобавок и с опаской ощущает, как тот факт, что Бэтси действительно могло понравиться играть с ним в вуайериста, не на шутку возбуждает его, и предпринимает попытку отвлечься, нарисовав в воображении что-нибудь неприятное. Эта попытка с треском проваливается в тот момент, когда губы Брюса, неожиданно оказавшиеся в опасной близости от лица клоуна, вкупе с остальными составляющими речевого аппарата мужчины выдают хриплое, но безоговорочное «да». Джокер давится смешком. Публика в зале неловко замирает. Подавляя подступающий к горлу восторг, наполовину перемешанный с невесть откуда взявшимся смущением, зеленоволосый, бросая двусмысленные взгляды на приоткрытые губы Бэтмена, донельзя размеренным тоном произносит: — Бэтс, ты что, шутишь? В первое мгновение после неожиданного признания у клоуна складывается пугающее впечатление, будто это кто-то другой сейчас прижимается к нему в костюме его драгоценного героя. — Чему ты так удивлён? — простодушно интересуется Брюс, в ответ тоже бросая двусмысленные взгляды на алые губы безумца. Мужчина и сам не знает, чему он так удивлён. Он, скорее, возмущён. Возмущён тем, что кое-кто только что начал играть не по сценарию. Хотя эта импровизация вне сомнения получилась блестящей. — И давно тебе нравится наблюдать за голым мной? Страшно представить, — издевательским тоном продолжает Джокер, — какие вещи ты вытворяешь со мной, пока я бываю в отключке. Бэтмен пренебрежительно фыркает, но в его голубых глазах, цвет которых Джокеру наконец удаётся различить, пляшут огоньки. — Ты всё равно представляешь, — небрежно отвечает он, усугубляя конфузность ситуации, отпуская шею клоуна и прижимаясь к нему практически вплотную. — Ха-ха, — смех выходит более нервным, чем обычно, — с чего ты это взял? — ладони Джокера ложатся на чужую грудь в вялой попытке остановить стремительное сближение тел героев. — Мы вообще-то мужики, Бэтс, уж я-то точно! Бэтмен в ответ на это неожиданно разумное наблюдение со стороны психопата ухмыляется и без какого-либо предупреждения и тени стеснения кладёт раскрытую ладонь поверх заметно натянувшейся ткани сине-лиловых брюк. Брюс получает искреннее наслаждение, наблюдая за секундной паникой в изумрудных глазах зеленоволосого мужчины. Джокер, с досадой и удовольствием понимания, что этот поединок остаётся не за ним, с видом капитулирующего опускает веки и двигается навстречу руке в перчатке, уже ощутимо сжимающей его член. Брюс выжидающе смотрит в лицо сумасшедшего, находящееся на расстоянии всего в несколько сантиметров от его собственного, и с внутренним торжеством замечает, как член в его руке ощутимо твердеет, как зубы сжимают нижнюю губу, и как дрожат бледные ресницы перед тем, как искрящиеся похотью глаза открываются вновь и впиваются взглядом в его собственные. Бэтмен заговаривает первым, не давая Джокеру возможности вставить и слова: — Когда я впервые заметил, как твоё тело реагирует на насилие, я подумал, что мне показалось, — свободная рука линчевателя тянется к зелёным волосам, сжимает мокрые, скользящие между пальцев пряди в кулак и тянет назад, отчего острый подбородок Джокера слегка приподнимается. Тот нервно сглатывает, заставляя адамово яблоко подскочить на тонкой бледной шее. — Ты любишь, когда я делаю тебе больно, — самодовольно констатирует Брюс. Джокер закатывает глаза и издаёт короткий смешок. — Бэтмен, мышиные твои мозги, — качает он головой, насколько позволяет сжимающая его волосы рука. — Дело не в боли. Всё дело в том, как страстно ты отдаёшь всего себя нашей борьбе, как сильно стараешься, и всё это ради меня одного... Это так заводит, Бэтси. Глаза Брюса сужаются. Он обводит взглядом болезненно бледное лицо, прежде чем произнести: — Тебе не нужно совершать все эти ужасные вещи, чтобы заполучить меня. — Без них будет не так интересно, — пожимает плечами сумасшедший. — Есть много других вещей, которые ты сможешь найти интересными, — парирует Брюс с хитрым взглядом. — С нетерпением жду предложений, — говорит Джокер прежде чем с голодным остервенением вонзить свои зубы в нижнюю губу героя, который без промедления отвечает на его жёсткий поцелуй. Ладонь в чёрной перчатке продолжает скользить между их телами, пока мужчины заняты взаимным вылизыванием. Безумец уже не отталкивает, а прижимает к себе Тёмного Рыцаря, обвивая руками его стройную талию и искренне недоумевая, почему Бэтмену в голову взбрело так неожиданно перевести их отношения на новый уровень. Не то чтобы клоун был против. — Раздевайся, — рычит Брюс в его губы и отступает назад ровно настолько, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, как руки Джокера деловито опускаются на ремень фиолетовых брюк, небрежно расстёгивая его, как длинные пальцы тянут вниз молнию и разделываются с пуговицей. Психопат зачарован таким количеством внимания с его стороны. Он меряет Брюса игривыми взглядами из-под ресниц, нарочито медленно спуская ткань брюк со своих худых бёдер. Клоуна немедленно повергает в шок то, что, когда его член наконец освобождается от плена ткани, Летучая Мышь, не произнося ни слова, невозмутимо опускается перед ним на колени. — Какая муха тебя укусила? — задыхаясь произносит Джокер, в то время как возбуждение, томительно теплившееся в нижней части его живота, приумножается в тысячу крат при виде головы в маске на уровне его неприкрытого паха, — то поцелуйчика не допросишься, а то на́ тебе... — не договаривает сумасшедший, неопределённо маша руками в воздухе, видимо, пытаясь изобразить слово «минет». Бэтмен ничего не отвечает, а только, не разрывая зрительный контакт, приоткрывает рот в немой просьбе, противостоять которой у Джокера не хватает ни сил, ни рассудка. Он, обхватывая ладонью свой член, по привычке совершая пару движений вперёд-назад, отчего обнажается нежно-розовая головка, встаёт поудобнее и даёт Брюсу то, о чём тот просит. — Дурдом какой-то, — выдыхает он, когда его член, который клоун сжимает своей внезапно вспотевшей и слегка подрагивающей ладонью, касается мягких влажных губ героя в плаще, чьи руки упираются в стену по бокам от чуть расставленных в стороны ног безумца. Он позволяет Джокеру самому направить его в свой горячий рот. Сумасшедший прикусывает щёку изнутри, чувствуя, как язык Бэтси-Бэтмена описывает круги вокруг головки его члена, находящегося при этом во рту героя. Он закусывает губу и кривится, ощущая зубы Брюса. Всё совсем не так, как когда это делает Харлин. Та вся из кожи вон лезет красуясь перед возлюбленным, выгибается и мурлычет что-то невнятное, словно какая-нибудь Женщина-кошка, хихикает и неизменно зовёт его «Миста Дже-е-е-й» своим тонким, приторно сладким голоском. Бэтмен делает это молча, и единственным звуком, наполняющим комнату, является причмокивание его влажных губ, когда они на секунду выпускают член на свободу, прежде чем снова вобрать его с необъяснимой для Джокера жадностью. Бледные жилистые руки непроизвольно напрягаются, и один из локтей сумасшедшего случайно попадает по выключателю. Лампочка тут же гаснет. Попытка повторного включения света оборачивается негромким хлопком, оповещающим о лопнувшей нити накаливания. Из открытого окна в комнату проникает слабое свечение, исходящее от окон соседних жилых многоэтажек, которое позволяет клоуну видеть двигающуюся в полутьме голову между его ног. Неожиданно из этой темноты на него устремляют свой взор два белых огонька, располагающихся на месте глазниц чёрной маски. Вдруг один из огоньков гаснет и тут же появляется снова — Бэтмен подмигивает Джокеру, и тихий мягкий смех разносится по комнате. Смех этот принадлежит всё тому же герою в плаще, который, водя языком вдоль всей длины члена сумасшедшего, подключает к процессу свою правую руку. Джокер лишь удивлённо вскидывает брови и смеет предполагать, что эти звуки ему почудились. Неожиданностью для Брюса является то, что клоун, обыкновенно не упускающий возможности отпустить сальную шуточку независимо от наличия повода, а особенно при его отсутствии, в данный момент остаётся немногословным. Его губы плотно сжаты, он изредка бросает взгляды на Брюса, но тут же отводит или закрывает глаза. Это до одури забавляет Летучую Мышь. Безумец старается не кончить здесь и сейчас, что, к его великому разочарованию, ему не удаётся. Мышцы на впалом животе сокращаются, формируясь в рельефный пресс и заставляя его обладателя согнуться чуть ли не пополам. Он хватается за реальность в лице острых ушей маски Бэтмена и кончает в его рот, замирая на пару мгновений. Это лучший минет в его жалкой жизни. Бэтмен аккуратно освобождает свою маску от окоченевших рук безумца, его член — от своих распухших губ, и, поднявшись с колен, отходит к раковине, чтобы выплюнуть приторно горькую сперму и прополоскать рот холодной мутной водой. Два белых огонька отражаются в разбитом, но браво держащемся на месте зеркале, умножаясь в десятки раз, будто бы в калейдоскопе. — Бэтс, это худший минет в моей жизни, — отдышавшись отшучивается Джокер в своей привычной манере, пытаясь устоять на ногах после пережитого. — Теперь ты в достаточной мере удовлетворил свои фетишистские потребности? Огни гаснут. Бэтмен оборачивается через плечо и, закрутив ржавый вентиль, снова подходит к безумцу. — Нет, я только вошёл во вкус, — бормочет он, всем своим могучим телом прижимаясь к разомлевшему Джокеру, который готов ко всему, что только предложит ему мужчина в чёрном костюме. Кроме того, что этот мужчина предлагает в следующий момент. У обоих звенит в ушах от слов, произнесённых Брюсом в полутьме душной замызганной ванной комнаты. — Так далеко мы с тобой ещё не заходили, мышонок... — клоуну тяжело скрывать буквально удушающий его восторг. — Самое время зайти, — отвечает Брюс и с усмешкой кладёт ладони сумасшедшего на свои ягодицы, плотно обтянутые прочной гладкой тканью бэт-костюма. — Даже не дашь мне передохнуть минутку? — ехидничает зеленоволосый, с нескрываемым удовольствием впиваясь длинными пальцами в упругую плоть. — Нет, — отвечает Брюс, опаляя улыбающиеся губы своим жарким дыханием. — Чёрт с ним, — шепчет сумасшедший, прижимаясь к Тёмному Рыцарю, уже сжимающему ладонями его бледное лицо, и, целуя высокого мужчину, вкладывает силы в отчаянный рывок, позволяющий ему самому прижать Летучую Мышь спиной к стене. Губы Брюса скользят по алым губам сумасшедшего, перемещаясь на его лицо, а длинные пальцы путаются в зелёных прядях. Джокер, купаясь в ощущении превосходства над ним, собственнически сжимает самые выделяющиеся части его мускулистого тела. Броня холодит его обнажённую кожу, отчего он снова испытывает небывалый прилив возбуждения. В следующий момент Тёмный Рыцарь тянет его вниз, на кафельный пол, на котором они оказываются всего пару мгновений спустя: Джокер, покрывающий жадными поцелуями чужое лицо и костюм, и принимающий безумные ласки Бэтмен под ним. — Давай-ка избавим тебя от этого панциря, — предлагает безумец, цепляясь пальцами за твёрдые титановые пластины. Брюс, позволяя клоуну трогать себя где тому вздумается и тем самым ещё сильнее возбуждая их обоих, стягивает с себя нижнюю часть костюма ровно настолько, чтобы, слегка болезненно сжав в руке член клоуна, прижать его к своему. Джокер одобрительно хмыкает, двигаясь навстречу руке в перчатке, опускаясь на рельефное тело, целуя мягкие и такие на удивление податливые губы. — Ты ведь сделал всё, чтобы малышка Харли не узнала о нашей маленькой шалости? — интересуется запыхавшийся мужчина между поцелуями. — Не хочу расстраивать её в преддверии праздника. В ответ на это следует шёпот у самого уха безумца: — Заткнись... Зеленоволосый смеётся, а за окном раздаётся раздражающе громкий треск: в соседнем квартале выходцы из Поднебесной пускают петарды, дабы по старой китайской традиции, совершенно не имеющей отношения к Рождеству (что, правда, их нисколько не беспокоит), отпугнуть от своих обиталищ злых духов. 喂!* Двадцать первый век на дворе. Духи давным-давно обзавелись дорогостоящими гаджетами, их больше не напугаешь дешёвыми фокусами. Джокер осведомлён об этом наилучшим образом. За годы их игры на лезвии ножа он подметил множество интереснейших деталей о своём оппоненте и теперь готовит по-настоящему большую игру. Но Бэтси вовсе не обязательно об этом знать. Пока. — Как мне называть тебя? — неожиданно заговаривает мужчина под ним, окидывая своего новоиспечённого любовника задумчивым взглядом. Джокер ошалело замирает и ведёт бровью, с подозрением глядя в голубые глаза. Роль шутника в этот вечер удаётся ему из рук вон плохо, в отличие от Бэтмена, который явно обзавёлся порядочным набором тузов в рукаве. — Простите? — Как мне ласково называть тебя? — сдержанно и с расстановкой поясняет Бэтмен, оглаживая его спину, пересчитывая пальцами острые торчащие позвонки. — Ласково? — всё ещё не совсем понимая, что происходит, уточняет зеленоволосый. — Именно, — кивает Брюс, подаваясь бёдрами ему навстречу, как бы напоминая, что они не просто так лежат полураздетые на полу ванной комнаты. Джокер, как всегда, принимает происходящее в шутку и сквозь поток внезапного истерического смеха выдавливает из себя: — Мой ненаглядный Бэтмен, тебе не кажется, что я и ласково — это слегка несовместимые понятия? Бэтмен в ответ на это неторопливо проводит тыльной стороной руки по щеке психопата, отчего тот заметно млеет, и говорит: — Сегодня ты как никогда ласков со мной, Джокер, — клоун вздрагивает от того, с каким трепетом Летучая Мышь произносит его имя своим неизменно низким рычащим голосом. — Я буду звать тебя... — Зови меня хоть вишенкой на торте, — нетерпеливо перебивает его мужчина, — только повторяй такие фокусы, как сегодня, немного чаще, чем раз в столетие. Брюс ухмыляется и притягивает его к себе, в очередной раз целуя, лаская бледную кожу поджарого тела руками в перчатках. — Ну же, вишенка, я тоже хочу быть раздетым, — шепчет Брюс, покусывая алые губы. — Дай угадаю, на Рождество ты пожелал в подарок от Санты чувство юмора? — заискивающе интересуется Джокер, получая в ответ игривую полуулыбку. Он, утопая в сладостном осознании того, что теперь Бэтмен будет повержен им как никогда раньше, не глядя стягивает чёрную ткань с накачанных ягодиц и ляжек, затем отрывается от лица героя и, возвышаясь над ним, спускает костюм до колен. Дальше мешают бэт-сапоги. — Я хочу видеть тебя на четвереньках, — произносит он, с восторгом наблюдая за тем, как тот сию минуту исполняет его волю: Бэтмен поднимается на локтях и, перевернувшись на живот, встаёт на колени, упираясь руками в бортик ванны. Джокер, откинув в сторону плащ, ведёт рукой по изгибу его поясницы и останавливается на бэт-ремне. В то же мгновение его кисть накрывает широкая ладонь. Вопреки ожиданиям зеленоволосого Бэтмен не убирает его руку, а перекладывает на соседний карман ремня. Джокер, повинуясь молчаливому указанию, открывает его и с восторгом выуживает оттуда свои трофеи. — М-м-м, бэт-презервативы, — усмехается клоун, вертя в руках поблёскивающую в полутьме упаковку. — И бэт-смазка, куда ж мы без неё, а? Брюс сжимает руками бортик и внимательно глядит через плечо за всеми манипуляциями Джокера, ведь тот может с завидной ловкостью достать откуда-нибудь из воздуха острый скальпель и исполосовать его. Но мужчина, лишь по-садистски жалея о том, что на днях остриг ногти и не сможет оставить своей метки в таком интересном месте на теле Бэтмена, выдавливает немного геля из тюбика на свои длинные пальцы, которые затем неторопливо вводит в прославленного героя Готэма, что удаётся ему слишком легко. Алые губы тянутся к гладкой поверхности маски и оставляют на затылке Брюса еле-заметный след. — Ты подготовился, Бэт, — с улыбкой констатирует уже ничему не удивляющийся Джокер. — Так вот зачем ты вломился ко мне посреди ночи — чтобы я как следует отымел тебя. Ты думал обо мне, пока «готовил» себя, не так ли? Бэтмен в ответ издаёт короткий низкий рык наслаждения, когда мужчина находит пальцами его простату, и по его рваному дыханию ясно, что так оно и было. — Преступно с твоей стороны прятать такую задницу за этим дурацким плащом, — бормочет Джокер, вынимая скользкие пальцы и принимаясь за шуршащую упаковку. — Это был комплимент? — колко отзывается Брюс. — Обижаешь, — мурлычет мужчина, доставая скользкое средство контрацепции и растягивая его по своему достоинству. Бэтмен выгибается в предвкушении дальнейших событий, чувствует, как Джокер тянет на себя его бёдра. Нижняя часть бэт-костюма, свисающая между его ног, не позволяет ему развести их достаточно широко, так что сумасшедшему приходится спустить свои брюки до лодыжек, чтобы быть в состоянии пристроиться к мужчине, разместив свои колени по сторонам от колен Брюса. — Ну, Бэтси, скажи, как сильно ты меня хочешь? — произносит вошедший в роль Джокер, скользя головкой члена между напряжённых ягодиц, облизывая пересохшие губы и подрагивая в сладостном предвкушении. — Достаточно сильно, чтобы позволить тебе взять меня на полу ванной в китайском квартале, — отзывается Брюс. — Хороший мышонок, — одобряющие отвечает тот и, задержав дыхание, постепенно входит в поджарое тело. Джокер расслабленно выдыхает, выгибая спину и на секунду запрокидывая голову. Он даёт Бэтсу привыкнуть к ощущениям и, ухватившись пальцами левой руки за ухо маски героя, начинает медленные, размеренные движения. Брюс слегка подаётся навстречу при каждой фрикции, пока его тяжёлое дыхание разносится по комнате. Джокер выходит из него почти полностью, чтобы затем снова погрузиться на всю длину. Кисть его правой руки ложится на бортик рядом с кистью Брюса, когда он накрывает его могучую фигуру своим телом и начинает покрывать поцелуями маску, плечи, спину мужчины, прибавляя скорости темпу движений своих бёдер. — Я бы вылизал тебя всего, Бэтс, с ног до головы, — хрипит он, прижимаясь своей бледной щекой к шершавой щеке мужчины. Тёмный Рыцарь отзывается на это тихим стоном, затем повторяющимся вновь и вновь. Он разворачивается к сумасшедшему и тянется за поцелуем, который клоун с удовольствием делит с ним. Брюс стонет в его губы и шепчет: — Ты всегда такой нежный? На секунду движения прекращаются, и Джокер отвечает: — Никому не говори, а то подмочишь мою репутацию. В следующий момент он меняет технику и начинает вбиваться в Брюса короткими быстрыми толчками. Тот незамедлительно реагирует на перемену более откровенными звуками. Подушечки длинных пальцев обводят приоткрытые губы и проникают в его рот. Брюс посасывает их, корчась от удовольствия, представляя, как Джокер одновременно имеет его с противоположных сторон, что это его член сейчас скользит между его губами. Мысль быть оттраханным сразу двумя экземплярами своего злейшего врага давно и донельзя заводит его. Бэтмен пахнет зимним морозом, тёплым металлом и человеческим потом. Изгибы его тела, наконец ставшие досягаемыми для рук Джокера, сводят того с ума и заставляют забыть о всякой нежности, ведь вся эта сила и страсть сейчас прямо в его руках хнычет и стонет, прося о большем. — Я хочу смотреть в твоё лицо, имея тебя, Бэтмен, — скалясь произносит мужчина и, выскользнув из Рыцаря и небрежно развернув к себе, толкает его в грудь. Тот со вздохом приземляется спиной на пол, с удовольствием разрешая психопату манипулировать собой. Он позволяет безумцу понять, как ему нравится ощущать себя принадлежащим ему. — Давно собирался проверить твою растяжку, — ухмыляется клоун. — Ты не разочаруешься, — отвечает он, пока тот с лёгкостью сгибает его пополам и снова входит в него, держась за лодыжки мужчины, находящиеся выше головы Бэтмена. Тот продолжает представлять: к ним присоединяется третий Клоун-принц. Собственные пальцы Брюса, сжимаемые им между губами и сжимающие его член, представляются ему принадлежащими Джокерам, беспощадно имеющим его, глядящим на мужчину свысока, будто бы он ничто для них, лишь очередная игрушка, удерживаемая ими на месте до полного удовлетворения их извращённых потребностей, пока единственный настоящий безумец не портит всю картину своей шуткой. — Бэт, я люблю тебя, — хрипит он, аккуратно поглаживая ладонью его шершавую щёку и жёстко вбивая член в его бёдра. — Очень смешно, — сухо (насколько это возможно в данной ситуации) отвечает Брюс, без устали работая рукой между своих ног. — Я тоже так думаю, — хихикает сумасшедший. — Быстрее, Джокер, — просит мужчина, выгибаясь под ним. Если бы не броня, он был бы беззащитным, полностью открывающим доступ к самым уязвимым частям своего тела. И самым чувствительным из них. О, как же сильно он этого хочет. По виску зеленоволосого стекает капелька пота, его ноги дрожат, дыхание загнано — удали совладать с таким любовником, как сама гроза Готэм-сити требуется ощутимо больше, чем с хрупкой Харли Квинн. — Не торопись, Брюси, насладись моментом, — говорит сумасшедший на сбившемся дыхании. — Кто знает, когда ещё нам доведётся так волшебно провести предпраздничную ночь? Брюс разочарованно вздыхает, и вдруг уже Джокер оказывается прижатым спиной к холодному кафелю, пока Бэтмен сдирает с себя один из сапог и одну из штанин. — Вечно тебе нужно всё контролировать, — язвительно шипит он, но, тем не менее, позволяет мужчине забраться на его худые бёдра и начать самому двигаться в нужном ему, всё ускоряющемся темпе. Руки Джокера шарят по широкой груди Летучей Мыши, спускаются вниз, очерчивая талию, бёдра, останавливаются на ягодицах. Он восхищённо следит за тем, как Бэтмен снова и снова насаживается на его член в отчаянном желании доставить себе удовольствие. — Тебе всего лишь нужна была моя ласка, — поражаясь нелепой простоте своего открытия произносит зеленоволосый. — Всего лишь, — соглашаясь хрипит Брюс. Их взгляды встречаются, и Джокер понимает, что вопрос о том, кто в этой комнате является большим безумцем остаётся открытым. Бэтмен до синяков сжимает его плечо, второй рукой пытаясь скорее довести себя до оргазма. Пальцы клоуна, вновь оказавшиеся у него во рту, позволяют ему наконец-таки достичь желаемого. Джокер вскрикивает, когда зубы Брюса непроизвольно сжимаются в оскал, чудом не откусывая ему пару фаланг, пока тот кончает. Сперма в несколько коротких брызг выливается из головки его члена и стекает вниз по ткани перчатки. Клоун стонет от созерцаемого им зрелища и, понимая, что можно, наконец, перестать рисовать перед глазами голого Кобблпота, отдаётся на волю ощущений. Брюс, тяжело дыша и подрагивая от движений бёдер клоуна в глубине его тела, чувствует, как что-то горячее разливается внутри него. — Аллилуйя, — выдыхает Джокер с запрокинутой головой и зажмуренными в блаженстве глазами. Брюс опускается на него и, смазано чмокнув безумца в щёку, скатывается на пол рядом с ним. Спустя пару минут неподвижного молчаливого лежания сумасшедший заговаривает, приподнимаясь на локте и окидывая расслабленного героя оценивающим взглядом: — И что мне теперь с тобой делать? — У тебя есть какая-нибудь еда? — незатейливо отвечает Брюс, переводя глаза с потолка на злодея. — Я жутко проголодался. — Харли приготовила фаршированную утку, — пожимает плечами Джокер. — Пойдём на кухню. Прежде чем он успевает подняться на ноги, его останавливает рука Бэтмена, ложащаяся на его щёку. Клоун завороженно глядит в спокойные бирюзовые глаза мужчины и впервые не смеет что-либо сказать. В следующий момент герои целуются, а из последних сил цеплявшееся за жизнь зеркало не выдерживает более и с оглушительным звоном падает на пол, окончательно разбиваясь вдребезги. Чудеса случаются независимо от того, верим мы в них или нет, и независимо от того, насколько отвратительным, мерзким и тошнотворным определённое событие может показаться одному, для другого оно послужит самым настоящим чудом. Такова человеческая природа: кому-то не мил белый свет, а для кого-то и тьма сияет.