Закон исключенного третьего

В кафе становится все меньше и меньше людей. И это не может меня не радовать. Сегодня определенно паршивый день. И даже бокал мартини не спасает от гнетущего чувства. — Смотрите, кто тут у нас, — слышу шаги за спиной, и напротив садится мужчина. Этот голос всегда заставлял меня замирать. Но сейчас он действует настолько, что все внутри приятно сжимается. Такие родные зеленые глаза смотрят на меня с усмешкой, а на губах красуется ехидная улыбка. Привычная до одури. — Вижу, ты не изменяешь своим традициям, Вольская. Все так же пьешь в одиночестве, — и снова смешок. — А Вы даже спустя два года остаетесь циником, Денис Олегович, — говорю я, поднося бокал к губам. Денис Олегович Ларин — мой «любимый» преподаватель по логике, который заставлял особей женского пола всего нашего потока томно вздыхать, стоило только увидеть его улыбку. Такую притягательную, манящую. И хищную. Я — как истинный представитель семейства женских — не отставала от сокурсниц, и мое сердечко билось чаще от одного только взгляда Ларина. Вот только прошло уже больше двух лет, и мне уже не восемнадцать. Мечты о принце на белом коне улетучились, как только судьбинушка лихо разделила меня с предметом моих воздыханий. — Слышал, что ты выходишь замуж. Очень рад за тебя, — мужчина мило улыбается, небрежно проводя ладонью по волосам, и я только сейчас замечаю, что они заметно отросли. — Это так любезно с вашей стороны, ведь сегодня мой дорогой жених сказал, что нашел мне чудесную замену, с которой он провел ночь любви, — так же слащаво улыбаюсь я. Ларин ничего не отвечает, облокачиваясь на спинку стула и складывая руки на груди. Сильные такие руки. Темно-синяя рубашка расстегнута на первые две пуговицы, обнажая ключицы. Я невольно уставляюсь на оголенный участок кожи. И мужчина, замечая мой изучающий взгляд, хитро ухмыляется. — Наверно, ты сейчас думаешь так: все мужчины — козлы. Я мужчина. Следовательно, я козел, — невинно вскидывает брови Дениска. — Как бы мне не хотелось с Вами согласиться, но это был софизм*, — бурчу я. — Вау, — присвистывает логик. — Не зря я тебе автомат поставил. Если бы ты только знал, как я упорно трудилась, чтобы показать себя с лучшей стороны. А в конце было лишь: «Я желаю тебе счастья в жизни». И сейчас ты сидишь передо мной, как будто прошлое тебя совершенно не волнует, и смотришь на меня, хитро прищурившись. Ты — хищник, я — жертва. За эти два года ничего не изменилось. Хотя, есть кое-что… Ты стал еще красивее. — Я устала, поэтому ухожу. До свидания, — бросаю я и направляюсь к выходу. Стоит сделать лишь шаг, и меня останавливает прикосновение теплой мужской ладони к руке. По коже проходит дрожь. Мое тело всегда так реагирует на тебя. — Я подвезу, — тихо говорит Ларин, сжимая мою руку крепче. Сил сопротивляться совершенно нет, да еще и алкоголь ударил в голову, и я соглашаюсь. Всю дорогу мы едем молча, а я пялюсь на отражение Дениса в окне. Он совершенно преображается. От былого игривого настроения ни остается и следа. Мужчина крепко сжимает руль и, нахмурившись, не сводит глаз с дороги. Пытаться понять логика было бесполезно, сколько бы я не пробовала, поэтому продолжаю лишь наблюдать за ним. Черт, какой же он все-таки привлекательный. Его шея, подбородок, скулы. Былые чувства разгораются внутри, оттесняя на задний план здравые мысли. Хочется прикоснуться к нему, ощутить пальцами его кожу. И целовать. До исступления. — Мы приехали, — спускает с облаков мягкий голос Дениса. — Пригласишь меня на чай? — Д-да, конечно, — неуверенно лепечу я. Ключи никак не попадают в замочную скважину, и это нервирует еще больше. Денис стоит позади, и от его близости сердце готово выпрыгнуть из груди. Готова поспорить, он слышит его стук. Когда же мы входим внутрь, я быстро направляюсь на кухню под предлогом поставить чайник. На самом же деле мне нужно перевести дух. И заваривание чая оказывается как никогда кстати. — И долго ты будешь здесь стоять? Его руки опускаются на мою талию, прижимая к себе. Я чувствую спиной жар тела мужчины, которого желала больше всего на свете. Он играет со мной, но я так хочу быть вовлечена в его игру. Хочу ему проиграть. Его губы уже целуют мою шею, а руки блуждают по всему телу, даря неописуемое наслаждение. Боже, как хорошо. Я откидываю голову назад, прижимаясь к Денису еще ближе. Внезапно он отстраняется, улыбаясь знакомой такой улыбкой. Хищной и собственнической. Как это на тебя похоже. Он садится в кресло, с вызовом глядя на меня, будто подталкивая к дальнейшим действиям. И от этого взгляда хочется гореть. Он видит мои желания насквозь, я не сомневаюсь. — Иди ко мне, — манит он рукой, и я подчиняюсь. Приближаюсь к нему с опаской, зная, что он не простой человек. Я сажусь к нему на бедра, к счастью кресло это позволяет. В его глазах я вижу едва скрываемую похоть, и это заводит еще больше. Он целует меня первым, буквально впиваясь в губы. Страстно, жадно и напористо, будто отдавая мне все, что мы упустили за эти два года. И я отвечаю, обнимая его за шею, комкая руками ткань рубашки, которая так изящно прилегает к его телу. На этот жест Денис реагирует незамедлительно, опуская руки с моей талии на ягодицы, прижимая к себе еще ближе. — Закон исключенного третьего, — шепчет он, прерывая поцелуй. — Что? — переспрашиваю я, непонимающе глядя на него. — Ты либо любишь меня, либо нет. Третьего не дано. И снова его поцелуи, доводящие до безумства. Он целует шею, ключицы, все, до чего могут добраться его губы. Но я хочу большего. Расстегиваю непослушные пуговицы его рубашки, провожу руками по такому вожделенному телу и сама тянусь за поцелуем. Денис легко прикусывает мою нижнюю губу, с интересом глядя на ответную реакцию. Хочешь поиграть, да? Ну что ж… Я опускаю руку ниже на его пах, и ухмыляюсь, когда Денис блаженно прикрывает глаза от удовольствия. И в следующую секунду он резко тянет молнию на моем платье вниз и нетерпеливо стягивает его. Он смотрит на меня возбужденным взглядом, ласкает обеими руками грудь, потому что бюстгальтер я сегодня не надела. Видимо, не зря. Я тихо стону, опрокидывая голову назад, чувствую его горячие губы на груди и язык, который легко порхает по коже. — Я хочу тебя, — тихо шепчу я. И эти слова будто срывают его с тормозов. Стягивает с меня трусики и резко входит на всю длину чувственно, глубоко. Стон срывается с губ, и я делаю движение бедрами навстречу, желая большего. Денис тяжело дышит, но двигается медленно, тягуче, мучая меня и доводя до безумства. Я утыкаюсь ему в плечо, тихо постанывая, и, когда становится слишком невыносимо, кусаю его за шею. Денис рычит и, обхватывая ягодицы, начинает направлять меня. Его движения становятся резкими, порывистыми, размашистыми, без капли нежности, и мне это нравится. Он обхватывает меня сильнее, и я прижимаюсь грудью к его грудной клетке. Денис двигается все быстрее и быстрее, и я впиваюсь ногтями ему в спину, царапаю, не в силах сдержать стоны. Он увлекает меня в поцелуй, такой чувственный и страстный, что оргазм накрывает с головой. Денис делает еще несколько движений и кончает, выходя из меня. Он обнимает мое тело руками, тяжело дышит, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Вот и все. Игра подошла к концу. Я пытаюсь вырваться из его крепкой хватки, но Денис не позволяет, сильнее сжимая руки. Чувствую его горячее, обжигающее дыхание и легкий поцелуй в плечо. Он нежно водит пальцами по спине, щекоча и без того разгоряченную кожу. — Хотела убежать? — поднимает на меня глаза. — Ты получил то, что хотел. Я тоже. Что тебе еще нужно? — хмурюсь я. — Закон исключенного третьего, — повторяет он, хитро улыбаясь. — Либо любишь, либо нет. — Люблю, — на выдохе говорю я, опуская глаза, и не жду таких же слов. — Я все равно люблю тебя больше, Мира, — говорит он, не замечая мой удивленный взгляд, и снова целует. Горячо. Пылко. Страстно. *Софизмы — представляют собой внешне правильные доказательства ложных мыслей.