Он сидел на крыше.

      Он сидел на крыше одной из многочисленных многоэтажек. Пустой взгляд парня был направлен куда-то далеко в серое, мрачное, затянутое свинцовыми тучами, небо. Его лицо обдувал сильный ветер, пробирающий тело до дрожи. Каштановые волосы были взъерошены и так кстати дополняли весь образ парня, одетого в черную кожаную куртку, старый темный свитер, узкие джинсы и кеды. Там, внизу, около подъезда собралась уже целая толпа зевак, то ли ждущих момента, когда подросток спрыгнет с крыши, то ли уже судорожно набиравших номер службы спасения. Его же телефон, лежащий рядом, буквально разрывался от сотни тысяч сообщений, приходящих на него ежесекундно, однако парень будто бы ничего не замечал.       Все, что он чувствовал сейчас — боль. Болел прокол в нижней губе, сделанный совсем недавно, в порыве сладких и нежных чувств. Болело все тело — результат недавней драки; болела душа — результат непонимания и множества разочарований.       Снизу послышался звук сирен, а затем и такой суровый голос, доносившийся до крыши с помощью громкоговорителя. Обладательница его так настойчиво убеждала подростка не прыгать, успокоиться, взвесить все «за» и «против», спуститься вниз и спокойно поговорить, что в какой-то момент у парня на лице появилась сладкая улыбка. Он сложил свои руки в замок и опустил их вниз между разведенных ног. С некой иронией молодой человек смотрел на всех людей, что стояли там внизу и возмущались, осуждали его, старались спасти… хотя сами не знали и половины того, что сейчас творилось в его голове, не знали даже причины. Как можно стараться вылечить кого-то, толком не зная диагноза? Давать ему первые попавшиеся таблетки, скинув их в большую кучку? А ведь вероятность того, что такой метод лечения окажется удачным, так ничтожно мала…       Ему было всего пятнадцать. Раньше часто парень мечтал о том, как будет расти, о том, как же все-таки невообразимо радостно он будет переживать подростковый возраст… мальчик строил такие вдохновляющие планы, он любил вечерами, усевшись на кухне, рассказывать о них матери, улыбаясь и смотря куда-то вниз. Женщина что-то готовила, мыла, убирала, слушая рассказы сынишки и с горечью осознавала, что нынешний мир может оказаться слишком жестоким для него — оттого и берегла так отчаянно… Однако, дитя росло, тяга ко всему новому становилась все более и более сильной. Парень тянулся к людям, парень хотел показать миру все то, что он может и умеет. Парень хотел лишь воплотить все свои мечты в жизнь, но большинство из них разбились вдребезги практически сразу, после того, как увидели свет.       За какие-то пару лет взросления, реальность полностью сломала этого человека. Он превратился из маленького мечтателя в разбитого вдребезги подростка, со множеством своих скелетов в шкафу. Теперь он вызывал у матери лишь слезы. Ее сердце чаще всего просто разрывалось от ужасных скандалов с любимым и единственным сыном… как правило, после них оба закрывались в своих комнатах… и еще долго за соседней стеной парень мог слышать рыдания мамы — женщины, которая так боялась отпускать сына во взрослую жизнь и так и не смогла уберечь.       «Парень, не губи себя!» — в который раз повторяла женщина в громкоговоритель, а перед его бесчувственными глазами, направленными снова куда-то в серое небо, уже разворачивалась до боли знакомая картина. Он прокручивал в своей голове ее миллиарды раз. Это была одна из самых главных его, разбившихся вдребезги, мечтаний. Маленькая, ничем не приметная девчоночка, ее узенькие голубые глаза, аккуратный нос и тонкие губы, так изящно изгибающиеся в улыбке и слеза, катящаяся по щеке после услышанного признания в любви. Кудрявый слишком долго планировал все, слишком долго ждал подходящего случая и слишком многого ожидал от судьбы, которая, была к нему отнюдь не благосклонна, чего понять он совсем не хотел… это случилось пару дней назад, как раз перед дракой с человеком, который посмел занять его место чуть раньше. Выместив всю злобу, темноволосый перечеркнул любую возможность общения со своей возлюбленной, но с другой стороны — доказал всем в округе, а также и самому себе, что и он в этой ничтожной жизни чего-то стоит.       Мысли терзали его уже который день, что-то в районе левой груди ужасно ныло и вызывало постоянное чувство тошноты, исчезающее лишь во время сна. Парень не появлялся в школе, почти не бывал дома и ни с кем не разговаривал уже на протяжении пары тройки дней. Друзья волновались, мама сходила с ума, а та самая девчонка, кажется, проходила уже девятый круг ада… как жаль, что зеленоглазый об этом даже и не догадывался. Бродя по пустынным улицам, темным переулкам, он не искал ни смерти, ни драк, ни преступлений. Он искал ответов на свои вопросы, пытаясь угомонить бушующие в голове мысли. К вечеру последнего дня ноги принесли его на крышу и не уносили обратно уже около пяти часов. Люди никак не расступались, а женщина, кажется, так и не добившись желаемого результата, уже обсуждала другой «метод лечения» со своим коллегой… Переведя уставший взгляд с «публики», на свой уже, кажется, утихший телефон, он увидел, как дисплей гаджета снова начинает светиться и там, среди многочисленных пропущенных звонков, один за одним приходят сообщения. Контакт подписан, как «Женя». На лице появляется искривленная улыбка, а там, где-то слева, уже начинают скрестись кошки, пока где-то в сознании парень пытается понять текст приходящих сообщений.

«Я тебя люблю» «Ты мне нужен» «Вернись» «Давай поговорим» «Прости меня» «Саша, я жду тебя» «Ну же» «Ты где?» «Саш, прошу» «Приди, ты мне так нужен» «Умоляю, Саша»

      Зажмурившись, пытаясь отпустить всю боль, что снова начала нарастать, он смахивает наступающие слезы руками, вспоминая, чему его учила мама: «Парень никогда не должен плакать». Он встал на край крыши и тотчас услышал крики внизу — толпа начала расходиться подальше, а женщина снова взяла в руки прибор и начала вещать свои приободряющие речи… Примерно около минуты парень смотрел на происходящее действо, после чего, собравшись с силами, крикнул: «Да пошли вы все!» С нескрываемым призрением, пуская все чувства, так до этого распиравшие его, на самотек, он отошел от края крыши, а затем и вовсе ушел с нее, спускаясь вниз. Открыв дверь черного выхода из подъезда, парень уже мысленно разговаривал, кажется, с самим собой. Он пытался навести порядок в своей голове и, кажется, у него впервые за все это время что-то получалось. Теперь, по крайней мере, он знал, что во что бы то не стало, должен доказать всему миру то, что и так знает сам — этот маленький мечтатель способен добиться высот и преодолеть любые трудности и преграды. Он был для этого рожден.