The Golden treasure of Ganges-and-Sawaya

      Я со злостью оттирала черную кровь с лица, которая никак не хотела выводиться. Битый час подряд я скоблю красную подпухшую щеку, и все мои старания безрезультатны, черно-бордовые яркие пятна въелись в самые недра моей кожи. Это точно волшебство! Ведь мало того, эта кровь совершенно другого от привычного цвета, так ее еще и свести невозможно. Я бросила тряпку на пол и откинулась головой на подушку. В данный момент меня раздражала не сложившаяся ситуация, а моя полная беспомощность. И не хотелось вспоминать, как сильно я провалилась в сражении с русалками. Даже не с одной! А с несколькими! Я проиграла каким-то морским тварям. И это было самое обидное!       Я уже начала верить, что отличный пират с хорошей сноровкой, а на самом деле – неудачник-самоучка. Все, к чему я не прикасаюсь, рушится тут же на моих глазах. Да это талант, скажу я вам. Испортила все, что можно: отношения с отцом, с Джеком, с Анжеликой ( хотя тут можно поспорить, вроде бы мы немного сдружились), с Гектором (но тут, слава Богу, не представляю его в комфортной обстановке да и за приятным разговором). Что-то со мной явно не так, и над этим стоит задуматься.       Я, неотъемлемая часть нашей компании ( наверное, только я так думала), должна выглядеть и казаться сильной, но даже шпагу не смогла в руках удержать. Хотя, минуту. Что это я? Мне все равно на то, что думают окружающие, и хватит принижать собственное достоинство.       Задумываться о дальнейшем было страшно: если позади нас были кровожадные русалки, то что ожидает впереди? Какие монстры оживут со страниц книг? Но тревожило меня пока не это, а то невиданное существо, которого опасался Джек. Он и не сказать, что особо труслив, но в этот раз я ожидала, что он первый предложит ринуться в гущу таинственности, но Воробей решил по-другому и дал слабину. Что же его так беспокоит? Если я спрошу в открытую, он не ответит. Никогда не отвечает, это задевает его гордость и достоинство.        А тем временем, за окошком с погодой творилось не понятно что: разобраться какое время суток было практически нереально. То ли день, то ли закат, смешанный с рассветом. Одним словом – коктейль. Я закрыла глаза и попробовала наконец-таки поспать под привычные звуки голосов и ругани с палубы, но ничего не выходило. Глупые мысли прогрызали черепушку. Не могу понять одного: почему я думаю о том, о чем раньше и не задумывалась? Скину я, пожалуй, это на магнитные бури или аномалии, а то на меня даже не похоже.       Еще часа пол я пыталась отдаться миру морфея, но поняв, что это бессмысленно, отправилась на палубу подышать свежим и разряженным воздухом. На небе красиво игрались и перекликались розово-красные нити и желтые пятна, солнца не было видно, только алая линия стелилась по горизонту, напоминая собой пламя огня. Красиво и живо, будто только здесь природа играет по своим правилам и рисует любой выдуманный пейзаж. Море было спокойным, на глади даже не было видно волн от кормления рыб. И представлять не буду, какая тут может быть фауна. А откуда берутся аномальные зоны? Пойти, что ли почитать. Но единственные книги на всем корабле находятся только в каюте Джек. А туда мне явно дорога закрыта. Если представить, то вот зайдя я и … и что? «Привет, только ты ничего не подумай, я хочу почитать книгу, и ты тут совсем не причем».       Мать, что с тобой? Я слегка ударила себя по щеке за такие мысли и слова. Здесь творится точно что-то не ладное, если я не могу держать под контролем голову, то точно не стоит ни с кем заводить разговор. А по поводу нашего с Джеком разговора до нападения русалок, то мне интересно, что он хотел мне сказать? Может, извиниться? Нет, точно не это.       Мне все еще нравится слышать свое имя на его губах, нравится, как он ласково с нотками грусти произносит каждую букву в моем имени, будто что-то таит в сердце и не может рассказать, и это его тяготит. А вот я по-прежнему даже имени своего настоящего не знаю. Кто я? Когда родилась, и кто мои родители?        Хотела бы я их увидеть? Безусловно, мне не терпется посмотреть на моих биологических родителей. Не думаю, что они плохие люди. Мой отец был пиратом, но по опыту скажу, что не все пираты уж такие засранцы. Хотя минуточку, пожалуй, не скажу. Интересно, что произошло с ними? Как получилось так, что судьба нас разделила?       Вот это точно ненормально! До этого я и не задумывалась о настоящих родителях, так с какого перепуга это должно меня волновать сейчас? Какая нежность и страсть проснулась во мне к давно забытому и похороненному прошлому?!        Я села на палубу и просунула ноги через отверстия в борту, начиная ими болтать. Положила руки на поверхность и облокотила на них голову, смотря вдаль. В голове заиграла причудливая мелодия, и я стала напевать ее себе под нос: - Нет той могилы, что может удержать мое тело. Когда я услышу звук трубы, то встану прямо из земли. И ни одна могила не удержит мое тело…, - я стала мычать себе под нос, стараясь припомнить мотив. Проблема только в том, я нигде раньше не слышала подобной песни. И это было уже не смешно, а страшно, что я напевала ее себе под нос. Складывалось ощущение, будто пою не я, а кто-то другой через мои уста. - Посмотри вниз, Гавриил, опусти на землю ноги, и смотри. Но, Гавриил, не труби, пока я не скажу... - напевала я, крутя головой и прикрывая глаза. Мои пальцы стали стучать по борту, будто наигрывая на пианино. Но я никогда не сидела за этим музыкальным инструментом. А тут вдруг так умело повторяю ноты. - Что нет той могилы, что может удержать мое тело... - пропел посторонний голос. Я слегка повернула голову и с легкой улыбкой посмотрела на Джека. Это была материнская теплая и ласковая улыбка, которой обычно встречают после долгого расставания. – Встреть меня, Иисус, встреть меня в самой вышине. И если эти крылья меня не подведут, я встречу тебя, где угодно, - медленно продолжил капитан, смотря на меня, как на чужого человека. Его зрачки расширились, рот был немного приоткрыт, все его лицо выражало удивление и страх с нотками радости. - Нет той могилы, что может удержать мое тело... - в унисон запели наши голоса. Я была зрителем в собственном теле, наблюдала, как кто-то посторонний напевает мне текст на ухо, заставляя его повторять. Увидев Воробья, я ощутила приток нежности и умиления, будто он что-то далеко забытое. Я так рада была его видеть, но это были не мои чувства, а чьи-то чужие. - Грейс, откуда ты знаешь эту песню? – отстранено спросил Джек, будто смотря сквозь меня и ожидая ответа от другого человека. - Без понятия, просто губы стали сами двигаться, - пожала я плечами. Капитан преподнес руку ко рту, задумываясь. Его глаза забегали в разные стороны, вспоминая отдельные детали. Он развернулся и уже хотел идти, забыв про меня, видимо воспоминания затянули его с головой. - Не объяснишь, откуда ты ее знаешь? – остановила я его. Джек вздрогнул, как будто я вырвала его из какой-то посторонней реальности. Он слегка повернул ко мне голову и, смотря куда-то влево, ответил: - Когда-то я слышал, как ее пела одна моя старая знакомая…, - и продолжая говорить себе под нос, Джек направился на капитанский мостик подменять Гектора. Я так и осталась сидеть одна в непонимании. Все это настолько странно, что не влезает ни в какие рамки.       Я продолжила дальше наблюдать за скучной водной гладью и за своим отражением в зеркальном море. Как вдруг недалеко что-то мелькнуло. Легкая рябь различных оттенков прошлась по пустоте, формируя изображение. Трудно было понять, что это: фигура то появлялась частично, то пропадала, то какие-то отдельные детали возникали в разных местах. Но вскоре, нечеткое и расплывчатое изображение с каждым новым метром становилось все четче и четче, и через несколько мгновений это что-то превратилось в корабль.       Наполовину разрушенный и затонувший корабль, охваченный огнем с горизонта. Черные паруса дотлевали и пеплом сыпались в воду, прожженные мачты наклонились в разные стороны, в центре была огромная пробоина, формируя небольшое озерцо внутри корабля, где плавали доски. Я встала на ноги и поставила руки на борт, лучше вглядываясь в не так далеко стоявший корабль. Никого не было, пожалуй, за исключением одинокой женщины.       Она лежала на наполовину погрузившемся в воду хрупком плоту; у нее были белые длинные волосы и загорелая кожа, одета женщина была в дорогое, но довольно простое платье. В руках она держала сверток из одеяла, в котором должен был быть младенец, и плакала. Весь ее вид был жалким и страдающим.        Я пристально смотрела на нее и в ее чертах узнавала себя. Страшная мысль поразила мою голову. Неужели, это и может быть взаправду? Или я брежу наяву? - Мама… - почти шепотом сказала я себе под нос, пробуя это слово на вкус. И тут женщина посмотрела на меня. Она напевала под нос мелодию, которая доносилась до моих ушей. Та самая песня. И тогда я поняла, что в пеленках от младенца была я девятнадцать лет тому назад. И это были последние слова матери, что я слышала. Вот почему я знала эту мелодию и слышала ее у себя над ухом.        С моих глаз стали капать слезы, время остановилось. Я не могла оторвать глаз от матери. Так странно говорить это слово. Я и не могла поверить, что когда-нибудь снова увижу ее, увижу ее прекрасные и теплые, родные незнакомые черты, которые я каждый день вижу в себе. С ее глаз тоже капали слезы. Я понимала, что она призрак, но, не смотря на это, мне хотелось ей помочь, прыгнуть в шлюпку и направиться к тому кораблю. Но что она тут делала? Неужели она вместе с отцом плыла из Либерталии? - Мам, - сорвалось с моих губ. Она была мне нужна, я хочу, чтобы она стала мне воздухом. Мне нужно увидеть ее, поговорить.       Но корабль сталь отдаляться по мере того, как жемчужина плыла. Я и пошевелиться не могла, лишь смотрела на одинокий плот и захлебывалась в слезах. И вдруг мама растворилась. Что-то в моем сердце оборвалось, и из груди вырвался стон. Одну секунду весь мой мир крутился вокруг одного человека. Я навсегда сохраню ее образ и голос в памяти. Я сделала несколько шагов назад, продолжая бессмысленно наблюдать за отплывающим кораблем. - Прошу, не уходи, - шепнула я. И как по зову, передо мной возникла она. Настоящая, реальная и неживая. В нескольких сантиметрах. Ее ладонь легка на мою щеку, как жаль, что я не могу ощутить ее прикосновений. - Он привез тебя, - у нее был бархатный, ласкающий слух голос. Она была похожа на ангела, такого невинного и доброго. – Моя девочка, - дрожащими губами сказала она. Я протянула руку, чтобы попытаться прикоснуться к ней, но пальцы прошли сквозь тело. Я тяжело дышала, всхлипывая. Почему это не может быть реальностью? - Кто, мама? – спросила я про загадочного человека, о котором она говорила. - Он вернет тебя обратно, - казалось, что она меня не слышит, и от этого становилось больнее и не понятнее. – Найди его, - выдала она. - Кого? – шепнула я. Но она не ответила, лишь растворилась в воздухе. Я не хотела еще раз ее терять, тем более не узнав, про кого она говорит. Я развернулась и попала в толпу. В толпу мертвецов. Они бесцельно шатались по палубе, нагоняя страх. Все, кто погибли здесь когда-то раньше – вернулись. - Мам! – Крикнула я, обходя призраков. Женщина стояла на самом носу у шпиля. Я побежала к ней, встречая на каждом шагу страшного мертвеца и вскрикивая от испуга. Ее лицо изменилось: покрылось тиной и посинело, обросло ракушками, местами стала слезать кожа. Я приложила руку ко рту, в любую минуту меня могло вырвать от отвращения. - Он ищет тебя, - и после этих слов она указала пальцем в противоположную сторону корабля. Я обернулась. На капитанском мостике стоял Джек и Барбосса, они оба смотрели на меня, игнорируя сгустившихся вокруг призраков. Один из них даже протянул руку Джеку, что-то немо говоря и улыбаясь. - Кто? – я повернулась обратно к матери, но ее уже не было. Паника охватила меня, я не знала, что делать, как вернуть ее. – Мам! - крикнула я во все горло. – Нет, только не сейчас! – Я рухнула на пол, зарываясь в свои ладоши. Слез не было, лишь пустота внутри. Я должна узнать, про кого она говорит. Возможно «он ищет тебя» адресовано моему отцу. Значит, он жив… - Он жив, - радостно повторила я.       Спустя несколько секунд рядом со мной на колени опустился Джек. Он положил свою ладонь мне на спину и погладил, утешая. Я утерла остатки слез и приподняла голову, взглядывая на Джека. - Это ты, - выдала я. И я прекрасно поняла, что Джек знает, о чем я говорю. – Ты ее знал, и, кажется, я не случайно попала сюда. Именно в это место, на твой корабль! - задумчиво протянула я свои выводы и догадки. – Как, Джек? – поникшим и слабым голосом спросила я. Капитан встал и сделал большой глоток воздуха. - Еще рано, - выдал он. У него было печальное и поникшее выражение лица, ему также было тяжело на душе. Он не мог хранить секрет, но по какой-то причине ему приходилось это делать. - Джек! – Я подорвалась на ноги вслед за капитаном. – Та знакомая, от которой ты услышал эту песню, была моя мама? – Джек ничего не ответил. И это было правдой, он стоял ко мне спиной, но я даже так могла читать его. – Ты знал ее, - отстранено выдала я. – Ты должен мне рассказать, - взмолилась я, хватая капитана за руку. Скрепя зубами, Джек повернулся ко мне, ему было тяжело, но мне было необходимо узнать всю правду. - Сейчас действительно не время, в скором я смогу тебе рассказать, но не сейчас. Еще не время, - Джек попытался вырвать руку, но я крепко держала его. - Я даже не знаю кто я! Сколько мне лет и как меня зовут! Умоляю, - с мои глаз снова потекли слезы. Кажется, одинокая слезинка блеснула и в глазах Джека. Он снял с шеи одну из цепочек и надел ее мне на шею. Это была тонкая и небольшая самодельная не очень аккуратная серебряная цепочка на конце с буквой «А». - С днем рождения. Оно, кончено, ненастоящее, но я все же помню, что оно двенадцатого января, - тихо выдал Джек. Он не забыл, и это радует и греет, ведь сама я давно потеряла ход времени. – Эта цепочка принадлежит тебе. Но я действительно не знаю, какое твое настоящее имя. И хватит вопросов, - после этого он развернулся и пошел обратно. Я стояла как камень, приросший к земле. Этот день стал для меня судьбоносным, не знаю, как теперь спать. Но по крайне мере, только сейчас я поняла, что наше знакомство было неспроста. - Джек, - окликнула я его. Капитан с легкой усмешкой повернулся ко мне. – Спасибо. За все.