Surprise, motherfucker!

      В квартире тишина, нарушаемая лишь шипением шампанского в бокале. Юра сидит на диване, скрестив ноги, и положив на них клочок бумаги, что-то старательно выводит, высунув кончик языка. «Дорогой Дед Мороз, или как тебя там. Знаю, заебал, но я хочу брата. Юрий». Юра криво усмехается, глядя на своё письмо. Ему ведь почти девятнадцать, а он по-прежнему, стабильно отправляет письма этому деду из Устюга. Вообще, началось всё это ещё с детства, когда отец, вконец задолбанный его нытьём « Ну сделайте мне бра-а-атика-а-а!», сказал, чтобы он просил у Деда Мороза. Семилетний тогда Юра, естественно повёлся и сразу же написал письмо. И на следующий год тоже. И на следующий. Ничего. В Возрасте десяти лет, Юра осознал, что никакого Деда Мороза не существует. Но письма продолжал писать. По приколу ему это было. А сейчас просто от скуки. Надо же занять себя чем-то в новогоднюю ночь, кроме как вливания в себя алкоголя, да просмотра поздравления от доброго дяди-президента. Юра складывает письмо в квадрат, плотно проводя по сгибам тонкими пальцами. В каждом движении чувствовался какой-то волшебный трепет. Всё-таки Новый Год, сказка, как-никак. Берёт его за уголок, долго роется в карманах, в поиске зажигалки. — Блять!.. — вспоминает, что зажигалка осталась в кармане джинсов, стирающихся в машинке. Махнув рукой, Юра берёт в свободную руку свечу, поджигая письмо. Бумага мгновенно вспыхивает, и Юра быстрее бросает её в бокал с шампанским. спасая пальцы от жадных языков пламени. Ставит свечу обратно на стол и опрокидывает в себя бокал, залпом выпивая всё его содержимое. Всё, все обычаи соблюдены, можно спать. Юра сгребает рукой спящего на полу Кота, растягивается на диване, и вскоре проваливается в сон, уткнувшись носом в пушистую шерсть домашнего любимца.

***

      Юра просыпается от настойчивого стука в дверь и протяжно стонет, глуша в этом звуке всю нецензурщину. Нашарив под подушкой телефон, он проводит пальцем по экрану и пытается сфокусировать взгляд, чтобы разглядеть время. — Убью суку… Кажется, у него дёргается глаз. 8:30. Это каким же моральным уродом надо быть, чтобы долбится к людям в утро первого января в такое время? Сейчас это и выяснится. Юра принимает сидячее положение и спускает ноги на пол, чувствуя босыми ступнями немного неприятную прохладу и потягивается до хруста в спине. — Иду я, иду! — орёт он через всю квартиру на усиливающийся стук и обещает себе, что оборвёт руки этому долбо-дятлу. Юра поднимается на ноги и подходит к двери, громко матерится и пытается открыть замки. Однако, не слушающимися то ли из-за недавнего пробуждения, то ли из-за вчерашнего алкоголя (бокал, в котором было сожжено письмо был далеко не первым) пальцами выходит не очень. Наконец, справившись со всем этим он пинком распахивает дверь. — Что кому на…?! Он замолкает на половине фразы, уперев взгляд в нарушителя своего спокойствия. Паренёк лет тринадцати, с длинными серебристыми волосами, доходящими до пояса и приковывающими взор льдисто-голубыми глазами. Он широко улыбнулся и помахал Юре рукой. — Доброе утро, братик! Юра удивлённо заламывает светлую бровь и собирается уже сказать что-нибудь едкое, но замечает записку, прикреплённую булавкой к футболке голубоглазого. Наклонившись, он упирается руками в собственные колени и пытается разобрать написанное. Подчерк ему сразу не понравился. Мелкий, убористый, со всякими завитушками. Юра всегда считал. что так могу писать только девчонки. « Surprise, motherfucker! Это Виктор, он твой брат. Пока будешь любить, он будет с тобой. О том, что ты в семье не единственный ребёнок все знают. не беспокойся. Дед Мороз». Юра чувствует, как у него снова дёргается глаз. второй раз уже за утро. не к добру… — Так, ты, как там тебя, Виктор! Давай вали отсюдова, сейчас Новый Год, а не первое апреля. — Но братик, почему ты меня выгоняешь? — Виктор округляет голубые глаза. Юра плотно сжимает губы, чтобы не обматерить этого пацана и берётся за ручку, собираясь закрыть дверь, но выставленная в дверном проёме рука не даёт ему этого сделать. — Братик! Юра! Виктор смотрит жалобно, такое чувство, будто сейчас разревётся. Юра такого не любит. Раздражённо вздохнув, он запускает пальцы в волосы и отходит с дороги, давая Виктору пройти. Тот сразу же просияв, вбегает внутрь и с громким криком «Коти-и-к!» уносится в глубь квартиры вслед за драпанувшим от него Котом. Юра закрывает дверь, предварительно приложившись об неё лбом. На всякий случай. Вдруг он всё-таки выпил слишком много шампанского… Но нет, ничего не меняется, кроме того, что у него на лбу теперь возможно будет синяк. Услышав грохот, Юра оборачивается и ударяет себя ладонью по лицу, понимая, что теперь у него будет не жизнь, а полнейший пиздец. Он вздыхает и идёт смотреть, что и кто там разбил. На мгновение остановившись, он поднимает голову к небу, скрытому за высоким серым потолком и одними губами шепчет: — Спасибо…