Морриган

Я, созданная в пламени дракона руками древних кузнецов из листьев кинжального падуба, прозвана величием неблагих пери, алым золотом и окровавленным рубином, венцом погребальных курганов, забытым в тени веков посреди мшистых камней среди древесных ольх. Тусклой звездой мерцаю в россыпи алмазных созвездий, кружа над путеводной, заставляя блудных путников плутать. Паутины ажурная вязь цепью сплетает мои зубцы, и, словно пляс ведьм на майском балу, грибница белая вьется вокруг. Солнца закатный цветок лишь изредка проникает в мою глубину, прожигая давно истлевшую плоть. Лишь пауки любуются мною во мраке вечных огней, омертвевшие папоротники укрывают озябшее тело, ласкают стальную кожу сухие набеги. Вьется жизни моей тонкая нить. Венчание Рэридит луноликой на царствие трона удалось под моим покровительством. Велик был мой дар - темная стать и величие королеве Рандаль, поднесено в позолоченной чаше. Я своим же гребнем уложила золотые пряди Ленгрид, первейшей смертной владычицы Мрака, что явилась в вересковые холмы в зимний излом. Тогда еще Вечная зима завывала хрустальные мотивы над любимой южными ветрами и фьордами землей, тогда еще мерцал и искрился звездным приливом снег, павший на потайные лесные чащобы. Я забыта народом. И триумф принесет мой новая королева. Сны мои предзнаменовали ее прибытие - ее узкое бледное лицо, будто расцветший лепесток водяной лилии, ее кроваво-алые губы, черные волосы, в глазах шумящая листвой апрельская зелень призывали меня, не ведая того. Струйки слез сжигает пламя. Руки ее умели дарить ласку и гибель, взгляд покорит не одного покровителя, и короли ольховых земель не устоят под этой темной красой и величием. Покинет родные дома и селения ради, постигнет губящую разлуку, как скучно ей станет с людьми. Помчится к линии горизонта, ведя путь к дальним морям и предгорьям ради вечных плясок в весну. Но вести ее будет метель, саваном снега и будь ляжет на плечи, и в тот миг, когда раскроется погребальный курган, будет кружить в устрашающем танце порывистая вьюга, какой еще давно не видывал никто. Небеса будут лить слезы, а земля содрогнется в печали о деве прекрасной, которую величали когда-то Вайолетт. Гнутся пальцы, как ветки ивы, и голос отражат каменистые скалы.Свет побагровеет от взмаха ее руки и именно светом она станет для подземного сумрака, светом станет для ольховых земель, освещая мир, чертоги и чащу ее потайную. Свет - не благо. Взгляд пронзительных изумрудов коснется моих рубинов, как жажда крови вспыхнет в сердце Вайолетт. Но уста мои не скажут слово. Участь моей сердобольной жизни - ожидать. Ждать ту, что утопит мир в крови и ярости. Теперь я будут ждать ту, что утопит мир в крови. Ту, чье новое имя – имя, которое останется в веках – будет Морриган. Ту, чье имя будет выковано в веках. Ту, что названа мной будет - Морриган! Взглядом ее будет пропитан мрак. Впитают земные чертоги весь ночной сумрак, всю бездну, и обнажит тело, бросая в сторону кринолины и блещущие каменьями корсеты, сменяя адамантовые доспехи. Сомкнутся небеса на рассвете, поднося миру ее триумф и тьмой сгущаться тени. Меч устремит вдаль ее узкая ладонь. Маком красным расцветет ее улыбка. Украшением останется ей красное золото с прогнившей плотью рубинов.