***
Грейвс не предполагал, что ждать он будет долго. Вот он слышит звук воды с крана умывальника. Значит, сначала пытается отстирать подол рубахи. Грейвс с радостью посмотрел бы на старания своего мальчика, но ему совсем не хотелось вставать. Он хотел еще лениво поваляться в постели в свой долгожданный выходной день и желательно с Криденсом под боком. Он услышал, что Криденс прохлюпал мокрыми ногами не в спальню, а на кухню, и начал там возиться. Предположительно, с завтраком. Как бы там ни было, это не устраивало Грейвса. Он с недовольным выдохом встал, завернулся в халат. Криденс невозмутимо взбивал яйца на омлет. Так и оставшись стоять в проходе, Грейвс констатирует, не скрывая толику иронии: — Готовишь завтрак. Как любезно с твоей стороны. — Мистер Грейвс, — обращаясь полушутя, — куда вы дели мои вещи? — Да не прятал я их никуда, — говорит серьезно, даже немного обиженно. — Ведешь себя как ребенок, не могли они же волшебно пропасть, — Криденс смотрел исподлобья с подозрением. Грейвс почувствовал, что затея себя изжила, и пробурчал, садясь за стол: — Мне их трогать не нужно, они на своих местах. Был бы ты более старательным в своем изучении волшебства, догадался бы до заклятия, снимающего чары невидимости. Криденса очень удивила разгадка, он чуть не проглядел убегающее молоко. — Тогда научи меня им! — воскликнул и добавил смущенно, — Пожалуйста. На столе перед Грейвсом оказалась тарелка с горячими с золотистой корочкой тостами, намазанными маслом. Тут же последовал пышный желтый, с вкраплениями зеленого перца и красных томатов, омлет. Уже в лучшем расположении духа мужчина с лукавым видом ответил: — Мой мальчик, не так сразу. У меня есть кое-что для тебя. Подарки Грейвса всегда радовали Криденса: книги, сладости и даже изредка цветы. Они преисполняли его благодарностью, но в тоже время и чувством, что он не заслуживает подобную доброту и внимание. Грейвс это замечал и пытался пресечь подобный поток мыслей. В этот же раз подарок, мягко говоря, сбил Криденса с толку. Заинтригованный он быстро закончил завтрак, помыл посуду, пока Грейвс допивал свой крепкий кофе. Затем они пошли в зал. Там стояла наряженная с Рождества елка, бросая отсвет огней по комнате. Хоть это был дом волшебника, где каждая вторя вещь обладала магическими свойствами, для Криденса особенно чарующими были рождественские атрибуты. Заглянув под елку, виднелась не стоявшая там ранее коробка. Вот только чтоб достать ее нужно было нагнуться и дотянуться рукой. Юноша смутился, вопросительно взглянув на Грейвса. Тот лишь усмехнулся и повел подбородком вперед, подбадривая Криденса. «Ох уж этот мистер Грейвс!» Натянув рубаху пониже, он сумел добраться до подарка, помещенного в углу, который скрывала пушистая высокая до потолка ель. Иголки кололи руки, а белая коробка в тонкую серебристую полоску с золотистой лентой была глянцевой, за нее было не удобно ухватиться. Здесь кто-то мог бы задуматься был ли мистер Грейвс действительно хорошим опекуном, учитывая его определенные слабости перед пугливым и хрупким мальчиком и его далеко не педагогические методы. Но это не волновало ни самого Грейвса, ни Криденса, если у него кто-то бы спросил. Ведь впервые к нему относились так трепетно, с таким обожанием. Криденс сел на диване и коробкой на коленях. Бережно взявшись за ленту, он потянул за нее. Подобно змейке, она легко проскользнула и с тихим шуршанием упала на пол. Сняв крышку, Криденс шумно вдохнул. Он не до конца понимал, что перед ним, а когда наконец-то до него дошло, его лицо залил румянец по самые уши: на светлой бумаге лежало белоснежное полупрозрачное кружевное белье. Криденс поднял глаза на стоявшего и наблюдавшего все это время Грейвса и по его взгляду понял, что это не приданное на свадьбу, что прячут в комоде, а подаренное нужно примерить здесь и сейчас, как бы это стеснительно ни было.Пропажа
29 декабря 2016 г. в 13:45
Когда в выходной день Криденс просыпается в одной лишь рубашке Персиваля и встает, чтобы одеться, он с негодованием обнаруживает, что его белья нигде нет. Штанов тоже. Криденс начинает тихо суетиться (ему кажется, что Персиваль еще спит). Но тот вовсе не спит и даже начинает выдавать сдавленные смешки, которые сложно сдержать, наблюдая, как его несчастный мальчик одной рукой перерывает всю комнату, а другой стыдливо натягивает рубашку на свой голый зад.
— Персиваль, ты не видел мои вещи? — с долей зарождающегося подозрения спрашивает парень.
— Какие вещи, Криденс? — разыгрывая дурака, он говорит наивным тоном.
Но усмешка в глазах мужчины выдает Криденсу, что что-то здесь нечисто и он продолжает свои поиски. Весьма стеснительный и будучи одетым, сейчас ему совсем не по себе, хотя, казалось бы, стараниями Грейвса подобные стеснительности должны были бы уже прекратиться. Но эта отличительная черта подкупала мужчину и заставляла его делать выходки, результатом которых он умилительно наслаждался. Как и в этот раз.
Когда Криденс, обыскав все углы и поверхности, постояв растерянно посреди комнаты, тщетно вертя головой с взъерошенной копной смоляных волос, и направился к двери, его окликнул Грейвс:
— Стой, куда ты? Вернись в постель, еще же рано.
Криденс смущенно и послушно подходит к кровати. Он быстро хочет завернутся в одеяло, чтобы поскорее спрятать свой стыд. Но не тут-то было. Грейвс, хватая парня за талию, укладывает его спиной на себя, удерживая брыкающегося Криденса.
— Персиваль…!
— Чшш, спокойно. Можешь не дергаться, — улыбаясь, больше приказывает, чем спрашивает.
Одну руку Грейвс ведет по груди, подушечками пальцев пересчитывает выступающие ребра под рубахой, задерживается ненадолго на острой косточке таза и оставляет руку на бедре. Криденс немного дрожит то ли от легкого сквозняка от окна, то ли от стеснительного положения, которое уж очень очевидно показывает его реакцию на ласку. Он пытается натянуть задернувшуюся рубашку, она скользит в руках и совсем не слушается. Предвкушая последующие события, Криденс закрывает ладонями лицо и успокаивается. Он размерено дышит. Ждет. Но ничего не происходит. Догадываясь о настрое Грейвса, парень начинает елозить бедрами, чем добивается своего. Мужчина под ним хрипло выдохнул, Криденс почувствовал, как тот крепче сжав хватку, потянулся к его шее. Он больше кусал, чем целовал, от чего у юноши по всему телу прошлись мурашки и становилось все сложнее терпеть.
— Кажется, моему мальчику что-то нужно? — спрашивает, зарываясь лицом в мягкие волосы.
— П-персиваль, пожалуйста… — больше он себе не может позволить сказать, поэтому показывать, что ему так нужно, приходится другим путем.
Криденс берет одну ладонь Грейвса в свои две и ведет их к причинному месту. Мужчина действует не спеша, ему нравится растягивать момент. Свободной рукой он гладит скулы, шею, на которой он задерживается подольше, давит покрепче: ему трудно устоять от выражения своего собственнического отношения к Криденсу. Последний уже, чуть расставив колени, выгибается в пояснице и стонет в плечо Грейвса. Когда терпеть стало невмоготу он со стоном закусил губу, а руками сжал складки простыни до побеления косточек на кулаках. Мгновения спустя он, вяло развалившись, продолжал лежать на Грейвсе. Мужчина аккуратно спихнул его с себя, так как стало уже тяжело дышать под его рослым мальчиком. Криденса заметно разморило. Он, лежа на боку с полуоткрытыми глазами, смотрел куда-то в пустоту и немного улыбался. Не желая нарушать идиллию, Грейвс решил самостоятельно разобраться со своим возбуждением. Несколько уверенных точных движений и дело сделано. Только вот, случайным образом, все оказалось на голом животе Криденса.
Краем рубахи он начал было вытирать своего мальчика, но из-за шелкового материала, его попытка провалилась, все только размазалось. Придя в себя юноша, не желая в таком состоянии что-либо продолжать, привстал на своих ватных руках и тихо сказал, вопрошающим тоном:
— Я в ванну?
Он встал, опираясь на протянутую руку Грейвса, который, когда Криденс уже обошел кровать, предложил:
— Возьми другую в шкафу.
Отрыв дверцу большого резного шкафа, Криденсову взору предстали не только множество рубашек и пиджаков на вешалках, он заметил и стопку штанов. Но быстро прикинув про себя, стало ясно, что они просто спадут с его узких бедер. Выбрав домашнюю самую длинную рубашку Криденс засеменил прочь с комнаты.