~хХх~
На следующее утро как всегда проспавшая всё на свете Кассиопея приземлилась рядом с Северусом в Большом зале. Сестрички Патил добрых двадцать минут пытались вытащить её из-под одеяла. Но бой был неравным. Кэсси открывала глаза, на автопилоте выдавала дежурное «Я уже проснулась» и, как только девчонки отворачивались, окукливалась снова. Но Ава и Сара не сдавались: на третий раз наконец сообразив, что выбранная тактика обречена на провал, они просто за шкирку выволокли Лонгботтом из кровати. Благо, на следующий год планировали проходить отбор в сборную по квиддичу, так что сил обеим было не занимать. Очутившись на ногах, дрожащая на утреннем сквозняке Кэсси волей-неволей была вынуждена проснуться. Хотя бы для того, чтобы закрыть наконец окно, из которого так мерзопакостно дуло. Теплолюбивая Кассиопея с первого же вечера развернула «военные действия» с просто обожавшими устроить в комнате «Антарктиду» соседками, сражаясь за малейшие крупицы тепла. Видимо, зов предков на них не действовал — сестрички совершенно не переносили жару и были без ума от промозглой британской погоды, круглосуточно устраивая в комнате жуткий холодильник. Бросив быстрый взгляд в сторону стола Слизерина, Северус улыбнулся своим мыслям и продолжил ковырять овсянку. — Не нравится? — спросила Кэсси. — Извини? — Я говорю, тебе не нравится каша? — она кивнула на размазанную по тарелке жижу, давно потерявшую товарный вид. — А, нет. Задумался просто, — пожал плечами Северус. — Скажи, ты рада, что попала на Рэйвенкло? — А ты? — В целом. Главное, что не на Слизерин. Но я первый спросил. — Конечно. Точно так же, как была бы рада попасть на Хаффлпафф. Или Слизерин. Или Гриффиндор. Хотя на Гриффиндор я бы, двести процентов, не попала. Ни при каком раскладе. — На Слизерин. Серьёзно. Ты была бы рада попасть на Слизерин, — одиннадцать лет, а сарказм у парнишки уже был отработан чуть ли не до автоматизма. — У меня с души во-о-от такенный булыжник свалился, когда Шляпа наконец определилась. Прям вздохнул с облегчением! — И почему же? — поинтересовалась Кассиопея. — Нельзя ведь оценивать весь факультет по отдельным альтернативно одарённым особям, даже если их большинство. Она напомнила взиравшему на неё с недоверием Северусу, что, ко всему прочему, весьма значительная часть Слизерина участвовала в битве за Хогвартс, причём далеко не на стороне Волдеморта. И вообще, если уж совсем объективно: в неких тёмных материях были замешаны даже не родители их нынешних товарищей — деды. Так что, предвзято относиться к людям только из-за ошибок их прародителей совершенно бесчеловечно. Юный Поттер, задумавшись, ненадолго выпал из разговора, в очередной раз провалив попытку донести ложку, полную капавшей с неё жижи, уже совсем слабо напоминавшей овсянку, до приоткрытого рта. Почему-то, когда примерно те же соображения ему пытался втолковать Джеймс, Северус благополучно пропускал всё мимо ушей. Может быть, дома на него чересчур сильное влияние оказывало мнение отца? Гарри хоть и не слишком распространялся о своих школьных годах и сумрачном военном времени, но всё, что Северус выносил из нечастых рассказов, хоть как-то затрагивавших Слизерин, отнюдь не делало факультету чести. А идея рассматривать каждого студента по отдельности, учитывая индивидуальный характер и поступки, а не единой изумрудно-серебристой кашей, ему в голову как-то не приходила. Кэсси рассказала, что её папа, профессор Лонгботтом, тоже поначалу отрицательно отзывался о слизеринцах. Но в конечном итоге маме удалось его переубедить, и они оба клятвенно заверили её в том, что будут рады абсолютно любому вердикту Распределяющей Шляпы. В любом случае, то, какой ведьмой она в итоге станет, зависит исключительно от самой Кассиопеи. Никто насильно не сможет заставить её совершать какие-либо поступки против воли или дружить с кем-то, кто ей не по нраву. Ни на Слизерине, ни на Хаффлпаффе. Что, в общем-то, полностью сочеталось с мнением самой Кэсси — её ведь совершенно не волновало, на какой факультет предстояло отправиться. Главное, чтобы не выгнали. Примерно те же мысли крутились у нее в голове при распределении. А когда Шляпа уточнила, действительно ли у юной мисс Лонгботтом нет никаких предпочтений, предварительно заверив, что выгонять до начала учебы её точно никто не станет, Кассиопея подумала только, что хотела бы попасть на факультет, лучше всего подходящий её характеру и способностям. Даже если сама она и понятия не имеет, какой именно. Чем невероятно обрадовала старую Шляпу, заверившую, что Кэсси просто идеально подходит Рэйвенкло. У Шляпы были определённые опасения, ведь если выбором Кассиопеи был какой-то другой факультет, вполне вероятно, она бы упрёрлась и начала пререкаться. А всем известно, что сентиментальный, видимо из-за солидного возраста, артефакт очень редко когда мог устоять перед искренними детскими просьбами. Плачевные последствия подобных губительных уступок так же знакомы очень и очень многим. Дожевав последний кусочек ржаного тоста с тонким слоем намазанного сверху сливочного масла, Кэсси, нервно поправляя собранные в два пучка на макушке тёмные, каштаново-бирюзовые волосы, выбралась из-за скамьи, прижимая к груди сумку с пергаментами и присоединяясь к дожидавшимся её Северусу и Луи. Первым занятием сегодня стояла её «пламенно обожаемая» травология, и Кассиопея заранее предчувствовала поток грядущих унижений. Катастрофа практически каждый раз усугублялась печальными взглядами, изредка бросаемыми на неё расстроенным Невиллом, когда он был уверен, что Кэсси слишком занята безуспешными попытками совладать с очередным возненавидевшим её с первого касания растением. Но она всегда замечала. Начиная, если это вообще возможно, нервничать ещё сильнее и устраивая локальный апокалипсис на своём рабочем месте. И без того не слишком радостную картину портил без видимых усилий справлявшийся со всеми заданиями Северус. Казалось, доверенные ему своенравные растения даже умудрялись немного подрасти за время занятия, с весьма заметным удовольствием позволяя Поттеру производить все озвученные профессором манипуляции. Кассиопею это не то чтобы как-то задевало — всё же травология никогда не была ей особенно интересна. Но на контрасте с соседом демонстрируя свою полнейшую бездарность, огорчать переводившего растерянный взгляд с Северуса на неё отца было, конечно, более чем неприятно. Она уже не раз горько пожалела о том, что в первый день села с Поттером рядом, но делать теперь было нечего — не обижать же ни в чём не повинного однокурсника, отсаживаясь куда подальше. Тем более, каждое занятие Северус упорно старался ей помочь, периодически успешно предотвращая очередное грандиозное флористическое фиаско. После того, как в теплицу входил профессор Лонгботтом, для Кассиопеи начинались самые мучительные сорок пять минут за весь день. Кстати, насчёт профессора. Некоторые из его нынешних коллег, в своё время имевшие возможность наблюдать за ним в годы его собственного обучения в стенах Хогвартса, недоумевали до сих пор. Кто бы мог подумать, что неуклюжий и частенько нелепый Невилл Лонгботтом, вечно разыскивавший по всему замку в очередной раз сбежавшую жабу, превратится в статного, облачённого в стильный, в основном в клетку, твидовый костюм с неизменной бабочкой, красавца-профессора — мечту старшекурсницы? Да-да, вечерами далеко не в одной гостиной можно было услышать мечтательные перешёптывания студенток старших курсов над пергаментами с домашней работой по травологии. Обустроившись на скамейке возле Северуса, Кэсси протянула руку к стоявшему перед ней горшку. В ответ росток аконита шлёпнул её по раскрытой ладошке. — Мисс Лонгботтом, вы чем-то оскорбили клобук монаха? — сочувственно спросил Невилл, понимая, что и на этот раз им предстоит очередное непростое занятие. В ответ Кассиопея лишь покачала головой, аконит же потряс верхними лепестками, как бы показывая ей язык. Ехидное растение издевалось над Кэсси всё занятие. С травологией у неё отчаянно не ладилось.Предрассудки и влияние
30 июня 2017 г. в 12:57