«Что тебе не ясно в слове 'нет', сын?»

— Послушай, ты должен перестать так делать. Вот, прямо сейчас. Взял — и перестал, — Хант шумно выдохнул, откидываясь на спинку увесистого офисного кресла, которое тут же отозвалось натужным скрипом пружин. Давно хотел смазать — всё руки не доходили, а отдел обеспечения, как обычно, бьет в баклуши. Усталый взгляд мужчины интуитивно устремился к спинам сотрудников отдела внутренней безопасности, неспешно покидающих кабинет после планового совещания. Только после того, как входная дверь беззвучно захлопнулась, выпуская из кабинета последнего сотрудника, Хант позволил себе принять более расслабленную позу. Тихий щелчок — и электронный блокировщик подает сигнал о закрытии дверей. Теперь им никто не помешает, — Стил. Ты меня слушаешь вообще? — подняв взгляд на сына, все еще «стоящего над душой», Хант вздыхает и качая головой, — это начинает раздражать. Ведешь себя, как ребенок, ей-богу. — А я и есть ребенок. Твой, между прочим, если ты не забыл, папочка. И ты мог бы, в честь этого «незначительного» факта, сделать исключение из правил. Поблажку, так сказать, — Стил откровенно ёрничает, нарочито театрально растягивает слова, морщит нос и кривит выразительные губы в подобии самодовольной ухмылки. В такие моменты Стокер может думать только о том, как же этот чертяка похож на покойную матушку. Характером и внешностью, — он вобрал в себя намного больше, чем старший сын — Джон, — ну, паааап, — заметив, что легкое «амбре» хамства не прокатило, Стил снова начинает канючить. Он знает, как отца раздражает подобное нытье, и специально подбирается предельно близко, нависая над креслом, упираясь ладонями в подлокотник и стол — слева от руки отца, грубо нарушая его личное пространство. Раздражение только нарастает. Стокер едва успевает прикрыть глаза, чтобы отсчитать дыхательную мантру, и усмирить разрастающийся гнев, как над самым ухом раздается клокочущий, гортанный звук, через мгновение — сменяемый противным скрежетом зубов.  — СТИЛ! — не сдержавшись, Хант подорвался на ноги, небрежным жестом отталкивая кресло назад, и резко впечатывает парня бедрами в стол. Мужчина раза в три шире сына в плечах, выше — на пару голов, и совершенно точно — в десяток раз сильней. Громоздкая, мускулистая фигура, стирает в пух и прах понятие о субординационной дистанции, изображая ответную месть за нарушенное личное пространство. Света ламп накаливания, расчерчивающих потолок, становится предательски мало. Как и воздуха, в хорошо вентилируемом помещении, — ну, как, нравится, когда над тобой нависают, м? Неуютно, правда? — и без того низкий, хорошо поставленный баритон Ханта, звучит сейчас с хриплым шипением, неприкрыто выдавая раздражение. На какое-то мгновение, Стил замечает, как взгляд отца изменяется и звериный блеск появляется в его глазах, а, уже в следующую секунду, Хант тихо выдыхает через губы, усмиряя внутреннего монстра. Но он все еще стоит вплотную к пацану, упираясь коленом в стол меж его ног, и Стил, невольно, вынужден присесть на край лакированной поверхности. Близко. Слишком близко. Ровное, тяжелое, но размеренное дыхание — обжигает кожу. По загривку Стила бегут мурашки, каплей холодного пота стекая к позвоночнику. — Что тебе не ясно в слове «нет», сын? — Хант, будто бы, вовсе не замечает напряжения, масляной жижей разливающегося по кабинету. Он чувствует запах разгоряченной кожи мальца, явственно слышит участившееся, сбивчивое сердцебиение и ощущает судорожное дыхание на своем плече. Стил не поднимает взгляда, скользя им куда-то за плечо отца: по исчерченной машинописным почерком доске с планами, по неровной краске на стенах, по выключенному ноутбуку на угловом столике, по полупустой бутылке с виски, десятилетней выдержки и чашке с недопитым «Американо». Куда угодно. Только бы не встретиться с тяжелым, изучающим взглядом цвета свинцового, грозового неба. Точного такого же, как и у него самого. — Стил, — на этот раз, в голосе мужчины звучит рычание. Тихо, будто бы — привычное. Но раздражение сменяется гневом. Хант не любит, когда его слова игнорируют. Тем более, неделю подряд. — Д.. д-да, отец, — Стил буд-то бы заикается, и его голос предательски дрожит. Он поджимает пальцы в кулак, напрягая до побелевших костяшек, оставляя на ладонях борозды от ногтей. Но слабость уже замечена. Весь разговор — как дуло у виска. И он, только что, нажал на курок. — Если я сказал, что ты еще не готов пойти с нами на задание, значит — так оно и есть. Я больше не буду повторять, убеждать тебя или просить, Стил. Моё терпение на исходе, — Хант не отодвигается, его слова хриплым шепотом звучат у самого ушка Стила, обжигая нежную кожу. Мужчина, будто бы, делает акцент на каждом слове, тщательно подбирая интонацию. Он не прикасается физически: ладони тяжеловесно упираются в стол, по обе стороны от бедер парня. Но, горячее дыхание мужчины, и каждое его слово — будто тонкое, невероятно острое лезвие, скользящее по коже. Кнут и пряник. Мёд на губах и медь — на языке. Спокойный тон, от которого хочется бежать и не оглядываться, в ужасе размахивая руками надо головой. Дисциплина — на грани девиационного садизма. — Я понял, отец. Я всё понял, — слова дрожат и звучат едва различимо, а побледневшие губы, будто и не слушаются вовсе, но Стил упрямо, наплевав уже на «репутацию сына капитана», шумно втягивает воздух через ноздри, силясь выровнять осипший голос. Кажется, что кто-то отключил вентиляцию и доступ кислорода в этот кабинет, хоть, объективно говоря, кондиционеры и трудятся на славу. Воздух здесь, по ощущениям — будто тягучий, теплый пудинг, забивающий легкие. А, может, вся эта гнетущая аура, заполнившая сознание парня — лишь приятный бонус у отца, к облику «пёсика»? Что ж, это стало бы самым простым и успокаивающим объяснением происходящего. Например, того бесконтрольного тремора, что сейчас прошибает тело Стила. Невозможности связать воедино фразу длинней, чем в три слова. Того холода, идущего изнутри, от которого сковало суставы и мышцы. И жгучего, абсурдного желания признать поражение, побитым щенком разрыдавшись прямо на этой, наводящей ужас, необъятной груди отца. Время замерло на несколько мгновений, как и взгляд Стила — он снова остекленело уставился в ону невидимую точку. Зубы, сами собой, с силой сомкнулись, очень ярко вырисовывая фамильные черты под скулами парня. Как вдруг, теплая, сильная ладонь, так привычно легла на загривок, вырывая пацана из пут внутреннего онемения. — Я не хочу с тобой ругаться, Лекси, — голос Ханта уже звучит совсем иначе: он расслаблен и вкрадчиво мурчит, как большая, хищная кошка, но сейчас — это может быть чем-то сродни спичке, чиркнувшей в помещении, наполненном газом. Мужчина склоняется ниже, касаясь кончиком холодного носа, практически раскаленной, пунцовой от напряжения шеи Стила: от пацана безумно вкусно пахнет, как в детстве: пряный цитрус, хлопок и сладкие хлопья для завтрака. Хант невольно улыбается, едва удерживаясь от того, чтобы ни коснуться губами этой разгоряченной кожи, чтобы попробовать ее на вкус. Интересно, такая же сладкая, какой кажется? — Твоя подготовка еще не окончена. Если я разрешу тебе присоединиться к группе на задании, мы с Джоном будем отвлекаться на твою защиту. Это плохо скажется на субординации, дисциплине и общем выполнении миссий. Тебе нужно еще немного потерпеть и подучиться, сын. Понимаешь? — хриплый голос обжигает шею, за ушком, легко цепляя губами кожу, вмиг покрывшуюся испариной. «Пап, что ты делаешь?!» — фраза бьется в горле, скользя по гортани к языку, но капельками ртути рассыпается по нёбу, когда Стил решается открыть рот и произнести ее. Сил едва хватает на то, чтобы не закрыть глаза и не заскулить. Стокер давит на затылок чуть более заметно, не позволяя отстраниться. Тяжелое дыхание вновь касается шеи, ложится теплым поцелуем чуть ниже мочки, касаясь пульсирующей артерии. Чуть смещается к щеке, скользит по ней носом и губами — вверх и, наконец, замирает, прижимаясь бесцветным поцелуем к виску, шумно, медленно, будто бы — жадно?.. вдыхая запах кожи и волос. Свободная рука пододвигается ближе, едва заметно скрипнув по поверхности стола, но останавливается, только коснувшись пальцами бедра Стила, утянутого в плотную ткань джинс. В голове — сотня мыслей, и ни одного пути решения. Мужчина чувствует, как трепещет в его руках мальчишка, не находя в себе силы не то, чтобы отстраниться, — даже подать голос. Это эмоции, они — завораживают. Хант отступает от стола ровно за мгновение до того, как помещение наполняется трелью электронного замка и слышится щелчок двери. Когда порог кабинета переступает Джон, мужчина стоит у кофейного столика, наливая себе щедрую порцию виски в уже остывший кофе, а Стил — резко соскакивает со стола, блуждая невидящим взглядом прямо перед собой, судорожно стараясь поправить и без того — идеально сидящую одежду. — В блоке «S» переполох уровня «Лиловый». Захария опять что-то учинил. Я подумал, что ты захочешь узнать об этом в первых рядах. Эй, вы чего тут, всё в норме? — окинув взглядом присутствующих, Джон нахмурился, упираясь взглядом в неестественно бледное лицо брата, затем — снова возвращаясь к мужчине, — отец?.. — Все хорошо, — стараясь не поднимать взгляда, Стил резко срывается с места и, чуть ни задев старшего брата плечом, вылетает из кабинета. Жгучее желание забраться в один из мистических «шкафов» Хайда, чтобы отсидеться, поразмыслить и принять верное решение — разрывает черепную коробку изнутри. Позорный побег? Возможно. Но это лучше, чем впасть в истерику, прямо на глазах у брата. — Мм… Что ж. Вы опять поругались? — проводив младшего брата растерянным взглядом, Джон вздохнул, качая головой, — отец, ну, ей-богу. Ты бы с ним, это… помягче, что ли. Он же не такой, как мы с Андреа. Его же так и сломать можно, знаешь, — задумчиво пожевав нижнюю губу, Джон впился взглядом в спину отца, все еще никак не реагирующего на его слова, — Капитан? — Не неси чушь, Джонни, будь добр. Он — Стокер. Стокеры не бывают «не такими». Это я точно знаю, — Хант хмыкнул, и сделал глоток алкогольно-кофейного напитка собственного производства, — он либо поймет, что это значит, либо… В общем, отец ваш здесь я, и я сам разберусь, как кого воспитывать, Джон. Спасибо за рекомендации, — игнорируя взгляд старшего сына, Хант, наконец, повернулся к нему лицом, вопросительно изгибая бровь, — так, что там в блоке «S»? Только не говори, что опять «нудистский пляж в бассейне».  — «Нудистский пляж в бассейне». — Их голоса звучат синхронно, вызывая невольную усмешку. Что ж, все, как по сценарию. Типичные будни Департамента.