INSPIRATION

Джонхён ворчит, когда начинает звонить его телефон, и тянется, чтобы взять трубку, выходя из своего положения эмбриончика. — Эй, — он не может сдержать широкой улыбки, расползающейся по лицу. — Привет, малыш, — голос Кибома такой мягкий, и улыбка Джонхёна становится ещё шире. — Как дела? — Всё хорошо, — Джонхён пожимает плечами. — Я просто валяюсь в кровати. А ты? — Я нормально, я просто читаю статью, — тон голоса Кибома вдруг меняется таким образом, что глаза Джонхёна сужаются в подозрении. — И мне стало интересно… — Интересно что? — Джонхён осторожно спрашивает, кусая свою губу и играя со шнурками своих штанов. — Ты когда-нибудь задумывался о занятии сексом по телефону? — спрашивает Кибом, его голос звучит так обыкновенно, как будто он пытался притворяться, что не планировал всё это. — Ч-что? — Джонхён задыхается, держа свой телефон подальше от лица до тех пор, пока не обретает вновь своё душевное равновесие. — Эм… Нет? На самом деле, нет. — Думаю, нам стоит попробовать, — размышляет Кибом, низко мурча горлом так, будто он представлял, как всё это будет происходить. — Это не будет, ну, странно? — Джонхён медлит, хотя он не может отрицать, что звук, который Кибом только что издал, заставил мурашки пробежаться вниз по его спине. — Я не знаю, Джонг, — Кибом снова мурлычет, его голос переходит в шёпот, и это заставляет Джонхёна задрожать. — Ну, просто… Мы так долго не вместе, я уже не могу. — Я знаю, детка, — Джонхён неловко кивает, не будучи уверенным, что ему следовало сказать или сделать. — Что на тебе надето? — чрезвычайно глубокий голос Кибома ровный, словно мёд: единственная вещь, останавливающая Джонхёна от смеха над тем, какое же это чёртово клише. — Эм… Только штаны, — Джонхён понижает свой голос, стараясь попасть в тон Кибома. — Без верха? — шепчет Кибом, тихо задыхаясь, когда Джонхён издаёт подтверждающий звук. — Чёрт, держу пари, что ты выглядишь чертовски горячо. — Скажи мне, что делать, малыш, — мурлычет Джонхён, неосознанно проводя рукой по своему прессу. — Мм… Дотронься до своих сосков, — отдаёт указания Кибом, его голос становится хриплым. Джонхён подчиняется, рука тянется к груди, его дыхание становится прерывистым, когда он сжимает сосок пальцами. — Бля, Кибом, хочу, чтобы ты был здесь, — Джонхён дует губы. Он знал, что большое расстояние может стать испытанием, но это было просто мучительно. — Я знаю, крошка, — утешает Кибом. — Скажи мне, чего ты хочешь, когда мы снова увидимся. Уже недолго осталось. — Я… Я хочу, чтобы ты меня трахнул, — Джонхён тяжело дышит, удивляясь тому, как он возбудился. — Потрогал меня, и поцеловал меня, и… — Да, — стонет Кибом. — Потрогай себя. Джонхён возвращает свою руку обратно к телу, убеждаясь в том, что чувствует каждый кубик своего пресса так, как бы это делал Кибом, ведёт рукой вниз, к наполовину возбуждённому члену через свои свободные штаны. Он стонет долго и низко так, пока трогает себя – боже, это было слишком долго. — Джонг, — Кибом застонал, — ты звучишь так пошло, чёрт. — Что ты делаешь? — шепчет Джонхён. Ему нужно своё собственное представление. — Что на тебе надето? — На мне носочки, — он хрипло хихикает. — И мои голубые брифы, те самые, которые тебе так нравятся. — Блять, — разум Джонхёна заполнился изображениями Кибома в этих брифах. — Я так возбуждён, Джонг, — продолжает Кибом. — Из-за тебя. Джонхён вновь выругался, его рука стала двигаться быстрее вдоль эрекции через его штаны. — У тебя есть смазка? — спрашивает Кибом. — Естественно, — Джонхён улыбается тому, насколько привычным кажется этот вопрос, и как он заставляет его нервы трепетать от волнения и предвкушения. — Снимай штаны, — приказывает Кибом. — На колени. Приказ в голосе Кибома заставил Джонхёна задрожать. Трясущимися руками он снимает с себя штаны, отпинывая их на пол перед тем, как перекатиться и подогнуть колени под себя. Его тело было прижатым к матрасу, а задница – поднятой кверху. — Хотел бы я сейчас видеть тебя, — говорит Кибом, в его голосе ясно слышится тоска. — Таким возбуждённым и готовым принять меня. Джонхён лишь скулит в ответ, возбуждение бурлит в нём из-за его положения. Он переключает телефон на громкую связь и кладёт его на матрас рядом с собой. — Засунь пальцы себе в рот, — говорит Кибом. Джонхён выполняет: посасывает два пальца у себя во рту, инстинктивно двигая головой вверх-вниз и вбирая пальцы глубже, тяжело дыша через нос. — Ты так хорош, — нараспев говорит Кибом. — Хотелось бы мне, чтобы у тебя во рту был мой член. Джонхён стонет, добавляя ещё один палец. Он посасывал их, вбирая все три, а затем вытаскивая их. Он жмурится, когда верёвочка бессвязного нытья резонирует через его грудь. — Я хочу, чтобы ты трахнул себя пальцами, — говорит ему Кибом. — Тебе нужна смазка? Джонхён кивает, прежде чем осознаёт, что Кибом не может его увидеть: вместо того, чтобы молча взять смазку, опершись на один локоть и выдавить прозрачный лубрикант себе на пальцы. — Крошка, — мурчит Кибом, — я хочу слышать те самые звуки, которые ты издаёшь, когда растягиваешь себя. — Хорошо, — шепчет Джонхён, как только располагает руку между своих ног, выгибая спину и массируя свою дырочку скользкими пальцами. Он низко стонет, медленно вводя внутрь два пальца. — Тебе хорошо? — голос Кибома такой глубокий и хриплый, что Джонхён уже почти кончает. — Ах, да, — Джонхён дышит, добавляя ещё один палец и прислоняясь губами к руке. Он невероятно возбуждён, ему до смерти необходимо кончить, однако он не желает заканчивать с этим так быстро. — Джонг, — Кибом громко стонет, и Джонхён знает, что тот тоже ублажает себя: эта картинка посылает электрический разряд через всё его тело, и он сильно кусает свою губу, решительно настроившись не кончать до того, как Кибом попросит об этом. — Скажи мне, что ты делаешь, — Джонхён шепчет. — Я хочу увидеть тебя. — Я в своей кровати, — в голосе Кибома слышна улыбка. — Я трахаю свою руку, представляя, что это твоя узкая маленькая дырочка. — Блять, — скулит Джонхён, чья дырочка сжалась от одной мысли. — Блять, Кибом, ты мне так нужен сейчас. — Скоро, я обещаю, — Кибом близок, Джонхён слышит это в его голосе. — Скажи мне, что делать дальше, — Джонхён шепчет, прижимаясь щекой к матрасу и сверля взглядом свой телефон, как будто Кибом собирался магическим образом выпрыгнуть оттуда. — Раздвинь ноги шире, — говорит Кибом. — Трахай себя жёстче, бей себя, прямо как ты любишь. Голос Джонхёна повышается на несколько октав, высокий стон вырывается из его горла, благодаря движениям его пальцев туда и обратно. Он делает это с силой, подаваясь пальцам навстречу, в то время как его грудь трётся о белую ткань простыни. — Ты готов, малыш? — мурлычет Кибом. — Ты кончишь для меня? Джонхён не утруждает себя ответом, он уверен, что его рваные стоны сделают это за него. — Кончи для меня, детка. Голос Кибома гремит где-то в его груди, и Джонхён позволяет себе кончить, срываясь на крик по мере того, как он изливается, продолжая трахать себя и позволяя волнам удовольствия обрушиться на него. Он слышит, как Кибом кончает, сквозь некую пелену, громкоговоритель его телефона трещит и доходит до своего предела с громкостью стонов Кибома. Он дышит часто и тяжело, шепча имя Кибома тихо самому себе, и падает на бок. — Это была… — произносит он, как только к нему возвращается способность говорить, — лучшая идея из всех, что у тебя когда-либо были. — Я знаю, — Кибом смеётся. — Хочешь повторить? — Господи, Кибом, — Джонхён закатывает глаза. — Дай мне для начала отдышаться…