Part That's Holding On

      Савамура готовился к этому дню весь последний год, с тех пор, как осознал неизбежное. Он уже не наивный влюблённый подросток, каким был в старшей школе. Через несколько месяцев он выпускается из университета. Если, конечно, не завалит экзамены.       Бейсбольный сезон для него закончился. Было много побед, несколько болезненных поражений, но всё это Эйдзюн вспоминал теперь с теплотой, которую дарит чувство ностальгии. Ему будет не хватать университетской команды, как не хватало когда-то ребят из Сэйдо. Лишь с потерей одного из них он всё никак не мог смириться, хоть и пытался. До сих пор пытается.       Его пригласили в несколько сильных профессиональных команд, каждую из которых он собирался детально обсудить с тренером. Ему хотелось навсегда, в этот раз. Навсегда стать частью команды, с которой не придётся прощаться через три-четыре года. Но сердце всё ещё с трепетом отзывалось на воспоминания о старшей школе. О первых полутора годах, когда…       Савамуре всегда было сложно выразить словами свои чувства. Не менее трудно порой было осознать их. Поэтому слишком поздно он понял, что влюбился в своего кэтчера. В его самодовольную улыбку, противный характер. Это не то, во что влюбляются нормальные люди. Но это и не всё, что Эйдзюн любил в Миюки. Резкий переход от беспечного разговора к серьёзному, что заставляло замирать от восхищения. Прямой открытый взгляд, которым он ловил его собственный. Нескрываемая уверенность в своём партнёре. Редкие и мимолётные прикосновения поддержки. Кадзуя вертел питчерами, как жонглёр мячиками.       На церемонии выпуска семпаев, Савамура вдруг понял, что ему невероятно сложно отпустить теперь уже бывшего напарника, и всё это вылилось в истерику. Успокаивать разрыдавшегося питчера пришлось всей команде. Так тяжело не было даже на выпуске Криса-семпая.       После этого, стоило ему остаться одному, его улыбка медленно вяла, глаза тускнели и руки опускались. Каких трудов ему стоило оставаться прежним на людях, кто бы знал! Но он выдержал, вытерпел. И терпел по сей день.       Миюки после выпуска сразу ушел в про-лигу, он уже пять лет с одной командой, о которой Эйдзюн часто читал в спортивных журналах. Он ревниво вчитывался в каждое предложение, повествовавшее о его отношениях с питчерами. Ему не давали покоя вопросы и мысли. Если он влюбился в Кадзую, пробыв его напарником всего полтора года, то что должно было случиться с теми питчерами, которые тренируются с ним пять лет?       И ведь теперь он не просто симпатичный парень, каким его помнил Савамура. Ему уже двадцать три года. Он видел фотографии и чувствовал ранее незнакомые желания. И всегда старался прогнать непрошенный голос, шептавший, что у такого мужчины есть, если не девушка, то минимум любовница.       На самом деле об Эйдзюне тоже писали в журналах, пусть и менее популярных, посвященных университетскому бейсболу. И там тоже были его фотографии. И Савамура в тайне надеялся, что Миюки видел их и вспоминал с любовью своего проблемного кохая.       Теперь Савамура вступает в мир профессионального бейсбола, в мир, где уже пять лет живёт человек, которого он любит. Эйдзюн готовился к этому. И к тому, что это означает.       Они станут врагами. Соперниками.       Приглашения от команд, позвавших его к себе, веером разложены перед ним на столе, но нет той заветной, в которую он мечтал вступить. Савамура до конца надеялся, готовился. Он загонял себя до седьмого пота, тренировался, пока тело не уступало боли. Стал асом в команде. Но этого оказалось недостаточно.       Ему было в какой-то степени наплевать теперь, чьё приглашение принять, но не мог безответственно выбрать любое. Несколько имен в одной команде были ему знакомы. Парочка в другой. В какие-то команды поступят его нынешние товарищи или соперники из других университетов.       Савамура только собрался рассмотреть все варианты, как зазвонил мобильный. На экране высветился незнакомый номер. - Слушаю, - ответил скучающим голосом Эйдзюн. - О, наконец, ответил! – весело отозвались из трубки. – Ты сейчас в универе? - Да, а что? – пытаясь припомнить, где слышал этот искаженный ветром голос, поинтересовался Савамура. - Через пять минут жди у главного входа. И не вздумай опоздать.       Послышались гудки. Эйдзюн озадаченно убрал телефон в карман, накинул куртку и неспешно направился к выходу. Ему показалось, что это Миюки. Но такое случалось и раньше, особенно после его ухода. Тогда Савамура слышал его голос почти в каждом.       Он был у входа уже спустя три минуты, растирал руки. Конец осени был необычно холодным. Но уже скоро его заставила подпрыгнуть засигналившая машина – черный Bugatti «Широн». Автомобиль, привлекая внимание всех прохожих, плавно затормозил около раскрывшего рот Эйдзюна. Тонированное окно, не пропускавшее любопытных взглядов, опустилось, и Савамура неуверенно сгорбился, чтобы заглянуть. - Залезай уже, - вскинув брови, улыбнулся ему Миюки, а Савамура снова уронил челюсть.       Кадзуя закатил глаза и толкнул дверь, заставив Эйдзюна попятиться. Затем он всё же взял себя в руки, забрался в мягкое ковшеобразное кресло и пристегнулся. В голове крутились вопросы, ему хотелось спросить, что Миюки здесь делает, но выдавил лишь: - Куда едем? - В одно хорошее место, - загадочно улыбнулся водитель. – Будем гулять до утра.       Савамура был не против. Ему было всё равно, почему Миюки позвал его, а не кого-то из друзей. Неважно даже, куда они едут. Даже почему спустя столько лет. Он снова мог видеть его. Его улыбку. Слышать голос. Кадзуя действительно изменился. Перестал носить очки, перейдя на линзы. Стал выше, крепче. Соблазнительнее. Настолько, что Эйдзюну стало трудно контролировать дыхание. - Я подумал, что пора тебе отплатить за все ранние подъёмы и тренировки допоздна, когда ты заставлял меня принимать твои подачи, - заговорил Миюки. – Так что готовься всё возместить.       Савамура лишь рассмеялся, вспомнив весёлую жизни в школьном общежитии. И не переставал смеяться ещё долго. Кадзуя отвёз их сначала в ресторан, где они вдоволь наговорились, потом отогнал машину на стоянку, после чего они пешком двинулись в ночной клуб недалеко от дома кэтчера.       Эйдзюн редко бывал в подобных местах, но Миюки снова стал его партнёром, в этот раз по танцам, и он смог расслабиться и свободно двигаться, радуясь, что снова ощущает его прикосновения.       Часам к двум ночи Савамура уже при всём желании не мог заставить себя стоять прямо, тем более танцевать. Поэтому они устроились на одном из диванчиков, решив передохнуть перед уходом. - Ты же понимаешь, что тебе придётся заночевать у меня? – придвинувшись вплотную к уху питчера, прокричал Кадзуя, но тот лишь глупо захихикал, оборачиваясь на голос и чуть не сталкиваясь с ним носами.       Сам Миюки не раз надирался со своей бейсбольной командой до чёртиков, поэтому выучил, когда стоит остановиться. Сегодня ему нужно оставаться относительно трезвым. Не полностью, иначе он струсит, но всё же. Возможно, он слишком старался напоить Савамуру. Ничего хорошего не выйдет, если он не вспомнит утром того важного, что ещё предстояло.       Вспомнив о дальнейших планах, Кадзуя встал и помог подняться Эйдзюну. Осенний ветер быстро помог им и выветрил лишний хмель из головы. До дома кэтчера они дошли ни разу не упав. - Я на диване устроюсь, - сказал Савамура, заметив, что квартира однокомнатная. - Зачем? – уже без смеха, сопровождавшего их всю дорогу, спросил Миюки, и придвинулся ближе. – Савамура, я…       Эйдзюн чуть было не попятился, когда Кадзуя встал в сантиметре от него, буквально поедая взглядом. «Он пьян» - подумал парень, но мысленно усмехнулся тому, что настолько трезвая мысль посетила его отнюдь не трезвую голову. - Я кое-чего хочу, - прошептал Миюки, ласково прикасаясь к пальцам питчера.       Он так давно их не касался. Умелых пальцев, от которых часто зависела победа их команды. Ногти немного отрасли. Это потому, что Савамура в последнее время не тренируется, а готовится к выпускным экзаменам. - Чего? – тихо спросил Савамура, не дождавшись продолжения.       Рука кэтчера скользнула вверх, пройдясь изучающее, остановилась на горячей шее. - Миюки-семпай, - почти простонал Эйдзюн, поворачиваясь к нему в профиль.       Кадзуя давно хотел услышать его голос, как он зовёт его. Но не смел мечтать, что он сделает это с такими непривычно тёмными от расширившихся зрачков, глазами, привлекающее приоткрытым влажным ртом, который хотелось осушить. Да, именно этого он сейчас хотел, но никак не мог облечь ответ в слова.       Просто избавился от разделявшего их сантиметра, вжал Савамуру в стену, припав к мягким губам, послушно приоткрывшимся навстречу. Они никуда не спешили, потому что ждали этого пять лет. А может и больше. Миюки ласкал чужой рот языком, покусывал губы любимого, щекотал, рукой поглаживая его спину. Эйдзюн старательно, пусть и неумело, отвечал на ласки, вцепившись обеими руками в кофту партнёра, и удовлетворённо жмурился. «Он пьян» - мелькнуло укоризненно в голове Кадзуи, но он напомнил себе, что сам же этого добивался. И ненавидел себя за это.       Но он хотел его слишком сильно, слишком долго. Пока Савамура был школьником, затем студентом, он был фактически ничей. Все кэтчеры приходили и уходили, включая самого Миюки. Но теперь всё изменится. Он выпустится, поступит в команду, в которой будет играть, пока не решит уйти из бейсбола или его не переманит команда-конкурент. Он станет «чей-то».       Не сдержав рыка, он резко оторвался от губ Эйдзюна, и прикусил кожу на чувствительной шее, а руками перехватил его под попу, заставив сцепить на себе руки и ноги.       Он отнёс тяжело дышащего Савамуру в спальню, где уложил на широкую постель. Кадзуя был готов в любой момент услышать просьбы прекратить, одуматься, но парень под ним горел желанием, не уступавшим его собственному. Перед глазами всё плыло, и только бледный силуэт Эйдзюна маяком манил к себе, и Миюки стал постепенно стаскивать с него одежду, в последнюю очередь с раздражением скинул собственную рубашку. Сам факт того, что он может беспрепятственно прикасаться к желанному телу, пробуждал в нём собственнические чувства.       Савамура, приподнявшись, провёл пальцами по шее кэтчера, собирая выступившие капельки пота, задел ключицу, роняя руку, и, наконец, несмело схватился за ремень его брюк. Он немного стеснялся своей наготы, но жадный блеск в глазах любимого придавал ему уверенности. Поэтому он решительно коснулся губами поджарого живота, с наслаждением ловя вырвавшийся еле слышный стон удовлетворения. Ощутил пальцы в своих волосах, мягкими движениями подталкивавшие его к более смелым поступкам.       Кадзуя стоял сейчас перед ним на коленях, неестественно прямой. Именно таким Эйдзюн видел его в некоторых своих фантазиях. Поэтому он решил поступать так же, как делал в них: обхватил руками бёдра мужчины, зубами расстегнул ширинку и приспустил брюки вместе с нижним бельём, освобождая подрагивавшую от напряжения плоть. На миг питчер залюбовался, но желание быстрой рекой влекло его дальше, и он бережно прикоснулся кончиком языка к головке. Миюки судорожно втянул воздух, крепче сжимая ореховые пряди в своих пальцах. Савамура любовно изучал его член, водя языком по самым чувствительным местам, целуя уздечку, посасывая мошонку, поддевая крайнюю плоть, заставляя кэтчера тяжело дышать и нетерпеливо толкаться навстречу. Чувствуя его возбуждение, Эйдзюн погрузил его ствол в свой разгоряченный рот, и Кадзуе стоило огромных усилий не кончить только от обжегшего его дыхания.       Савамура ещё какое-то время подвергал его сладким мучениям, прежде чем довёл до разрядки. Он не смог заставить себя проглотить горькую смазку, да и Миюки приказал выплюнуть её ему на руку, после чего снова уложил на кровать, наградив долгим и чарующим поцелуем. Их губы ещё не разомкнулись, а Эйдзюн уже ощутил неспешное проникновение первого пальца. Лёгкий дискомфорт, но он и сам раньше играл так с собой, представляя Миюки. И, судя по его довольной улыбке, это не ускользнуло от кэтчера. - Надеюсь, ты фантазировал обо мне, - прошептал он на ухо питчеру. – Или же… ты не первый раз с мужчиной?       Он довольно грубо ввёл второй и третий пальцы, даже не стараясь сдержать ревность, захлестнувшую его с внезапной догадкой. - Нет, - выдохнул Савамура, судорожно хватая любовника за плечи и прижимаясь к нему. – Нет, я всегда… только Миюки-семпая…       Он стыдливо отвернул голову, мелко задрожав от напористых движений чужих пальцев внутри. Кадзуя примирительно провел рукой по его спине, досадуя, что сорвался, и пытаясь это исправить. И, судя по громким всхлипываниям и участившимся стонам, он отыскал заветное местечко. Миюки в очередной раз вернул Эйдзюна в лежачее положение, хотя тот и цеплялся за него, как утопающий за спасательный круг, продолжая искушать своим голосом, моля сжалиться и дать ему передышку. Если бы перед этим он не кончил, Кадзуе пришлось бы намного сложнее, поскольку вид скулящего, вцепившегося в простыни Савамуры, чьё тело отзывалось на каждое движение его пальцев соблазнительными прогибами, был в разы эротичнее самых смелых его фантазий.       Опомнившись, Миюки аккуратно вытащил пальцы, предоставив партнёру долгожданную паузу, которая, тем не менее, ни одному, ни второму удовольствия не принесла. Питчер, обиженно надув губы, призывно развёл ноги. Кадзуя тяжело сглотнул и поспешно вытащил из кармана презерватив. Ожидание тянулось бесконечно долгие секунды, но, справившись, он ненасытными губами впился в рот любимого, который ответил таким же нетерпеливым поцелуем. - Хочу, - шептал он в коротких перерывах. – Хочу… Семпай…       Стиснув зубы, Миюки распрямился и взялся за свой член. Прикоснувшись к расслабленному колечку мышц головкой, он снова почувствовал, как сбивается дыхание. Он ждал этого так долго, столько раз представлял, как это будет. Эйдзюн смотрел на него, иногда опуская взгляд, и покусывал нижнюю губу. Его била дрожь предвкушения и лёгкий страх, что всё это сон. Но, наконец, Кадзуя надавил сильнее и стал плавно погружаться в него, стараясь не делать это резко. Он хотел, чтобы Савамура ощутил его каждым сантиметром. И Савамура ощущал, дрожал теперь от неожиданной боли, до крови кусая губу, чтобы сдержать крик. Кэтчер нежно поглаживал его по животу, моля расслабиться и не сжимать так сильно. Он обеспокоенно следил за метавшейся головой Эйдзюна, стараясь отвлечь его своими прикосновениями.       И всё же он смог войти полностью, после чего, уперев руки по бокам от головы любимого, застыл, ожидая, когда тот привыкнет. - Всё… хорошо, - с трудом улыбаясь, прохрипел Савамура.       Миюки склонился к нему, мягко целуя, ловя сбившееся дыхание. Когда он почувствовал, что Эйдзюн расслабился, то решил двигаться.       Савамура старался не закрывать глаза. Он постепенно, с каждым толчком, осваивался с болью, сквозь которую начало проступать наслаждение. Парень заворожено следил за соприкосновением их тел, ощущал обжигающую ладонь кэтчера на своём члене, когда вдруг его снова захлестнула волна удовольствия. Тихий выдох перешел в стон неосознанно, и Эйдзюн совсем забыл про боль.       Кадзуя довольно улыбнулся. Толчки стали чаще, звонче и размашистей, а юноша под ним стонал и извивался всё пикантнее. Ничего прекраснее он до этого не видел. - Семпай, - едва расслышал Миюки, - я уже…       Савамура подавился воздухом при очередном опьяняющем толчке и тут же кончил себе на живот. Кадзуя тяжело завис над ним, содрогаясь от того, как туго стало внутри Эйдзюна. - Миюки-семпай, ты не?.. – спросил питчер, когда Миюки отстранился. - Прости, - выдохнул тот, переворачивая парня на живот, - но потерпи ещё немного.       Он заботливо приподнял бёдра Савамуры, снова проникая в него на всю длину. Лёгкая паника холодом прошлась по телу Эйдзюна, но новый угол проникновения подарил ему ещё более острые ощущения, и он сам не заметил, когда начал подаваться назад, насаживаясь на немаленький член партнёра. Казалось, сердце не выдержит переполнявших тело ощущений. Его собственный член снова затвердел и требовал внимания, которое Кадзуя ему тут же обеспечил. Затем рука кэтчера скользнула вверх, оглаживая живот, и пальцы игриво прошлись по соскам, заставив Савамуру уткнуться лицом в подушку, чтобы его стоны не стали ещё более пошлыми и требовательными. А Миюки продолжал терзать его соски, сминая, пощипывая, пока он снова не кончил. Колени Эйдзюна предательски задрожали. И только когда у него совсем не осталось сил, Кадзуя выпустил его из сладкого плена, с наслаждением кончая, и рухнул рядом, отбросив в сторону использованную резинку.       Он неотрывно смотрел на всё ещё подрагивавшее от экстаза тело по соседству, пожирая глазами и облизываясь. Ему хотелось продолжения, но он боялся навредить Савамуре, поэтому довольствовался рукоблудством и поцелуями. Питчер, перебирая его волосы, пьяными глазами ловил каждый его взгляд. Кадзуя поймал себя на мысли, что Эйдзюн буквально пропитан его любовью, и это заставило его улыбнуться. Но он питал надежду, что видит сейчас не просто отражение своих чувств. - Жениться на тебе я не смогу, - притягивая к себе парня, заговорил он, - но, как человек порядочный, теперь обязан взять тебя в свои питчеры.       Савамура несмело выглянул из его объятий, блеснув весёлыми глазами, которых так не хватало все эти годы. Он был всё еще опасно искусителен. - Но меня же не позвали в твою команду. - Кто тебе такое сказал? – приподняв бровь, улыбнулся Миюки. – Просто я сказал тренеру, что лично тебя завербую, поскольку клочку бумаги ты можешь отказать, а мне – нет. - Значит… - Послезавтра едем подписывать контракт. А после выпуска перевезём твои вещи ко мне.       Питчер расплылся в улыбке, родной до боли. - А что будем делать завтра? – он глянул на часы. – Вернее, уже сегодня.       Кадзуя хищно улыбнулся. - Воплощать мечты в реальность.