Broken

Сегодня тридцать первое декабря, Шинья. Сегодня ровно шесть дней с того момента, как тебя не стало, Шинья. Сегодня тот день, когда я не выдерживаю, Шинья. За окном уже давным-давно темно, часы, которые ты так не любил, громко напоминают мне о том, что еще немного и этот ужасный год подойдет к концу. Сейчас, когда я сижу здесь в абсолютной тишине, я начинаю понимать, почему ты так сильно не любил их. Они действительно слишком шумно тикают. Твой снайперский слух удивителен. Ты знал это, Шинья? Если нет, то наверняка хотел бы узнать, да? Хочешь, я расскажу… Ах, да. Я ведь уже ничего не смогу рассказать тебе, шумный ты дурак. Ведь ты погиб. Умер в Рождество. Вместе с глупышками Саюри, Мито, Шигурэ и твоим глупым лучшим другом Гоши. Вы все умерли, оставив меня одного. Но почему только твоя смерть, Шинья, заставляет меня вновь и вновь закусывать нижнюю губу, стараясь подавить то отчаяние, которое с каждой секундой желает вырваться наружу? Почему только из-за моих странных чувств Махиру сейчас радостно пляшет в моей голове, упиваясь моей ненавистью к этому миру и собственному бессилию? Я не был на ваших похоронах, прости. Я просто не мог прийти и увидеть, как того, кто еще недавно сидел на краю моего стола и критиковал мой неразборчивый почерк, закапывают в холодную землю. Я понимаю, что не смог бы пережить этот момент. Я бы оттолкнул от тебя всех, я бы не позволил этим людям даже касаться моего невинного ангела. Шинья, я до сих пор помню, как ты в шестнадцать лет умирал на моих руках. Я до сих пор в кошмарах вижу тот момент, когда твое тело обмякло в моих окровавленных руках, а на лице навсегда застыла умиротворенная улыбка. Как же я ненавижу твою такую улыбку. Ты будто бы смирился с тем, что ты умер! Мне так хотелось, чтобы ты открыл глаза и засмеялся. Я бы лучше хорошенько дал тебе по твоей наглой роже, а после крепко-крепко обнял и сказал, что счастлив, что ты жив, чем разрушил весь мир ради спасения тебя и своей семьи. Улыбался ли ты тогда, когда умирал? Прости, я никогда не смогу ответить себе на этот вопрос. Потому что я никогда не смогу простить себе то, что когда ты отчаянно звал на помощь, сходя с ума от боли в своей комнате, я сидел, прижавшись спиной к стене, что разделяет нас, и зажимал рот рукой, стараясь, чтобы ты не услышал то, как я плачу. Ведь я не мог тебя спасти, Шинья. Я не мог сделать так, чтобы в один момент боль отступила. Я слышал, как ты кричал, как ты умолял меня прийти. Но я не мог. Я не мог, Шинья! Я не пережил бы этого во второй раз, Шинья! А знаешь, почему? Потому что я люблю тебя, Шинья. Я люблю тебя уже десять чертовых лет, Шинья! Я ничего не могу поделать со своими глупыми, неправильными чувствами, которые переполняют меня, когда я смотрю на твою улыбку. Ты не представляешь, сколько раз, засыпая, я думал лишь о том, как ты лежишь возле меня. Прижимаешься ко мне, гладишь меня по щеке, а после мирно засыпаешь. А я любуюсь твоим спящим лицом, убирая светлые пряди твоих волос с твоего прекрасного лица. Шинья, между нами ведь была та самая искра? Я ведь правильно понял тот твой взгляд? Твой последний взгляд… Тогда, в моем кабинете… Ты помнишь, дурак? В тот момент, когда ты собирался идти спать, я пожелал тебе спокойной ночи и самых приятных снов. Ты в тот момент улыбнулся так тепло, а в твоем взгляде я уловил то, как я смотрю на тебя, когда ты не видишь. Надеюсь, что сейчас ты спишь спокойно. Надеюсь, что теперь ты счастлив где-то там вместе с нашей с тобой семьей. Наверняка вы с Гоши даже после смерти остались такими же придурками, да? А девочки, думаю, сейчас сильно плачут, ведь они оставили меня. Особенно Саюри и Шигурэ. Эти две дурочки всегда слишком сильно любили меня. А Мито, я уверен, старается сдержать слезы, кусая губы. В чем-то мы с ней похожи. Знаешь, я видел, как Шиноа плакала после твоих похорон. Да, твоя глупая сестричка, точная копия дурака тебя, рыдала навзрыд, возвращаясь в штаб. Но не переживай, рядом с ней была её верная команда, которая крепко обняла твою сестричку. Наверное, Шиноа тяжело смириться с тем, что ее единственного брата, который всегда был рядом с ней с самого детства, теперь нет в живых. А, кстати, знаешь, что еще? Я плачу, Шинья. Сижу на полу твоей комнаты и плачу, еще сильнее, чем твоя глупая сестрица. Мне так больно, Шинья. Неужели именно это испытывают люди, которые теряют человека, которого любили так чертовски сильно? Мне совсем не нравится это чувство. Оно гораздо хуже и сильнее того, что я испытывал несколько лет назад, когда ты истекал кровью на моих руках. Наверное, это вполне очевидно, что эти боли не сравнятся, но… Но, послушай… Мне очень больно, Шинья. Я вспоминаю, как ты смеялся и подкалывал меня. Как я бегал за тобой по всему штабу и обещал, что обязательно прибью тебя, если ты не отдашь мне фотографии меня, которые ты сделал. Думаю о том, что я мог бы тебе признаться, что влюблен в тебя сильнее, чем в Махиру. Только представь, как бы мы были счастливы. Прости, глупый Шинья, что я столько раз называл тебя глупым. Бил. Игнорировал. Не приходил, когда ты просил. Бросал тебя. Я всего лишь хотел отдалиться от тебя, чтобы в твое двадцать шестое Рождество, когда ты будешь умирать, мне было не так больно. Но только вот ты не позволял мне совсем отстраниться от тебя, ведь ты шел напролом к моим чувствам. Ты забывал о своей гордости, оставаясь возле меня даже тогда, когда я отвергал тебя. Кстати, сегодня ведь Новый год. Знаешь, ты совсем не умеешь прятать подарки. Я поднимаюсь с места и подхожу к твоему письменному столу, на котором стоит фотография нас со школьных лет. Чуть отодвигаю ее, а за ней стоит небольшой снежный шар, который ты сам делал несколько месяцев подряд. Я слышал, как ты с Гоши перешептывался по этому поводу. Маленький снежный мир, в котором такие корявые фигурки нас двоих. Ты как всегда лезешь ко мне обниматься, а я стою, скрестив руки на груди. На твоей шее мой любимый фиолетовый шарф, который ты мне подарил когда-то давно. Сейчас я тебе часто одеваю его на шею, дабы ты, засранец, не мерз на улице. А на самом шарике написано твоим аккуратным почерком «Счастливого Нового года, Гурен ~ Я люблю тебя, ворчун ~». Сзади выведена строчка из твоей любимой песни, которые ты часто напевал себе под нос, а я не обращал на это внимание, стараясь делать вид, что не слышу.

I wanted you to know I love the way you laugh I wanna hold you high and steal your pain away I keep your photograph

Я слегка трясу этот шарик, горько улыбаясь и смотря на то, как там плавно сыпется снег. Я тихо напеваю себе эту песню под нос, хрипло плача. Шинья, ты такой глупый, ты знаешь?.. Сегодня тридцать первое декабря. Самый отвратительный Новый год, потому что рядом со мной нет глупого генерал-майора, которого я люблю всем сердцем. Я плачу в его комнате, держа в руках подарок, который он делал мне несколько месяцев подряд. Сам. Сегодня тот день, в который ты меня вытаскивал веселиться, ведь ты так любишь праздники.        А я люблю тебя, Шинья. Прости, что раньше я не смог набраться смелости, чтобы признаться тебе в этом.

С Новым годом, Шинья. Я тебя никогда не забуду.