Талисман

      Смерть Карпина Бодвахо стала неожиданностью для всего проекта. Никто и представить не мог, что однажды вечером он поднимется в свою комнату на последнем этаже корпуса, занятого инженерами по вооружениям, а с утра дроид-помощник найдет уже окоченевшее тело старика Бодвахо. Заключение врачей было однозначным: обширный инфаркт, развившийся на фоне постоянного нервного перенапряжения.       Директор знал, что ему предстояли не самые простые дни: гранд-мофф требовал отчета о возможности и стоимости комплектации станции новейшими модификациями тяжелых турболазеров и турболазерных батарей, главный специалист проекта по лазерному оружию приказал долго жить за год до планируемой сдачи объекта, а Лира Уэссекс согласилась встретиться в Облачном Городе только через пять стандартных дней.       Директор ненавидел себя за то, что ему пришлось несколько часов унижаться перед этой холодной и неприятной женщиной, умоляя сказать, кто из ее инженеров смог бы в течение недели рассчитать установку десяти тысяч тяжелых орудий. Он был в отчаянном положении, и Лира пользовалась этим как только могла: вспомнила каждого инженера, которого в тот или иной момент проекта переманивал у нее директор, долго морщилась, делая вид, что не может и предположить, кто же подходит для выполнения задачи, но директор знал, что она тянет время. Стоило ему озвучить объем работ, Лира еле заметно ухмыльнулась, а все последующие ее действия были лишь игрой. И директор был готов играть в какие-угодно игры, лишь бы в итоге получить диск с профилем. Следующей остановкой был Куат.       Резюме нового сотрудника впечатляло: колледж при Институте прикладных наук на Корусанте окончен экстерном в пятнадцать, Институт — в девятнадцать, четыре года практики на руководящих позициях при проектировании инновационных кораблей на верфях Куата. Список полученных грантов и проектов пришлось несколько раз пролистывать на экране планшета. Очередной вундеркинд, чей талант в полную силу расцвел на благодатной почве бума военных технологий. В штате проекта подобных умников уже было человек пятнадцать, опыт подсказывал директору, что юный возраст еще не повод сомневаться в компетентности сотрудника. Девушек среди них было всего две, — обе занимались проектированием жилой инфраструктуры — и директора слегка беспокоило то, что новый сотрудник не был мужчиной. Но мнению Лиры Уэссекс он доверял.       На Куате директора встретили еще прохладнее, чем в Облачном Городе: обычно за его появлением следовал уход ключевых специалистов, поэтому недовольных хватало. В этот раз руководитель сектора проектирования не счел нужным хотя бы скрыть своего раздражения. Однако он находился не в том положении, чтобы торговаться за сотрудника, его мнение не интересовало ни директора, ни тем более Императора. Директору оставалось лишь объявить, кто из инженеров ему нужен, и ввести нового сотрудника в курс дел его части проекта.       — Меня арестовывают? — недовольный вопрос вывел директора из задумчивого созерцания скелета будущего звездного разрушителя. В сопровождении двух штурмовиков в кабинет вошла раздраженная молодая особа.       — Привыкайте, это теперь часть вашей рутины, — на приветствия времени не было. — Вооруженные силы в моем лице заключают с вами контракт на ближайший год. Вы будете работать в подразделении Передовых оружейных исследований на проекте с высочайшим уровнем секретности. Думаю, вам не нужно объяснять, что это значит. На Куате учат хранить тайны в первую очередь, не так ли?       Девушка коротко кивнула.       — Ваша задача — планирование и реализация установки новейших модификаций турболазеров и батарей на практически построенную станцию. Проект уже вышел на финальную стадию. На планирование выделена неделя. Сегодня моим шаттлом вы будет доставлены на планету, где расположен ваш отдел. Вот договор, — он протянул девушке планшет.       — Нʼярра Пиларра — это я, а вы — директор Орсон Кренник, верно? И вы готовы платить мне в два раза больше, чем платят здесь за год работы. Плюс полное обеспечение безопасности, проживания, транспортные расходы, и — мне этот пункт нравится больше всего — вы выплачиваете неустойку Куату за досрочное расторжение моего текущего контракта! Из трех с половиной сотен дней у меня будет тридцать выходных, неплохо… Что же вы строите, директор? — не дождавшись ответа, девушка поднесла запястье к датчику считывания биометрической подписи. Теперь у Кренника появилась надежда уложиться в срок с отчетом для гранд-моффа.       — Этому объекту не было и не будет равных во все времена, — Кренник постарался вложить в свои слова всю страсть, на которую только был способен, но они не произвели на девушку никакого эффекта. Однако директор был уверен, что в дальнейшем она свое мнение изменит. — Даю вам полчаса на сборы.       — У меня была возможность отказаться от столь щедрого предложения? — Нʼярра задержалась на пороге и задумчиво уставилась на что-то за спиной у Кренника.       — А вы сами как думаете? — директор не посчитал нужным отвечать на столь глупый вопрос.       Восьмичасовой перелет на Иду показался директору сущим кошмаром: два дня перелетов по галактике, максимум три часа сна за все время, и вдобавок девчонка, которой он по-джентльменски уступил место в своей спальной капсуле. Она же этот подарок не оценила и три часа сидела напротив директора, глядя то ли в загадочную точку в середине его лба, то ли вообще куда-то за пределы обитаемой вселенной. Поначалу Кренник чувствовал себя слегка неуютно, потом ему захотелось провалиться сквозь землю. Нʼярра не проявляла признаков ни дружелюбия, ни враждебности, директору казалось, что ей глубоко безразлично все происходящее. Он пытался представить себя на ее месте, вспоминал собственные чувства, когда в молодости судьба бросала его из одного уголка галактики в другой, и не мог не признать, что юный инженер с Набу казалась куда более крепким орешком, чем он сам. На Набу Кренник был единожды и хорошо запомнил местных жителей, непохожих ни на каких других обитателей Империи: все как один любители философствовать и рассуждать о высших материях, при этом цепко держащиеся за собственное материальное благополучие, слегка отстраненные от происходящего вокруг, но тесно переплетенные с общим ритмом планеты. На женщин своей родины Нʼярра походила только лишь толстой, длинной косой, спрятанной под воротником куртки, чему директор не удивлялся: большую часть жизни, судя по биографии, она провела на Корусанте. Столица быстро стирала с представителей среднего класса идентичность и усредняла жителей. Кренник и сам редко вспоминал родной Лексрул, хотя к Корусанту не испытывал никаких теплых чувств. Последним местом, которое директор считал своим домом, был Джеонозис.       — Директор, я не претендую на вашу капсулу, — голос Нʼярры, был слегка хрипловатым после долгого молчания, — Если вы умрете от усталости прямо здесь, я буду единственным виновником, и мне бы этого очень не хотелось.       В ее словах не было ни намека на фамильярность или насмешку, лишь сухая констатация факта. Кренник был в ярости и от снисхождения, проявленного Нʼяррой, и от желания незамедлительно воспользоваться ее советом и заснуть. Но мужчине, по мнению директора, следовало быть последовательным в своих поступках, и поэтому спальная капсула осталась за Нʼяррой. Не произнеся ни слова, Кренник пересел на свободное место рядом со штурманом, чтобы не видеть девчонку. Та тоже молчала до самого конца полета.       Иду встретила шаттл директора низкими свинцовыми тучами и проливным дождем. Фигуры Галена и дроида-секретаря казались искусными миниатюрами на огромной посадочной платформе.       — Здесь мы распрощаемся. Внизу вас ждет Гален Эрсо — главный инженер проекта. Он посвятит вас в детали и познакомит с командой. Времени на раскачку нет, уже сегодня я ожидаю от вас первый отчет. Предварительно покажите его Галену, после исправлений — мне. В дальнейшем вы отчитываетесь только и исключительно мне, — Кренник внимательно следил за Нʼяррой: у нее на лице читалась усталость вперемешку с решимостью. Заставлять ее работать было насилием, но она сама упустила возможность хоть немного отдохнуть. Эти проблемы Кренника не интересовали.       Директор не вышел из шаттла вслед за Нʼяррой, хоть и хотел поприветствовать Галена. Он смотрел вслед девушке, неуверенно шагавшей в сопровождении пары штурмовиков, и отвернулся, когда она испуганно обернулась. Может быть, она смотрела на шаттл. Креннику было все равно, он думал только о трех с половиной часах сна перед брифингом с гранд-моффом.       — Ты, верно, продал душу, которой у тебя нет, Лире Уэссекс, если смог заполучить эту девчонку, — сколь бы сильной ни была обида Кренника на Галена, он каждый раз наслаждался возможностью поговорить с некогда лучшим другом, не обращая внимания на его ледяную язвительность.       — Старика Бодвахо ей не переплюнуть, сколько бы ни старалась. Она действительно хороша?       — Она лучше, чем просто хороша, ты сам видел, — через шесть часов после прибытия на Иду Нʼярра представила первый отчет по двум сотням тяжелых турболазеров, расположенных в критичных для обороны точках на экваторе Звезды. Детализированность отчета поражала, такие документы можно было смело показывать высшему руководству. — Ее инженеры уже забыли, что у них был другой начальник. Пока она производит впечатление не только грамотного руководителя, у нее очень высокая работоспособность.       — Лучше даже, чем твой парнишка? — в подчинении у Галена находился один из «вундеркиндов», похожих на Нʼярру.       — Лундо — гений в своей области, она хороша в своей. Я не представляю, по каким параметрам их можно сравнивать.       — Если ты доволен, мне нечего больше желать! Как в старые добрые времена, да, Гален? — Кренник, как мог, пытался быть дружелюбным, но знал, что Галена на это не купить.       — Нет, Орсон. У тебя все?       Кренник недовольно скривился и закончил сеанс связи.       Через три дня после своего появления на Иду Нʼярра представила полный отчет по новым турболазерам. На заводах Тайма уже было изготовлено около половины необходимого вооружения, и сроки установки и введения в эксплуатацию выглядели многообещающе даже с учетом множества возможных рисков. При хорошем раскладе подвести могли лишь поставщики оборудования, но их проколов в течении всего проекта было слишком много, чтобы затягивать и этот этап. Первые данные по экономическим расчетам так же обнадеживали, однако в уме Кренник увеличил первоначальную сумму в полтора раза: Звезда как магнит притягивала к себе форс-мажоры и сто пятьдесят процентов были оптимистичной оценкой.       Кренник был доволен: к таким расчетам самому гранд-моффу было сложно придраться. Однако оставалось еще пять тысяч турболазерных батарей, которые только начали строить в Тайм, и директор несколько раз делал упор на необходимую точность в расчетах именно этой части. Нʼярра схватывала все на лету. Кренник смотрел на нее во время вечернего доклада, на который прилетел лично, и мог бы поклясться, что слышал, как шестеренки вращаются у нее в голове. Девушка выглядела измотанной, но решительность в достижении поставленной цели никуда не исчезла из ее глаз. Это настроение было заразным: отдел вооружений гудел, как растревоженный джеонозийский улей, и в нем не было признаков хаоса или спешки, лишь интенсивный и плодотворный рабочий процесс.       К концу доклада от синоптиков пришла информация о надвигающейся буре. Даже последний безумец не решился бы вылететь на аэроспидере в такую погоду, и Кренник был вынужден провести ночь на базе военных инженеров. Это случилось не впервой, у директора была в распоряжении личная комната в каждом корпусе на Иду. Но вместо того, чтобы уснуть под оглушительный шум бури, Кренник несколько часов неподвижно сидел в кресле перед панорамным окном в обеденной комнате инженеров, глядя, как небо рассекают ослепительно-белые гигантские молнии. На Иду не было погоды, там была власть стихии.       По пути в спальню Кренник заглянул в рабочую часть базы. Было уже глубоко за полночь, но полупрозрачные, матовые двери светились теплым желтоватым светом, а дроиды сновали из кабинета в кабинет. В конференц-зале тоже горел свет. Над широким сенсорным столом медленно вращалась голографическая модель Звезды, разделенная на множество мелких секторов. Некоторые из них светились зеленым, но большинство было красными. Очевидно, так визуализировали прогресс по расчетам. За столом, положив голову на вытянутую руку, спала Нʼярра. Ее очки с линзой дополненной реальности лежали рядом с тремя грязными кружками и термосом с остатками таринского чая.       — Мисс Пиларра, — директор бесцеремонно потряс девушку за плечо, — мисс Пиларра, просыпайтесь.       Нʼярра испуганно подскочила и резким движением руки сбросила со стола термос. Янтарный чай причудливым узором растекся по короткому ворсу на полу.       — Насколько мне известно, — протянул Кренник, пока искал интерфейс для вызова дроида-уборщика, — апартаменты вашего предшественника обустроены довольно комфортно. Куда лучше, чем конференц-зал.       — Вы совершенно правы, директор, — девушка закрыла лицо руками в попытке скрыть чудовищный зевок. — Сегодня я рассчитала установку пятисот турболазеров, но не свои силы. Вы обо всех сотрудниках так печетесь?       — Я беспокоюсь только о том, что в подобном состоянии вы допустите ошибку, которая может привести к серьезным последствиям для проекта. Мне нет дела, сколько часов в день вы спите, но вы не должны делать этого на рабочем месте. Это не способствует повышению производительности труда.       Нʼярра виновато опустила голову, сделав вид, что наблюдает, как уборщик чистит ковролин.       — Я поняла вас, директор. Это больше не повторится, — она встала из-за стола, все еще глядя в пол, лиловые круги под ее глазами были больше похожи на синяки.       — Выметайтесь отсюда, — гнев поднялся откуда-то из глубины сознания, Кренник не находил ему объяснения. Ему хотелось бросить вслед Нʼярре, что она ужасно выглядит с этими синяками, но от абсурдности этой мысли Кренник неожиданно для самого себя рассмеялся. Засыпал он в хорошем настроении.       Таркин был впечатлен отчетом Кренника, а Кренник был впечатлен своим новым инженером. Распоряжения о выделении средств и рабочей силы были отданы еще до того, как директор покинул флагман гранд-моффа. По пути на Иду Кренник отправлял приказы о перемещении инженеров по вооружению на орбитальные станции Деспаера, он планировал перебазировать их ровно к тому моменту, как все необходимые приготовления перед началом установки турболазеров будут завершены. Под проливным дождем на Иду дроиды уже грузили оборудование на транспортные корабли, а инженеры возбужденно обсуждали грядущие перемены. Из соображений безопасности Нʼярра и Куват Фрейн — глава сектора, ответственного за установку лазерных и ионных пушек — отбывали на Деспаер на шаттле директора под усиленной охраной. Кренник занял единственное свободное место рядом с Нʼяррой и был рад от того, что в этот раз не на него она будет смотреть немигающим взглядом несколько часов подряд. Однако девушка почти все время спала, склонив голову набок. Иногда она вздрагивала, сонно моргала и роняла голову на другой бок, вызывая улыбку на губах у сидевшего напротив Кувата. Кренника злило то, как Фрейн смотрел на Нʼярру, по его мнению, она не заслуживала этих скользких похотливых взглядов и кривых ухмылок, а невозможность что-либо изменить только подогревала отвращение к поведению Кувата. Конец полета директор принял как благословение. Шаттл резко дернулся на выходе из гиперпространства, от падения Нʼярру уберегли пристегнутые ремни безопасности. Она окончательно проснулась.       — Мы уже прибыли? — сонно протянула девушка, с трудом сдерживая зевоту, а в следующее мгновение ее глаза в изумлении устремились к видам, открывавшимся из кабины пилота.       На фоне красновато-оранжевой атмосферы Деспаера, образовывая огромную тень на поверхности планеты, чернела Звезда Смерти. Ее корпус был усеян острыми шпилями строительных кранов, а на месте будущей фокусировочной линзы суперлазера зияла гигантская дыра. Вокруг станции многочисленные строительные и жилые модули образовывали некое подобие планетарных колец, сновавшие во всех направлениях корабли довершали ощущение, будто около Деспаера появился новый спутник. Шаттл приближался к одной из многочисленных станций, окружавших Звезду, с каждой секундой она становилась все больше, заслоняя собой и Деспаер, и его единственное солнце.       — Она… Она великолепна, директор, — Нʼярра не моргая смотрела на Звезду, а директор испытывал глубокое чувство удовлетворения от эффекта, который его детище произвело на казавшуюся безучастной девушку.       — То ли еще будет, когда она станет полностью функциональна. И вашу роль в этом будет сложно недооценить, — Кренник ощутил прилив благодушия и с улыбкой посмотрел на Нʼярру, а она восторженно и даже немного по-детски улыбнулась в ответ. Директор посчитал, что он это вполне заслужил.       Кренник стоял на самом краю скалы, глядя в черную бездну провала. Ветер безжалостно трепал полы полевого плаща, некоторые порывы пытались даже сорвать с его головы кепку. Вдруг одна за одной на директора полетели тяжелые ледяные капли дождя, а небо разделила на две половины гигантская молния. Секунда — и барабанные перепонки Кренника чуть не лопнули от оглушительного грохота электрического разряда. Молния распалась на миллиард светящихся точек, небо вновь стало иссиня-черным только на мгновение, когда вторая молния, еще мощнее первой, рассекла облака. Секунда — и директор упал на спину, сметенный звуковой волной…       Кренник проснулся от звука входящего звонка. Ночью принимались звонки только с высоким и крайне высоким приоритетом. Проклиная разницу во времени, директор на ощупь нашел под кроватью планшет и, увидев имя звонившего, тихо выругался.       — Директор, я бы ни за что не стала будить вас среди ночи… — над поверхностью планшета появилась голубоватая фигурка Нʼярры Пиларры. Она сидела за столом, подперев лоб руками, даже не сняв очки с проецирующей линзой.       — Но вы меня уже разбудили, — Кренник огрызнулся, пока искал на поверхности стола кнопку включения голографической камеры.       — Я прошу прощения, директор, но… Ох!       По испуганному «Ох» Кренник понял, что впопыхах забыл набросить на себя хотя бы халат. Он стянул с кровати тонкое одеяло и прикрыл обнаженный торс. Большая часть ресурсов ГолоНета уходила на шифрование разговора и поддержание полной конфиденциальности, но даже низкое качество изображения не скрыло изумление на лице Нʼярры.       — Не молчите.       — Мы… Мы вынуждены прервать работы по монтажу тяжелых турболазеров.       Директор обессиленно закрыл лицо руками. Как он только мог поверить, что этот этап работ пройдет без проблем?!       — В ходе монтажа первых двухсот единиц оборудования приблизительно в четверти узлов для крепления были выявлены серьезные конструктивные недостатки. В этих узлах невозможна даже установка турболазеров, не говоря уже об эксплуатации.       — У вас же были данные последней технологической ревизии!       — Да, абсолютно верно. Каждый турболазер рассчитывался, исходя из данных, полученных в техревизии, мы не использовали усредненные значения. И каждый узел, где был обнаружен брак, по тем документам не имел ни одного изъяна, все показатели в пределах нормы, — голограмма не передавала всей гаммы эмоций на лице девушки, но голос ее был наполнен недоумением, растерянностью и страхом.       — Я займусь расследованием этого инцидента. Что вы намерены предпринять?       — Дроиды-строители могут сейчас заняться проверкой состояния узлов. Нужно проверить все десять тысяч: и под лазеры, и под батареи. У меня есть подозрение, что обе ревизии содержали неверные данные. Обследование узла с составлением полной технической картины и визуализацией у одного дроида занимает около двух-двух с половиной часов. Примем за три. Сейчас на станции работает две тысячи моих дроидов, по пять узлов на дроида — итого пятнадцать часов. Через пятнадцать часов у нас появится полная картина. Далее мне понадобится помощь отдела ремонта и реконструкции. У меня нет доступа к этим данным, и я не знаю, сколько людей и техники могу задействовать для анализа ремонтных работ.       — По окончании разговора я отдам распоряжение, чтобы вам выделили полномочия на коммуникацию с ремонтниками, и свяжусь с главой отдела на Деспаере. Если дроиды начнут обследования прямо сейчас, вы сможете почти сразу отдать им данные по дефектам. Будете работать параллельно — ускорите получение результата.       — Благодарю вас, директор. Если вы сможете выделить еще около двухсот монтажников, мы постараемся не прерывать установку на тех узлах, которые не имеют дефектов.       — Считайте, у вас есть три сотни, я прикажу перебросить резервы с Деспаера. Я выйду на связь через восемь часов, будьте готовы предоставить промежуточный отчет. У вас все? — Креннику не терпелось изучить данные по последним техревизиям на Звезде.       — Теперь все. Спасибо.       Кренник достал из кармашков кителя шифровальные цилиндры и, не сняв с себя одеяла, прошел в кабинет. Сна у него не было ни в одном глазу, в голове вертелось слово «саботаж». Создав заявку на частичное расширение полномочий Пиларры, Кренник быстро переговорил с руководителем ремонтных работ на Деспаере, не посвятив того в детали дела, а лишь приказав выполнять все распоряжения Нʼярры. На поиск сведений в реестре ревизий ушло несколько минут. Финальная проверка узлов для тяжелого вооружения была проведена полгода назад, руководитель ответственной группы — альдераанец Финлан По — находился здесь, на Иду. Память отказывалась восстанавливать хоть какие-то сведения об этом господине, у Кренника было ощущение, будто бы он первый раз слышит об этом человеке. Профиль альдераанца не внес ясности, директор понимал, что должен был лично нанимать этого человека и препровождать его на Деспаер, но этот эпизод не был зафиксирован в памяти, на которую Кренник ни разу за долгие годы не жаловался. Он связался с дежурным офицером охраны и приказал задержать Финлана По, на что сразу же получил ответ, что три дня назад альдераанец покинул Иду в составе отпускников, направлявшихся на Корусант. Пассажирские шаттлы с Иду прилетали на Корусант в специально отведенные военные астровокзалы, где прибывшие оставляли сведения о своем местонахождении на время отпуска и им назначали пункты служб безопасности, в которых те были обязаны ежедневно отмечаться. Кренник совершенно не удивился, когда в базе данных астровокзала не обнаружилось записей о прибытии Финлана По. Делать было нечего: директор распорядился подготовить шаттл и поднял среди ночи отряд штурмовиков. Выспаться можно было и по пути на Корусант.       Первый отчет Нʼярры был неутешительным: около трети обследованных узлов были непригодны для установки лазерных орудий, а их ремонт требовал не меньше полутора месяцев работы. Единственным положительным моментом было то, что Пиларра не остановила работы на неповрежденных участках. Ее состояние было близко к панике, но держалась девушка хорошо. Директор поинтересовался, сколько времени она уже на ногах.       — Пока на станции не закончится таринский чай, я в строю.       — Немедленно идите отдыхать, — Кренник и сам удивился, сколько злобы он вложил в свой короткий приказ. — Если выяснится, что вы не подчинились, будете уволены.       С офицером, принявшим корабль с альдераанцем, Кренник не церемонился: штурмовики вытащили его прямо из постели, однако нахальный лейтенант отказался говорить с бластером у виска. Но в руках умельцев из спецподразделения отдела безопасности он не смог не заговорить, и сломанная челюсть не стала для этого помехой. Кренник потирал ушибленную руку и слегка жалел, что перестарался с лейтенантом, пока его шаттл мчался на астропричал, с которого, по словам предателя, Финлан По собирался вернуться на Альдераан. На рейсах, ушедших на эту планету за последние три дня, Финлана не было, Кренник запросил расширенный отчет по всем рейсам, однако и этот поиск результатов не дал. С директором астропричала разговор был коротким: информация о каждом зарегистрированном пассажире сразу уходила к подчиненным Кренника; а чтобы ни один из пассажиров не потерялся, директор обеспечил жену и дочерей хозяина причала не самой комфортной, но просторной камерой в отделе безопасности. Оставалось только ждать сигнала.       В холодной служебной квартире на Корусанте Кренник пытался уснуть, но нервная встряска делала свое дело: он чувствовал, как на него тяжелой волной накатывает глухое отупение — верный признак бессонницы. Директор смотрел на тени города, пляшущие на потолке, отворачивался к стене, а под закрытыми веками у него вспыхивали голубые волны гиперпространства, левая кисть пульсировала тупой болью. Удушающую тишину пронзил входящий звонок.       — Директор, мы закончили диагностику, — сказать, что Нʼярра была расстроена, значило не сказать ничего. — Двадцать пять процентов всех узлов непригодны для установки лазеров: пятая часть узлов под турболазерные батареи, и десять процентов — под тяжелые турболазеры. Основная часть — это ядро обороны крупных шлюзов. Я вышлю отдельным сообщением предварительный отчет ремонтников — прогноз скорее оптимистичный, но окончательные цифры будут получены завтра-послезавтра. Это… — девушка запнулась и нерешительно замолчала.       — Саботаж? — Кренник сходу понял, к чему она клонит. — Да, похоже на то. Сейчас вам на несколько часов выделят линию связи со Скарифом: свяжитесь с архивом конструкторских работ и передайте им список бракованных узлов. Пусть подготовят для меня отчет по проведенным работам, настолько детально, насколько смогут. Нужно найти виновных среди строителей.       — Займусь этим незамедлительно, — Нʼярра замялась на мгновение, но тут же скороговоркой выпалила: — Вам тоже нужно отдыхать, директор. Вы…       — У меня бессонница, — слова вырвались быстрее, чем он сообразил, что нарушает субординацию.       — Я даже не знаю, чем вам помочь… Хотите, прочитаю весь отчет ремонтников, меня от одного его вида в сон клонит.       Кренник рассмеялся:       — Это гениальная идея. Пожалуй, я доведу ее до совершенства — прочту сразу, как получу. Лира Уэссекс не зря вас расхваливала.       — Она называла меня «тепличницей».       — Простите?       Нʼярра улыбнулась, и Креннику показалось, что он даже услышал тихий смешок.       — Тепличницей. Но не в смысле «работник теплицы», а подразумевая, что я, как и другие одаренные дети, всю жизнь нахожусь в наиболее благоприятных условиях. Только представьте: колледжи и университеты, где тебя с любовью растят, делают специалиста не просто с большой, а с огромной буквы «эс». А потом мы отправляемся на работу на верфи и заводы, где с нас сдувают пылинки и считают чуть ли не полубогами. На верфях Куата условия работы идеальные. Они функционируют как огромный слаженный механизм, каждый элемент на своем месте, а сбои — это что-то экстраординарное. Но сейчас…       — Вас вытащили из теплицы?       — Совершенно верно! И мне немного не по себе от того, как разительно отличается работа на вашем проекте и там, на верфях. Как будто бы попадаешь в гущу боя.       Директор хмыкнул и с сомнением покачал головой.       — Поверьте, в бою все происходит несколько иначе. У меня не самый богатый опыт участия в боевых действиях, но… — его прервал звонок на второй линии. — Мне пора. Хорошего вам дня, мисс Пиларра.       — До свидания! — место Нʼярры над планшетом заняла фигура одного из офицеров, следивших за пассажирами до Альдераана.       — Мы нашли Финлана По, сэр. Я приказал задержать рейс.       — Только без лишнего шума. Он не должен ничего заподозрить, — главной задачей Кренника было выиграть время и не спугнуть предателя.       — Так точно, сэр. У вас есть около получаса, в противном случае задержка будет казаться неестественной. Ваш шаттл и штурмовики уже готовы.       Кренник накинул на плечи полевой плащ и стремглав бросился к посадочной площадке, времени было в обрез.       Взять под стражу Финлана По труда не составило: он был всего лишь инженером технического контроля, он был предателем, повстанцем, но не бойцом. Увидев альдераанца, директор наконец вспомнил невысокого пожилого мужчину, с которым, однако, за несколько лет практически ни разу не пересекался, тот был подчиненным Галена Эрсо. Следующие четыре часа Кренник страдал от звенящих криков и приходившей за ними головной боли. Финлан По оказался гораздо лучше подготовлен к допросам, чем мог предположить директор, но Кренник еще ни разу не видел человека, который бы не заговорил, когда специалистам по допросам давали карт-бланш. Альдераанец выдал около сотни имен сотрудников проекта и тех, с кем имел контакт на Альдераане и Корусанте, перед Кренником вырисовывалась перспектива чистки кадров, однако подобная процедура за долгие годы стала рутиной. Не проходило и года, чтобы враги Империи не пытались сорвать строительство, но, кроме единичных случаев, их попытки приводили лишь к кратковременным задержкам и раздуванию бюджета. Бессонницу и нервное истощение, длившееся уже даже не месяцами, а годами, Кренник считал неизбежной платой за вклад в великое дело.       Полгода прошло прежде, чем ремонт и установка тяжелых турболазеров были завершены. Кренник удовлетворенно наблюдал, как слаженно и четко шла работа под началом Нʼярры. Порой ему казалось, что одного присутствия этой девушки на Звезде было достаточно, чтобы дроиды не выходили из строя, заводы Тайма не затягивали с поставками, а заложенные в оценки риски не срабатывали.       Наблюдая за Нʼяррой, директор постоянно вспоминал разговор на Корусанте и невольно про себя называл ее отдел «теплицей»: настолько комфортные условия работы она создала для своих подчиненных, даже добилась перевода инженеров по вооружению в новую просторную орбитальную станцию, которая незадолго до этого была покинута командой по ремонту реакторов. Все заботы по перемещению оборудования Нʼярра взвалила на себя, взяв десятидневный отпуск, но справилась за пять и ненадолго вернулась на Иду. И каково же было удивление директора, когда, заглянув вечером к Галену, он увидел их с Нʼяррой, перебиравших одну из многочисленных климатических колонн, которые Гален устанавливал неподалеку от лабораторий. Креннику не было дела, как Эрсо тратил свободное время, он и бровью не повел, подписывая документы о выделении Галену участка земли для создания, как насмешливо говорил Кренник, филиала Кайлора V на Иду. Но директор не мог не отметить, что Эрсо серьезно продвинулся в превращении безжизненного скалистого ландшафта Иду в место, пригодное для выращивания неприхотливых культур. В свое царство зелени обычно нелюдимый Гален не допускал никого, лишь Кренник, с которым Эрсо поддерживал видимость доверительных отношений скорее по инерции, а не от избытка дружеских чувств, иногда появлялся там, чтобы дать глазам отдохнуть от приевшихся серых скал. Поэтому появление там Нʼярры, следившей, как дроид-механик перепаивал сгоревшие предохранительные цепи, стало для Кренника полной неожиданностью.       — Гален, ты решил вооружить климатические колонны против набегов местных грызунов?       — Я бы вооружил тебя чувством юмора, если бы мог. Мисс Пиларра, как думаете, это возможно? — Гален с улыбкой смотрел на Нʼярру, которая с изумлением уставилась на непочтительного Эрсо.       — Я… — несмело протянула девушка, ковыряя носком сапога землю и стараясь не смотреть на директора, — В Институте мы с друзьями как-то разработали очередной искусственный интеллект, обучили его шуткам на примере сатирических памфлетов времен конца Республики и встроили в астродроида модели R2. Нас чуть не исключили, когда узнали, чей дроид предваряет проверку кодов доступа свежей остротой про Императора. Шуму было на весь Институт, а экзамен по машинному обучению нам зачли заочно. После этого я не берусь учить кого-либо шутить…       — Мне кажется, Орсон, тебя только что сравнили с дроидом, похожим на мусорное ведро.       — Если бы я только мог, — Кренник замолчал, выдерживая паузу. Цвет лица Нʼярры сравнялся с цветом кителя директора. — Гален, я бы с удовольствием засунул тебя в мусорное ведро вместе с твоим острым языком, — Нʼярра испуганно прикрыла рот рукой. Кренник наслаждался произведенным эффектом. — Но я всего лишь слабый человек, и никогда не смогу воплотить такие дерзкие мечты. А вместо этого буду столь великодушен, что угощу тебя своей последней бутылкой цветочного вина с Набу.       Протяжный вздох облегчения вырвался из груди Нʼярры, стоило директору продемонстрировать небольшую бутылку темного стекла, которую он все это время держал за спиной. Гален удивленно хмыкнул:       — Ты сегодня что-то празднуешь?       — Порой мне кажется, что каждый день, когда нет плохих новостей со Звезды, можно считать небольшим праздником, — Кренник исподтишка наблюдал, как Нʼярра, обхватив стакан обеими руками, принюхивалась к содержимому. В сумерках этого не было заметно, но директор знал, что вино имело такой же темно-янтарный цвет, как и ее глаза. Дитя Набу… Было в этом что-то символичное.       — Мне не то чтобы есть до этого дело, но так можно заработать проблемы с алкоголем.       — Гален, ты же не хуже меня знаешь, что это в среднем пятнадцать дней в году. В хороший около двадцати, в плохой — десять. Я последние восемь лет веду статистику.       — А каким будет этот год?       — Мисс Пиларра, как бы вы ни старались, — Кренник отвесил девушке ироничный поклон, — но он имеет все шансы быть одним из худших. К счастью, вино от этого не портится. Гален, у тебя тут выросло что-нибудь сладкое?       — Муйя поспела, я не ожидал, что в этом году из нее выйдет толк, — Гален подошел к низким кустам, усыпанным крупными оранжевыми плодами. Фрукты отрывались от веток с громким глухим хлопком, это, насколько знал Кренник, было признаком того, что муйя полностью созрела. Толстая кожура фруктов была уже настолько мягкой, что ее можно было поддеть ногтем, чтобы обнажить сладкую ярко-розовую мякоть. Как бы Кренник ни старался, розовый сок, разлетевшийся во все стороны, когда он попытался разломать муйю и достать крупную косточку, мелкими каплями усеял плащ и рукава кителя.       — Наверное, у вас миллион таких комплектов, — Нʼярра кивнула на испачканную форму. Сама девушка не расставалась с кожаной пилотской курткой, в которой прилетела на Иду. Куртка была на несколько размеров больше нужного, явно с чужого, очевидно, мужского плеча, Нʼярра, невысокая и, как всегда казалось Креннику, слишком тощая, в ней выглядела совсем крошечной.       — Да, цвет немного непрактичный, но это ведь не просто одежда, это символ доверия и власти, которые возложены на нас. Ее нужно нести, а не носить.       — Есть ли на свете что-то, что ты любил бы больше, чем свою униформу? — хлесткий вопрос Галена Эрсо налетел на Кренника, как порыв ледяного ветра.       — Гален, друг мой, это провокационный вопрос, а я на провокации не ведусь, даже после выпивки. По крайней мере в присутствии посторонних.       — Я, пожалуй, пойду, — девушка вновь не на шутку встревожилась. — Чтобы не мешать вам задавать друг другу провокационные вопросы. Гален, спасибо, я завтра загляну пораньше, вы не против? — Эрсо с улыбкой кивнул, — Директор, благодарю за вино, — Нʼярра протянула Креннику опустевший стакан, и он был рад, что снял перчатки, когда ее ледяные пальцы мягко коснулись его ладони. Забросив на плечо сумку с инструментами, девушка направилась к спидеру.       — Мисс Пиларра, а куда это вы собрались? — громкий оклик Кренника, заставил ее остановиться и удивленно оглянуться.       — Простите?       — Вы же выпили и не можете управлять спидером. Мне бы не хотелось снаряжать группу, чтобы искать ваши останки среди скал, — Нʼярра растерянно переводила взгляд с Кренника на Эрсо. — Воспользуетесь моим транспортом, DK-2861 проводит вас, — Кренник кивнул на стоявший вдалеке аэроспидер, в котором все это время неподвижно как статуя сидел штурмовик.       — А как же мой спидер?       — Я найду кого-нибудь, кто утром отгонит его к вам на базу, не волнуйтесь.       — Спасибо, директор, — Нʼярра улыбнулась и зашагала к дальнему концу поля. Кренник не сводил взгляда с ее тонкого темного силуэта, пока спидер не скрылся за грядой скал.       — Что она здесь делает, Гален? — этот вопрос не давал покоя директору.       — Очевидно, проводит свой отпуск. Не всем же прожигать деньги в барах на Корусанте.       — Ей запрещено находиться за пределами Иду или Деспаера, кто знает, кого она может встретить в том же баре на Корусанте.       Гален с сомнением протянул:       — Прежде, чем посвящать инженеров в производственные секреты, на Куате их готовят к допросам не хуже, чем высший офицерский состав Империи. Сомневаюсь, что даже под пытками из нее смогут что-то вытянуть.       — Но я бы не хотел проверять это на практике.       Гален согласно кивнул. Кренник окинул взглядом зеленое пятно, окруженное серым гранитом, и вернулся к интриговавшему его вопросу:       — Так что она здесь делает?       — Ты же имеешь доступ ко всей личной переписке сотрудников. Зачем спрашиваешь у меня?       — Я, безусловно, с удовольствием прочитаю обо всех ваших грязных делишках, но мне интереснее спросить у тебя лично… Сколько лет твоей Джин, если она еще жива? Двадцать два или двадцать три? — Гален побледнел и плотно сжал губы в тонкую упрямую линию. — Ровесница нашей «тепличницы»… Используешь ее, чтобы реализовать свои отцовские чувства?       Кренник попал точно в цель: на Галена было жалко смотреть, он за считанные секунды осунулся и превратился в полупрозрачную тень того человека, которым был лишь мгновение назад.       — Я сожалею, Орсон, что ты забыл, что такое дружба или хотя бы доброе отношение к человеку. Не все пользуются друг другом. Возможно, ты это когда-нибудь поймешь, — опустив плечи, Эрсо тяжелой поступью зашагал к лабораторному корпусу. Он не пользовался транспортными средствами, предпочитая пешие прогулки. Кренник остался в одиночестве.       Директор посмотрел на сиротливо примостившийся у кромки поля спидер Нʼярры. Почти не раздумывая, он сел на место пилота и медленно сделал пару кругов над полем Галена. Спидер работал в спортивном режиме, Кренник в редкие моменты, когда ему доводилось пилотировать самостоятельно, предпочитал стандартный режим для пассажирских полетов. А на Иду из-за отсутствия интенсивного движения можно было побаловать себя и моментальным разгоном до серьезных скоростей, и резкими разворотами над каменными пиками, и ощущением полного контроля, когда спидер слушался малейшего движения рычага управления. С первыми каплями надвигающегося ливня, ударившимися о козырек кепки, Кренник направил спидер на стоянку у своей штаб-квартиры.       В свете белых прожекторов он заметил забытые на пассажирском сидении темно-коричневые кожаные перчатки. Вид у них был самый что ни на есть боевой: все в морщинах, местами потертые, одна из кнопок на запястье была вырвана. Кренник стряхнул с них капли дождя и положил на свою ладонь. Рука Нʼярры была похожа на нож, длинная и очень узкая, раза в полтора уже, чем его. Он на секунду представил, каково это — держать в руке эту тонкую холодную ладонь. Директор сам от себя не ожидал подобных мыслей. Да, девушка была, по его мнению, довольно привлекательной, но вокруг Кренника всегда было много привлекательных женщин, и если бы он о каждой думал в таком ключе, то ни на что другое времени бы не оставалось.       Воровато оглянувшись, Кренник сунул перчатки в карман плаща и, придя в кабинет, положил их на самом видном месте. Почти всю ночь он просидел над перепиской Нʼярры с Галеном Эрсо, но не обнаружил там ничего интересного, кроме бойкого слога девушки и ее любопытных идей относительно использования кайбера в климатических установках. Перчатки Нʼярры на столе вдруг показались директору куда интимнее, чем вещи случайной любовницы, обнаруженные в полке с одеждой. Кренник без труда вспоминал, как девушка рассекала на спидере, закладывая вираж за виражом среди каменных глыб Иду, как тащила к шаттлу ящик с ортопедическими ковриками для своих инженеров, как улыбалась, наблюдая за залповым огнем орудий Звезды Смерти на мостике звездного разрушителя, как закалывала косу в узел на затылке, оставляя на шее выбившиеся темно-русые пряди, потому что после целого дня испытаний на командирском посту разрушителя стало откровенно жарко. И чем детальнее складывался в голове образ Нʼярры, который раньше был скорее набором разрозненных фактов, связанных лишь общим именем, тем сильнее директор одергивал себя и напоминал, что она не хорошенькая барышня на приеме у Императора и что с ней придется работать бок о бок как минимум шесть месяцев, пока не истечет контракт. А потом он разделил свой возраст на возраст Нʼярры и, получив неутешительное значение больше двух, посоветовал самому себе взглянуть правде в глаза и признать, что даже при прочих равных этот орешек был бы ему не по зубам.       Впервые за долгие годы Кренник понял, что не справляется. Это непривычное ощущение дало о себе знать, когда он, прослушав гневный отчет о задержках в поставках турболазерных батарей, не смог вспомнить ничего, кроме того, что у Нʼярры на левой щеке, там, где кончалась проецирующая линза очков, появился тонкий багровый шрам. Прочитав отчет часом позже, от наглости заводов Тайма директор пришел в ярость, но она не могла сравниться с досадой на девушку, которая, очевидно, в очередной раз уснула за работой. Но сильнее всего директор злился на самого себя. Великое дело, на которое он потратил значительную часть своей жизни, вдруг стало меньше одного крошечного шрама на щеке девчонки, которая еще не родилась, когда в руках будущего гранд-моффа появился первый концепт Звезды Смерти. Это было недопустимо. Любого другого сотрудника Кренник без зазрений совести уволил бы за подобную халатность; к себе же он предъявлял особые требования и был совершенно не готов к тому, что однажды обнаружит себя, не соответствующим собственным стандартам.       Одним из решений проблемы стала привычка выслушивать Нʼярру, стоя у окна и наблюдая за проплывавшими мимо кораблями. Поначалу она не обращала на это внимания, вероятно, полагая, что у Кренника всегда находились причины для раздумий. Но с каждым разом девушка становилась все мрачнее, и даже стоя к ней боком, директор не мог не замечать вины и непонимания, скользивших в ее взгляде. Однажды Нʼярра попыталась остановить Кренника, стремительно покидавшего конфрум, и прямо спросила, есть ли у него претензии к ее работе. Глядя девушке в глаза, он призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы не схватить Нʼярру за плечи, хорошенько встряхнуть и попытаться втолковать в маленькую русую головку, чтобы она прекратила винить себя в проблемах, существовавших исключительно в мозгу Кренника. Директор представил на мгновение, как его пальцы сжимаются на тонких плечах, оставляя синяки, как Нʼярра испуганно округляет глаза и вскрикивает от неожиданности, а он ловит ее дыхание и накрывает искаженный страхом рот отчаянным поцелуем. Но он никогда не позволял, и в те секунды не позволил себе потерять контроль. Бросив Нʼярре короткое «Все отлично, мисс», Кренник пулей вылетел из помещения, на ходу пытаясь освободить шею от ставшего удавкой воротника. В полном одиночестве в своем кабинете он рывком расстегнул китель и воротничок нижней сорочки. Оторванные пуговицы и выпавший из кармашка шифровальный цилиндр со звоном рассыпались по полу. Кренник тяжело дышал как после многокилометрового забега, в ушах раздавался низкий гул. Директор чувствовал себя растерянным и даже как будто униженным, мысли путались, но неизменно сходились в одной точке — темно-янтарных глазах, полных тоскливого непонимания. Они сводили его с ума долгие месяцы, Кренник засыпал, и во сне его преследовало все то же чувство вины, которым была пронизана каждая их личная встреча.       Кренник страдал, но не видел выхода. Он надеялся, что чем ближе будет дата окончания ее контракта, тем проще ему будет находиться рядом с Нʼяррой, но с каждой неделей становилось лишь труднее. Директор не мог держать ее рядом с собой, но и расставаться не хотел. Работа Нʼярры на Звезде подходила к концу: под ее руководством установка тяжелых вооружений вышла на финишную прямую, лишь слегка превысив сроки. Анализируя работу длиною в год, Кренник не находил в этом превышении вины инженеров, только внешние факторы, на которые даже он был не в силах повлиять.       Он мучительно искал способ удержать девушку хотя бы в пределах досягаемости своих полномочий, когда узнал, что в департаменте военных исследований образовалась прореха в виде ушедшего на почетный отдых главы сектора, работавшего с модификациями звездных разрушителей. Вакансия была открыта, что случалось не так часто, и Кренник применил весь арсенал своих способностей — от подобострастной лести до откровенного запугивания и шантажа — чтобы на стол к гранд-моффу попал профиль Нʼярры. В личной беседе Таркин измывался над директором, высмеивая его протекционизм, но Кренник знал, что унижение перед гранд-моффом даст свои плоды, ведь Нʼярра как никто лучше подходила на эту должность. Через неделю на Деспаер прибыл представитель гранд-моффа с просьбой выделить ему и мисс Пиларре кабинет и защищенную линию связи с флагманом Таркина. Насколько было известно Креннику, предложение она приняла.       Специальный шаттл до Иду должен был прилететь через полтора часа, чтобы в течение двадцати минут принять на борт единственного пассажира, для которого Иду была лишь пересадочной точкой между Деспаером и Корусантом. Стараясь не привлекать внимания, Кренник прибыл на Деспаер и, даже не заглянув в свою штаб-квартиру, направился на станцию к инженерам по тяжелым вооружениям. Он ожидал застать развеселую вечеринку или тягостные прощания, но в коридорах было неожиданно пусто. Кренник проследовал в кают-компанию, где надеялся встретить Нʼярру.       Она сидела скрестив ноги на ставшем притчей во языцех прозрачном плексигласовом полу, сквозь который открывался невообразимо прекрасный вид на строительство Звезды Смерти. Но Звезда, наверное, впервые в жизни была Креннику безразлична — он видел небывалое зрелище: Нʼярра распустила свою толстую косу, и длинные волосы, отливавшие светлым оттенком меди, легкими волнами спадали по ее плечам и спине.       Креннику очень не хотелось шуметь, но скрип сапог гулко разлетелся по всему помещению, стоило ему сделать первый шаг. Нʼярра даже не шелохнулась. Директор подошел к девушке и сел рядом. Острое колено врезалось ему в бедро, но он не отодвинулся, лишь выставил руку в бок так, чтобы коснуться плеча Нʼярры. Она подняла взгляд на директора, и тот изумленно оторопел. Кренник никогда бы не подумал, что Нʼярра умеет — нет, не плакать — рыдать навзрыд, шумно втягивая воздух распухшим носом и растирая слезы по щекам, как ребенок. Он с трудом искал хоть какие-то слова, пока девушку сотрясали рыдания, но не мог произнести ни звука. Кренник думал, что она никогда не прекратит захлебываться слезами, но прошла, казалось, вечность, Нʼярра затихла и, истерично вздыхая, положила голову ему на плечо.       Директор взял в руки ее левую ладонь и долго изучал, стараясь запомнить каждую черточку тонких пальцев с узкими ногтями, переплетение голубоватых вен и напряженные линии сухожилий. В сравнении с его большими рабочими руками, которых Кренник стеснялся в окружении холеных аристократов, и поэтому практически постоянно носил черные перчатки, руки Нʼярры были совершенным произведением искусства. Девушка на мгновение высвободила ладонь, чтобы потереть раскрасневшиеся глаза, и этого мгновения Креннику хватило, чтобы достать из кармана старую кожаную перчатку с левой руки. Теперь настал черед Нʼярры удивляться. Девушка выпрямилась и, ошеломленно хлопая ресницами, посмотрела на Кренника. Директор молча пожал плечами, вернул себе ее ладонь и неловко надел на нее потертую перчатку. Кнопка на запястье застегнулась со звонким щелчком.       Нʼярра крепко сжала руку Кренника, и директор наконец увидел первую за этот бесконечный вечер улыбку. Он так много хотел сказать, но не мог прервать молчание и просто наслаждался тяжестью головы Нʼярры, занявшей место на его плече. Кренник думал, что за все годы, проведенные рядом с женщинами, ни один эпизод его жизни не мог сравниться с тем, что он переживал в полной тишине на станции около Звезды Смерти вместе с девушкой, которая, не произнеся ни слова, смогла объясниться с ним полнее, чем если бы использовала все языки галактики. Директору не были нужны в тот момент ни поцелуи, ни страстные объятия, он даже не мог заставить себя повернуть голову и утопить нос в море ароматных волос, что было бы вполне невинно, но совершенно лишне.       Креннику показалось, что Нʼярра заснула, когда их молчаливый покой прервал дроид-секретарь. Шаттл до Иду прибыл. Директор резко встал и помог девушке подняться с пола, он оценил скорость, с которой дроид развернулся и удалился по направлению к посадочной площадке. Нʼярра натянула свою бессменную куртку, забросила на плечи небольшой рюкзак и с теплой улыбкой посмотрела снизу вверх на Кренника.       — Значит, прощаемся?       — Значит, прощаемся.       — Я не знаю, когда смогу вас вновь увидеть.       — И я не знаю. Но это же не значит, что мы не увидимся.       — Я надеюсь.       — Тогда мы точно еще встретимся.       Девушка тихо рассмеялась и направилась к выходу. Кренник не хотел ее провожать.       — Мне всегда казалось, — с хитрой улыбкой произнесла Нʼярра, задержавшись в дверном проеме, — что Орсон — это очень странное имя. Не находите?       Директор не стал говорить, что имя, содержащее в себе апостроф, кажется куда более странным. Вместо этого он лишь пожал плечами, не выражая ни согласия, ни протеста. Кренник смотрел, как Нʼярра, не оборачиваясь, уходит от него, и ловил себя на мысли, что отпускает ее с легким сердцем.       Сквозь прозрачный пол Кренник наблюдал, как шаттл неторопливо поднялся с посадочной площадки и заскользил в тени гигантской Звезды. Он проводил корабль взглядом, пока тот не совершил гиперпрыжок, и направился к своему шаттлу. Но дорогу директору преградил дроид-секретарь.       — Директор Кренник, вас вызывают с Иду. Высочайший приоритет. Считаю необходимым перенаправить вызов в кают-компанию.       Взъерошенный лейтенант сбивчиво пытался объяснить Креннику, что на Иду произошло чрезвычайное происшествие. Молодой человек, нервный и испуганный, с трудом подбирал слова, но директор смог выяснить главное: пилот грузового шаттла, некто Бодхи Рук, дезертировал с планеты и, вероятно, имел при себе ценные сведения о Звезде Смерти. Кренник решил, что у его судьбы обостренное чувство справедливости, если сразу после прощания с Нʼяррой она сумела преподнести ему такой серьезный удар. Если бы он только мог, директор лично управлял бы поимкой беглеца, но его ждал визит Таркина. Гранд-мофф собирался наблюдать за финальным монтажом суперлазера с мостика своего флагмана. Креннику оставалось лишь надеяться, что до Таркина не дойдут слухи о сбежавшем пилоте, но одной надежды было мало — в высших эшелонах Империи слухи разлетались моментально. Не полагаясь на собственный счастливый рок, Кренник сжал в кармане правую перчатку Нʼярры, посчитав, что из нее выйдет отличный талисман. Она была обязана принести ему удачу.