***
Но вернёмся к отдыхающим в Сочи. Вернее, практически в Сочи. Неподалёку от гостиницы был круглосуточный магазин, куда отправился Кабуто, чтобы им было, чем поужинать. Мелли осталась в номере, сказав, что, хотя дождь и закончился, она не настроена на прогулки. Девушка вообще выглядела довольно подавленно, и помощник саннина даже не хотел бросать её в таком состоянии одну, но она сама выпихнула его за дверь. Уотерс сидела на полу, облокотившись спиной на тумбочку. Она выключила весь свет, кроме настольной лампы, потому что такая атмосфера больше располагала её настрою. Мелли было не то чтобы грустно, скорее обидно. Её жизнь снова начала рушиться. Последний раз она испытывала нечто подобное, когда ей было восемнадцать, а потом ещё через три месяца. Девушка родилась в городе Хэмптон штата Виргиния. У неё была замечательная семья: мама, папа, бабушка, дедушка и кузина. Кузину звали Хана, и она жила вместе с семьёй Мелиссы, потому что её родители однажды уехали в Нью-Йорк, но не вернулись оттуда. Что с ними произошло, никто не знал, а полиция так и не смогла найти их. Хана была на три года старше Уотерс, поэтому относилась к ней, как к младшей сестре. Бабушка и дедушка Мелли — Марта и Джейсон, жили неподалёку от Хэмптона, но на каждые выходные и праздники выбирались к дочери, зятю и внучке. Семья Уотерс жила в собственном доме, у каждого была своя комната, ванная на каждом этаже, красивый задний двор с лужайкой и небольшим фонтаном. Марта всегда недоумевала, зачем тратить деньги на такие бесполезные вещи, как фонтан, если можно на его месте разбить грядки и заняться садоводством. К слову, о бабушке и дедушке. Они очень любили путешествовать, особенно за пределы страны. У Марты была мечта объездить все города мира, поэтому, как только представлялась возможность, она и Джейсон брали в руки чемоданы и направлялись в аэропорт. Однажды они посетили Россию. Москва, Краснодар, Иркутск, Владивосток, Петропавловск-Камчатский — всё это не оставило таких яркий впечатлений, как Петербург. В этот город Марта влюбилась сразу, как только вместе с мужем села в такси и отъехала от аэропорта. После той поездки было ещё много других, но раз в год они обязательно посещали Питер. Вскоре было принято решение о покупке квартиры, чтобы не тратиться каждый раз на гостиницу. Спустя какое-то время Джейсон и его жена загорелись новой идеей. Они хотели, чтобы их родственники тоже побывали в этом замечательном городе и даже надеялись, что смогут уговорить их переехать туда. Но эту новость их дочь восприняла весьма нерадостно. — Мама, папа, о чём вы вообще говорите? Какая Россия?! Вам тут плохо живётся? У вас есть свой дом, участок, экологически чистый район, а вы собираетесь всё бросить и поехать в какую-то мерзкую квартиру? — Она не мерзкая, — возразила Марта. — Ты даже не представляешь в каком замечательном месте она находится! Там так красиво, что наш экологический район и рядом не стоял. — Нет, ты только послушай их! — обратилась женщина к своему мужу. — Билл, хватит пить свой кофе! Послушайте, мама, папа, я в жизни не поверю, что в этой вашей России есть что-то прекрасное. Это отвратительная страна, где живут необразованные, грубые, тупые люди. Там вообще есть хоть какая-то цивилизация? Или они всё ещё в лесах своих живут? — Бетти, ты совершенно ничего не знаешь про это страну. Просто поехали с нами, и ты сама во всём убедишься... — Нет! Ноги моей не будет в этом ужасном месте! Билл, я сказала хватит! Скажи хоть что-нибудь! — Мы с вашей дочерью уже решили, что этим летом вместе с детьми поедем в Майами. Там море, солнце, тепло, — спокойно объяснил мужчина. — Мам, пап, — в гостиную осторожно зашла Мелисса. — Я не поеду с вами в Майами. Я хочу с бабушкой и дедушкой в Россию. Бетти медленно поставила чашку на журнальный столик и подошла к дочери. — Мелли, детка, ты не заболела? — поинтересовалась она, садясь на корточки перед девочкой, смотря в её глаза. — Ты никогда не была в Майами. Ты же сама говорила, как хочешь искупаться в океане. Ты же так любишь путешествовать... — Именно поэтому я хочу в Россию, — твёрдо сообщила четырнадцатилетняя Уотерс. — Нет, Мелисса. Никакой России. Куда угодно, только не туда. В итоге в Майами поехали Бетти с Биллом и Ханой. А их дочь осталась в Хэмптоне с бабушкой и дедушкой. Так прошло три дня. — Марта! — в столовую вбежал Джейсон, перепуганный до ужаса. — Переключай телевизор! Он схватился за пульт и попытался попасть дрожащими пальцами по кнопке. На экране появилась ведущая новостей. — Только что пришли последние новости о трагедии в Джексонвилле. Напомню, что несколько часов назад там упал самолёт, следовавший по маршруту Уилмингтон-Орландо. По последним данным, причиной крушения самолёта стала неисправность обоих двигателей. Сообщается также, что среди пассажиров и экипажа нет ни одного выжившего. Завтра в Джексонвилле, Орландо, Нью-Йорке и Вашингтоне будет объявлен траур. — Бетти и Билл летели этим рейсом, — онемевшими губами прошептала Марта. По щеке потекла слеза. — Я дома! — послышался радостный голос Мелли из прихожей. Джейсон немедленно выключил телевизор, а его жена опустила голову как можно ниже, чтобы внучка не видела слёз. — А чего это вы молчите? Что-то случилось? — Нет, иди к себе в комнату. Скоро обедать будем, — тихо произнесла Марта. Вместе с мужем они решили, что не будут говорить об этом с Мелли, будто она ещё маленькая. Но они прекрасно знали, что через две недели, когда Бетти должна была бы вернуться обратно, у внучки возникнут вопросы, почему мама и папа до сих пор не приехали. — Мелли, дорогая, у нас с дедушкой есть хорошая новость. — Какая? — Твои родители разрешили тебе поехать с нами в Россию. Они даже согласились, чтобы ты осталась там до конца каникул. — Правда? — девочка вскочила с кровати. Она была безумно счастлива. — Но это же ещё два с половиной месяца. Разве мама могла согласиться на такое? — Могла, могла, — кивнула Марта. На глаза наворачивались слёзы, поэтому она сказала, будто бы совершенно забыла, что поставила утку в духовку. — Послезавтра мы улетаем, — сказал Джейсон, закрывая дверь в комнату. Мелисса захотела тут же написать Хане сообщение, выразить всю свою радость, но ответа почему-то так и не получила. На звонки тоже никто не отвечал. — Ба, — за ужином спросила девочка. — Я сегодня несколько раз звонила маме, папе и Хане, но они так и не ответили, почему? — Наверное, что-то со связью, — ответила Марта и требовательно посмотрела на Джейсона, ожидая, что он поможет ей придумать более вразумительную причину. — Мелли, иди спать, уже поздно. Завтра весь день потратим на сборы, так что ты должна быть бодрой, — это было первым, что пришло мужчине в голову. Уотерс кивнула и побежала к себе на этаж, уже забыв, о чём спрашивала. В подростковом возрасте все мысли так легко забываются, перекрываясь чем-то новым. Россия действительно поразила девочку, а Петербург оказался действительно незабываемо красивым городом. Все два месяца бабушка и дедушка водили внучку на разные выставки, показывали исторический центр. «Как бы я хотела жить здесь», — не раз задумывалась Мелисса. Лето подходило к концу, а Марта и Джейсон так и не объявляли день отъезда. Но девочка не сильно и беспокоилась по этому поводу, не волновало её и то, что мама с папой ни разу не позвонили и не поинтересовались, как она там в «отвратительной стране с грубыми и тупыми людьми». Ей некогда было об этом думать, ведь надо ещё столько всего увидеть, столько посетить. Но в последний день каникул вопрос возник сам собой: «А когда мы обратно?». Марта стояла у плиты и жарила картошку, и, когда девочка пришла на кухню с этим вопросом, сковородка чуть не выпала из рук. — Мелли, я как раз собиралась с тобой об этом поговорить, — Джейсон, сидящий за столом, напрягся, так как не ожидал, что его жена захочет всё рассказать именно сейчас. — Я недавно говорила с твоими родителями по телефону, сказала, как тебе тут всё нравится, что ты даже уезжать не хочешь, и Бетти разрешила тебе остаться. — Как это остаться? — Мы с твоей бабушкой уже год практически живём тут, — вступил Джейсон. — И несколько месяцев назад окончательно решили, что переезжаем сюда и меняем гражданство. Но быть оторванными от семьи мы не хотели, а твоя мама никогда не согласится покинуть Америку. — И вы хотите, чтобы я жила тут с вами и училась в русской школе? — продолжила Мелли. — Да, понимаешь, сейчас в мире очень престижно иметь разностороннее образование. Ты уже знаешь английский, а теперь будешь изучать русский. Тебе потом это обязательно пригодится, — заверила Марта. — Только нам всё же придётся вернуться в Хэмптон, чтобы забрать кое-какие вещи. — А можно, пока вы занимаетесь переездом, я останусь тут и буду учить кое-какие русские фразы? — Конечно, конечно! Всё было прекрасно, внучка ни о чём не догадывалась, не задавала лишних ненужных вопросов, и Марта с Джейсоном могли спокойно воплощать свои планы в жизнь. Так длилось довольно долго, до тех пор, пока Мелли не исполнилось восемнадцать. Она отучилась в школе, практически в совершенстве овладела русским, поступила в медицинский институт, вступила в какую-то волонтёрскую организацию. С родителями и кузиной она совсем не общалась, только через бабушку. Да и некогда было общаться, ведь как только выдавалась свободная минутка, девушка сразу шла гулять по городу, покупала кучу билетов в театры, на экскурсии. И только поздно вечером, засыпая, она вспоминала, что было бы неплохо позвонить маме и рассказать про свой день. Но на следующий день она с утра бежала на учёбу, потом спешно переписывала конспекты, снова практиковалась в русском, а там уже и до ночи недалеко. Поэтому все новости приходилось передавать через бабушку. За всё это время они ни разу не вернулись в Хэмптон навестить родителей, а однажды Марта сказала, что те вообще переехали и продали свой участок. А потом у Джейсона случился инфаркт. Пролежав три дня в больнице, под постоянным контролем жены и внучки, он пошёл на поправку, но за день перед тем, как его собирались выписывать, у него снова отказало сердце. На этот раз ничего уже нельзя было сделать. Марта очень тяжело перенесла смерть супруга. Из-за стресса у неё начались проблемы со здоровьем, она угасала с каждым днём. — Мелли, дорогая, мы с дедушкой давно должны были тебе это сказать, но всё откладывали на потом, — они сидели на кухне и пили вечерний чай. Женщина понимала, что нужно прояснить всё сейчас. — На самом деле твоя мама не разрешала везти тебя в Россию и оставлять тут. Помнишь, четыре года назад говорили о трагедии в Джексонвилле? — Конечно, — кивнула девушка. — Твои родители и Хана летели тем рейсом, — вилка со звоном упала на тарелку, слёзы застыли в глазах Мелиссы, она не могла поверить в это. Нет, конечно, она очень давно подозревала, что что-то не так, но о таком она никогда бы не подумала. — Мы не хотели травмировать твою психику и потому решили отвезти тебя сюда. Наверное, надо было сказать тебе об этом раньше... Слёзы потоками лились по лицу девушки, но она даже не представляла, что это не последняя печальная новость, которая её ждёт. Это был их последний ужин с бабушкой; ночью Марта умерла. Квартира досталась Мелиссе по завещанию, но она не могла находиться там, где всё напоминало о бабушке и дедушке, а также о той тайне, которую они хранили почти до самого конца, поэтому её пришлось продать, а на полученные деньги снять другую, где-то в Приморском районе города. Уотерс помнила, что она чувствовала в те дни, когда осталась одна. Потом у неё появились друзья, она продолжала заниматься волонтёрством, начала петь в группе. Горечь утраты уходила на второй план, и она перестала плакать по ночам. В жизни появилось много других проблем, которые нужно было своевременно решать, и было не до воспоминаний о прошлом. И так было, пока она не влюбилась в Кабуто. А теперь есть вероятность, что она потеряет и его, как когда-то родственников, навсегда... «Нет, — сказала она сама себе, вытирая слёзы ладонью. — Я не допущу этого. Ты можешь делать что угодно, Акеми, но я не позволю тебе разрушить мою жизнь».***
Роберт и Саске первыми поняли, что так дело не пойдёт и нужно разобраться с Орочимару. — Сколько ему лет? — по дороге к комнате спросил Бутко. — Да хрен его знает, он вечный. А зачем тебе? — Если вдруг бить придётся, чтобы понять, как быстро он коньки отбросит. — Бить Орочимару? Ну, ты, конечно, загнул. Ты даже не представляешь, что это за человек... хотя, хрен его знает, может и не человек... Короче, его уже несколько лет ни один шиноби убить не может, а ты... — Да это я так, на всякий случай. Читал я вашу Википедию, там тоже написано, что он бессмертный какой-то. Миша и Витя на разборки идти отказались. Кулагин и без того мог огрести от своей девушки за то, что слишком долго где-то шлялся, а Суханова Роберт сам дома оставил, потому что боялся, что тот может попасть под горячую руку, и его там ещё и покалечат. По счастливой случайности, саннин был один, потому что присутствие Какаши сильно бы осложнило задачу для парней. — Орочимару, поговорить надо, — проходя внутрь, сказал Саске. — Саске-кун, рад видеть тебя, чаю не хочешь? А ты даже с другом. — Слышь, это чё за херня?! — без вежливостей и длинный предисловий начал Бутко. — Ты, старый хрен, вообще башкой уже повредился?! — Роберт, — осадил его Саске. — А в чём проблема? — как ни в чём не бывало поинтересовался Змей, отхлёбывая из чашки. — Орочимару, только не надо нам говорить, что ты ни при чём... — Какого, блять, хуя ты следишь за нами?! Саннин поставил чашку на салфетку, а потом рассмеялся. — Я, блять, не понял, а чё такого смешного я сказал?! — Роберт попытался двинуться в сторону Змея, но Саске вовремя остановил его. — Так вот вы о чём, — спокойно проговорил Орочимару. — Так я всегда за всеми слежу. Саске-кун, а ты думаешь мы всегда переезжали за день до нападения конохских шиноби, потому что так случайно совпадало? — Это тут сейчас при чём? Мы спрашиваем, почему ты сейчас за нами следил. — Мне было интересно, чем вы там занимаетесь. — Интересно ему было! Ты вообще в курсе, что по Конституции у человека есть право на личные тайны? Только вот не надо мне сейчас втирать, что у вас принято всё про всех знать. Я читал вашу Википедию, там ни слова об этом. — Дорогой мой Роберт, я же не сделал вам ничего плохого, — с самым невинным видом произнёс Орочимару. — Да харе заливать! Ты всё слышал. Саннин вздохнул и встал из-за стола. Саске на всякий случай отошёл чуть подальше и хотел потянуть за собой Роберта, но тот как специально вышел вперёд. — Да, я всё слышал. И я собираюсь принять меры против вас и вашего решения. — Ты губу-то не раскатывай. Лично я собираюсь сделать всё, чтобы у Акеми ничего не получилось, потому что она мне дорога, как никто другой. И мне срать на то, что ты там собираешься делать, понял? — Роберт, — попытался заткнуть его Саске, зная, что он сейчас чего-нибудь не того наговорит, он же не понимает, кто перед ним. Орочимару ухмыльнулся, а потом пригласил их сесть за стол. Учиха кивнул, чтобы Бутко понял, что надо последовать приглашению. — Так вы чай будете? — учтиво поинтересовался Змей. Роберт хотел было спросить, какого чёрта происходит, но Саске вовремя заткнул ему рот, ответив, что чай не помешает. — А теперь, когда мы можем спокойно поговорить, в спокойной обстановке, я хочу, чтобы вы меня внимательно послушали. Я уважаю решение Акеми и считаю его правильным, потому что она, в отличие от всех остальных, прекрасно понимает, где чей мир, и что нам тут не место. — А как насчёт того, чтобы и о друзьях подумать?! — возмутился уроженец Бердянска. — А кто сказал, что она о вас не думает? Она же хочет сделать вашу жизнь лучше. — Да, свалив, хер знает куда, она естественно делает лучше. — Ты сам подумай, наше присутствие здесь кому-то помогло? Правильно, нет. Мы здесь лишние, и от нас надо избавиться как можно скорее, а сделать это проще всего, если отправить нас обратно. Тем более, все уже поняли, что от нас одни проблемы. — И кто же это такой наблюдательный? — Например, я, — гордо сообщил Орочимару. — Ты посмотри хотя бы на моего помощника и эту вашу Мелиссу. Они любят друг друга... Да это же смешно! Во-первых, у них нет ничего общего, во-вторых, он старше её почти на шесть лет... — Какая разница, если у них действительно чувства?! — вскочил со своего места Роберт. — Были бы чувства, давно бы признались друг другу. — Орочимару, а тебе не кажется, что ты перегнул с ним палку? — спросил Саске. — Просто он не обязан тебя обслуживать всю жизнь. Ему уже двадцать шесть, а секса ни разу не было... — Не правда! Всё у него было! — Я имею в виду с девушкой, а не с тобой. Роберт взглянул на саннина, а потом закатил глаза и со словами: «Твою же мать», сел обратно на табуретку. — Блять, у вас там все поголовно пидоры что ли? Или вы сразу ими рождаетесь? — А можно не обобщать? — раздражённо произнёс Саске. — Знаешь, а я уже ни в чём не уверен, — на всякий случай Бутко отодвинулся подальше. — Кто бы вообще говорил, сам переспал с лучшим другом, а меня пидором называет. — Это было по-пьяни. — А может у него с Кабуто это тоже по-пьяни было? — Нет, это был процесс взросления, — уточнил саннин. — Можно было и без подробностей. — Так, всё, давайте закроем эту тему. Какая разница, у кого с кем было. Вернёмся к делу, — Роберт залпом допил чай. — Так с какого хрена ты решил, что без вас всем будет лучше? Орочимару подробно изложил ему ещё раз всё своё мнение, постоянно ссылаясь на своего помощника, но Бутко чувствовал, что вся эта речь — лишь общие фразы, по сути лишённые смысла. Змей говорил то, за что в случае чего нельзя зацепиться и задать какой-нибудь неудобный вопрос, он явно пытался скрыть что-то важное, имеющее прямое отношение к проблеме. Саске тоже это понял, только ещё до того, как они появились в этом мире. В тот день Орочимару был чем-то серьёзно озабочен, но ничего никому говорить не стал, даже Кабуто остался в неведении. А накануне того дня его не было почти неделю, и, где он шатался, так никто и не узнал. Вполне возможно, что возраст давал о себе знать, и саннин просто всё забыл, но он был слишком умным и хитрым, чтобы скрытность была просто следствием старческого маразма. — Допустим, тебе срать на своего помощника и то, что у него есть право на личную жизнь. Но неужели тебе плевать на Саске? Я читал Википедию, там всё написано... — Ну, если там всё написано, то, наверное, ты должен знать, зачем мне надо вернуть его. Ах да, я же совсем забыл, что ты не умеешь понимать прочитанное... — А вот сейчас я не понял, — поднимаясь с табуретки, начал Роберт. Тон его голоса говорил, что парень был чем-то раздражён. — Это что за наезд?! — Констатация факта. — Всё, ты доигрался... — Роберт, — ухватил его за рукав Саске. — Нам уже пора идти. Что хотели, мы узнали. — Да мы них... — Заткнись, потом всё обсудим, — прошипел Учиха, подталкивая Бутко к выходу. — Хорошего вам дня! — помахал им на прощание саннин. Когда парни оказались на улице, Саске потащил Роберта к сараю неподалёку от комнаты Сары и Миши, он знал, что там есть один угол, где можно спокойно и без свидетелей поговорить. Про то, что Орочимару не будет сейчас за ними следить, он точно знал, поэтому можно было не беспокоиться. — И какого хера мы просто ушли?! Мы нихуя, блять, не узнали! — Тише. Хочешь, чтобы все услышали? — Саске опёрся спиной на кусок шифера и скрестил руки. Роберт сел на стопку кирпичей. — Я понимаю, что ты не знаешь, кто такой Орочимару, но мог бы догадаться, что он нам ничего не скажет. — Да всё я понял, просто думал, что, может, есть какой-то способ вытащить из него информацию. Я вообще-то думал, что ты мне в этом поможешь. — Есть два способа разговорить его, вернее, два человека, которые могут это сделать. Но... — Дай угадаю, их здесь нет? — Нет, один есть, но это уже на совсем крайний случай. — Твой брат что ли? — Саске кивнул. — Неудивительно, этот кого угодно разговорит. Он у тебя людей случайно не пытал? — Пытал. Роберт задумался. А потом вдруг выдал: — Знаешь, по-моему, крайний случай уже наступил. Тебе надо поговорить с твоим братом. — Ты сейчас серьёзно? — Нет, блин, приколоться решил! Сам подумай, мы уже сделали всё, что могли, а наш план уже всем известен, а потому абсолютно бесполезен, значит, использовать его мы уже не можем. Ну, только если как запасной вариант. А твой брат сейчас самое действенное средство. Пусть тоже проследит за кем-нибудь из ваших, что-нибудь где-нибудь нароет, я слышал, он у вас там гением считался, так пусть оправдает своё звание. — На словах-то, знаешь, всё просто. Сам бы ты пошёл с ним разговаривать? — И пошёл бы. Я для Акеми всё что угодно сделаю. — Ну, вперёд, если такой смелый. — А чё ты заднюю сразу включаешь? Она вообще чья девушка? — Какая она мне девушка, если не любит меня? — Да ты вообще знаешь, что она никого не любила так как тебя? Ты вообще в курсе, что она всю себя тебе отдаёт? — Тебе-то откуда знать это? — Да потому что я... — Бутко замолчал на полуслове. Чёрные глаза Учихи пристально смотрели на него. — Я всё вижу. — Тогда тебе показалось. Роберту так хотелось сейчас врезать Саске. Избить его до полусмерти, чтобы понял, чтобы валялся тут в луже крови и понимал. Раньше парень всегда только так и решал проблемы, но теперь подумал, что сделает только хуже и для Акеми, и для себя. — Эгоистичный ублюдок, — сплюнул Бутко. — Знаешь, почему я пытаюсь помочь тебе? Да потому что сам был когда-то таким, как ты. И знаешь, что из этого получилось? Да ничего не получилось! Я просрал своё счастье и докатился до вот этого всего. — Ну, так перестань скатываться дальше и попытайся вернуть это своё счастье. — Хм, — усмехнулся Роберт. — На словах-то всё просто. Моё счастье уже далеко не моё, и я никогда не верну его себе. Я, конечно, мог бы сейчас предпринять какие-нибудь меры, но смысл? То, что потеряно, не вернёшь, как бы мне этого не хотелось. К тому же я сам во всём виноват. Не будет у меня больше счастья. — Ты ещё с моста спрыгни, — покачал головой Саске. — А я может и хотел? Но потом подумал, что это никому не поможет, и оставил всё как есть. Мой тебе совет: не наступай на те же грабли, не будь таким же подонком, как я. Если она тебе действительно дорога, береги её и будь всегда рядом. Роберт решил уйти, пусть Саске подумает один. — Куда ты собрался? — С братом твоим поговорю, обещал же. Только, когда Бутко почти повернул за угол, Учиха окликнул его: — А что за счастье-то? — Я думал, ты уже догадался. Роберт не собирался больше ничего говорить. Если Саске не тупой, то сам всё поймёт и может делать с ним потом, что угодно. Ну, а если он так и не догадается, то пусть остаётся всё, как есть.