***
До пяти вечера все ходили из угла в угол, не зная, чем себя занять. Зарядку на телефоне было необходимо беречь, поэтому ни в каких социальных сетях, играх и ютубе, посидеть не получалось. Телевизор тоже не посмотришь. А ничего больше на ум не приходило. Больше всех страдал Орочимару, который только-только привык пользоваться дарами цивилизации, а теперь был вынужден вернуться к прежней жизни, только с ещё большими лишениями. Ведь, если у себя в логове он тратил время на изучение секретных техник, разрабатывание новых, усовершенствованных проклятых печатей, различных ядов и противоядий, а также проводил многочисленные генетические эксперименты, то здесь он просто не имел возможности делать нечто подобное. Поэтому саннин беспрестанно гонял Кабуто, чтобы тот раз за разом ставил чайник, и пил чай. Когда ему надоедало это нехитрое занятие, он принимался доставать своего помощника вопросами, лишь бы тот хоть о чём-нибудь с ним поговорил. А вот кому не было скучно, так это точно Какаши. Он всё также проводил время за чтением, ещё со времён своего житья в Конохе поняв, что нет лучшего занятия в часы досуга. Только в родной деревне у Хатаке не получалось так часто браться за книгу, как здесь, поскольку ему быстро находили какое-то другое занятие. То миссия, то отчёт по миссии, то допрос, касаемо дела Итачи, то команду №7 воспитывать дадут, в общем, дел было невпроворот. Зато тут хоть учитайся! Какаши нисколько не жалел, что Хокаге поручила именно ему выполнять это задание, ведь кто бы знал, что в России ему удастся так хорошо отдохнуть. Поэтому он и не хотел срочно возвращаться в их мир к своей прежней загруженной жизни. Но где-то в сознании уже рождалась мысль о том, что по возвращении, а оно должно состояться в любом случае, Хокаге не раз припомнит ему эту задержку. Но, наверное, многих волнует вопрос, почему Какаши только и делает, что читает. Всё началось со смерти Рин, после которой Хатаке заработал себе серьёзную психологическую травму и долго не мог восстановиться. Юноша совершенно перестал контактировать с кем-либо, почти не выходил из дома и винил себя в гибели товарищей. Нельзя сказать, что его психика, закалённая жизнью шиноби и войной, каким-то образом повредилась, Какаши просто замкнулся в себе. Однако один разговор с Джирайей изменил ситуацию. Они заговорили совершенно случайно, и Хатаке даже не помнил о чём, но именно после этой беседы его состояние начало улучшаться. Саннин понял, что без посторонней помощи, тут не справиться, и решил, что лучшего помощника, чем он, Какаши не найдёт. Потом были и другие разговоры. Джирайя оказался очень интересным собеседником, который мог многое рассказать и многому научить. Он же посоветовал Какаши больше читать, считая, что с чтением приходит успокоение. Действительно, так и было. В книгах юноша нашёл ответы на вопросы, которые не давали ему покоя уже несколько лет, читая, он мог полностью отключиться от внешнего мира, и все проблемы казались уже не такими глобальными. Жить стало проще и спокойнее. Хатаке видел, как тот же Орочимару переживает все события, что успели приключиться с ними в этом мире, и понимал, как хорошо иметь под рукой несколько, пусть и не особо занятных, но всё же книг. Вот только не все разделяли мысли шиноби, и не всем жилось так просто, как ему.***
— Где этот Роберт? — возмущалась Сара, расхаживая взад и вперёд. К слову, было уже пол шестого. — Ну, Вити тоже нет. А в свете последних событий, вполне возможно, что... — предположил Саске. — Давайте, не будем трогать эти темы, — тут же влез Миша, замахав руками. — Людей надо принимать такими, какие они есть, — сказала ему Мелисса, сидя рядом с ним на скамейке и болтая ногами. — Ага, даже если они орали, что убьют всех, кто не придёт к пяти, а сами опаздывают уже на полчаса, — Сара усмехнулась и тоже села на скамейку. — И даже, если они чёртовы пидорасы, — проворчала Нарине. — Ну, или просто моральные уроды, любящие портить психику маленьким семилетним детям, — добавил от себя Саске, ненавязчиво наклонив голову в сторону Итачи. — Да, даже, если уже жалеешь, что оставил их в живых, — не остался в долгу его брат. Серые ворота со скрипом отворились, и оттуда вывалились ожидаемые. — Века не прошло! — буркнула Нарине, уставшая подпирать стену. — Простите, мы были заняты. — Мы поняли. И процессия двинулась к центру города. По дороге они болтали каждый о своём, Сара мысленно подсчитывала, во сколько может обойтись это празднование, Роберт как-то неохотно отвечал на все вопросы Вити, а Мелисса что-то весело напевала себе под нос. Как только компания оказалась на улице Горького, а именно она и была центральной, то каждый понял — вот она, цивилизация. Яркие светящиеся вывески, подсветка деревьев, фонтанов и некоторых кафе, не говоря уже о многочисленных развлечениях прямо на тротуарах, вроде музыкантов, ряженных, людей с попугаями, предлагающих сфотографироваться, и прочей подобной ерунды. — Это я просто света давно не видел, или тут действительно так красиво? — Орочимару даже рот от удивления разинул. Какаши почему-то гордился собой, хотя чувство гордости было не присуще ему, но ведь именно он первым по достоинству оценил центр города и подал идею о его посещении. Компания выбрала небольшую кафешку с большим столом и певцом, который мог исполнить любую известную песню за деньги для какого-нибудь вашего друга, родственника или кого бы то ни было ещё. На этом заведении настоял саннин, оказавшийся большим ценителем живой музыки. На самом же деле он просто устал идти и хотел поскорее куда-нибудь сесть. — Что будете заказывать? — через какое-то время к столу подошла милая официантка Даша. — Мы ещё не выб... — начала Сара. — Вот это, это, это и ещё это. Потом можете нести это, — тыкая пальцем в названия блюд, затараторил Миша. Девушка еле успевала записывать. — И в конце ещё этот десерт, — с довольным видом Кулагин собрал со всех меню и отдал официантке. — И что это было? — изогнув бровь, поинтересовалась Шпеер. — Просто мы с Робертом и Витей уже решили, что будем заказывать, чтобы и по цене недорого вышло, и всем понравилось, — пожал плечами парень. — С чего ты взял, что мне это понравится? — Не понравится тебе, так понравится другим, — ответил за Мишу Бутко, который прекрасно знал, какие блюда обычно едят его товарищи. Правда, над конохчанами пришлось подумать, но тут помогла всезнающая Википедия. Тем временем певец уже настроил аппаратуру и объявил первую песню. Спел не плохо, но и не хорошо, скорее средненько. — Вы часто посещаете подобные заведения? — спросил Итачи, которому пока не нравилось это кафе, да и вообще вся идея с празднованием тоже. — У нас не так много денег, знаешь ли. Вот это, например, всего второй раз, когда мы все вместе пошли куда-то выпить. Обычно мы собирались у кого-то дома и пили там, — кратко разъяснила Нарине. Учиха-старший не успел задать свой следующий вопрос, потому как Даша принесла закуски, две бутылки алкоголя и бокалы, и ему пришлось отвлечься, чтобы передать посуду тем, кто сидел рядом. — Ну, за удачную поездку! — звон стекла разнёсся по заведению.***
— Какой это был? Третий? Седьмой? — спрашивал Орочимару у Какаши количество тостов, которое они за сегодня произнесли. Сколько они сидели в кафе, один чёрт знает. Даже Итачи немного подвыпил, но этого ему хватило, чтобы стать гораздо общительней, веселее и забавнее. Забавным он нарёк себя сам, осушив при этом второй бокал. Как правильно пить вино он усвоил, однако, только после третьего бокала и то с подачи Нарине, которая вызвалась быть его учителем. Роберт не удержался и пошутил на эту тему, задев симпатию армянки к Учихе, за что ему напомнили его отношения с Витей. Но Бутко всё отрицал, сказав, что это был всего лишь один раз, и тот по-пьяни, а по-пьяни не считается. — Всё же я никак не могу понять, почему ты просто не можешь согласиться быть моей девушкой? — спросил Кабуто у Мелиссы, когда она вновь повернулась к нему. Этот вопрос, честно говоря, уже задолбал американку, ведь за последние пять минут Якуши задал его раз двадцать. — Потому что нельзя принимать такие важные решения спонтанно, нужно всё обдумывать, — вздохнув, опять повторила Уотерс. — И, прошу, хватит спрашивать у меня одно и то же. — А что мне ещё у тебя спрашивать, если пока меня больше ничего не интересует? — Вот и подумай, займи себя. Саске медленно жевал помидор, наслаждаясь приятным вкусом спелого овоща, как вдруг нечто вторглось в его личное пространство, заставив подавиться. — Любимый мой младший братик! — закинув руку ему на плечо, пропел Итачи. — Ты рад, что я сейчас здесь? — Я был бы рад, если бы ты сдох, скотина, — прошипел Саске, скидывая с себя его руку. — Ну, почему ты так меня не любишь? — Догадайся, блять. — Не матерись! — Итачи со всей силы дал Саске подзатыльник. — Ты охуел?! Могла бы начаться драка, возможно, даже с летальным исходом, но её вовремя предотвратила Акеми, ухватив Учиху-младшего за локоть и что-то зашептав ему на ухо. — Это была последняя капля, если он ещё раз выкинет что-то подобное, то я сдерживаться не буду, — ответил он ей. — Ну, это мы ещё посмотрим, как ты там сдерживаться не будешь, — хмыкнула девушка и вернулась к беседе с Сарой. А Роберт медленно водил пальцем по краю бокала, задумавшись о чём-то своём. Он никак не мог поверить, что сейчас за столом сидят люди, которые в достаточно короткие сроки смогли стать ему близки, исключая Витю и Акеми, ибо с ними он был знаком ещё с детства. Однако парень с какой-то грустью оглядывал друзей, видя, как они веселятся, общаются, едят и пьют. Он боялся, что, вернувшись в Питер, их компания распадётся так же, как и группа. — Глазам не верю, — воскликнула Нарине. — Бутко и не пьёт! Нет, вы видите это? Видите? — Ну, что ты орёшь? Может, человек на путь исправления встал? — произнёс Миша. К слову, за вечер Роберт выпил только пол бокала вина. — Вам обсудить больше нечего? — огрызнулся парень, долил себе напитка и выхлебал разом. — Нет, не встал, — вздохнул Кулагин. — А я надеялся. — Да скорее тайга вымрет, чем Роберт пить бросит, — усмехнулась Валесян. — Вы заебали! Дайте, блять, подумать в спокойствии и без ваших идиотских комментариев, — парень отодвинул стул и вышел из-за стола на улицу, чтобы проветриться и собрать мысли в кучу. — Вить, а ты не в курсе, что он такой неуравновешенный-то? — потормошив Суханова за рукав, спросила армянка. Тот даже не сразу заметил, что друга не было за столом, а когда до него это дошло, то парень встал и пошёл в том же направлении. Бутко нашёлся стоящим около ограды на заднем дворике кафе, опёршимся на перила и крутящим в руках что-то. — Роберт, — позвал его друг, — куда ты ушёл? — Тебя только тут не хватало, — буркнул парень. — Чего припёрся? — Ну, ты как-то неожиданно исчез, я подумал, что-то случилось. Так в чём дело? — Какая разница? Я не могу уже задуматься? Я обязан постоянно пить и болтать без умолку? — Нет, что ты... Просто, это на тебя не похоже. Мне уйти? — Да делай, что хочешь, — махнул рукой Роберт. — Скажи, Витёк, почему ты всё ещё общаешься со мной? — Суханова этот вопрос поставил в тупик. — Я же ничего хорошего тебе ни разу не сделал, вечно ору на тебя, обзываю, вообще веду себя, как последняя мразь. Какого чёрта, ты всё ещё не послал меня? — А как послать лучшего друга? И потом, если бы не ты, то Димон и его компания избили бы меня до смерти, ты всегда забываешь про тот случай, — произнёс Витя. — Без тебя я бы сошёл с ума, после того, как маму увезли в клинику, а ты тогда целый месяц от меня ни на шаг, разве не помнишь? Ты много для меня сделал, даже слишком. Я за всю жизнь не смогу тебя отблагодарить. И перестань называть себя мразью или уродом, ты сам прекрасно знаешь, что это не так. — Да всё так, Вить. Хватит считать меня героем и преувеличивать всё, что я делаю. — Я не преувеличиваю, а говорю, как есть, — нахмурился Суханов. Роберт окинул его усталым взглядом, тяжело вздохнул и пошёл обратно в кафе, напоследок прошептав что-то, вроде: «Дурак ты, Витя». Друг не услышал этих слов и направился вслед за Бутко. — А мы уже думали, вы там опять заняты, — пьяно хихикнула Нарине. — Вообще-то, неприлично так говорить о людях, тем более, при других людях, которым, может быть, неприятны подобные вещи, — еле выстроил предложение Миша, размахивая бокалом, угрожая на кого-нибудь разлить его содержимое. Певец, тем временем, снова подошёл к микрофону, объявив, что некие люди за восьмым столиком заказали песню «Рюмка водки на столе». — Так мы же и есть восьмой, — удивлённо сказала Сара. — Ага, а заказал этот ужас Орочимару-сама, — закрывая уши, сообщил Кабуто. На него тут же взглянул заказчик, намекая, что, если кто-то не будет держать своё мнение при себе, то его, как минимум, задушат. — То есть я имел в виду, что песня замечательная, — поспешил исправиться Якуши, — но спеть нам её могут ужасно. — Эх, какой же ты всё-таки тряпка, — грустно выдала Мелисса, неприлично икнув и залив в себя остатки красного вина. — Мелли, ты с алкоголем-то не перебарщивай, — спохватилась Акеми, помня, как в прошлый раз подруга провела всю ночь на обувнице, пьяная в дрова. Хотя, имея такое же хрупкое строение, как у Уотерс, напиться можно было с пол бокала. То ли дело Роберт... Но, видимо, он уже догнал всё упущенное количество и сейчас сидел совсем в другом настроении, нежели несколько минут назад. — А почему именно Россия? Если вы и можете перемещаться между мирами, и вас занесло в наш, то почему именно в Россию? — доколёбывался он до Какаши. — Ну, как тебе объяснить? Как бы мы не знали, куда попадём... Вернее, мы знали, что окажемся в вашем мире, но не думали, что в этой стране. Вообще, техника, с помощью которой нас перенесли, не предполагает знание места, в которое мы попадём... Это, типа сюрприз. Куда попал, туда попал, а дальше сам выкручивайся. — Непрактично, — покачал головой парень. — А если бы вас занесло, ну, скажем, в какую-нибудь залупу, допустим, где-то в Африке, а там эти... людоеды... — Что за чушь ты гонишь? — встряла Сара. — Какие людоеды? — Не лезь в мои мысли, женщина! — отмахнулся Бутко. — Допустим, что там, в этой африканской залупе, были бы людоеды. И чтобы вы делали? Вас сожрали бы в первые сутки, это если ещё повезёт. И что тогда делало бы ваше руководство? — Ну, во-первых, мы бы воспользовались своими техниками, а, во-вторых, просто тут же отправились бы назад. Однако, как я понял, нам ещё повезло, что мы именно в России? — Это да, но техника всё равно непрактична. — Кроме неё у нас больше ничего нет, что помогло бы нам переместиться. — Молодец! Молодец! — захлопал певцу и закричал на всё помещение Орочимару. — За твоё здоровье! — поднял вверх бокал и качнул им в сторону мужика, чтобы все видели, за кого он собирается пить. Роберт многозначительно поднял указательный палец, привлекая внимание всех сидящих, и, тяжело вставая из-за стола на еле держащих его ногах, отправился к певцу. Он долго пытался ему что-то объяснить, кажется, уговаривал, но мужчина только качал головой. Однако стоило парню достать пару купюр, как его собеседник резко переменил реакцию, начиная энергично соглашаться и тянуть руку за деньгами. Бутко кинул ему ещё пару фраз, а потом, повернувшись к своему столику, изобразил свой фирменный жест, показывая, что всё нормально. — А, конечно, извиняюсь, — подойдя к микрофону, произнёс парень. — Что он удумал? — скептически подняв бровь, поинтересовалась Сара, но в ответ все только пожали плечами. Пьяный Бутко — это бесспорно весело и даже чем-то мило, но ровно до того момента, пока ему не приспичит сделать что-нибудь оригинальное. Сейчас, видимо, был как раз такой случай. — Вообще, я понимаю, что могу быть вам совсем неинтересен, — обратился Роберт к остальным многочисленным посетителям кафе. — Но, прошу, возьмите терпение на несколько минут. Так вот, к чему я всё это? Я хотел бы исполнить одну песню, которая как нельзя лучше подходит к ближайшему событию, которое произойдёт со мной и моими друзьями, а именно — отъезд домой. — Хотя он и выпил приличное количество, но говорил совсем без запинок, даже не тратя много времени на паузы, чтобы составить предложение. И откуда у него только трезвость взялась? — Ребят, этот отдых лично я никогда не забуду. Он, наконец-то, совершился, и я рад, что всё получилось так, как получилось. Да, мы столкнулись со многими неприятностями, — он посмотрел в сторону Акеми и Саске. — но всё же, мы справились с этим, ведь так? Но зачем о грустном, когда в эти три недели с нами произошло столько хорошего. Я ещё раз извиняюсь, что задерживаю, но просто не могу не сказать ничего людям, ставшим мне не просто близкими, а родными. Ребят, без вас я бы не просто не стоял сейчас здесь, меня бы вообще, скорее всего, уже не существовало. Итак, эту песню я хочу посвятить вам. Давай! — махнул он мужику, и тот включил музыку. Заиграла до боли знакомая многим посетителям мелодия, и кто-то даже стал хлопать, а кто-то заранее напевать. — Триста тысяч часов за спиною, триста тысяч планет надо мною, не устал ли создатель их в небе кружить? — Роберт пел ровно и спокойно. — Каждый раз, просыпаясь с рассветом, неспроста вспоминаешь об этом, — очень здорово всё-таки жить! — Нифига себе, — подперев рукой щёку, восторженно протянула Нарине. — Мне бы такой голос. — Ты же жен... ну, в смысле, девушка... Зачем тебе мужской голос? — поинтересовался Миша. — Господи, Кулагин, ты таким тупым становишься, когда напьёшься, — закатила глаза армянка. — Куда только Сара смотрит? — Известно, куда, — встрял Итачи. — Вон на него, — тыкнул пальцем в сторону Роберта и облокотился на спинку стула, рассматривая последние капли вина в бокале. — Вообще-то это был риторический вопрос, — уточнила Валесян. — Так вот, о голосе... — Нет, а я не понял, — прервал её Миша, развернувшись к Шпеер и толкая её в плечо. — Сара, как ты это объяснишь? — Ты о чём вообще? И мне как бы больно, — потирая руку, сказала девушка. — Какого, простите, хрена ты смотришь на него? Тебе смотреть не на кого больше? — Кулагин, ты что несёшь? Заканчивай пить, я просто слушаю песню. — Я вижу, как ты слушаешь. Ты же откровенно пялишься на него! Поверь мне, я знаю этот твой взгляд. Ты... Ты что, хочешь его?! — Ты сдурел, Кулагин? Тебе как такое в голову пришло? — в недоумении спросила Сара. — Ему больше не наливайте. — Самый лучший день заходил вчера! — тем временем пропел Роберт, посмотрев за их столик и подмигнув кому-то. — Ночью ехать лень, пробыл до утра... Но пришла пора, и собрался в путь. Ну, и ладно, будь! — Вы видели это? Видели? — крикнул на всё кафе Миша. — Он ей ещё и подмигивает. — Боже мой, Кулагин, с чего ты взял, что это он вообще мне? — спросила Сара. Парень обязательно придумал бы причину, но в этот момент Витя неудачно покачнулся на стуле, толкнув Мишу, отчего тот вылил на себя остатки алкоголя из бутылки, которую случайно перевернул. Эта нелепость заставила забыть Кулагина то, о чём он говорил несколько мгновений назад, занявшись словесной перепалкой с неуклюжим и выпившим Сухановым. — Самый лучший день заходил вчера! Ночью ехать лень, пробыл до утра. Но пришла пора, и собрался в путь. Ну, и ладно, будь! — завершил песню Роберт, собрав кучу аплодисментов. Уже сев на своё место, он только потянулся к последним двум кружочкам колбасы, как вдруг к нему подбежала какая-то женщина, упрашивая спеть для её подруги какую-то песню. — Нет, я не певец, я это так, — начал было Бутко, но женщина взяла его под локоть и потащила обратно к микрофону. — У вас прекрасный голос, моя подруга будет просто счастлива. Мы завтра уезжаем, а сегодня у неё именины, — высыпала гору ненужной информации женщина. — Вы даже представить себе не можете, какое удовольствие ей доставите своим исполнением. Я заплачу! — и начала впихивать ему в руку три тысячи. — Да, я... Ну, как бы... — Роберт отговаривался как мог, но в этот момент к нему подошёл ещё какой-то мужик, тоже пихая деньги, а потом ещё одна дамочка... В общем, он просто не мог отказаться. Чем закончился вечер, во сколько они вышли из кафе, как добирались до дома, все помнили лишь отдельными кусками.