Подарок для гранд-моффа

Орсон Кренник медленно шёл по коридору, таща в руках объемистую коробку, наспех украшенную яркой оберткой цвета «вырви-глаз». Какая нелегкая подняла его в такую рань первого числа нового года*, было известно только ему одному. Прежде всего нужно сказать, что Новый год на Звезде Смерти всегда отмечали шумно и с размахом: в одном из залов накрывали большой банкетный стол, иллюминаторы и стены украшали разнообразной атрибутикой, зажигали огромное количество ламп. Вечером этого же дня здесь собирались все сливки имперского общества. Тогда начинала играть весёлая музыка, то и дело звучали громкие пафосные речи, заглушаемые звоном бокалов и весёлыми разговорами, кое-кто из офицеров вальсировал с немногочисленными дамами. От смешения запахов разных одеколонов, новеньких мундиров и идеально начищенных сапог рябило в глазах и мутило. Но организация и устройство этого мероприятия не были главной проблемой директора. Каждый год офицеры высшего состава обменивались между собой какими-нибудь дорогими бесполезными безделушками — своеобразная дань традициям и знак уважения. Выбор подарков всегда был настоящей пыткой для Орсона: с одной стороны, не хотелось ударить в грязь лицом перед коллегами, а с другой… он считал это более чем бесполезной тратой денег. Но даже сейчас дилемма гордости и рассудительности отошла на задний план. К концу года Орсон испытывал настоящие финансовые трудности: повышение в должности требовало большего внимания к собственной внешности и, как следствие, больших затрат — только на несколько комплектов формы из лучшего синтетического волокна ушла едва ли не треть его годового заработка! Все же несколько пар добротных кожаных перчаток, три набора новеньких бластеров и прочие мелочи были успешно куплены на оставшиеся средства. Довольный собственной предусмотрительностью, Кренник вздохнул свободно и решил было, что уходящий год не так уж плох, как его осенило: Таркин. О гранд-моффе он не вспоминал до самого последнего момента, хотя стоило бы. Прошлый праздник, несомненно, запомнился большей части офицеров тем, что бутылка первосортного набуанского вина, подарок директора, развалилась прямо в руках Уилхаффа. К счастью и невероятному восторгу публики, тот обладал просто отменной реакцией — успел выбросить бутылку до того, как вино вылилось на него. К несчастью — бутылка прилетела прямо в стоящего перед ним Орсона. История кончилась тем, что Кренник ушёл переодеваться, а никто так и не узнал, от кого был этот подарок. Повторения прошлогоднего позора Кренник хотел меньше всего, поэтому, проклиная свою забывчивость, он отправился бродить по разным предновогодним ярмарками и после нескольких часов безрезультатных поисков почти сдался. В какой-то момент отсутствие денег и настроения привели к тому, что он набрел на немноголюдный рынок разных диковинок. Продавали здесь просто первоклассный мусор, и Орсон, бесцельно шатаясь вдоль нагруженных всякой дрянью прилавков, впал в ещё большее уныние. Вдруг чьи-то сильные тонкие пальцы вцепились в его плечо, и он был вынужден остановиться. Маленький сгорбленный старичок крепко держал его за руку, пристально разглядывая своими жутковатыми, цвета болотной жижи глазами. — Молодой человек, вы что-то ищите? — растягивая гласные, нараспев спросил он у пятидесятилетнего директора. — Я мог бы помочь! Хе-хе. Мог бы помочь! — Очень любезно с вашей стороны, — Кренник с трудом вырвал плечо из руки старика — тот был просто невероятно силён для своей тощей сухой фигуры. — Я искал приличный подарок, но, кажется, заблудился. — О, такой несомненно найдётся! Такой найдётся! — старик скользнул за прилавок, и через мгновенье на пыльной поверхности оказалась габаритная коробка. — Берите, молодой человек, почти даром! Совсем не пожалеете! Хе-хе! Не пожалеете! Продавец раз по пять повторял одну и ту же фразу, словно сомневался в умственных способностях Кренника, но он не обратил на это никакого внимания. Подойдя чуть ближе, он заглянул в коробку, и на лице его отразилось сначала искреннее удивление, а затем — разочарование. На большом отрезке мягкой ткани, занимая почти все внутреннее пространство ящика, лежал пушистый зверёк. Одного взгляда было достаточно, чтобы мужчина безошибочно определил, что это один из представителей семейства кошачих, которые в огромном количестве водятся на Лотале. Местный народ называет их просто и лаконично: лот-коты. — К сожалению, это совсем не то, что я искал, — с легким раздражением заметил он, понимая, что просто теряет время. — Мне не нужны животные, я… — Ошибаетесь, молодой человек! — назидательно ответил старик, и его глаза лукаво блеснули. — Лот-коты приносят счастье и удачу, а этот, к тому же, ещё и особенный. Я уверен, вашей девушке очень понравится! На мгновенье директор потерял дар речи от такой возмутительной наглости. Если бы не серьезность выражения лица старика и его абсолютная уверенность в собственных словах, он послал бы его к хаосу** и продолжил свои поиски. Но что-то не дало ему просто развернуться и уйти. Животное привлеченное людским разговором, лениво потянулось и село. Несомненно, это был прекрасный представитель своего вида: стройный, грациозный, с изумительной белоснежной шерстью и не менее удивительными глазами цвета грозового неба. Зверь спокойно и внимательно рассматривал Орсона. — Он дрессированный? — наконец спросил директор, переводя взгляд на старика. — Лот-коты обычно очень агрессивны. — Этот особенный, — повторил продавец, и его губы растянулись в доброй, простодушной улыбке. — Невероятно умное создание, а ведь ему не больше года. Он очень неприхотливый, но вот обращаться с ним нужно вежливо и деликатно. Гордый он очень. — Сколько вы хотите за него? — Кренник решил, что оставит животное у себя — в том, что Таркин выкинет и его, и кота как только увидит, он не сомневался. В то же время, это была прекрасная возможность убить сразу двух повстанцев: сделать приятное себе и тактично обойтись без подарка гранд-моффу. — Пятнадцать кредитов, — подумав всего мгновенье, ответил старик. — Я бы и даром отдал, да нужно же на что-то жить! Кренник молча вручил ему эти смешные деньги. Такая красивая особь, должно быть, стоила не меньше пятисот кредитов, а на звериных аукционах — в разы больше. Он взял в руки коробку с непринуждённо восседающим в ней лот котом. Как оказалось, весило животное немного, и мужчина без особого труда мог нести его. — С Наступающим вас и вашу девушку, молодой человек! — пожелал продавец вслед уходящему. — Мир да согласие! Случилось это всего за несколько дней до часа икс. Директор про себя решил, что никогда не доверит животное штурмовикам, поэтому, опасаясь встретить кого-нибудь из коллег, с самого раннего утра отправился поздравлять гранд-моффа. По пути он успел несколько десятков раз пожалеть о своей задумке, осыпать старика-продавца сотней проклятий и тихо пробормотать пару-тройку отборных ругательств. Когда показалась заветная дверь, сердце директора пропустило несколько ударов и глухо ухнулось куда-то вниз. Пальцы в узких кожаных перчатках вспотели, и ему пришлось покрепче перехватиться коробку, чтобы не уронить её вместе с котом. Таркина, в отличие от многих своих коллег, Орсон не боялся. За долгие годы знакомства они, пусть и с трудом, но научились уживаться друг с другом. Точнее, научился Кренник — гранд-моффа его существование волновало примерно также, как летающая в воздухе пыль. В разговорах он был сух и часто не скрывал своего презрения к директору. По началу такая манера общения вызывала у Орсона сильнейшее негодование, но со временем он научился не придавать эту особого значения. Сегодня дело обстояло несколько иначе. Кренник даже представить себе не мог, как отреагирует на его появление и поздравление Таркин. Сам не осознавая, он боялся того, что о нем может подумать Уилхафф, который свёл внешнее проявление своих эмоций к самому минимуму. Рука мужчины задержалась перед клавишей вызова, но лишь на мгновенье. Мысленно положившись на волю судьбы, он нажал на темно-серую кнопку, после чего сделал пол шага назад, ожидая хозяина каюты. Через несколько долгих минут дверь отворилась, и на пороге появился Таркин. Одет он был так, словно сегодня был не выходной и на часа было не шесть утра, а все восемь. Его спокойный внимательный взгляд прекрасно давал понять, что гранд-мофф бодрствует уже достаточно давно, и он не намерен тратить своё драгоценное время на разные глупости вроде Кренника. — Не стойте как истукан, директор, проходите, — спустя пару секунд обоюдного молчания наконец заметил Таркин с легкими нотками насмешки в голосе и отстранится, пропуская неожиданного гостя. Кренник молча прошёл внутрь. Все одолевающие его эмоции словно сдуло мощным порывом ветра, и на смену им пришла дерзкая самоуверенность. Даже не удовлетворив своё любопытство рассматриванием декора помещения, он сразу перешёл к делу: — Поздравляю вас с началом нового года, гранд-мофф, — придав тону как можно большую торжественность, начал Орсон, не удосужившись, однако, добавить к обычному поздравлению каких-то личных пожеланий. — Так как я не мог доверить свой подарок штурмовикам, то счёл верным преподнести вам его лично. Он довольно бесцеремонно поставил свою большую коробку такого цвета, что хотелось визжать от ужаса и долго сетовать на несовершенство мира, на стоящий в углу комнаты диванчик, после чего вынул оттуда животное и протянул Таркину. На какое-то мгновенье Креннику показалось, что лицо мужчины выразило удивление, но он без особых колебаний списал это на игру света и тени. Уилхафф принял из его рук лот кота, спокойно рассматривая зверька, которого, по всей видимости, тоже заинтересовал незнакомый человек. — Очень надеюсь, директор Кренник, что вы были в своём уме, когда определялись с выбором подарка, — на Орсона смотрели сразу две пары глаз: в одних читалось снисхождение, а другие горели лукавством. — Я не могу выразить словами свою радость от того, что мой скромный подарок и вы ему пришлись по душе, гранд-мофф Таркин, — в ответ заявил Орсон, с неудовольствием наблюдая за тем, как лот-кот удобно устраивается на руках Уилхаффа и начинает утробно урчать, переодически жмурясь от удовольствия. За те несколько дней, которые животное провело у него, оно ни разу не то что не заурчало — даже не позволяло долго держать себя на руках, предпочитая устроиться где-нибудь на подушке Орсона или на стопке важных документов. — Кажется, вы не вполне понимаете всю нелепость этой ситуации, — Таркин, не сводя насмешливого взгляда с Кренника, почесал зверька за пушистый подбородок и продолжил. — Белых лот-котов дарят, когда делают предложение руки и сердца, господин директор. С глухим звуком у Орсона отвалилась челюсть. Только сейчас до него дошёл смысл слов старика, который с таким энтузиазмом твердил ему о девушке. — Я… а… — заикаясь начал Кренник, и его бледные щеки слегка порозовели — он отвёл взгляд. — Это какое-то недоразумение! Тонкие губы гранд-моффа растянулись в лёгкой улыбке: кажется, происходящее искренне забавляло его. Он выпустил кота на пол и вновь перевёл своё внимание на Кренника. — Знаете, директор Кренник, с каждым годом ваши подарки становятся все более изощрёнными. В следующий раз хотя бы потрудитесь узнать у продавца значение того, что дарите. С праздником вас! — Орсон сообразил, что Таркин проводил его из своей комнаты только тогда, когда прямо перед ним закрылась дверь. Он стоял в пустынном коридоре с каким-то небольшим свёртком в руке. Машинально развернув упаковочную бумагу, Кренник уставился на прекрасный новый кепи из дорогой плотной ткани, который — мужчина не сомневался — стоил очень больших денег. «Лорда Вейдера мне в товарищи, как неудобно получилось, — устало подумал он, направляясь в сторону своей каюты и бережно сжимая в руках подарок Таркина. — Осталось пережить вечерний банкет, и можно будет забыть об этом кошмаре до следующего года.»