Не такой

      — Интересно, отсутствие ярких визуальных эффектов — порок силы всех Танцующих или только одного определённого?       — Ничего не произошло, потому что не получилось, — хмыкнул Гло-гло на возмущение внучки. — Или ты действительно видишь какие-то изменения?       — Вот этого клочка плесени здесь не было!       Причина дальнейших препирательств родичей из племени зеленокожих гоблинов благоразумно промолчала. Однако, в конечном счёте, когда разбирательства перешли на личности, тон, полный несметных страданий, всё же произнёс:       — Ладно, я попробую ещё раз.       Гаррет уже успел проклясть день, в который отважился, по мнению старого шамана, ступить на путь самопознания. Попросту говоря, мастер-вор отчаянно желал вернуться в то хмурое утро, когда у него в голове созрела мысль о постижении выпавшей ему доли Танцующего с тенями, и упиться вусмерть или пойти поработать в дневную, а никак не начать закидывать пожитки в седельные сумки, готовясь к долгому путешествию до лесов Заграбы.       — Пожалуйста, — мгновенно взяв себя в руки, сделал приглашающий жест гоблин и чуть придвинул табурет, на коем сидел, ближе к месту действия.       Прежде чем приступить к делу, вор окинул Гло-гло быстрым взглядом, заприметив, что тот подслеповато щурится. Да и общий облик старца... Кожа шамана была всё той же, светло-зелёной, потускневшей, но в остальном время оказалось к нему беспощадно: кустистые брови стали совершенно седыми, фиолет глаз притух; гоблин несколько ссутулился, лицо его покрылось куда большим количеством морщин, а передвигался он исключительно с посторонней помощью, будь то трость, соплеменник или сам Танцующий. Однако даже таким восседающий по правую руку от Гаррета Гло-гло не переставал излучать некую энергетику, присущую лишь ему.       «Мудрость в паре с... бодростью? Как бы странно это ни звучало», — рассудил мастер ночного братства и тут же встрепенулся, наткнувшись на понимающую улыбку гоблина.       — Я не покину тебя, мой мальчик, до тех пор, пока ты нуждаешься во мне, — потрепав вора по плечу, тепло прошепелявил старый шаман, читая собеседника, точно раскрытую книгу. Но в следующий миг посерьёзнел, плотнее запахнув полы длинного бурого плаща, отделанного шкурой обура, передёрнул плечами, словно в ознобе, и кашлянул: — Последняя попытка, а потом сделаем перерыв.       Вздохнув, Танцующий пошевелился, принимая наиболее удобное положение — скрещенные ноги потихоньку затекали, да и вообще сидеть на тонком, вязаном широкой петлёй коврике было не то, чтобы сверхкомфортно — и протянул ладони к стоящему прямо перед ним на низеньком столике цветочному горшку, доверху засыпанному заплесневелой землёй. Обхватив обожжённую глину, давно застывшую в очертаниях объёмного овала с огромным горлом, мужчина закрыл глаза, сосредотачиваясь, как учил его новый наставник.       Слева послышалось возбуждённое сопение — Кли-кли, ёрзающей на стуле с резной спинкой, не терпелось увидеть результат мучений друга. Следом раздался задорный смех, громкий топот — мимо пронеслась компания подрастающего поколения гоблинов, огибая землянку, в которой расположилась троица.       «Не отвлекаться», — одёрнул себя Гаррет.       Однако восприятие упорно уходило в иное русло: в носу щекотало от ненавязчивого запаха обосновавшихся у окошка фиалок, отчего-то ставшего столь явным; слух продолжал успешно выискивать различные звуки на стороне, а желудок и вовсе не преминул напомнить о собственном существовании душераздирающим бурлением. Захотелось почесать шею, побродить.       Медленно, но верно набирало силу раздражение.       — Я не могу! — наконец не выдержав, помрачнел мастер-вор, отпихнув горшок с так и не проросшими семенами.       — Не у всех получается сразу, — мирно покивал Гло-гло. — Проветрись, дитя, мысли придут в порядок.       Танцующий с радостью последовал совету. Несколько неловко поднявшись, не выпрямляясь полностью, вор поочерёдно встряхнул ногами, чувствуя, как под кожу впились тысячи игл — затянувшееся задание принесло не те плоды, нежели ожидалось. Оглянувшись на низкорослых родственников, мастер подметил: шаман жестом призвал внучку остаться на месте, не бежать за товарищем, которому следовало побыть в одиночестве, и, задумчиво пощипывая подбородок, уставился на набалдашник своей витой трости в виде соловья. Гоблинша сникла, однако перечить не стала, достав из-под столика верёвочку с ужасающе-кошмарным количеством узелков, её незавершённую работу — Кли-кли ещё многое могла перенять у деда.       Аккуратно развернувшись, Гаррет поплёлся к выходу, стараясь не делать резких движений. В противном случае его затылок поздоровался бы с потолком, а руки сшибли б какую-нибудь утварь или мелкие предметы мебели. Собственно, стоять, пусть и в полусогнутом состоянии, ему позволял исключительно тип дома, где они находились — землянка утопала в толще лесной почвы и корней вековых деревьев, имея достаточно углублённый пол, а значит, приличную, по меркам местного народа, высоту кровли. В сравнении с другими домами гоблинов, низкими до такой степени, что чужестранец помещался там, только вставая на колени или четвереньки, эта «изба» казалась мужчине эталоном удобства. Впрочем, выбрался на свежий воздух мастер всё же не без удовольствия.       Внезапно откуда-то сбоку донеслось девчачье хихиканье. Обернувшись на звук, Танцующий с тенями обнаружил высовывающиеся из-за угла сооружения детские мордашки. Ватага чумазых ребятишек-гоблинов с любопытством разглядывала человека, ничуть не смущаясь того, что он их заметил. Громкое шушуканье, затем — словесная перебранка, пожалуй, устроенная мальчишками, наверняка Гаррет сказать не мог, ведь для него они все были на одно лицо, а полушёпот не позволял чётко определить тона голосов. Не прошло и четверти минуты, как вперёд выступил самый бойкий малыш, вероятно, лидер собравшейся компании:       — Переге-мис*! — сложив руки на груди, важно выдал пацан, задрав голову, взирая на «гиганта».       — Прости, малец, я не знаю языка гоблинов, — развёл ладонями мастер-вор. — Лишь пару фраз.       Мальчонка нахмурился, очевидно, также не понимая собеседника.       — Гу-гуре**? — неуверенно пробормотал ребёнок. Сообразив, что мужчина, пожав плечами, порывается уйти, а также слыша нарастающий позади ропот соплеменников, выкрикнул: — Алдди***!       Танцующий застыл на месте. Этот оклик он узнал бы из тысячи.       Мотылёк. Так звали его орки на своём гортанном, обрывистом наречии.       — Откуда?.. — Гаррет даже не смог завершить вопрос, настолько оказался изумлён услышанным. Ответа, естественно, не последовало, мастер получил лишь сомневающееся выражение зелёной физиономии. Вздохнул: — По-орочьи тоже не разумею, дружище.       Мальчуган обернулся за поддержкой к товарищам, но тем, как и ему, было невдомёк, что говорит им человек. Сам вор пребывал в аналогичном недоумении, вообще ведать не ведая, зачем к нему полезла местная детвора, раз они, члены в определённом смысле чуждых рас, не в состоянии понять противоположную сторону.       Наконец, решив не забивать себе голову, фаворит Сагота подошёл к «ведущему» скучковавшейся шайки, слегка похлопал того по спине, дружелюбно улыбнувшись, и направился прочь. Однако мужчина довольно быстро смекнул: ребятня от него не только не отстала, но и кинулась всей толпой преследовать по пятам. Мастер обернулся, не останавливаясь. Закатил глаза.       Группка маленьких гоблинов находилась в беспрерывном движении: кто-то играючи подбегал к «дылде» очень близко, изображал, будто вот-вот дотронется до высоченного пришельца, а потом, смеясь, нёсся обратно, теряясь в толпе родичей; кто-то постоянно отставал в силу низкой выносливости или коротеньких ножек и старался догнать друзей; кто-то просто менялся местами, пристраивался парой к кому-то другому. Так что Танцующий с тенями вскоре потерял из виду своего приятеля-вожака. Попытавшись поискать мальца, мастер-вор быстро бросил столь бестолковое занятие, ибо во всех без исключения нарядах малышни присутствовали кожа да мех с шерстью, как у лидера сей компании, и столичный прохиндей не ручался, что угадает правильно.       Осмелев, часть парнишек, опередив иностранца, начала скакать вприпрыжку прямо перед ним, совершенно не боясь оказаться затоптанной. Подобная вольность несколько нервировала любимца Сагота, до конца не примирившегося с, по его мнению, несправедливостью, из-за которой у него где-то в области колен теперь шебуршилась разновозрастная малышня, однако троекратное «Кыш!» никакого эффекта не возымело. Пришлось шествовать через деревню таким составом.       Место жительства племени, кстати, временами ещё будоражило Танцующего, хотя он и пребывал в гостях у местного народца уже больше двух недель. Сердце Заграбы встретило чужака на удивление радушно: пусть человека, плутающего по лесу, потерявшего проводника, и нашла Кли-кли, почувствовавшая приближение друга к «ареалу» гоблинов, тот мог поклясться, что видел перекатывающиеся точно в слабом вихре дубовые и грабовые листья, ярд за ярдом образующие стремящуюся вперёд, петляющую меж кустарников «живую» цепь, указывающую верное направление. А цветов тут распустилось! Ух! Землю покрывал целый ковёр из ветрениц, перелеска и медуниц. Вдобавок погода баловала обитателей чащобы ранним теплом, уже в середине апреля призывая снять куртки или, по крайней мере, носить их нараспашку. Впрочем, ни один член низкорослого сообщества благоразумно не поддавался на настойчивые уговоры.       Очутившись возле тотема, воздвигнутого в честь могущественных природных духов, Гаррет практически по привычке смахнул пыль с находящейся на уровне его глаз макушки несколько уродливой птицы, венчавшей «обелиск», и повернул направо. Сей многоликий столб с первого дня пребывания в поселении зеленокожей расы служил мужчине хорошим ориентиром, даже несмотря на то, что местные постройки изобиловали разнообразием и заблудиться в деревушке было сложновато — здесь встречались землянки с глиняными стенами, бревенчатые избушки, каменные конурки, шалаши из огромных продолговатых листьев, вероятно, воистину титанического дерева, почти шатры из хитросплетённых лиан и плюща. Похоже, всякий строил, как умел, не обладая при этом определённым набором канонов.       Однако, подумав, вор всё же мог согласиться со следующим утверждением: у зданий селения прослеживалась общая тематика — уважение к природе. При тщательном исследовании в крышах некоторых сооружений обнаруживались дупла, где вили гнёзда маленькие желтогрудые пичуги; у фундаментов других домов чернели провалы нор, по ночам в них сверкали разноцветные искорки — зенки лесных духов. А хозяева тех строений, при чьём строительстве использовалась древесина, после возведения дома отдавали Заграбе долг — сажали новые деревья. Городской плут дважды присутствовал на таком мероприятии, а потому мог ручаться за достоверность подобного высказывания. К тому же вышеперечисленное почитание окружающей среды дополнялось тянущимися кверху тонкими стволами клёнов, растущими тут и там прямо посреди деревни, что целиком и полностью отбивало любое желание усомниться в указанной истине.       — Танцующий настолько часто ошибается, обращаясь к нам по именам. Он разве не различает нас? — донеслось до фаворита Сагота сухое старческое покашливание.       Едва повернув голову в сторону звука, мужчина приметил двух гоблинш, в возрасте и помоложе, вяжущих на скамье у хлипкого соломенного домика, на который, казалось, дунь — разлетится.       — Великий Гло-гло говорит, это особенность всех людей, — откликнулась вторая женщина, пересчитывая петли. — Вероятно, мастеру Гаррету очень тяжело так жить, ведь получается, ему нужно услышать наш голос, прежде чем понять, кто перед ним. Или, боюсь предположить, высматривать и запоминать число морщин у каждой из нас.       — Действительно? Но разве Танцующий по сути своей — человек?       — Не знаю, матушка.       — А вообще к чему весь фарс? — судя по тону, старушка наконец решилась высказать «накипевшее». — Зачем мы говорим на людском? Что? Помилуйте, госпожи дриады! Никуда я тебя не отпущу, ни в какой человеческий город! Всё! Заканчиваем тренировки с иноземными языками!       Продолжения накалившейся беседы вор не слышал, разбирательства заглушил взвившийся гогот ребятни, оценившей шутку одного из заводил.       «Похоже, барышня стремится упорхнуть из-под родительского крыла, — хмыкнул любимец Сагота, на потеху веселящейся братии переступая замешкавшегося гоблина-паренька, замершего у него на дороге. — Как Кли-кли когда-то. Правда, у неё имелось важное задание от деда».       Зацепившись за последние суждения, мысли мастера ночного братства плавно перетекли к услужливо возникшей теме. Теперь Гаррет был твёрдо уверен, королевский шут остался далеко позади, и его низкорослая подруга уже на та девчонка-проказница, подшучивающая при первой же возможности над подавляющим большинством членов отряда, а повзрослевшая девушка, хотя не лишившаяся окончательно черты озорства, но знающая, что на её плечи в скором времени ляжет ответственность по защите родичей. Внешне внучка Гло-гло, казалось, даже чуть похорошела, насколько подобное сравнение с прошлым вообще мог произвести людской вкус. Вор не ручался за достоверность этого вывода, возможно, «факт» основывался на проделках человеческого зрения, однако мужчина всем сердцем верил в подлинность увиденного. Помимо прочего шаманка подтянулась и в плане отношения к жизни. Оно, по скромному мнению фаворита Сагота, покрылось налётом взвешенности и, пожалуй, закалённости. Такой, новой, Кли-кли тоже нравилась Гаррету.       — Я столь взволнован! Танцующий почтил племя своим присутствием именно сейчас, при наших жизнях, а не при молодости родителей или зрелости детей. Удивительно, да?       — Не то слово! А знаешь, зачем он пришёл? Учиться!       На сей раз популярная среди гоблинов персона не стала заострять внимание на выхваченном слухом разговоре. В конце концов, для живущего в уединении зеленокожего народца мастер-вор действительно являлся подобием события колоссального масштаба, так что с повышенным интересом Гаррет уже практически свыкся и более не реагировал столь нервно, как в первую пару дней. Он вообще предпочёл занять несколько попустительскую позицию. Обсуждают? Пускай. Смотрят вслед? Пожалуйста.       Гоблины, с точки зрения мужчины, в свой черёд, тоже были крайне любопытными товарищами. Да, они делили Заграбу с орками и эльфами, но за прошедшие века не переняли ни от Первых, ни от Вторых жестокой манеры извечно грызться с соседями, оставаясь вполне миролюбивыми существами с особым отношением к окружающему сообществу. Низкорослые жители густых лесов не гнушались звериной, грибной и ягодной охоты, а взамен либо возвращали Родине те ресурсы, которыми она поделилась, либо, по крайней мере, старались не нанести ей ещё больше урона. Ко всему прочему, «единоликая» компания следила, чтобы выгоревшие во время сильных засух прогалины обихаживались в положенный срок, искала признаки надвигающихся на высокоствольную чащобу болезней и насекомых-вредителей.       «Наверное, к данному племени дриады относятся очень благосклонно», — рассудил однажды Танцующий с тенями, наблюдая за сборами четверых крепких мужичков, которым предстояло отправиться на обследование территории восточней поселения.       Вдобавок к вышеуказанному, как позже узнал уроженец северного королевства, гоблины восстанавливали популяции истребляемой браконьерами живности, посвящали себя травничеству, сохранению да совершенствованию шаманства, охране его секретов от недостойных. Иначе говоря, делали то, для чего были предназначены, ответственно исполняя отведённую им Сиалой роль, поддерживая равновесие на участке занятой земли и ожидая пришествия рождённого этим миром нового Танцующего.       — Тьфу! — взбрыкнул Гаррет, осознав, что зарылся в непролазные дебри размышлений, из чьего чрева настала пора выбираться. Чудно, однако сие бесхитростное высказывание надёжно закрепило вора в реальности.       Детвора, не отстающая от «дылды», но умудрившаяся не заметить неосознанных передвижений мужчины, шевелящегося исключительно «по шаблону», — слишком уж молодёжь оказалась поглощёна эйфорией просто от присутствия рядом с иноземным чужаком, легендой в их краях, — истолковала всё по-своему и, шугнувшись резкого звука со стороны молчаливого пришельца, не осмелилась следовать за ним дальше, посчитав, будто таким образом тот проявил раздражённое неудовольствие от шумного поведения спутников. Кто знает, может, там до гневной взбучки недалеко? А ребятне ой как не хотелось ощутить на себе способности Танцующего, о силах которого по деревне гуляло немало слухов.       Весть, что за ним больше не гонится нахальная малышня, мастер-вор воспринял с тихим одобрением. В нынешнем состоянии мужчины, скачущем от «вспышек» до меланхолии с диким желанием закурить, несмотря на отсутствие похожего навыка в принципе, одиночество было невероятно кстати.       Разросшаяся деревушка, в конце концов, осталась позади; человека окружили принарядившиеся в свежую листву деревья и густой подлесок. Пройдя знакомой тропой, гость очутился у крохотного озерка, скрытого практически сплошной стеной тёрна. Здесь вор проводил время после занятий — почти зеркальная поверхность, подёрнутая мелкой рябью, успокаивала, помогала разложить мысли по полочкам.       Это чем-то напоминало медитативный транс.       — Совсем худо, мальчик мой? Засиделся ты.       Гаррет вздрогнул от неожиданно прозвучавшего голоса Гло-гло, закрутил головой, выискивая взглядом старика. Последний обнаружился прямо позади Танцующего, сидящего недалеко от водной глади на стволе поваленного тополя с опиленными сучьями. Шаман ласково улыбался, обеими руками опираясь на трость.       — Я...       Наконец обнаружив, что Заграба утопала в пока ещё рваных, с просветами вечерних сумерках, мастер потрясённо охнул, ведь он, казалось, только пришёл сюда, а уже темнело! Вздохнув, старейший среди гоблинов не спеша доковылял до ученика, с помощью последнего расположился на «сиденье» рядом.       — Ты всегда можешь поделиться со мной беспокоящей тебя новостью, — прокряхтел Гло-гло, поправляя отделанный обуриной шкурой плащ.       Фаворит Сагота вновь устремил взор на озеро.       — Иногда мне мерещится, точно россказни про мою сущность Танцующего в тенях — жестокие байки, — спустя полминуты молчания признался мастер-вор. — Лишь седые виски и воспоминания об Изначальном мире возвращают меня... в действительность.       — Что конкретно заставляет сомневаться в своих силах? — уточнил шаман. — Факт непророщенных семян? — получив согласный кивок собеседника, продолжил: — Если не сегодня, то завтра обязательно получится. Не завтра, так через недельку. Главное — проявлять усердие. Ты когда-нибудь заводил домашних животных? — внезапно спросил старец.       — Нет, — вор был несколько озадачен переменой темы разговора.       Однако Гло-гло и не думал сворачивать не на ту дорожку:       — За цветами, я так понимаю, тоже не ухаживал? Ну? Видишь? Вот она, твоя маленькая проблемка. Суть Танцующих в чём? В созидании! А из-за специфики выбранной тобой профессии и условий жизни на «городском дне» ты научился только брать или использовать, не создавать. Да, не отрицаю, ребятки, подобные тебе, умеют разрушать, что, в общем-то, является оборотной стороной силы Творцов, но они не способны на это ровно до момента деторождения, это когда слепленное ими живое существо впервые набирает в лёгкие воздух.       Гаррет скосил взгляд на учителя. Замялся.       — То есть, чтобы подступиться к созиданию и приручить свою магию, мне нужно стать мастером садоводства, — в итоге всё равно проворчал любимец Сагота, взлохмачивая волосы на затылке.       — Во-первых, не «магию», а «силу», — кашлянув в кулак, фыркнул старый гоблин. — Магия — лишь часть выражения твоих способностей. Во-вторых, ты, дурень, серьёзно намеревался выращивать те же леса в собственном мире, не зная элементарных основ?       — Но в Изначалье и без этого каким-то образом появился каштан!       — Вот именно! «Каким-то образом»! По наитию, основываясь на обрывках располагаемых твоей твердолобой персоной скудных сведений! — надулся представитель низкорослой расы. — Умышленно повторить слабо, а? — пронаблюдав, как застыло лицо вора, без слов говорящее: «Да, слабо», — и сообразив, что невольно начал давить на больное, гложущее, шаман, глубоко вдохнув, сбавил тон: — Пойми, мой мальчик, мы должны были обучить тебя только самому простому — входить в Первый мир, а также танцевать. Однако сии манипуляции, видимо, произвели Тени, и мне, переосмыслившему роль гоблинов в твоей судьбе, досталось бремя потруднее — научение творению. А создавать, между прочим, в чужом мире новоявленным Танцующим гораздо, гораздо, ещё раз повторяю, гора-а-аздо тяжелее, нежели в своём, послушном, податливом, аки овечка рядом с умелым пастухом.       — Значит, если я смогу, допустим, вырастить некое растение тут, в будущем... в ином месте это получится легко, даже само собой? — уяснил Гаррет, правда, не совсем уверенный в озвученной теории.       — Разумеется, — подтвердил Гло-гло, охотно пустившись в объяснения: — Изначалье тебе в определённой мере подвластно, тамошние жительницы благоволят их спасителю, ожидают его, ну, то есть тебя, как дорогого гостя, готовы поделиться Первым миром и собою. А Сиала — нет, у неё есть Хозяин, и она не согласна изменяться по прихоти другого Танцующего, тем более неопытного, пока столь далёкого от собственных сил. Вообще существует один-единственный способ, с помощью которого другие Творцы могут воздействовать на неё, да ещё косвенно, через местных, и ты с ним уже знаком — Игра, вот название сия действа. Если б Хозяин пожелал, этот мир совсем не принимал бы других Танцующих с тенями, и ты тогда не появился б на свет вовсе.       На несколько минут воцарилось безмолвие. Мастер ночного братства обдумывал слова новоиспечённого наставника, гоблин вслушивался в тихую колыбельную засыпающего леса.       — Раз заранее известно, что я практически не в состоянии здесь ничего создать, то зачем пыжусь? — наконец изрёк фаворит Бога воров, не отрывая взгляда от потемневшей водной глади с тусклым отпечатком месяца.       — Семена магические, не Сиала их мать. Данные образцы ты сможешь прорастить. Поймёшь принцип — будешь щёлкать подобные, грубо говоря, «заклинания», точно орешки. А самое главное — осознанно, чего я и добиваюсь, — довольно прищурился шаман. — Ну, как, дитя? Смог старик хоть немного снять с тебя ношу сомнений?       — Смог, — хмыкнул мастер-вор, отвечая улыбкой на плутоватую ухмылку Гло-гло.       Возвращались в поселение гоблин с человеком почти в полной мгле, но без груза тревог. Заметив спешащую к ним Кли-кли с грушевидным фонариком в руках и неподдельным волнением в голубых глазах, Танцующий впервые счёл, что не зря собрался в Заграбу в то хмурое утро.       — Готов опять спать на полу? — ехидно поинтересовался шаман, когда к шествию обратно присоединился третий участник. — Или мне всё же наколдовать для тебя кровать и не мучить соблюдением наших традиций?       — Гаррет не такой уж и неженка, — вставила веское слово внучка Гло-гло, а затем юркнула за вора, прячась «в домике» от ворчания деда.       «Не зря, определённо не зря», — усмехнулся начинающий Создатель.