Клинок

      – А теперь давай на чистоту, – произносит Райт, выщелкивая сигарету из пачки.       Вставляет в рот и чиркает колесиком зажигалки. Прикуривает, затягивается до половины и с наслаждением выдыхает дым из своих легких. Откидывается на спинку стула, закидывает ноги на стол, опускает локти на подоконник, расслабленным взглядом скользит по мне. Чувствую, разговор будет не самым приятным для меня, но зато информативным для Райта. В моей голове со скрипом вращаются шестеренки. Спина покрывается потом.       – Я еще не пришел в себя, – говорю не слишком уверенно, пытаясь продумать, о чем можно рассказать, а что стоит похоронить в своей памяти на неопределенный промежуток времени.       – Хрена два, – моментально отзывается Райт, прищуриваясь и закусывая фильтр сигареты. – У тебя на это был целый день и ночь.       Облизываю пересохшие губы и кидаю взгляд на табуретку. Райт благородно проводит рукой по воздуху, разрешая занять место. Усаживаюсь и напряженно осматриваю кухню. Небольшой холодильник у стены, черный лакированный стол, идеально чистая плита, словно к ней давно уже притрагивались, сколоты край раковины, две полки с мелкой посудой.       – Начнем с самого начала, – продолжает Райт.       Забирает со стола бутылку пива. Открывает, забрасывает крышку точно в урну рядом с дверным проемом и, не сводя с меня взгляда, делает глоток.       – С какого именно? – переплетаю пальцы.       – Ты мне скажи, – криво усмехается Райт. – Иначе сдам тебя Охотникам и дело с концом.       Закусываю нижнюю губу.       – Давай, пацан, мне не охота с тобой играть в холодно-горячо, – лениво произносит Райт.       В голове проскальзывает мысль. Успеваю зацепиться за нее, пока она окончательно не растаяла в сознании. Вот оно!       – Ты говорил, я тебе должен, – чувствую сладкий вкус пока еще далекой победы.       Он не сможет сдать меня Охотникам.       – Должен, – медленно кивает Райт и, закрыв один глаз, принимается разглядывать меня через бутылку пива.       – С какой стати?       Райт делает новый глоток.       – Я потратил на тебя слишком много денег за лечение, не говоря уже о собственном понижении уровня Диониса. Мои услуги стоят дорого. А Дионис сейчас слишком слаб.       – Я не просил, – прерываю его.       – Меня попросил Вист, – раздраженно произносит Райт, явно недовольный тем, что его перебили. – Он оплатил часть моей работы – вывести тебя живым. Сам понимаешь, после того как ты спас его людей, он не мог поступить по-другому. Но из-за твоего неповиновения, – Райт указывает на меня пальцем, – ты навсегда выбыл из его банды, – затягивается сигаретой. – Покупка корма для собачки и твое лечение влетело мне в круглую сумму. Успеваешь врубаться, или может мне помедленнее объяснять? – выдыхает дым.       От лица отливает кровь. Райт тянется рукой к форточке. Открывает, впуская в прокуренное помещение свежий воздух.       – Что такое Дионис? – неожиданно спрашивает у меня, туша сигарету о подоконник.       Недоуменно смотрю на него. Серьезно? Почему он спрашивает меня о таком.       – Специальный ген в организме людей. Он отвечает за возможность пользоваться силой, которая не доступна людям двенадцатой расы. Те, кто владеют Дионисом – тринадцатое поколение, – повторяю недавнюю фразу Райта.       – Молодец, запомнил, – он усмехается. – Дальше, – приказывает.       Закидывает левую ногу на правую и облизывает нижнюю губу. Складывает руки на груди. В попытке придумать ответ, который удовлетворил бы Райта, начинаю неосознанно поглаживать браслет. Холодный металл под пальцами ненадолго успокаивает.       – Ну? – не выдерживает Райт.       – Не знаю, – честно признаюсь, за что получаю долгий изучающий взгляд, который не обещает ничего хорошего.       – Вот скажи мне, – вкрадчиво начинает он, – ты действительно такой тупой или просто прикидываешься? – небольшая пауза, пока он вытаскивает из пачки новую сигарету. – Учти, от твоего верного ответа зависит мое терпение. А от моего терпения зависит твоя жизнь.       Звучит как угроза. За окном слышен детский смех.       – Первое, – сдавленно выговариваю.       Райт шумно выдыхает и бросает недовольный взгляд за свое плечо.       – Тогда на кой фиг ты лезешь в Клинки, не зная такой банальной вещи? – закуривает.       – Так в институте все расскажут, – пожимаю плечами.       По бутылке пива скользит капля воды. Опускается на стол.       – В институте тебя сожрут в первый же день, – морщится Райт. – Ладно, побуду твоей информационной базой, раз уж ты не додумался узнать у своей голограммы некоторые нюансы будущей профессии.       – Шиба не выдает мне информацию по Дионису и Клинкам, – отвечаю, и сразу же прикусываю язык.       Не стоило болтать об этом. На шее начинает пульсировать жилка. Провожу по ней пальцами, надеясь замедлить биение. Дурацкая привычка сначала говорить, а потом думать и в этот раз сыграла со мной плохую шутку.       – Это еще почему? – в хриплом голосе Райта слышно неподдельное удивление. – Самая примитивная информация по тринадцатому поколению находится в открытом доступе.       – Доступ закрыт, – осторожно отвечаю. – Так сделал предыдущий владелец, – прячу глаза.       Райт опускает ноги на пол и выпрямляется.       – А предыдущим был кто? – слегка наклоняясь вперед, задает мне вопрос.       – Нил, – сдавленно отвечаю, чувствуя, как в груди расходится шов, открывая кровоточащую рану.       Сколько бы ни прошло времени, она никогда не затягивается.       – Нил, – задумчиво повторяет за мной Райт.       Не говоря мне ни слова, переводит взгляд в окно и докуривает сигарету. Сгибаюсь. Левое плечо обдает жаром из прошлого. В попытке прогнать наваждение, опускаю ладонь на татуировку и крепко сжимаю.       – Давай так, – после раздумий, произносит Райт. – Я говорю тебе все, что знаю про тринадцатое поколение, а взамен ты рассказываешь мне свою историю.       – У меня есть выбор? – сиплю на одной ноте.       – Нет, пацан. Выбора у тебя нет, – он поворачивается ко мне и внимательным взглядом разглядывает мое бледное лицо. – Тебе все равно придется работать на меня, чтобы отдать свой долг. А я не потерплю рядом с собой секретов, которые могут принести проблемы, – выкидывает бычок в окно. Начинай, – криво усмехается, глядя мне в глаза.       Ерошу пряди своих волос и собираюсь с мыслями. Никогда не думал, что придется снова окунуться в ледяное прошлое. Ладно, нужно просто сделать это – рассказать. Ничего страшного не случится. Если Райт заплатил деньги Харону, чтобы информация по мне оставалась чистой, значит, он сам предпочтет держать язык за зубами во избежание возможных проблем. А я, похоже, для него та еще проблема.       Делаю глубокий вдох.       – Самое раннее воспоминание, – мой голос слегка дрожит, – холод, от которого иглами кололо кожу и немело тело. Кажется, мне было шесть лет или около того, – неуверенно дергаю головой.

***

      Жижа из снега и грязи липла к подошве рваных кроссовок, здания города Налим уродливыми черными бетонными коробками тянулись к небу, взирали провалами пустых глазниц, переплетались проводами, которые напоминали клубок тесно сплетенных между собой змей. Кутаясь в дешевые однотипные куртки, мимо проходили прохожие. Спешили убраться подальше до заката солнца, не желая наткнуться на ночных головорезов и пополнить сводку происшествий в колонке одной из газет.       Жрать хотелось так, что сводило кишки. В попытке раздобыть немного еды, я увязался за одиноким высоким мужчиной. Плотное телосложение, короткие фиолетовые волосы, серая куртка. Думал, мне удастся залезть в его карман и вместе с тем боялся вновь быть пойманным. От прошлого раза все еще болела поясница, и ломило затылок. Пока я пытался определиться, мужчина шел медленно, словно подстраиваясь под мой шаг. Стоило мне замедлиться, и он останавливался. Он дожидался меня, так ни разу и, не взглянув на своего преследователя. Мы шли долго. Миновали несколько кварталов, спускались и поднимались по лестнице, проходили дворы, пока не оказались около заброшенного двухэтажного дома на окраине Налима, где меня покинуло сознание. А может, мы и изначально были на окраине. Честно говоря, я не помнил ничего кроме Налима. То, как я появился в этом городе до сих пор остается для меня загадкой.       Следующие две недели прошли в бреду. Из них ничего особо не запомнилось, кроме парня с внимательными желтыми глазами, прохладными руками и русыми всклокоченными прядями волос. Как позже я узнал – этим человеком был Айран. Он присматривал за мной все дни, а ночью, когда он уходил на работу и когда жар становился сильнее, на смену Айрану приходил Дир. Потом, когда мне можно было вставать на ноги, я смог узнать лучше всех троих жителей дома.       Мое знакомство началось с Дира – полной противоположностью Айрана. Звонкий голос, серые глаза, в которых всегда искрилось веселье и которые добродушно смеялись над людьми. Синие волосы постоянно убирались в высокий хвост и перевязывались черной лентой – подарок матери, как он говорил. Двадцатиоднолетний Дира обожал придумывать шутки и розыгрыши, хорошо разбирался в технике и мог починить любую вещь, за что получал деньги от жителей Налима. В его личной рабочей комнате постоянно царил хаос – мятая одежда, сваленная по разным кучам, большое количество кружек с застаревшими следами чая, книги, выстроенные, на подобие, башни и периодически обрушающиеся вниз, несколько паяльников, среди которых один давно не работал, но починить никак не доходили руки. И среди всего этого Дир с легкостью находил необходимые запчасти и другие не менее важные вещи.       Айран – погодка Диры – старался не заходить в его комнату и не лицезреть весь тот ужас, который там творился. По ночам он уходил зарабатывать на жизнь вышибалой в один из клубов Налима и возвращался обратно только под утро. Падал на любой свободный диван или матрас и спал примерно до двенадцати дня, потом вскакивал, принимаясь за работу по дому. Когда Айран смотрел на людей, то казалось – видел каждого насквозь, со всеми тайными мыслями и желаниями – для него ничего не укрывалось. Упертый и временами слишком серьезный Айран раздражал. Но больше всего бесила его вечная правота. Как будто он всегда знал, что будет дальше. И, не смотря на это, я любил его, любил Дира и любил Нила. Правда, к последнему я все же привязался намного больше, ведь это именно он привел меня к тому двухэтажному дому. Привел к людям, что стали моей семьей, где я обучился многим вещам.       В день, когда я увязался за Нилом, ему исполнилось двадцать четыре. Удивительно, но он посчитал меня своим подарком. Что-то вроде послания от младшего брата, которого не стало в возрасте девятнадцати лет. Нил настолько сильно любил его, что не мог так просто отпустить и в итоге создал голограмму по внешнему виду полностью похожую на младшего брата. Так появился Шиба. Конечно, Нил не остановился на достигнутом результате и пошел дальше. Учитывая, что он всегда увлекался программированием и созданием различных голограмм, Шиба приобрел считывание изменение мимики человека и подбор нужных слов. Дальше у него появилось подобие чувств и эмоций, самообучение через различные источники информации и даже некий собственный разум.       Каждое утро в доме начиналось с выхода на пробежку в любую погоду. Я, Дир и Айран – втроем неслись по улицам Налима, стремясь, обогнать друг друга. Сворачивали в самые узкие и тяжело проходимые подворотни. Соревнуясь, кто быстрей, находили из них выход. А по вечерам вчетвером ужинали и усаживались в самой теплой комнате. Дир занимался починкой техники, Айран перед работой дремал на диване, изредка следя из-под полуприкрытых век за тем, как ловко расправляется с проблемой Дир. Нил, сидя в кресле, читал вслух истории про морских капитанов, про вымышленные города, где никогда не бывало голода и войн, про путешествия вокруг света. Я же сидел возле его ног, вслушиваясь в спокойный ровный голос. Нил любил ерошить пряди моих волос, позволял залазить к себе на колени, показывал картинки в книгах. И если я вдруг засыпал, он уносил меня в свою комнату, позволяя спать вместе с ним.       Периодически в нашем доме текла крыша и тогда начиналась возня с тазиками, толкотня в проходах и запуск бумажных корабликов. Стоило вырубиться отоплению – и мы вчетвером укладывались на старом пыльном скрипучем диване, укрываясь несколькими одеялами и прижимаясь к боку соседа, стараясь отогреть и отогреться. У нас никогда не вспыхивали настоящие ссоры или драки. Работа по дому составлялась на несколько недель вперед и неукоснительно следовала графику. Весной во дворе дома распускались белые мирабилисы, высаженные для меня Нилом. А осенью мы сгребали листья и сжигали их, наблюдая за костром и танцующими языками огня. Мы пили какао, нескладно горланили песни на крыше дома, пытались в темноте неба рассмотреть упавшую звезду и успеть загадать желание, ходили за покупками, на спор вытворяли разные вещи и всегда с уважением относились друг к другу.       Мы вместе прожили семь лет. Семь лет, пока в одну из ночей в наш дом не пришел Пожиратель и не уничтожил всю мою семью. Нил первым почувствовал его присутствие. Он успел запихнуть меня в старый шкаф и занавесить одеждой. Сказал, смотри, это такая игра. Тебе нужно стать невидимкой. Зажмуриться, крепко закрыть уши, и ни при каких условиях не прерывать игру иначе Айран обидится, ведь сегодня он водит. Я так и делал, пока не ощутил нечто неясное, словно какой-то шепот. Показалось, меня позвал Айран, чтобы сообщить о концовке игре.       Сквозь щель в двери я встретился взглядом с горящими красными глазами. А потом пришел металлический запах, от которого кожа покрылась мурашками. Чувство тревоги лизнуло шею. Монстр передо мной раскрыл пасть, показывая клыки. Прежде чем он бросился к моему убежищу, в проеме двери появился Дир. Его бок и весь левый рукав до самого плеча был испачкан в чем-то алом, в пальцах правой руки крепко стиснут самый большой кухонный нож. Неприятный запах усилился. Дир увел от меня пожирателя. Что произошло дальше, мне не особо запомнилось. Все как в вязком сером тумане.       Дир нашелся вместе с Айраном позади дома, среди распускающихся мирабилисов.       Мне до сих пор снятся заглушенные крики и хруст.       Мне до сих пор снится вечер в самой теплой комнате.

***

      К концу рассказа солнце уже давно село за горизонт и в кухне стало темно.       – Значит, тебя посчитали предателем? – задумчиво спрашивает Райт.       Нервно киваю. Меня трясет от пережитых воспоминаний, зубы клацают, взгляд блуждает по сторонам, нос втягивает запах табака.       – Тебе же было всего тринадцать.       Кривлюсь в злой усмешке. Налим не то место, где стараются докопаться до правды. Так что, нет ничего удивительного в том, что я оказался виновным в глазах судей. Да и кто судил меня? Горстка алчных людей, возомнивших себя главными среди других? Они захотели представления и им дали руководить. Я участвовал в спектакле без права стать услышанным.       – Сказали – это я привел в дом человека, вырезавшего всю мою семью, – сжимаю зубы.       Как будто такое, возможно, сделать после всей доброты, с которой ко мне отнеслись. Да я бы скорее себе глотку перегрыз, чем предал хотя бы одного из них.       – А ты не сообщил им, что это был Пожиратель?       – Да я понятие не имел, как он назывался, – резко вскидываю глаза на Райта. – Я ничего не знал об этом.       Про монстра никто не хотел слышать.       – Тогда почему решил идти в Клинки? Как вообще все это связано? – раздраженно интересуется Райт, опуская руки на стол. – В твоем прошлом нет ни одного упоминания о Дионисе.       Откидываю челку вверх и случайно вырываю несколько волосков. Боль не так заметна на фоне вновь пережитых воспоминаний.       – Браслет Нила находился в одной из комнат дома. Я забрал его и включил, – сглатываю. – Появился Шиба, который рассказал о том, что Нил за несколько дней до нападения перепрограммировал его на случай неожиданных событий. И если что-то случится с Нилом, то я стану владельцем голограммы. Для этого Нилу нужно было лишь успеть отдать приказ. И, похоже, он успел, – футболка неприятно липнет к спине. –Там было еще одно указание от Нила – поступить в ИБСП на Клинка.       – Зачем? – Райт удивленно приподнимает левую бровь.       – Не знаю, – дергаю плечом, – может, хотел, чтобы я учился, а ИБСП самый престижный институт.       Райт затягивается и языком перемещает сигарету из правого уголка в левый. Что-то обдумывает.       – На браслете была кровь? – одновременно выдыхает дым из носа и рта.       Качаю головой. Ни одного алого пятна.       – И тебе не кажется это странным? – хмуро спрашивает Райт.       Снова качаю головой и делаю глубокий вдох.       – А что с Нилом? – допрос продолжается.       – Тело не нашли, – мой голос едва слышен. – Я надеюсь, ему удалось уйти.       – Пацан, – хрипло произносит Райт, вытаскивая сигарету изо рта, – а ты не думаешь, что Нил…       Подскакиваю на табуретке и резко бью ладонью по столу. Полупустая бутылка пива подпрыгивает и вновь приземляется. Райт мрачно смотрит на нее, потом на меня. Пепел срывается и падает вниз, между его широко разведенными ногами. Бычок тушится о подоконник.       – Ты пришел сюда в попытке отыскать Нила? – Райт медленно встает со стула. – Я тебе не помощник, – добавляет, подходя ближе ко мне.       – Мне не нужна твоя помощь, – огрызаюсь.       Хотя, если хорошенько подумать, то именно за ней я пришел к нему. Не вслушиваясь в мое дальнейшее несвязное бормотание, Рай одной рукой хватает меня за воротник футболки и рывком поднимает с табуретки. Тащит в сторону комнаты, игнорируя мои жалкие попытки высвободиться. Цепляюсь за его запястье в попытке хотя бы немного ослабить напор. Ворот врезается в шею, давит на кожу. Райт, удерживая меня на буксире, проходит в комнату. Я бьюсь бедром о проем, цепляюсь шлейкой джинсов за ручку двери и закрываю проход в коридор.       – Как только отдашь долг, вали на все четыре стороны, – надменно произносит Райт, отпуская меня и скрещивая руки за спиной, стаскивает с себя футболку.       Бросает на пол.       – Раздевайся, – приказывает, расстегивая пуговицу на своих джинсах.       – Ты что задумал? – выдавливаю из себя, как можно сильнее вжимаясь в дверь.       Ладони взмокли, сердце учащенно бьется где-то в глотке. Теперь фраза о долге приобретает совсем иное значение. Внутри запоздало просыпается страх. Неужели он собирается…       – Раздевайся, – вновь повторяет Райт и за собачку тянет молнию вниз.       Расстегивает ширинку.       – Ты, – шумно сглатываю, – ты хочешь.       – Спать, – говорит он, снимая с себя джинсы.       – В смысле, – все еще пытаюсь осознать мотивы.       –Ты тупой? – устало задает вопрос Райт.       В несколько шагов оказывается напротив меня. Его ладонь упирается в дверь рядом с моей головой. Мы слишком близко. Зажмуриваюсь. Другая рука Райта опускается на мои бедра и слегка отодвигает меня в сторону, позволяя шлейке соскочить с ручки.       – Пожалуйста, – прошу, облизывая пересохшие губы.       Райт раздраженно поднимает подол моей футболки, оголяя плоский живот и дотрагиваясь прохладными костяшками пальцев до кожи.       – Не надо, – на этот раз хриплю уже я.       Замираю и перестаю дышать. В комнате становится нестерпимо жарко. Непонятная боль поднимается от бедер и устремляется выше, мешает дышать.       – Или ты спишь в одежде на полу, или в трусах на кровати, – недовольно произносит Райт, подтягивая футболку еще выше и слегка наклоняясь ко мне. Его горячее дыхание опаляет щеку.       Край ткани проходит по соску, и он сразу твердеет. Теперь боль становится тягучей, а от несформированного до конца желания во рту становится сухо. Язык прилипает к нёбу.       – Нехер пачкать постель, – добавляет Райт мне прямо в лицо и делает резкий шаг назад.       Близость разорвана. От такой неожиданности давлюсь воздухом и открываю глаза. Когда смысл фразы доходит, облегченно выдыхаю и под внимательным взглядом Райта принимаюсь торопливо стаскивать с себя всю одежду. Значит, он не имел в виду секс. Воображение все еще продолжает настойчиво рисовать в голове пошлые картины, от которых горят щеки и пылают уши. Прячусь за волосами. Пока я бросаю джинсы на пол, пальцы Райта оказываются на моем левом плече.       – Что ты делаешь? – медленно произношу, стараясь унять дрожь в голосе.       Райт ощупывает плечо.       – Почему я не чувствую клейма под татуировкой? – вопросом на вопрос отвечает Райт.       Теперь его прикосновения напоминают поглаживание. Шумно втягиваю воздух и сжимаю зубы. Слишком непривычно. Голова начинает кружиться, а ноги становятся ватными.       – Я, – сглатываю очередной ком в горле, – вырезал клеймо с плеча, – прикрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями.       Глубокая рана зажила всего за две недели и покрылась новой розовой кожей. Тогда-то я и понял, что Нил был прав, отправляя меня учиться на Клинков. Люди тринадцатого поколения отличаются от предыдущего повышенной регенерацией.       – У тебя встал? – настороженный голос Райта вырывает меня в реальность.       Он убирает руку от моего плеча и опускает взгляд вниз.       – Что? – не совсем понимаю, о чем он.       Несколько раз моргаю.       – Я спросил – у тебя встал?       Свет дальнего фонаря попадает в комнату через окно. Перевожу взгляд на лицо Райта. Он сосредоточенно изучает мои боксеры и то, что скрыто под ними.       – Нет, – толкаю Райта в район ключиц и быстро направляюсь к кровати.       Залажу на нее и укладываюсь на бок, прячась от слишком назойливого взгляда. Прислушиваюсь к шагам. Матрас прогибается под весом Райта, кровать жалобно скрипит.       – Если надо, подрочи в туалете, – предлагает, устраивается на спине. – Потом можешь вернуться, – закидывает руки за голову.       – Да пошел ты, – огрызаюсь, отодвигаясь подальше от Райта.       Из-за двусмысленности и красочного воображения ткань боксеров натягивается. Давлю в зародыше слишком настойчивое желание отлучиться. Последний раз мне удалось расслабиться примерно месяц назад, так что такая реакция неудивительна и вполне нормальна для молодого организма.       – На мою половину кровати не лезь, – бесстрастно отзывается Райт.       – А где моя?       – У тебя одна треть.       За спиной происходит какая-то возня. Слегка приподнимаюсь, желая взглянуть, чем занимается Райт. Лицо все еще полыхает. Неожиданно на меня накидывается одеяло, укрывая с головой.       – У меня не встал, так что спи, – насмешливо произносит Райт.       – А если бы, – начинаю я.       Почему то, не смотря на неловкую ситуацию, прекращать разговор не хочется.       – Спи, – отзывается Райт, укрываясь половиной одеяла. – Я бы пошел в туалет, – все же отвечает на недавний вопрос и зачем-то запускает пальцы в мои волосы.       Наверное, я должен был бы отстраниться от него и подползти к самому краю кровати, но медленные поглаживания Райта успокаивают, позволяя очень быстро провалиться в сон.       – Ты так и не рассказал мне о Дионисе, – вяло произношу сквозь дрему.       – Завтра поболтаем, – задумчивый голос Райта доносится откуда-то издалека.