Дорогой мой человек

Гет
NC-17
Завершён
176
автор
Размер:
132 страницы, 29 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
176 Нравится 384 Отзывы 42 В сборник Скачать

Часть первая (в виде длинного пролога)

Настройки текста
В пустой квартире, с тусклым, практически мрачным светом, Вика сидела, уставившись в одну точку. Тишина давила на виски и в голове не было никаких мыслей. Хотелось выключить свет, а с ним вместе все воспоминания о том, что произошло за последние несколько дней. Еще вчера, сразу после похорон Дани, она попросила сестру уехать. Их разговор был коротким. Без лишних обсуждений. Ее отношение к Ане не изменялось. Вика жалела сестру и была готова помогать по мере необходимости, но на данном этапе видеть Аню она не могла. Последняя ни в чём не была виновата, но подсознание, как дрель, высверливало в Викиной голове мысль о том, что всё могло сложиться иначе, не случись тогда в её квартире эта злополучная перестрелка с приятелем сестры. Впоследствии не было бы больницы, никто не сообщил бы пациентке об интересном положении, в котором она находилась, и обезумевший от счастья будущий отец не вздумал бы мириться с Игорем Соколовским. Перемирие этих двоих, на фоне их вечного конфликта, вообще казалось Родионовой полнейшим абсурдом. Но больше всего на свете её мучил один-единственный вопрос: Что было бы, если бы Даня не зарыл топор войны, а Игорь, согласившись забыть все недомолвки, не предложил поменяться автомобилями? Существовала ли тогда вероятность, что они очутились бы у её подъезда глубокой ночью? Или судьба, так или иначе, привела бы кого-то из них к гибели? Слишком много «бы» крутилось в голове у Вики, и все эти «если бы» породили в ней желание отправить сестру домой, чтобы не обвинять, чтобы не начинать развивать в себе неприязнь к Ане, которая была совершенно ни при чём. Отъезд сестры стал для Вики чем-то вроде облегчения. Хотя смешно говорить о каком-то облегчении, когда сердце разрывается от потери близкого человека. К горлу подкатил тяжелый ком, а невыносимая боль снова накрыла её своей холодной, тяжелой волной. Родионова тяжело вздохнула и окинула взглядом пустой стол.Он должен был напоминать праздничный, ведь на нём стояла открытая бутылка коньяка и до половины наполненная рюмка. За стеной слышны были веселые голоса соседей, готовящихся к новогодней ночи, а здесь, в пустой квартире, тишина была наполнена дребезжанием холодильника, тиканьем часов и внезапно раздавшимся звонком в дверь. Вика даже не вздрогнула. Медленно встала. Прошла к двери. — Можно? — спросил стоящий на пороге Игорь. — Конечно. Впустив его в квартиру и не дожидаясь его действий, Родионова вернулась туда, где просидела последние несколько часов. Соколовский не стал раздеваться. Прошёл в кухню, попутно окинув взглядом пустую комнату. — А где Аня? — в недоумении поинтересовался он. Признаваться, что сестра уехала, Вика не хотела. Не имела ни малейшего желания говорить, что осталась одна. Объяснять, что ей так лучше. Спорить. Не хотела ничего доказывать. Выставлять себя жертвой. Вызывать жалость, которую ненавидела. Тем более жалости не хотелось от Игоря. Тем более от него. Все точки между ними были расставлены. Всё было предельно ясно. Их последний разговор наедине состоялся в больнице, когда она сообщила ему, что ждёт ребенка. Разговор был быстрый и неприятный. Очень болезненный и разрывающий всякую связь между ними. Таковым было её решение. Если бы кто только знал как сложно было ей его принять. Она решила, что больше не станет отвечать на его звонки в нерабочее время. Забудет всё. Отгородиться и будет жить, как прежде. Ограничиваясь лишь служебным общением. А Соколовский словно мысли прочитал и больше не звонил. В тот день. Точнее в те почти двенадцать с половиной часов, которые минута за минутой она отсчитывала, набираясь сил сделать ещё один шаг. Правильный и, как тогда казалось, очень обдуманный — сообщить отцу ребёнка радостную весть. Тянула с этим, не решалась. Чего ждала — сама не знала. Наверное того, что ближе к ночи, далеко в нерабочее время тот, с кем всё, казалось, было решено, сделает ещё одну попытку набрать её номер и потревожить сердце ещё одним звонком. Всего одним. Последним для них двоих. Потом была свадьба Аверьянова, на которой Вика видела совершенно другого Соколовского. Весёлого, расслабленного и, казалось, совершенно счастливого со своей спутницей Катей. И только изредка Родионова ловила на себе мимолётный, но очень глубокий взгляд зелёных глаз, в которых читался немой вопрос, на который она, увы, не знала как ответить. Сейчас, в этой небольшой кухне, где воздуха, казалось, стало мало, в этой наполненной скорбью и полусветом квартире, они впервые, после всех событий, остались только вдвоём. Но Вике это было не нужно. Ей хотелось остаться одной. Просидеть ещё несколько суток на том же месте. Может стало бы легче.Быть может удалось бы хоть чем-то заполнить пустоту в душе. Хотя бы шорохом стрелок, медленно ползущих по белому циферблату настенных часов. —  Ушла в магазин… Она у нас ответственная за… праздник, — соврала Вика, буквально выдавливая из себя каждое слово. — Ясно, — прохрипел усталым голосом Игорь, присаживаясь на стоящий рядом стул. Вика молча наблюдала за его, в какой-то степени, неловкими движениями, понимая, что он пришёл не просто так. Соколовский вздохнул, не зная как начать. Он посмотрел на Вику и, крепко сжав собственные ладони в кулак, словно мужества набираясь, тихо произнёс: — Я хотел поговорить… Чё собираешься делать? Ну, ясное дело — рожать… А что дальше? Родионова глубоко вздохнула. Закусила нижнюю губу, чтобы не выдать своего отчаяния и, пожав плечами, сглотнула вновь подкативший к горлу комок слёз. Последние предательски выступили на глазах. —  Разберусь как-нибудь, —  пытаясь подавить дрожь в голосе, ответила она. Игорь предполагал нечто подобное. Двадцать раз он прокрутил в голове варианты того, как она может отреагировать. Много раз обдумал всё, что скажет ей и всё, что может последовать в ответ. Он прекрасно понимал, что смерть Дани не сблизит его с Викой, но также понимал, что как бы там ни было, что бы ни разделяло их, он просто не может оставить её одну. — Не обязательно одной, — вариантов он придумывал массу, а сказать сумел только эти слова. Он нарочно сделал ударение на слове «одной». Не хотел сейчас, в этих обстоятельствах, признаваться, что всё ещё хочет быть с ней. По-прежнему, чёрт возьми, только этого и хочет. Не хотел признаваться, что в тот вечер, на холостяцкой вечеринке Аверьянова, звонил, чтобы именно об этом сказать, надеясь Бог знает на что. Понимая, осознавая, что всё закончилось, так и не начавшись. Но всё равно звонил. Вика засуетилась. Она не знала, как скрыть слёзы, переполнявшие её глаза. Куда отвести взгляд и что сделать в эту минуту, чтобы не смотреть на Соколовского. Она резко потянулась к рюмке, когда внезапно сильная рука Игоря перехватила её ладонь и крепко сжала в своей. — Не отвергай мою помощь… —  мягко произнёс он, пытаясь хоть как-то достучаться до Вики. Ну, почему обстоятельства складываются так, что именно эти слова он должен произносить в этот момент? Почему он не может сказать всего того, что рвётся наружу, таясь в сердце. Зачем все эти намёки и загадки, когда хочется схватить её, к себе крепко прижав и обнимать. Что есть силы обнимать, не выпуская из объятий ни на секунду. Забыть обо всём и остаться. Просто остаться рядом. — Игорь, ты же понимаешь, что мы не можем быть просто друзьями? Соколовский почувствовал как в его руке задрожала её прохладная, хрупкая ладонь. Он сжал её чуть сильнее, нежно поглаживая пальцы и переплетая их со своими. Хотел унять дрожь, но все попытки были тщетными. Тогда он, с трудом справляясь с идиотским волнением и, не произнося ни слова, наклонился к Викиной руке и нежно поцеловал тонкую кисть. Единственное, что он мог себе позволить. Единственное, что могла позволить ему она. Вика оцепенела. Не могла пошевелиться. То ли от накатившей на неё слабости, то ли пытаясь справиться с очередной волной рвущихся на свободу слёз. Она безмолвно прикрыла глаза и немного вздрогнула, когда он ещё крепче прижался горячими губами к её всё ещё дрожащей ладони. Уходя, Игорь забрал одиноко стоящую на столе бутылку коньяка, небрежно проронив: «Это тебе не надо». Он ушёл быстро, не говоря больше ни слова. Делая вид, что разговора не было. Тихо захлопнув за собой дверь, оставляя пустую квартиру в заложниках у липкой тишины. Вика медленно поджала колени ближе к себе и, обхватив их руками, сделалась совсем маленькой, сжавшейся от всей навалившейся на нее тоски. Из груди вырвался громкий стон, похожий на всхлипывание. Сил сдерживаться больше не было. Слёзы стали наполнять глаза снова и снова, а всхлипы разносились по квартире громким эхом, нарушая привычную тишину. Родионова закрыла лицо руками и просидела так ещё пару минут. Затем, словно очнувшись, встала, чтобы добраться до выключателя. Хотела погасить свет и, погрузившись в темноту, просто уснуть. Задёрнуть шторы, отгородиться от всех и вся. Остаться наедине с собой. Мельком она взглянула в окно, увидев знакомый силуэт в ярко освещённом фонарями дворе. Игорь стоял на том самом месте, где погиб Даня. Стоял и глушил коньяк из бутылки, которую только что забрал с её стола. Родионова резко отпрянула от окна, как будто испугалась того, что, увидев её, он попытается вернуться. В одно мгновение ей стало стыдно. За свою реакцию. За свою необоснованную панику. Тогда она прижалась спиной к стене и, выключив свет, бесшумно сползла вниз, не сдерживая слёзы, которые катились по щекам. Соколовский спешно вышел из подъезда, жадно глотая холодный воздух ртом. Как будто задыхаясь от эмоций, пытаясь заглушить у себя в голове эхо только что состоявшегося разговора. Сделав пару шагов в попытке быстрее уйти, он внезапно решительно обернулся и повернул обратно. Подошёл к двери, рванул ручку на себя, распахивая дверь. Уже начал подниматься по лестнице, в желании вернуться, но так же решительно и резко остановился. Опустил плечи, поправил шарф и, приподняв воротник расстёгнутого пальто, в этот раз смог решиться на единственное — уйти. Выйдя на улицу, он подошёл к тому месту, где погиб Королёв. Несколько глотков коньяка заставили взять себя в руки. — С новым годом, брат! С наступающим! — тихо произнёс Соколовский и сделал ещё один глоток в надежде смыть со своих губ запах Викиной нежной кожи. Затем он достал из кармана телефон и, набрав номер, спросил: — Илья Сергеевич, у вас всё готово?
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.