NF —Paralyzed. Oh Wonder —All we do
— Ну, Рина, — жалобно скулит Чонгук, смотря на удаляющуюся фигуру подруги. — Прекрати, я всего лишь на пятнадцать минут опоздал. — Абонент временно не доступен, — отчетливо ворчит на всю улицу девушка, которая из-за неторопливости друга пропустила три автобуса. — Рина, я же извинился, — Чонгук виновато улыбается и умышленно не срывается на бег, проверяя толстокожесть Ким. Понимает, что виноват и почти уверен, что подруга давно его простила. Она ведь знает, что он опоздает, знает причину и все равно ждет. А Чонгук пытается или делает вид, что пытается прийти пораньше. — Абонент временно не доступен, — повторяет Ким одни и те же слова на протяжении всего пути. — Фраза устарела, — фыркает Чонгук, бросая взгляд на эмблему толстовки Рины. Она моментально разворачивается и театрально всплескивает руками. — Прости, — возмущенно протягивает девушка, — но последние пятнадцать минут я слышала именно это. — Так что эта фраза, которую ты будешь слушать оставшуюся часть жизни, — Рина злорадно хохотнула. Девушка ускорила шаг, не желая больше отвечать лучшему другу, который вывел из себя. Эти его опоздания уже вошли в привычку, но Ким продолжает надеяться, что хоть раз Чон придет вовремя. Прекрасно знает, что Чонгук будет долго извиняться, когда, в свою очередь, просто не может держать на него зла. И каждый раз, приходя на остановку в одно и то же время, Рина думает о том, что если бы она не пришла, то Чонгук обязательно по закону подлости пришел бы без опоздания. Но долго на друга Ким обижаться не может. По крайней мере, она была уверена, что Чон бесил её меньше, чем пять минут назад. Несмотря на подобную ситуацию, настроение у девушки было приподнятым. Было просто беспричинно хорошо. И чтобы сохранить такое настроение на весь день, Рина думает посидеть после учебы с Чонгуком за просмотром какого-нибудь фильма. — О чем задумалась? — девушка перевела свой взгляд с дороги на профиль Чонгука, который уже шел рядом и весело улыбался, кажется, забыв, что натворил несколько минутами ранее. — Хочу праздничный стол, — без утаивания отвечает Рина и сразу предлагает, — посидим у меня, фильм посмотрим? — Можно считать, что я прощен? — ехидно поджимает губы парень, не видя причин отказывать подруге, мысленно думая о своем расписание. — Особо не расслабляйся, — слышит Чонгук в ответ, останавливается и смотрит на подругу, продолжающую уверенно идти вперед. — У меня для тебя сюрприз, — загадочно начинает Чон, радостно улыбаясь. — Нет, уж, — многозначительно фыркает Рина, не удосуживаясь даже взгляд бросить на друга, — дважды я на это не поведусь. — На этот раз я всерьез, — продолжал заинтриговывать её друг и пытался вспомнить, когда он подобное уже говорил. — Мне стоит начать бояться? — Ким развернулась, приложив к губам ладонь. Парень лишь засмеялся и, обойдя Рину, напустив загадочности, пошел дальше. — Хей, а ну-ка, тормозни, — Чон прибавил шагу, — ща догоню. Чонгук расхохотался. — Ах, ты, — Рина закатала рукава черной толстовки и пустилась в погоню за веселящимся другом.***
Рина была в предвкушение посиделок с Чоном. Потому вовсю кружилась по большой кухне, занимаясь готовкой различных вкусностей. Ей хватало сказать, что она хочет немного развеяться и посидеть в компании Чона, как друг все сразу же понимал. Для них общество друг друга никогда не было чем-то отягощающим. Это было скорее обыденностью. Во всем доме Ким было очень светло. Стены кухни были покрашены в белый, но на них узорчато были выведены коричневым оттенком, отдающим немного золотым, симметричные квадратик с завитушками. По центру, где в основном крутилась девушка стояла темно коричневая столешница с черными полосками по краям. Справа от нее располагался холодильник, после продолжалась опять же столешница в виде половинки печатной буквы "т", но сверху находились шкафчики. Там же были втиснуты черная плита и полукруглая серебристая раковина. За частью столешницы находилось большое окно, сверху которого были задернуты белые жалюзи. Рина поглядывала на стеклянную дверь, через которую можно было попасть из кухни на крыльцо. Чон никогда не пользовался центральным входом, который, по сути, находился в двух шагах от «резервного». Просто одна дверь вела на кухню, а другая в коридор между кухней и гостиной. Девушка все ждала, когда увидит Чонгука, припозднившегося немного. За окном стоял солнечный день, который просто слепил глаза. Подобная погода была просто праздником, учитывая, что всю неделю был дождь. Из-за солнца все помещение выглядело так, словно были включены сотни ламп, люстр и светильников. В такое игривое настроение она впадала редко, но сегодня было предчувствие чего-то особенного. Рина ждала его вдвойне сильнее от того, что он заинтересовал ее каким-то особым сюрпризом. Чон говорил о том, что хочет сказать ей что-то очень важное. Серьезный тон Чонгука, который никогда ничего не скрывал от девушки, заставил её заволноваться. Ким не хотела накручивать себе и радоваться раньше времени, но девчачье сердце упорно заставляло трепетать. С каждой минутой она все красочнее представляла, как Чонгук ответит на её чувства. Потому Рина счастливая, очень румяная, в красной пышной юбке и черной клетчатой рубашке с короткими рукавами, в белых тапочках готовила. Чем выше взлетаешь от счастья, тем больнее приземляться из-за разочарования. И Рина, окрыленная своей безграничной фантазией, летела все выше и выше. Девушка нарезала фрукты для своего домашнего торта, но, подняв глаза с доски для резки, волнительно задышала и улыбнулась. Но стоило ей немного присмотреться, как улыбка вмиг потускнела. Руки, в одной из которых все также был нож, Рина опустила по швам и просто смотрела расширенными глазами на девушку. Узнать ее было несложно, ведь Рина так хорошо запомнила. Тот день, ту девушку. Очень красивая. Идеальные русые волосы, большие глаза, светлая кожа, в белом легком платье. Одним словом настоящая леди. И улыбка красивая... И счастливая. Деревянная дверь открывается, но Рины этого не слышит, потому что пульс заглушает все звуки своей громкостью. — Привет, — радостно отзывается Чонгук, все также стоя у двери вместе с девушкой. — Привет, — попыталась улыбнуться в ответ Рина, не слыша собственных слов, находясь в какой-то прострации. — Рина, — девушка, услышав свое имя, вздрогнула и, вопросительно и в тоже время осуждающе посмотрев на друга, завела руки за спину. — Я давно хотел познакомить тебя с этой девушкой, — Ким всматривалась в лицо Чонгука, желая заткнуть уши и бежать, но вместо этого стоит и улыбается, ожидая слов, которые навсегда разобьют ей сердце. — Лиен, — мягко поясняет Чонгук и смущенно закусывает губу, пока Рина таким же способом сдерживает свои слезы, — моя девушка. "Не плачь, не плачь, не надо" — повторяет Ким про себя, сжимая руки за спиной, совершенно забыв о том, что в одной из них кухонный нож, который в ту же секунду болезненно вбивается в левую руку, заставляя тело заметно вздрогнуть, позволяя алой струйке крови капать на паркет и напрячься от боли, Ким закусила щеку. Девушка пытается не молчать. Подумай сначала о близких, потом про себя. Шумно, как кажется ей, заглатывает слезы, запихивая на время внутрь невыносимую боль. И тут же счастливо улыбается, но стоит на месте. Лгунья. — Приятно познакомиться, — голос без единого намека на слезы, — Рина. Чонгук, — стараясь заполнить затянувшуюся паузу, начинает бездумно тараторить, избегая любых взглядов, — какую милашку ты от меня скрывал! Проходите в гостиную, сейчас я накрою на стол, — Рина ставит руку на столешницу и, схватив левой тряпку, крепко сжимает ткань, останавливая поток алой жидкости. Подходя к гостям, подталкивает в сторону гостиной и бросает им вслед, — не скучайте, я скоро. Но Ким разворачивается, доходит до столешницы, сползает по ней, тряпка выпадает из руки, и нарочно вспоминает тот вечер в клубе, когда Чонгук поцеловал ее. Тот вечер, когда она окончательно влюбилась. Слезы начинают медленно спускаться по щекам, капая на пол. Девушка вытирает тыльной стороной ладони, разбрызгивая кровь вокруг себя. За стеной сидит пара, веселящаяся и влюбленная. Почему ее лучший друг не видит фальши? Единственный человек, которому она рассказывала все, теперь недоступен. Она врет лучшему другу, такой должна быть любовь? Все ради него. Она выдержит. Все чувства все до единого запрет, облачая в личину секрета, и будет улыбаться, если у Чонгука будет все хорошо. Как ей не будет больно, ни слова не услышит Чон. Он никогда, никогда не говорил о девушке так трепетно. Никогда не говорил даже о симпатии, не то, что о любви. Она продолжает глотать слезы, оставляя в груди каждый всхлип. Ни звука не вылетает из нее, потому что Чон может услышать. Ей нельзя больше плакать. Девушка лишь успокаивается, но видит перед собой Лиен и вновь не может сдержать свою же истерику. И это бессилие перед чувствами заставляет её ненавидеть себя. — Рина, — Чонгук весело заглядывает под столешницу, но тут же оборванно выдыхает, видя подругу, — ты...чего, Ри..на? Ким испуганно дергается и в панике поднимает голову на парня, не зная, что ему ответить. — Что случилось? — Чон в секунду обходит столешницу, присаживается на пол, рядом с ней дотрагиваясь до её щеки. — Почему ты плачешь? Слезы все также бусинками прокладывают дорожки по щекам, пока Чонгук пробегает взглядом по каждой из них. Он боится. Думает, что обидел. Чонгук так сильно волновался из-за этой встречи, потому что это было впервые, когда парень настолько долго что-то скрывал от Рины. Он испугался, что это может вмиг сломать доверие, которое строилось годами. Рина протягивает руку, показывая рану. А Чонгук вздрагивает, беря маленькую ладонь подруги в свою, ощущая, как стекает по его руке кровь. — Так сильно болит? — заботливо спрашивает Чон, с трудом смотря на руку подруги. — Больно, — скулит, всхлипывая Рина. Больно, но только не руке, а сердцу, которое отказывается биться без боли. — Где апте... Рина хватает другой рукой Чонгука за черную футболку, уткнувшись в его грудь, затыкает плач. Парень недолго гладит ее по плечу, а потом и вовсе прижимает к себе. Так больно. Больно. Безумно больно. И причиной этой боли является Чонгук — ее лучший друг. Вся кухня, которая казалась девушке наисветлейшим местом, потеряла своё сияние, и теперь все перед глазами было тусклым. Глубокие вдохи позволили Ким немного успокоиться. — Ты что оставил девушку в гостиной одну? — продолжая плакать, но уже спокойнее и, вдумываясь во все, что происходит вокруг, спросила Рина. — Чего? — не понял растерявшийся от такой перемены Чонгук и слегка отодвинулся от подруги. — Иди в гостиную, дурак, — встав во весь рост, попыталась выгнать парня из кухни Рина, чувствуя небольшое головокружение из-за слез и подгоняя его здоровой рукой. — Давай руку сначала перевяжу, — Чонгук взял пораненную руку девушки и, бережно расстегнув пуговицу на рубашке, закатал рукав до локтя. Он делал все настолько аккуратно, что Ким засмотрелась, борясь с ноющей в груди болью. Главное не то, насколько ей больно, главное насколько счастлив Чонгук. — Не нужно, — Рина заторможено выдернула свою ладонь из рук друга, — я сама, иди к...Лиен. — Неприлично оставлять гостей одних, — назидательно добавила она, но остановив свою речь, шепотом, боясь своей несдержанности, спросила, — почему раньше не сказал? Чонгук замирает, улыбка исчезает с его лица, и он опускает взгляд, теряясь. — Тебе все равно на мое мнение? — девушка вновь сводит брови к переносице, желая узнать ответ. — Не уж то решил, что не пойму, — усмехнулась Рина, выплескивая часть своей боли, скрывая под "обидой", — все равно, Чонгук? Чонгук дернулся, покрываясь мурашками, и тут же подошел к подруге ближе. — Это не так, Рина, — выдохнул Чон, собираясь с мыслями, — ты ведь знаешь, что самый важный человек в моей жизни — ты. — Я дорожу твоим мнением, — взяв за руку Ким, попытался донести свои чувства девушке. — Оно видно, — прерывая Чона, отстраненно бросает Рина, выдергивая руку и направляясь на поиски аптечки. Чонгук вздрагивает, потому что понимает, что на этот раз и вправду накосячил. И он не находит ничего лучше, чем просто обнять девушку, показывая, что подобным образом извиняется. — Прости меня, — шепчет, признаваясь во всем и считая себе наиглупейшим существом в мире, — я хотел сам разобраться. — Впервые ощущаю что-то подобное, — голос дрожит, но он уверенно продолжает, — я не знаю, почему не сказал раньше. — Прости меня, Рина, прости, — повторяет Чонгук. Рина все бы отдала, лишь бы этот миг продолжался вечно. Эти объятья лучшее, что произошло за сегодня. Ким совсем не обиделась на него, нет. Она знает, что Чонгук доверяет ей даже больше чем себе. Просто утихомирить разбитое сердце оказалось слишком тяжело. Девушке нужно было сейчас успокоиться и сыграть свою роль. Роль все такового же друга, каким она была до этого признания. Ким молча расцепила руки Чона, пока его сердце делало кульбит. — Все хорошо, — зазвучал спокойный и повседневный голос Рины, — Чонгук. — Я не обижаюсь, — улыбка давалась тяжело, но все же выглядела естественно, — иди к Лиен. Чонгук слегка улыбнулся в ответ, все еще чувствуя себя виноватым. И как давно он перестал её чувствовать и понимать? — Прости меня, — Чон даже поклонился перед тем, как покинуть кухню. Рина достала аптечку и второпях принялась перевязывать рану на руке. Девушка утешала себя словами, что все это её влюбленность, и она пройдет, что это не любовь. Что Чонгук всего лишь друг, за которого нужно постараться порадоваться. Только вот никак не хотели чувства поддаться контролю. Ким собрала все силы на то, чтобы доделать торт, после достала поднос и разложила туда все, что поместилось, и направилась в гостиную. В надежде, что сможет посмотреть в глаза девушки, которая целиком и полностью забрала её счастье себе. Хотя, скорее счастье это никогда не принадлежало Рине. Ненавидела ли она Лиен? Должна была, но не могла. Эта девушка ни в чем не виновата, и она может сделать Чона счастливым, что можно понять по его влюбленным глазам. А в счастье Чона, заключалось счастье Рины. Кухня с гостиной были соединены большим коридором, где находилась одна деревянная лестница, ведущая на чердак. Белые стены все также светились, но Рина этого не замечала. Для неё этот день потерял все краски. Гостиная — просторное помещение, по середине которого находились бежевый диван и два таких же кресла, разбавленные розовыми подушками, по бокам дивана стояли две коричневые тумбочки с одинаковыми маленькими сиреневыми лампами, черный прозрачный столик на светлом ламинате. Алые с белыми узорами занавески, раскрытые и позволяющие через два больших светлых окна проникать солнечному свету, легонько колыхались. Напротив дивана на стене висел черный небольшой телевизор, а под ним находился маленький шкаф коричневого цвета, на котором стояли две продолговатые колонки. По бокам от телевизора были вставлены в стену шкафы, которые хранили в себе диски и книги. Рина остановилась в шаге от дверного проема и посмотрела на Чонгука и Лиен, которые сидели на диване, держась за руки, улыбаясь и разговаривая полушепотом. — А вот и чай с тортиком, — весело вошла в гостиную девушка, говоря громко и моментально привлекая внимание. — Я не спросила, какой ты будешь чай, — Рина поставила на стол серебристый поднос, который ели слышно звякнул, а после расставила чашки напротив гостей, — Greenfield. — Мой любимый, — удивленно улыбнувшись, ответила Лиен и посмотрела на подругу парня как-то по-особенному. — Рина пьет только его, — тихо вклинился Чонгук, который был слегка поникшим. То, что он переживает, действует как лекарство на истерзанное сердце девушки. — Чонгук очень часто упоминал о тебе, — промолвила Лиен, не отрывая взгляда от Ким. — Ну, — Рина опустилась на кресло, не выпуская поднос из рук, и поинтересовалась, — и много плохого рассказал? Лиен хотела заговорить, как Чонгук фыркнул и перебил её: — Только правду. — Даже не надейся, не поверю, — буркнула Рина. — Я тоже наслышана о тебе, — соврала Ким, посмотрев на удивленного Чона, а после, переведя взгляд на стол, задумалась, — кажется, я забыла конфеты, вкусные очень. — Сейчас вернусь, — девушка встала, намереваясь уйти. — Не надо, — опередил её Чонгук, направляясь на кухню, — я сам. Воцарилась небольшая тишина. Чон оставил их наедине. Видимо для него это важно. — Вы давно дружите с Чонгуком? — поинтересовалась Лиен, рассматривая подругу парня. — Восемь лет, — обреченно вздохнула Рина, не в силах поднять с пола наполнившиеся слезами глаза. — Я очень волновалась, шла знакомиться с тобой, — честно призналась Пак, пытаясь найти отклик своему душевному порыву. — Я боялась, что переволнуюсь и ляпну чего-нибудь не того. А Чонгук, он так тебя ценит и... Рина взглянула на девушку: чистый взгляд и добрая улыбка. Ей не стоило даже сомневаться в его выборе. — Я надеюсь, — снова начала девушка, не выказывающая нарастающего в себе волнения, — что мы подружимся. Этого и хочет Чонгук. Это непременно сделает его вдвойне счастливым. И у неё получиться перебороть себя и сдержать эту боль изнывающего сердца. — Конечно, сможем, — девушка присела рядом с Лиен на диван и взяла её за руку, — я рада, что вы с Чонгуком вместе. Лиен изумленная и покрасневшая крепко обняла Ким, показывая ей, насколько она впечатлена. И неважно, что Рина ответила на объятия не с таким рвением, а с большим безразличием на их дальнейшую дружбу.***
Наверное, еще не одно утро не казалось девушке таким тяжелым. Рина проснулась уставшей. Словно не спала всю ночь, хотя это была почти правда. Каждый час девушка просыпалась и вспоминала сразу же различные моменты прошлого дня. Все до единого казались лжецами неискренними и слишком счастливыми. Девушка завидовала им и задавалась вопросом: «Разве они не видят, что мне плохо? Как они могут быть такими счастливыми?». Эгоистичная минута, когда весь мир предстает настроенным против тебя одной. Она ни на минуту не остановилась возле остановки, потому что боялась, что стоит увидеть Чонгука, и слезы вновь захватят над ней власть. Рине было страшно от одной мысли, что он будет рассказывать ей про Лиен, которую каждый день провожает домой. Девушка оттягивала, как могла, тот момент, когда она может сломаться. И Рина боялась, очень боялась, что может испортить счастье Чонгука. Она не плакала ночью, не плачет сейчас и старательно делает вид, что не все так ужасно, как есть на самом деле. Единственный кто мог понять, что с ней что-то не так был слишком счастлив, чтобы это заметить. После вечера, в котором Ким сполна блеснула своими актерским талантом, Лиен и Чонгук направились домой, а она заперлась в комнате и сидела на полу, обняв и прижав к груди коленки. Рина не плакала, но медленно и верно видела, как разрушается её мир на маленькие кусочки и рыдала в душе. Первая пара началась уже как двадцать минут назад, но девушке все равно — идет на крышу. На школьную, открытую и чуть сырую после дождя крышу, на краю которой, свесив ноги, сидит Мин Юнги. Спину покрывает капюшон белой толстовки, а голова ели заметно качается. Опять на его волне играет что-то до боли красивое и утонченное. Рина молча садится рядом с ним, прекрасно зная, что его не волнует почему она молчит, его не волнует почему она прогуливает пару. Просто потому что таков уж он. Его взгляд наполненный пониманием взрослого человека, прожившего, увидевшего слишком много говорил о том, что парень не станет растрачивать время на пустую болтовню. Персиковые волосы Юнги развевались из-за легкого теплого восточного ветра. Там где-то по ту сторону жил невзрачный город: серый дым над многоэтажками и запекшаяся кровь на асфальтах темных улиц, детская наивность на площадках и хорошая безгранично свободная игра в баскетбол. Многим девушкам, которые толпами бегали за Шугой, было интересно, почему он часами сидит на крыше в одном положение и находит в этом бесконечно движущемся Сеуле непонятное, неизвестное что-то. Рина всегда думала, что просто он о чем-то думает, о своем, и приятно проводила время в компании свежего воздуха и молчания, сопровождаемого дыханием Юнги. Сейчас Рине казалась, что она смогла рассмотреть это ранее недоступное что-то. Юнги искал и находил утешение в этом сером тусклом небо. И сегодня Рина нашла утешение своему страдающему сердцу в этой монотонности и безграничности города. Наблюдая за этими сгустками темных облаков и бегающими где-то внизу людьми, возникала мысль о том, что все наладится. Разве может быть все настолько плохо, если жизнь продолжается и все самое интересное впереди? Юнги никогда не рассказывает о своей жизни, а Рина не вдается в подробности своей. Просто они живут в разных мирах и пересекаются редко: на крыше, в спортзале, на общих парах. Но для них этого достаточно. Их общение строится на взаимопонимание и только. Шуга поворачивается и смотрит на Рину: белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и черная юбка с красными кедами. Но притихшая, что-то и не улыбается так, как делает это обычно. — У Чонгука, — растягивает слова, разрывая эту идиллию, Юнги, — появилась девушка? Рина неожиданно сморщилась, позволяя слезам стекать по щекам, и улыбнулась — бесцветно и вымученно. — Все было так очевидно? — подтверждая догадки друга, задает ему встречный вопрос девушка. — Почему так, а, Юнги? — бесшумно плача, зашептала Ким, утыкаясь в плечо парня головой. — Ответь, Юнги? — Никто не может взять верх над своими чувствами, — пояснил Шуга, понимая, что здесь он бессилен. — И даже Чонгук, — парень усмехнулся, чувствуя, как промокла ткань его толстовки, — ты ведь хочешь, чтобы он был счастлив? Юнги не может помочь Рине, несмотря на то, что очень сильно хочет. Она должна сама справиться со своим страдающим сердцем. — Хочу, — сипло отзывается девушка. — Иногда наши страдания это лишь маленькая плата за счастье родных людей, — ответил Юнги, так будто испытывал когда-то что-то подобное, порой его проницательность настолько поражала Рину, что даже пугала. Ким плакала тихо, позволяя минутную слабость, зная, что после будет об этом жалеть. Они не считали время, но нисколько не замечали, как оно течет, которое обычно казалось слишком медленным. Стая птиц пролетела над крышей с крикливым кличем, пробуждая от слез девушку. — Юнги, ты когда-нибудь любил? — заинтересованно спрашивает девушка не своим голосом, а слегка изменившимся из-за длительного плача. Мин засмеялся, закидывая руку на плечо Рины. — У меня девушка есть, — наблюдая за реакцией подруги, сказал Юнги. Ким расширила глаза от удивления. — Она странная, — мечтательно прикрыл глаза парень и обреченно радушно добавил, — но я её люблю. И Рина все бы отдала лишь бы услышать, как о ней точно также говорит её лучший друг. Но она понимала, что никогда не сможет стать той девушкой, которой Чонгук скажет эти заветные три слова.