Northern downpour

В конце августа Нура прекрасно осознает — пора прекращать. Бежать куда-то в бешеном темпе мегаполисов, заливать в себя кофе средней паршивости и цитировать давно умерших классиков под своими фото в инстаграм. Вся её жизнь после окончания школы словно попытка доказать кому-то, что есть, смотрите, жизнь после Вильяма Магнуссона; что она не расколота на части и дышит полной грудью. А саму душит этот мадридский август с громкими прохожими и безразличным взглядом отца. У родителей снова тот период, когда они решили разойтись, а у матери новый ухажёр в Швеции — почти что возвращение к корням. — Нура, тебе надо больше быть на солнце. Будто бы она не жарится на испанском солнце три месяца к ряду, строча на ноутбуке умные статьи о самоуважении и пятнадцати шагах к началу новой жизни. Такое читают девочки вроде Вильде с наивными голубыми глазами и верой, что всё будет хорошо. Нуре кажется лицемерием каждое "нужно любить себя" и "не позволяйте другим решать за себя". Ей бы сейчас не помешал пинок под зад и чья-то сильная рука. Она мешает в стакане холодный чай и перечитывает письмо Евы: "Ева Квиг Мун и Кристофер Шистад приглашают вас на торжество в честь бракосочетания", дальше приписка с адресом и милым сердечком красной гелевой ручкой. Нура задумчиво крутит открытку в руках, а после методично подсчитывает время и бронирует билеты до Осло: в её расписании полно окон, но назовем это "плавающим графиком". Находиться в Осло оказывается проще, чем казалось. Почти всё время занимает подготовка к свадьбе Евы, и Нура обнаруживает, что заражается этим суетливым настроением, примеркой платьев и выбором декораций. Ева хочет, чтобы все было идеально, и их маленькая школьная банда пытается, что есть мочи. Приходит даже Исак с Эвеном, сверкая улыбками и многозначным "мы в этом лучше смыслим". Им никто не мешает. Нура старается не думать, что Крис обязательно позовёт на свою свадьбу лучшего друга. В конце концов, она большая девочка. И старые письма (ей советовали писать письма в будущее, и семнадцатилетка, какой она была, верила) давно забыты в одной из съемных квартир. Нура обманывает себя, что уже не помнит их содержания. Сана многозначительно смотрит на неё на одной из репетиций церемонии и спрашивает, пока все увлечены происходящим: — Тебе нужно было приехать с кем-то. — А какой смысл? И, правда, смысла никакого нет. Его нет, когда она путается в простынях в день свадьбы подруги и заставляет себя встать с кровати — её неминуемая встреча с прошлым. Пальцы сминают хлопковую ткань, а глаза плотно зажмурены. За веками картинки того, как сказочная история с Вильямом посыпалась, когда они пытались поддерживать отношения на расстоянии. Его отец, её упорство, его ревность, её обида, его отдаленность, её нежелание бороться. — Нам нужно разойтись, это не может продолжаться. — Я люблю тебя. — Прекрати постоянно это твердить, будто пытаешься убедить самого себя, Вильям. Я так больше не могу. Несколько лет в поисках себя, в попытках не следить за его соц.сетями и вереницей новых девушек, и Нура почти ощутила себя живой. До этого оставалось только протянуть ладонь, но Ева с Крисом объявили о свадьбе и лавина воспоминаний обрушилась, одним махом сметая всё на пути. Нура, разумеется, девочка сильная, и научилась стоять на ногах. Вот только первая любовь — это вязкая, сладко-горькая субстанция, которую не вывести из организма парой-десятков тренингов и новых парней (иногда девочек, чем черт не шутит). На церемонии он стоит рядом с сияющим от счастья Шистадом, пока Нура прячется в толпе гостей. Она с радостью отдала роль подружки невесты Вильде — той эта роль идёт куда больше. Вильям по-прежнему чертовски привлекательный и притягательный, особенно в строгом костюме и галстуке-бабочке. Пришёл без девушки, — шепчет Исак в ухо, когда она, видимо, чересчур долго пялится на знакомые скулы и плечи. Ей всё равно. Главное, это не забыть. Избегать его проще простого, за годы общения Нура выучила эту науку на зубок, а это, считай, экзамен. Она ловко маневрирует между гостями, зависая с Саной и Крис дольше других, и обнимает Еву, когда Шистад отходит к своим друзьям. От Евы пахнет лавандовыми духами, а улыбка настолько широкая и искристая, что сверкает ярче солнца. — Я так за тебя рада. — Спасибо, — пауза. —Ты в порядке? — Да, в полном. Праздник вышел загляденье. Как думаешь, в меня влезет ещё кусок торта? Именно тут её ловит Магнуссон. Перехватывает из объятий с счастливой женой и ведёт за собой на танцпол, пока ничего не успела сообразить. От шампанского слегка кружится голова, а от идеи находиться с ним рядом мутит, но Нура вскидывает голову и встречает взгляд карих глаз. — Ты снова влезаешь, куда не надо. — С природой сложно бороться, — Вильям пожимает плечами, опуская руки ей на талию и начиная покачиваться в такт медленной музыке. Когда-то они так же танцевали в одном из дорогих ресторанов Лондона, правда, закончилось всё скандалом с его отцом и... Впрочем, сейчас была свадьба друзей, а не аллея жалких воспоминаний. — Ты уехала и оставила половину своих вещей. Я пытался связаться. — Надеюсь, ты их выкинул. — Колючка. Его прикосновения в резком контрасте с прохладных норвежским августом, и румянец заливает щеки. — Ты покраснела. — Ничего подобного. Он улыбается, как когда-то давно, и ей не реагировать так, но Нура всего лишь человек, у которого есть слабости. И главная слабость, похоже, сейчас смотрит сверху вниз. — Я бы тебя не отпустил, знаешь. — Но... — Но я дурак. И ты здорово потрепала мне нервы. — Вильям! Нура качает головой, не в силах скрыть улыбки. Все после него были "вильямо-заменителями", а оригинал всё так же не повторить. Их дороги постоянно расходятся, но отчего-то никогда не навсегда. Нура кладет голову ему на плечо и позволяет себе на какое-то время представить, что всё, как должно быть.