Christmas miracle

Слушать: Roy Kim – It's Christmas Day

Рождественская истина состоит в том, что мы не одни. (Тейлор Колдуэлл)

Конечно же, он опоздал. Когда его пальцы нажали на звонок, то на часах уже было около десяти вечера, и все нормальные люди в канун Рождества в это время уже давным-давно были дома со своими семьями или друзьями, накрывая на стол, распевая рождественские песни и делая бесчисленное количество фотографий. Но не Ли Ховон. С утра он проснулся очень рано, чтобы успеть заехать в типографию, утвердить план на январь, - обязанность главного редактора журнала «Lifetime». И хотя встал он с каменной головой, к девяти уже был в офисе, успев при этом закинуться порцией американо, купленного в ближайшем к офису кафе. Офис жил своей жизнью… Вокруг мерцали разноцветные гирлянды, а в главном зале стояла большая ёлка, на которую по традиции сотрудники вешали пожелания на следующий год. Но при всём при этом работа шла полным ходом. Люди бегали туда-сюда, летели бумаги, доносились крики, бились кружки, чьи-то ноги путались в проводах. А всё потому, что всем хотелось уйти пораньше домой, успев при этом сделать всю работу, которую надо закончить до нового года. Хоя быстро провёл летучку, где они добавили несколько изменений в макет январского номера их журнала, а потом начал редактировать весь принесённый ему материал. В итоге разобрался с материалами лишь к обеду, про который чуть не забыл. И думал, что дальше будет поспокойнее. Но посередине трапезы ему позвонил его секретарь и доложил, что одна из съёмок срывается, потому что заказанная ими коллекция одежды не пришла, а у приглашённой звезды нет другого времени в графике, чтобы перенести сьёмку. И дальше он словно прошёл все семь кругов ада, причём два раза. Пришлось задействовать все свои связи, чтобы найти нужную им коллекцию одежды, потом бежать умолять модель чуть задержаться, за одно вставив на место мозги координатору, который проворонил такое упущение, как отсутствие коллекции. И он думал, что на этом всё закончится, он допроверяет присланный материал, спокойно поедет домой, примет душ, переоденется, а уж потом со спокойной душой отправится в гости к друзьям. Но нет. И тут он просчитался. Позвонил главный акционер журнала, жаловался на недостаточное количество рекламных страниц, на упадок прибыли и всё такое. Ховон молча слушал, про себя думая, почему бы им тогда вместо журнала не выпускать рекламные буклеты? Как итог, из офиса он вышел в восемь сорок, решил, что домой не поедет, поэтому сел в машину и заехал в ближайший винный магазин. По счастливой случайности рядом была кондитерская, где он приобрёл коробку разных рождественских пироженных. Он подумывал купить большой торт, но предположил, что Нам Ухён, скорее всего, испечёт свой и намного вкуснее магазинного. И вот он стоял перед дверью с пакетами в руках, уставший, голодный и очень злой, но о последнем друзьям знать было не обязательно, поэтому Ховон натянул добродушную улыбку и стал ждать. - Я открою, - за дверью послышался знакомый голос, и вскоре дверь открылась, являя Хоя слишком взбудораженного Ли Сонёля в красном свитере с оленями. – О! Мы уж думали, ты не придёшь. - Я же позвонил, что еду с работы, - вместо приветствия сказал Ховон и вошёл, передавая в руки Сонёля пакеты с продуктами и подарками. – Аккуратно, там бутылки, - предупредил он. - Ты последний, - оповестил его Ёль, указывая на оставшиеся в углу тапочки. – Неужели даже в такой день работа важнее? Хоя глянул на него украдкой да с таким взглядом, мол, умри смертный, ты ничего не знаешь о жизни. Но промолчал, потому что давно понимал, что в глазах друзей давно прослыл заядлым карьеристом и трудоголиком. - Народ, наш опоздун явился! – Сонёль скрылся в большой гостиной, которая была соединена с не менее большой кухней, откуда доносились весёлые голоса. Хоя не слышал, что ответили остальные, потому что прошёл в ванну – помыть руки. Горячая вода показалась сущим кипятком, когда он сунул под неё руки. С утра он забыл перчатки, поэтому пока разбирался с пакетами и вещами около машины, прежде чем подняться на восьмой этаж, очень замёрз. На удивление, в Сеуле в этот день шёл снег и было довольно холодно. - Йоу, - в дверях ванной появился довольный Ухён. Это Хоя понял по его сияющим глазам. - И тебе привет, - Хоя вытер руки о полотенце и протянул ладонь старому другу. – Извини за опоздание, были дела. - Верю, - Ухён пожал руку и кивнул. Они знали друг друга уже почти тринадцать лет, познакомившись в университете. Хоя, Сонёль, Ухён и Дону играли за их университетскую команду по футболу. Так и сдружились. Их называли великолепной четвёркой. И хотя по началу на них смотрели косо, потому что Ухён, Дону и Сонёль были альфами, а Хоя – омегой, вскоре всё как-то само собой устаканилось и вошло в привычную колею. Ли Ховон никогда не делил их по этому признаку. Он верил, что все равны, поэтому не обращал никакого внимания, когда его пытались задирать старшекурсники, ссылаясь на то, что он омега. И не омежье это дело – играть в футбол. Хое было всё равно. С самого детства он был сорви головой, грозой всей округи: гонял голубей, лазил по деревьям, мастерил самодельные бомбы и дрался с соседскими мальчишками. Оба его отца сначала хватались за голову, пытаясь отдать его то в художественный кружок, то в музыкальный, но Хое было не до этого. Так он и оказался здесь, со своими друзьями, которые не раз делили с ним радости и горести, а также трудности юношеского возраста. Хоя прошёл вслед за Ухёном в гостиную. Там полным ходом бушевал наступающий праздник. Повсюду мигали огни, струилась разноцветная мишура. Около окна стояла ёлка, украшенная красными шарами, бантами и золотыми лентами. Ухён ловко пролавировал между Сонёлем и Мёнсу, обойдя диван и чмокнув в макушку сидевшего на нём Сонгю. Ким Сонгю был мужем Нам Ухёна. И это была действительно странная пара. Сейчас это было заметно куда сильнее, потому что Сонгю был на восьмом месяце беременности, и это ему очень не нравилось. Познакомились они совершенно случайно: у Сонгю своя компания, занимающаяся реставрацией старых зданий, а Ухён как раз приобрёл одно из них, чтобы создать там ещё одну фотостудию. Ухён нанял компанию Сонгю. И они с самого начала не сошлись характерами: постоянно спорили, ругались, что-то доказывали, меняли планы, свои и друг друга, и поэтому вообще не известно, как так вышло, что эта масштабная реконструкция закончилась колоссальным успехом. Нам Ухён был безнадёжным романтиком, а Ким Сонгю – скептиком. Они не были похожи друг на друга от слова «совсем». Друзья до сих пор гадали, как они сошлись. Невозможно же терпеть друг друга, когда вы никогда не совпадаете во мнениях. Но они были вместе. - Всё дело в сексе, - подшучивал всегда Сонёль, когда речь заходила о взаимоотношениях этих двоих, за что получал оплеуху от Мёнсу. И вот уже восьмой месяц Ким Сонгю был просто невыносим, сварлив и упрям, так же желал пристрелить Нам Ухёна, который обрёк его на такие муки. Он рвал и метал, когда узнал. Разбудил Хою и Мёнсу в пять утра, плевался в трубку всеми известными ему ругательствами, потому что видите ли Ухён нарушил данное ему обещание, что до свадьбы никаких детей. Пришлось пожениться на три года раньше. А ведь они планировали пока заниматься карьерой! В общем-то Ким Сонгю вообще не хотел детей. Он, как и Ховон, был жутким карьеристом и не типичной омегой. Всегда стремился быть первым, в сутках умещал не двадцать четыре часа, а сорок восемь. Всё делал так, как хотел, и на каждое слово имел своё большое самомнение. Но увы и ах. Ховон улыбнулся. Несмотря на все изъяны своего характера, сейчас Сонгю выглядел очень уютным и красивым, даже когда злился на Нам Ухёна, сидя на большом белом диване, потягивая из стакана грейпфрутовый сок. Видно, он опять был чем-то раздражён, но Ухёна это не волновало. Он был счастлив, просто смотря на свою вторую половину. - Держи, - из созерцания прекрасного Хою вывел голос Мёнсу, который протягивал ему бокал с вином. - Присядь, Ухён почти закончил главное блюдо. Он не торопился, зная, что ты опоздаешь. - Спасибо, - Хоя улыбнулся в ответ. Сонёль и Мёнсу поженились ещё пять лет назад. Они учились в одной группе по актёрскому мастерству, и Сонёль бегал за Мёнсу как щенок за своей хозяйкой. Ким Мёнсу хоть и не был твёрд характером, но был безумно красив для омеги, мягок и улыбчив, а ещё застенчив, что всегда привлекало к нему внимание. Сонёль, как он сотни раз твердил всем и каждому, влюбился по уши с первого взгляда. Мёнсу держался все пять лет универа, потом ещё два года, когда получал второе высшее по вокалу. И все эти семь лет Сонёль не отставал от него, не давая проходу. В итоге в один прекрасный день Мёнсу сказал, что с него хватит, жутко разозлился, и Сонёль уже было подумал, что всё – конец света, Ким Мёнсу в ярости, пора готовиться умирать. Но Мёнсу удивил всех. - Если мы поженимся, ты перестанешь вести себя, как моя бешенная фанатка? – спросил он. И они правда поженились. Хоя сел в кресло, тут же облокотившись на спинку и его взгляд остановился на Чан Дону, который вышел из одной из комнат вместе с Сонджоном. Ли Сонджон был лучшим другом Мёнсу и его с Сонёлем бывшим одногруппником, и как-то влился в их компанию, легко и просто. Издалека было видно – омега: большие оленьи глаза, прямой нос и полный губы. Каждое движение его было плавное, руки тонкими, а голос таким томным – сладким. Сонджон радостно помахал Ховону, на что тот улыбчиво кивнул. Хоя ждал, что Дону подойдёт к нему, поздоровается лично, но тот тоже лишь махнул рукой. За этот год они виделись с ним только на общих сборах, да и то Дону вёл себя сдержанно, почти не разговаривал, что ему было крайне несвойственно. Обычно он болтал без умолку, громко смеялся, жестикулируя при этом руками. Вечно срывался в путешествия на выходные, испробовав все экстремальные виды спорта. Вносил хаос и беспорядки в жизни людей, напоминая собой ураган. С ним было весело, но беспокойно. И Ли Ховон любил его все эти годы… Год назад Хоя опять опоздал. Он торопился как мог, но в итоге опять просидел допоздна на работе, поэтому мчался на всех порах, чтобы успеть. Ухён открыл ему дверь с улыбкой на лице и ни слова не сказал про время (а было около половины двенадцатого), просто пропустил в коридор, выдал тапочки и взял пакеты. Все уже сидели за столом и что-то бурно обсуждали. Хое пришлось сесть на свободный стул рядом с Дону. Чан повернулся к нему и расплылся в яркой улыбке во весь рот. - Привет, - сказал он. – Я приберёг для тебя бутылку твоего любимого вина. - Привет, - Хоя улыбнулся в ответ, чувствуя, как сердце начало заходиться в бешенном ритме. – Спасибо, ты настоящий друг. На Дону был бардовый свитер, чёрные брюки, и бардовый явно был ему к лицу. Хое даже пришлось отвести взгляд, потому что знал, его глаза невероятно светились в тот момент. И хотелось скрыть это от чужих глаз. К счастью, внимание всех отвлёк Сонгю, бурно рассказывающий, что Ухён опять купил какую-то фигню, которой места нет в их квартире. Скоро всё будет захламлено до потолка! Хоя снова улыбнулся. На самом деле квартира Сонгю и Ухёна ему нравилась. Не было здесь никакого хлама, очень даже уютно. Ему нравилось бывать здесь. Чувствовалось тепло и домашний запах. В двенадцать все они встали и громко поздравили друг друга с Рождеством, при этом звонко чокаясь бокалами. И пока Хоя маленькими глотками отпивал из бокала, его взгляд скользил по друзьям. Это было так… хорошо – смотреть, как Ухён проворно притянул Сонгю к себе и с силой поцеловал, пока тот не начал возмущаться. Как Сонёль расплылся в улыбке, потому что Мёнсу тоже его поцеловал и взъерошил его волосы. Как весело засмеялся Сонджон, закрыв глаза. Как Дону задержал на Хое взгляд… И Хоя не смог этого не заметить. Что-то было в этих глазах. Только он никак не мог понять что. - С Рождеством, - Дону неожиданно шагнул к нему и обнял. И Хоя втянул носом воздух, почувствовав аромат альфы, от которого подкашивались колени. Господи, Дону, ты нарываешься! Ховон неловко обнял его в ответ и подумал, что хотел бы обнимать Дону каждый день, каждую минуту – всю жизнь. Как всегда, все начали шелестеть подарками, разрывая цветную упаковочную бумагу. И Хоя очень удивился, когда Дону протянул ему большую коробку в красной блестящей обёртке. Хоя вопросительно посмотрел на него, ведь коробка и правда была огромная. - Что это? – удивлённо спросил он. Дону лукаво посмотрел на него. - Разверни и узнаешь. Хоя робко протянул руку к огромной коробке. Она оказалась весьма тяжёлой. Он поставил её на пол и начал разворачивать упаковку. Избавившись от неё, Ховон замер. Он долго смотрел на подарок, а потом поднял взгляд на Дону. Тот смотрел, замерев и задержав дыхание. - Это… - голос Хои дрогнул. - Это вся коллекция парусников, которую ты так давно хотел. Да, - он пожал плечами. – Собирать, правда, сам будешь. Хоя не мог выговорить ни слова. Их просто не было. Эта коллекция стоила таких денег! - Я не могу, - прошептал он. – Она стоит целое состояние. Но Дону отрицательно покачал головой и придвинул коробку ближе к Хое. - Деньги – не главное. Хоя взглянул на него, заметив, как все остальные обступили их, с любопытством глядя на подарок. - Он прав, - весело улыбнулся Сонджон. – Ты обязан принять это! Сегодня же Рождество! - Да-да, - даже Сонгю кивнул, обнимая Ухёна за одно плечо. – Он же так старался для тебя. Хоя смотрел на них всех и не мог поверить, что это происходит. Об этой коллекции он мечтал уже несколько лет, как переехал в свою новую квартиру. На одной из стен была нарисована пристань, и он так хотел поставить рядом стеллаж, а в нём бы поставил эти парусники. Но тогда он все деньги вложил в ремонт, и на парусники денег не осталось. А сейчас то одно, то другое. Жизнь нынче не дешёвая штука. И Хоя даже стало неловко, что для Дону он приготовил лишь одни дизайнерские кроссовки (Дону с детства занимался танцами, а потом даже не стал работать по профессии, открыв свою студию). Ещё долгое время Хоя смотрел на коробки с парусниками и не мог поверить своим глазам. Ближе к утру Сонёль с Мёнсу уехали домой, сославшись на то, что для этой квартиры и так много народу. Сонджон поехал с ними. Хое Ухён постелил в гостевой, а Дону по обыкновению облюбовал диван в гостиной. Вчетвером они убрали со стола, помыли посуду и немного прибрались. Сонгю тут же ушёл спать, сославшись на то, что очень устал. Ухён ещё немного посидел с ними, чтобы обсудить события, которые произошли за последнее время, пока они не виделись. Хоя сидел на полу около дивана и потягивал вино, Дону сидел рядом с ним на диване. Ухён складывал обёрточную бумагу, разбросанную по полу. Хоя мало говорил, потому что его жизнь не блистала разнообразными событиями, а слушать про работу, согласитесь, не так приятно. Он просто слушал, наслаждаясь полумраком квартиры и атмосферой. И всё бы ничего, если бы вдруг не почувствовал, как в его волосы запустили чьи-то пальцы. По спине тут же прошло стадо мурашек, но Хоя не обернулся. Это была рука Дону. Тот продолжал что-то рассказывать и рефлекторно перебирал хоины волосы. Это было приятно, но Ховон не мог расслабится. Кажется, Наму тоже ничего не замечал, всё ещё складывая бумагу и улыбаясь от рассказа Чан Дону. И Хоя бы отдал сейчас многое, чтобы эти пальцы не останавливались. Но вскоре Ухён встал с пола, кинул сложенную бумагу на стол и откланялся, уйдя в спальню, где Сонгю, наверное, видел уже десятый сон. - Хочешь вина? – неожиданно для самого себя спросил Хоя. Пальцы Дону остановились, а потом исчезли. И Хоя задержал дыхание в ожидании ответа. Дону кивнул, но прежде чем Хоя встал, выхватил у него бокал и разом осушил. - Ммм, - довольно покачал головой Дону. – Вкусное. Понятно, почему ты его любишь. Хоя ничего не ответил, лишь закусил губу и продолжал смотреть, как Дону смакует вкус вина во рту. Он не знал, стоит ли ему тоже пойти спать или ещё посидеть. Но инстинкты подсказывали, что надо ретироваться. Ничем хорошим это не кончится. Дону никогда не видел в нём человека, с которым бы смог провести остаток жизни. Они всегда были друзьями для него. И Дону воспринимал все прикосновения и улыбки, как дружеские. Но Хоя – нет. Хоя всегда ждал большего, хотел этого всем сердцем. Но понимал, что спустя столько лет преодолеть дружбу будет непросто. И каждый раз, когда он решался признаться, то в самый последний момент жутко нервничал и ретировался. И сегодня могло быть точно также… Когда Дону встал, чтобы налить ещё вина, то Хоя вскочил на ноги вместе с ним, и они оказались вплотную, лицом друг к другу. Дону чуть не выронил бокал из рук, хорошо, что тот был пуст. У Хои перехватило дыхание. Зачем-то он посмотрел вверх, и его взгляд упал на омелу, которая висел на люстре под потолком. Они стояли прямо под ней… И тут в голову пришла совершенно сумасшедшая идея – словно вера в чудо. И на раздумья не было времени, поэтому Хоя подался вперёд, охватив лицо Дону руками, и накрыл его губы своими. Кажется, время остановилось… Он слышал, как бешено бьётся его собственное сердце. И неведомая сила повелевала им – Хоя ласково целовал того, кого любил так долго. Дону не шелохнулся, закрыв глаза. В сумраке ночи, в слабом сиянии гирлянд, в полной тишине, они прижимались друг к другу и не могли поверить, что это происходит. Поцелуй был сладкий, такой приятный и чуточку со вкусом вина. И, казалось бы, вот оно – счастье. - Ты мне нравишься. Уже давно, - в самые губы прошептал Хоя, надеясь, что Дону улыбнётся и поймёт. Но… Дону резко отшатнулся назад, ошеломлённо смотря на Хою. Он пытался сформулировать предложение, но никак не мог. Его губы беззвучно шевелились. Хоя видел это, и в то мгновение его мир рухнул… Дону быстро ринулся в коридор, по пути поставив бокал на стол, и скрылся в глубине ванной комнаты. Хоя остался в одиночестве посередине комнаты под веткой омелы, где он и получил свой прощальный подарок на Рождество… Сейчас После двенадцати все, как и многие годы подряд до этого, начали обмениваться подарками. Половина комнаты заполнилась детскими вещами, которые ребята дарили будущим родителям. Сонгю закатывал глаза, глядя на всё это, Ухён скакал вокруг как сумасшедший, повторяя, что всё такое милое. Сонджон подкалывал Сонёля, что они с Мёнсу должны были давно завести детей, ведь они первые поженились. Упущение, видите ли. Сонёль шипел, но Мёнсу обнимал его за плечи и что-то шептал на ухо, успокаивая. - Держи, - услышал Хоя сбоку от себя и повернулся на любимый голос. Дону не улыбался, но протягивал ему подарок. Хоя замер в нерешительности, но потом протянул руку в аккуратном жесте. На этот раз это была широкая плоская коробка, и весила она не так много. И прежде чем открыть её, он взглядом отыскал коробку для Дону, потом наклонился, схватив её пальцами, и протянул Дону. Тот принял подарок, но больше ничего не сказал. Хоя сел на диван, чтобы посмотреть, что же там. Пальцы дрожали. Он не ожидал чего-то дорого, потому что в прошлом году уже получил свою мечту… И он мог до конца своих дней гадать, что же там, но не угадал бы. Когда его пальцы ухватились за подарок, то на глаза навернулись слёзы. В его пальцах оказалась пластинка с музыкой из старого музыкального магазина, куда они ходили в студенчестве. Эту пластинку Хоя искал многие годы, но никак не мог купить. И… Дону опять исполнил его мечту. Но почему? - Я… счастлив, - тихо проговорил Ховон, но никто не расслышал его слова, потому что остальные продолжали рассматривать детские вещи. Никто, кроме Чан Дону. - Я рад, - ответил Дону. Он ещё не открыл свою коробку, всё ещё держа её в руках. Кажется, ему больше была интересна реакция Хои на подарок. И Хоя его не подвёл. Он поднял свои влажные от слёз глаза, которые тут же смахнул и ярко улыбнулся. - Спасибо. Дону кивнул, и в этот раз на его лице тоже заиграла улыбка. И Хоя был очень рад её видеть. За прошлый год Дону ни разу не ответил на его звонок, на совместных встречах почти не говорил и делал вид, что ничего не замечает. Не давал Хое ни единого шанса, чтобы объясниться. Ховон запомнил эту улыбку, потому что в следующий момент Дону отвернулся, отзываясь на голос Ухёна, и всё очарование пропало. Хоя так и смотрел на обложку пластинки, которую держал в руках. Это было словно чудо. Чудеса случаются, не так ли? Часы вскоре показали глубокую ночь, и все засобирались. Хоя планировал, как и раньше, остаться, но потом понял, что лучше оставить будущих родителей одних. Они все помогли всё прибрать, после чего столпились в коридоре. Ховон быстро набрал номер телефона такси и вызвал подменного водителя. Сказали, что приедет через пятнадцать минут. - Можно, я с тобой поеду? – услышал Хоя у себя над ухом, и он обернулся, натягивая пальто. Дону уже накинул куртку, но не застегнул её. - Конечно, - быстро выпалил Ли, а сам только через мгновение понял, что произошло. Он было хотел продолжить разговор, но влез радостный Ухён. - Эй, спасибо, что пришли, - расплылся в улыбке тот. - Ой, да ладно, - похлопал его по плечу Мёнсу. – Это же традиция. Так и было. Как бы не были заняты они в течении года, на Рождество они всегда собирались вместе. - Счастливого Рождества! – прокричал Сонёль откуда-то с лестничной площадки. - Счастливого Рождества, - Хоя обнял сначала Ухёна, потом Сонгю, который казался таким большим. Они все вошли в лифт, махая рукой стоящим в дверях Ухёну и Сонгю. А потом двери закрылись… Такси Сонджона уже приехало, и он быстро в него юркнул, помахав на прощание. Потом приехало второе – для Мёнсу и Сонёля. Те тоже попрощались. И они с Дону остались вдвоём. Хоя, засунул руки в карманы, поставив пакет с подарками на землю. Снега в эту зиму было достаточно. И в эту рождественскую ночь он падал медленно большими хлопьями, которые оседали на ресницах и волосах. - Как ты? – тихо спросил Дону, смотря на тёмное небо. Хоя пару секунд молчал, осмысливая вопрос. О чём Дону спрашивал? Устал ли он? Как на работе? Здоров ли он? Или что он думает о их годовом молчании? - Я… в порядке, - в итоге сказал Ховон, выпуская пар изо рта. - Я могу вызвать такси, если… - Нет, не надо, - заверил его Хоя. – Нет проблем. Тут к ним подошёл молодой человек, спросив, не вызывали ли они водителя. Хоя протянул ему ключи от своего джипа. И они забрались в машину. Хоя назвал адрес Дону. Они ехали в полном молчании, созерцая зимний пейзаж за окном. И эти мгновения могли бы быть прекрасными, если бы не напряжение в салоне. И когда машина остановилась напротив нужного дома, то Дону повернулся к Хое. - Отпусти водителя, - сказал он. - Что? – не понял Хоя. - Сколько с нас? – Дону проигнорировал его, наклоняясь вперёд. Водитель назвал сумму, которую Чан тут же протянул ему. Водитель отдал ключи и вышел из машины. – Эй… - Дону повернулся к нему. - Что ты делаешь? – Хоя не мог собрать свои мысли воедино. - Пойдём, - Дону потянулся к ручке на двери, а потом вышел из машины. Ховон колебался, нужно ли ему выходить или нет. Но водитель уже ушёл, а до дома ещё далеко. Он не мог сесть за руль, выпив. Пешком – не вариант. Вздохнув, он открыл дверь. Снег всё ещё падал, и стало немного холоднее после тепла в машине. Дону ждал его у подъезда. И Ховон зашагал к нему. Они вошли, потом поднялись на лифте на этаж, где жил Чан, - двадцать первый. Это был хороший район, и у Дону имелась отличная квартира, откуда открывался красивый вид. Дону быстро открыл входную дверь, пропуская Хою вперёд. Свет тут же автоматически зажёгся, как они вошли. - Снимай пальто, - голос у Дону был тихим. На часах было почти пять утра. И если честно, Хоя больше всего хотел спать. И поэтому никак не мог понять, что он тут делал. Что они вдвоём тут делали? Когда Хоя снял верхнюю одежду и ботинки, то Дону провёл его в большую гостиную. В ней стояла ёлка, и везде было мило всё украшено. Хоя и не знал, что Дону любил такое. Но было действительно мило. Хоя замер посередине комнаты, пытаясь понять, что же ему делать. Но Дону обошёл его, взяв за плечи. Они уставились друг на друга, не произнося ни слова. Всё внутри клокотало. Что? Как? Почему? Зачем? - Я… - хрипло произнёс Дону. – Не знаю, как сказать тебе. - Просто скажи, - Хоя поджал губы. Он уже приготовился к тому, что в сотый раз будет отшитым. Что Дону скажет, как ему жаль, спросит, могут ли они и дальше быть друзьями. Но Хоя уже знал, что нет, не могут. И ему тоже жаль. - Я такой дурак… - Дону опустил голову на грудь, всё ещё держа Ховона за плечи. – Я все эти годы… догадывался, но… не мог поверить. А ты не давал повода. Я боялся. И в прошлое Рождество я так испугался. Я… Я ужасен. Я всё хотел с тобой поговорить, но… - Можешь не объясняться, если не хочешь. Я всё и так понимаю. Ты не испытываешь того же, что и я. Просто оставим всё, как есть. Я переживу. Дону поднял глаза и замотал головой. - Нет, нет… - зашептал он. – Я… Это… Хоя пытался догадаться, что хочет сказать ему Дону. Но тот заикался и бормотал что-то невнятное. Очень нервничал. И в один момент Дону остановился и глубоко вздохнул. - Если… если ты всё ещё что-то испытываешь ко мне, давай попробуем? Хоя ошарашено посмотрел на него, пытаясь повторить эту фразу в голове. Что? Что он только что сказал? - Но если нет, то я всё пойму. Это же я оплошал… - затараторил Дону в своей обычной манере, но Хоя собрался с силами и прижал палец к его губам, прерывая этот сумбурный монолог. Он вздохнул, запрокидывая голову вверх. И его глаза замерли на омеле… Опять. Снова они оказались под ней. - Я всё ещё люблю тебя, Чан Дону, - Хоя перевел на Дону свой взгляд, встретив в глазах напротив одобрение. И не нужно было больше ничего выяснять, спрашивать почему и зачем. Ховон просто наклонился вперёд, целуя Дону. В этот раз не нежно и медленно, а властно и сильно, покусывая губы и проталкивая язык глубоко в рот. Дону опустил руки ему на спину, и его ладони показались Хое такими горячими, несмотря на то, что они пришли с улицы. Время снова замерло только для них двоих. За окном тихо падал снег, где-то далеко было слышно салют. Но в этой комнате происходило самое настоящее чудо. И Хоя теперь не сомневался, что его стоило ждать.