Сердце дреморы

      Летняя ночь входила сквозь распахнутые окна благоухающим костром. Зной едва отступил, и земля облегченно выдыхала пары разомлевших трав и деревьев. В Чейдинхоле все еще цвели вишни, и их тонкий чарующий аромат будил самые сокровенные воспоминания. По телу леди Эльванне прошла холодная дрожь, словно кто-то провел по коже ледяной иглой. Время пришло. Дышать стало тяжелее. Ночь полностью овладевала мыслями, словно корыстный гость, услужливо подливающий в бокал отравленное вино из колокольчиков.       Тонкий атлас постельного платья струился вслед за потоками ветра, исходившими от распахнутого настежь окна графского замка. Снаружи проем оплетал дикий виноград, выгодно оттеняя на своем фоне фиолетовый витраж. В столь поздний час стекло впитало тьму, и свет луны оживил изображенные на нем фигуры. Приподнявшись на подоконнике, Эльванне прикоснулась губами к прохладной глади витража. На окне осталось туманное облачко. Эльфийка медленно стерла его рукавом, заглянув в саму толщу стекла. Но черная гладь и ночь, окружающая замок, не давали ей и шанса на отражение. Недолго думая, женщина схватила богато украшенный — скорее церемониальный, чем боевой, — кинжал из-под подушки, и резко вытащила его из ножен. Сверкающее от лунного света лезвие выхватило бледный образ из ночи, которая, словно таинственная незнакомка, куталась в непроницаемую шаль.       Слишком белый пепел волос, слишком светлый алый глаз. Разбавленный молоком синий кожи, под которой ветвятся устья сосудов-рек. Дочь гордых народов темных и высших альва. Полукровка. Брак. Свежий рубец на чести обеих семей. Та, о которой предпочли забыть. И та, без которой мир трещал бы по швам… Нежно и жестоко улыбалась самой себе, предвкушая скорую забаву.       — Эльванне?       Женщина вздрогнула. Звук собственного имени прорезал мглу, словно стрела. Осторожно опустив кинжал на подоконник, она медленно вошла во тьму спальни. Потребовалось не меньше минуты, чтобы глаза привыкли к полумраку, а дыхание выровнялось. Незатейливый мотив древнего заклинания уже витал в ее мыслях.       У центральной стены, под фамильным гербом стояла кровать Его высочества. Ее принца, как Эльванне любила повторять. Графский сын, единственный наследник. Сейчас он сидел, откинувшись на спинку кровати, и туманным взглядом искал супругу по комнате. Казалось, что он поднялся, позабыв проснуться. Фарвил… Корни его семьи, Индарис, глубоко вгрызались в твердый грунт Морровинда, а влияние выходило и за пределы страны, обрастая слухами и домыслами. У них есть и сила, и власть, и богатство. И сын, который отныне будет принадлежать лишь ей одной…       Когда-то Эльванне спасала мир. Это было так давно, что даже не верится. И звучит бесконечно наивно. Она не Рыцарь в сверкающих латах, но и не Дракон. Пришло время заняться тем, что получается лучше всего. Жить. Теперь ничто и никто не в силах помешать. Этот мир ей слишком многое задолжал.       — Тччч, мой принц, — прошипела Эльванне в губы юноши, нетерпеливо опуская его обратно на подушки. — Луны еще высоко.       Когда она отстранилась, «Поцелуй любовника» уже крепко сковал тело Фарвила в магическом параличе. Силы Знака рассеются с восходом солнца, размыв память о колдовстве, но эльфийке стоило поторопиться — приближалась полночь.       Скользить туманными потайными ходами, что густо оплетали замок, было несложно. Лазейки для слуг, позабытые еще в прошлом столетии, встречали клубящимся мраком. Кое-где вспыхивали магические кристаллы, даря слабое подобие дневному свету, но бежать приходилось на одних инстинктах — слишком много в сетях тупиков и развилок, оставленных в насмешку ворам. Последняя дверь была распахнута, и Эльванне очутилась в каменной пещере под городом, стены которой хранили прохладу подземной реки.       Когда эльфийка выкладывала на плиту алтаря ритуальные вещи, не могла не заметить, как сильно трясутся руки. В груди становилось то жарко, то холодно, но сомнение — враг удачи, а приговор должен быть приведен в исполнение, иначе… Иначе придется узнать на собственной шкуре, что значит неисправимая фантазия Сангвина.       Не к полуночи упомянутый принц даэдра сумел, однако, настроить на нужный лад. Развернув тривиальный свиток для призыва дреморы воинской касты, женщина принялась осторожно обводить углем нужные символы, внимательно не читая изображенные буквы. Не хватало еще, чтобы зов начался ранее, чем нужно. Размятый паслен прыснул ядом на пергамент. Его темно-фиолетовые капли мерцали при свете боязливой лучины. Завершив этап, Эльванне подожгла канделябр из черненного металла — она никогда не любила свидания в кромешной тьме. Можно было начинать.       Читая заклинание со свитка призыва, эльфийка видела, как буквы соскальзывают с пергамента и зависают в воздухе, мерцая слабым пламенем. Их смысл отпечатывался в сознании лишь на миг, а после невидимой рукой стирался навеки. Несколько капель крови впитались в бумагу. Написанное имя вспыхнуло и растворилось вслед за ними. Ритуал был завершен.       Повязка на глазах не позволяла видеть, но дремора сразу ощутил ее присутствие. Темница задрожала от силы магии — крохотный мирок, заботливо вырезанный Сангвином из всеобщего мирозданья, радостно перенесся в план смертных по первому зову. Воздух был полон удушливого запаха вишни и страха. Дремора тихо зарычал и отодвинулся назад, наткнувшись израненной спиной на железный столб, к которому был привязан. Он понял, что вновь очутился в проклятой пещере, и знал, что беспомощен.       Губы Эльванне дрогнули в нежной улыбке. Кто бы мог подумать, что исполнять волю принца даэдра окажется настолько соблазнительно. Бесшумно подкравшись, она легко опустила руки на плечи пленника и замерла. Тот вздрогнул от неожиданности и тоже застыл, не зная, чего ожидать. Мягкий свет канделябра скользил по покрытой шрамами бронзовой коже. Эльванне медленно шумно выдохнула, придвинувшись ближе и опаляя теплом. Знакомый запах крови сводил ее с ума и требовал большего. Резко прикусив кончик длинного уха, женщина с нажимом полосанула острыми ногтями по спине дреморы. Пленник тихо застонал, подавшись вперед от боли, но его остановило острое лезвие, обнявшее шею.       — Куда же ты? — тихо прошептала Эльванне, не ослабляя хватки. — Мы еще только начали…       Эльфийка цокнула языком и привстала. Ее пальцы играли с церемониальным оружием, руны на котором чуяли кровь и сверкали малиновым пламенем. Она выглядела разочарованной.       — Неужели, тебе так наскучила моя компания? — красные глаза эльфийки блеснули в пламени свечи, когда она нагнулась к лицу пленника. Дремора понимал ее речь, но ответить не мог. Вот уже который месяц он, бывший офицер Сангвина, расплачивался за свое предательство — любовь к смертной. Принц даэдра придумал наилучшее, по его мнению, наказание — приставить виновного к этой женщине, чтобы ночь за ночью она выполняла волю господина. Раз за разом продолжала красть некогда влюблённое сердце.       — Какая ирония, не так ли? — Эльванне с нежностью обнимала голову возлюбленного. — А ведь когда-то ты был готов отдать за меня жизнь.       Ярость и вызов в глазах дреморы зажгли огонь в душе женщины. Она рьяно прильнула к губам пленника, крепко ухватившись за гнутые рога, и требовала ответа. Дремора, привыкший к боли, которая всегда сопровождала ее ласки, не шелохнулся. Эльфийка покачала головой и аккуратно слизала выступившую кровь. Ее удивляло нежданное равнодушие. Украдкой поглядев на связанного, она с довольством отметила, что тот не спускает с нее янтарного цвета глаз. Эльванне нравилось выступать на публику. Не спеша расставаться с ночным платьем полностью, она невзначай скинула обе лямки, одну за другой. В облике больше не было агрессии. Дремора выжидающе глядел на нее, покорно сидящую у его ног, и пытался понять правила очередной игры. Смущенно поправив волосы, Эльванне легла на грудь пленника, опустив голову на сложенные руки. Глазами, полными похоти и обожания, она впивалась в его, заставляя вспоминать. То время, когда все было наоборот — и она, еще далеко не Чемпион Сиродила, — была с жестокостью захвачена в плен на одном из Планов Обливиона. Дурман прошлого опьянял с новой силой.       — А знаешь, — Эльванне очень медленно потянулась вверх, закрыв глаза. Ее невинный голос заставил сердце дреморы стучать в бешеном ритме. — Я все еще скучаю.       Она услышала лязг цепей, и совсем не ожидала, что в следующий ее щеки коснется пахнущий кровью язык.       «Глупышка» — думала она, широко улыбаясь. — «Или это и есть любовь?»       На этот раз, дремора ответил. Прежняя страсть захватила обоих, заставляя выгибаться навстречу друг-другу. В пещере незаметно стало жарко. Растаяв под наплывом чувств, Эльванне резко дернулась от прошедшего по телу электричества. Принц даэдра требовал соблюдения контракта. И крови. Эльфийка шумно дышала, смотря на бывшего офицера сверху вниз. Гнев в его глазах сменился похотью. Впервые за долгое время в заточении, ей удалось вернуть его расположение. Его любовь. А значит, все кончилось.       Вложив в последний поцелуй все свое влечение, эльфийка нежно запустила руку в волосы дреморы. А в следующую секунду ритуальный кинжал уже торчал из груди пленника. Дремора дрожал, захлебываясь в боли, но Эльванне силой продолжала поцелуй, впитывая последние капли жизни бывшего мучителя. Стокгольмский синдром работает в обе стороны, и ничего поделать они не могли.       Перед глазами возник облик Сангвина. Он улыбался. Принц даэдра был доволен, и мучительная печать контракта треснула. Эльфийка отстранилась от бездыханного тела дреморы, и его охватил магический огонь. Быстро — буквально за пару мгновений — от ее маленькой тайны не осталось и следа. Можно было возвращаться в постель.       Вдруг, из темноты раздался шорох шагов. Эльванне дернулась от неожиданности — неужели кто-то из слуг застал ее врасплох? Именно в ту ночь, когда она, наконец, освободилась? Этого нельзя допустить! Эльфийка наскоро натянула платье и готовилась атаковать в случае необходимости, но не успела. Магический паралич сковал ее тело в один миг, а темный силуэт, приближаясь, начал медленно хлопать. Эльванне не могла даже оглянуться, чтобы увидеть его. Незнакомец был уже совсем близко. Эльфийка почувствовала запах цветущих вишен, когда ее грубо схватили за волосы и, повернув, по-хозяйски поцеловали в шею. На этом месте тут же образовалось красное пятно.       — Браво, моя дорогая, — над ухом раздался до боли знакомый, бархатный голос. В нем читались нотки раздражения. — Замечательное представление. Кто бы мог подумать, Чемпион Сиродила, что ты способна на такое…       Фарвил одним движением порвал лямки, и ночное платье соскользнуло вниз. Его руки повелительно изучали тело супруги, больно сжимая тонкую кожу.       — А знаешь, — продолжил он, быстрым взглядом изучая комнату. — Я совсем не злюсь. Наоборот, ты подсказала мне парочку отличных идей.       Подхватив Эльванне на руки, он медленно заковывал ее в те же цепи, где недавно сидел дремора. Заклинание сходило, но эльфийка едва могла шелохнуться.       — Но Фарвил… Как?       — Ты про «Поцелуй»? — Индарис ласково гладил жену по щеке. Эльванне облегченно увидела в его глазах азарт, но не злобу. — Ты упустила, что это и мой знак тоже, дорогая. У нас с тобой к нему иммунитет.       Откинувшись на цепях, Эльванне покорно приняла правила чужой игры. Прежде, чем окончательно потеряться в ощущениях, она с опаской подумала, наблюдает ли за ней Сангвин. И впредь пообещала себе не ввязываться в сделки, где на кону стоит чья-то жизнь. Ведь душевные раны кровоточат куда дольше, чем раны телесные…