The lights, they glow

- А ты заметил, что у этого чая привкус имбиря? – после холода все еще не удается согреться, и металлические пальцы громко постукивают о чашку. В самодельном камине уютно трещат, рассыпаются черной-черной, как глубины ада, золой, обрывки какого-то научного труда. Какая разница, какого? В той лаборатории, что им заказали, таких бумажек было слишком много. Хватит для растопки на ближайшую пару недель. Крыс зябко ежится, шмыгает носом и поджимает под себя ногу, пытаясь стать компактнее и сохранить тепло. Последняя вылазка в этом году, последнее совместное дело; впереди – праздники, которые так любит все человечество. Милые, яркие, шумные, со сладкой выпивкой и пестрыми леденцами. Впереди праздники, от которых на душе становится тоскливо. Поговаривают, в агентстве всем раздали какие-то сувениры, да хотя бы и кружки с логотипом Овервотча; мелочь, а приятно. Был вариант стянуть такую у египтяночки, но ракетница стала слишком уж веским аргументом этого не делать. Жаль. - … Джеймисон неловко улыбается, когда на плечи опускается большое и мягкое. Их общее одеяло, одно на двоих, как и все в логове. Сшитое из разных лоскутов неизвестной принадлежности, безразмерно-большое и такое же невероятно теплое. Свин кивает, довольный своим действием, и снова обнимается с собственной чашкой. Он знает, что тишина и спокойствие у огня очень относительны, что время - подлая и изменчивая штука. Что согревшийся Крысавчик, в конце концов, та еще заноза в заднице. Так и происходит. Спустя полчаса Джеймисону надоедает сидеть просто так. Чашка опустела, ничего вокруг больше не происходит, и он начинает ерзать с громким сопением внутри одеяла. Мако не реагирует. Просто слушает, как шуршание, поскрипывание деталей и дыхание становится громче. Эти звуки делают предпраздничный вечер более… Домашним. Крыс барабанит пальцами протеза по полу, оглядывается по сторонам в поисках развлечения и, не найдя такового, старается извернуться и заглянуть Свину в лицо. Редкий момент, когда напарник без своей любимой маски; можно запомнить его еще чуточку лучше. По смугловатому, исчерченному шрамами лицу пляшут яркие отблески огня, и Джеймисон немного зависает, залипает на этот момент. - Ты вообще как, хотел бы отпраздновать? – приходит он в себя и прочищает горло, но Свин в ответ только пожимает плечами и наклоняется ниже. Длинные седые волосы сползают по плечам, мешают рассмотреть выражение лица. Крыс фыркает, подцепляет чужую чашку пальцем и пододвигает к себе. - Мы можем украсить тут все. То есть, я имею в виду, хотя бы пару гирлянд, например, если взять те шашки, что лежат уже месяц… - не найдя внутри больше чая, он с досадой переворачивает чашку, заглядывая в нее и обиженно фыркает, стоит большой капле шмякнуться на нос. Свин медленно поворачивается, щурит задумчиво глаза и сам, собственным большим пальцем, стирает след от нее. Да ладно, нажимает на нос, можно и так сказать. Пусть ему и далеко до игривости Сомбры, но жест получается почему-то… Прикольный. Джеймисон улыбается шире, счастливее и начинает быстрее прикидывать в голове, куда все развесить и в каком порядке. Если немного сдвинуть их кучу запасных шин, а лампу перевесить влево, то тогда… Тяжелая лапища сгребает в охапку, заставляет прижаться вплотную к горячему плечу. - Завтра все сделаем, - утробно рычит Свин, снова обращая взгляд в огонь, - С меня подарок. В глазах Джеймисона пляшут искры сотен костров, которые когда-то разжигали аборигены на радостях. Старенький, неизвестного возраста, электронный календарь натужно переключается на новую дату. Празднику быть. Мако задумчиво улыбается огню.