Lost

Пока парочку везли на микроавтобусе в компании менеджеров, их успели укутать во все, что попалось под руку. На Гуке, кажется, была та самая занавеска, которую девушка отказалась покупать. И как, спрашивается, этот кошмар оказался в оплаченных пакетах? Возмущенная клацалка зубами возмутиться вслух не успела, рот снова заткнули. И снова чем-то съедобным. Ой фу, лекарство дали. - Не рискуй плеваться. Иначе сдам тебя... - недовольный взгляд менеджера заставил проглотить весь тот ужас, что уже был на языке. - Ын-а, смотри, что у меня есть. - В руках мужчины обнаружился потерянный телефон. С радостным воплем певица кинулась тому на шею и отобрала пропажу, звонко расцеловывая любимого хена. Со стороны Гука послышался какой-то тихий зудеж, но девчушка не придала ему значения, ослепленная радостью. Хэппи тут же абстрагировалась ото всех и сунула нос в телефон. Первым делом на все папки с фотками был поставлен гиперсложный пароль из 4 цифр. Нули тоже к-к-комбо, да. Никак иначе, как само провидение судьбы заставило неугомонную шмыгалку сунуть свой сопливчик в заметки. А там... Ярко, черным по синему, красовалась памятка об Дне Рождения. - Уйщ... Точно же... - восклик все восприняли как очередное злобное шипение, поэтому никто не обратил внимания на притихшую беду. Все время, пока стояли в пробке, потом ползли до дома и выгружались-выносились из машины, Чжи кидала косые взгляды на Гука и суматошно старалась придумать, что ж ему, гаду такому раскрасивому, подарить. К концу общего балагана выяснилось, что подарить-то и нечего. Разве что себе на голову бант повязать... Ой нет, плохая идея. Оч-ч-чень плохая идея. Чон аж зарделась от такой мысли. При этом еще и вспомнила ее помешательство в фонтане. Воспользовавшись моментом, девчушка быстро ускакала в уборную. Сца... Кхм, в туалет хотелось так, что она готова была плакать горючими желтыми слезами. А там и ванна близко, и водичка теплая... В общем, плавательно-купательные процедуры затянулись надолго. Зато хулиганка придумала, что подарить псевдо-муженьку. Поэтому на кухню девица в халате топала довольная донельзя. Как и предполагалось, мужчина оказался на месте. Правда, встречал он ее спиной. Ну ничего, если не заценит, так хоть на темечко плюнут можно будет. Если, конечно, дотянется... Прочистив горло, оправив полы шелкового безобразия, найденного в вещах, брюнетка с выражением начала: - Дорогой, а в некоторые моменты и не очень, Со. Хочу поздравить тебя с... - Гук поворачивается к ходячей проблеме с набитыми явно чем-то вкусным щеками. За доли секунды натасканные на еду острый нюх и зоркий глаз провели массовое расследование, определив что, кто и когда. - Я не поняла, ты че, без меня кексик хомячишь? - милейшее выражение лица тут же трансформировалось в "еда или жизнь". Опомнилась Чон уже когда пихала в рот третью вишенку и облизывала перепачканные в шоколаде пальцы. - Ммм, как вкусно-то. - Да-да, болтать с набитым ртом верх неприличия, но кого стесняться? Тут все свои. А на тех, кто по ту сторону экрана вообще чхать с высокой колокольни. - Кстати, от кого вкуснота приехала? Позыркав глазками, Чжи нашла коробочку и выудила из нее записульку со знакомым почерком пары соперников, что проживали в соседнем домишке. - Вай-вай-вай, это наши голубочки ненаглядные тебя поздравили. - Улыбка после шоколадного кекса - страшная улыбка. - Ах да, что хотела-то. - Чжи привстала на носочки и чмокнула именинника в щеку. - С Днем Рождения, Гукки, - Чон сложила руки в большое сердечко над головой и попыталась сделать эгье. Кривлялась-кривлялась, пыхтела-пыхтела, плюнула и от души хлопнула парня по плечу. - Короче, дарю тебе себя, - тридцать секунд на осмысление. Щелчок в голове. Ага, поняла, что ляпнула. - Черт, нет, не так. Не себя. - Певица накрутила мокрый, выбившийся из слабого пучка, локон. - Дарю тебе одно желание. Вот... В пределах разумного, естественно. - Довольная собой, Чон просияла "чернозубой" от сладкого улыбкой и закинулась еще одной вишенкой. - Умх, как же вкусно. *** Вернувшись в дом, Ингук первым делом идёт переодеваться. Глаза, стоит их закрыть, все ещё видят облепленную мокрой футболкой ЫнЧжи. Гук давно не мальчик, личная жизнь, естественно, есть, и ничего нового он не увидел. Мужчина честно признаёт, что встречались в его жизни девушки и изящнее, и фигуристее, и стройнее. Так, какого чёрта, он до сих пор не может придти в себя? Губы пересыхают, когда вспоминает, как смело прильнула Чжи к его телу, до сих ощущает её тепло и присущий только ей аромат, а в ушах звучат хрипловатый смех и слова, так не вовремя оборванные менеджером. Накатывает желание придушить педиковатого гада, но месть - блюдо, которое вкуснее в холодном виде, а значит, Гук подождёт. Сочтёмся, хён! Мстительно прищуренные глаза и неприятная, не для прессы, улыбка могли бы показать его с другой, тщательно скрываемой стороны, но Со помнит о всевидящих камерах в доме и быстро возвращает привычную маску рубахи-парня. Натянув на себя сухую одежду, мужчина спускается на кухню и обнаруживает тортик от друзей-конкурентов, только тут вспоминая о своём дне рождения. Странно, что ни одного поздравления не пришло. Упс, телефон-то нужно после съёмок включать. Вихрем залетев в комнату, вытаскивает припрятанную на чёрный день - если вдруг измотанные нервы после общения с крошкой надо будет полечить - бутылку красного полусладкого и возвращается на кухню. А что такого? Если мужчина, то обязательно коньяк? От выдержанной бутылочки с богатым вкусовым букетом никто не откажется. Читая смски и смакуя вишенку с торта, он не замечает возмущённую милашку, которая мгновенно отжимает большую часть угощения. - С Днём рождения, Гукки, - с набитым ртом девушка меньше всего похожа на айдола популярной группы. - Короче, дарю тебе себя, - Ингук ощущает, как из отвисшей челюсти летит на пол не дожёванная вишня. Зачем-то оглядывается на кухонную камеру и с трудом удерживает себя от попытки её чем-нибудь повредить. - Черт нет, не так. Не себя. Дарю тебе одно желание. Вот... В пределах разумного, естественно. Мужчина молча кивает в знак того, что услышал, прикусывая язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь и не испортить момент, и открывает вино, под которое торт и приговаривается. Всё-таки надо было нормальную еду купить, - думает Гук, волоча на руках объевшуюся крошку в её комнату, - ишь, как Ын разморило на голодный-то желудок. Ой, что же лестница так шатается? Спустившись, чтобы убрать со стола, мужчина понимает, что вот она, романтика в личной жизни. Вино, торт, на руках в спальню. Ладно, спальни отдельные. Осталось только серенаду спеть. С твёрдым намерением найти гитару он выходит из дома. Нетвёрдым шагом добравшись до соседей, Гук долго вытирает ноги о придверный коврик, потом так же долго стучит. Поймав себя на том, что выстукивает гимн Кореи, останавливается и опирается плечом о косяк. Не удержав равновесия, - земля тут шатается, как лестница в его доме, - налетает спиной на дверь, та распахивается, и мужчина вваливается внутрь помещения, растягиваясь во весь рост и больно приложившись затылком о плитку пола. Рассматривая потолок, замечает на нём пятна от краски, которые видны и на стенах, и на мебели. Глаза упорно закрываются, и разобрать, что там за наскальная живопись, Со не в состоянии. Подремав минуток десять, оживает и переворачивается. Пять минут тупо таращится на узор плитки, не решаясь расстаться с твёрдой опорой. Наконец встаёт на подгибающиеся ноги, но пол так и манит к себе - зачем куда-то уходить, приляг тут, мы созданы друг для друга. Со сурово мотает головой - ты слишком твёрдый - и со стоном хватается за затылок, ощущая, как вокруг начинает кружиться комната. Увидев полуголых соседей на диване перед теликом, аккуратно машет им рукой в знак приветствия. Поклониться сейчас он не смог бы, даже будь тут сам президент Южной Кореи. Слишком уж велика вероятность не подняться. Удивившись таким тесным взаимоотношениям парочки, добирается до дивана, старательно не отходя от стены. Приходится сделать большой круг почёта, но по прямой он точно не дошёл бы. Добравшись до цели, с огромным облегчением падает на свободное место, заводя светскую беседу: - Хорошая сегодня погода. Жарко так, - поплотнее кутаясь в куртку, продрогший, но не протрезвевший Гук косится на голые ноги девушки, выглядывающие из-под косухи. Микроскопические шорты почти не видны. - Я чё пришёл-то. Дружище, у тебя гитара найдётся? - и не давая возможности ответить, выдыхает: - Одолжи, очень надо. Добрый сосед с видом, словно отрывает инструмент прямо от сердца, вручает гитару в руки Ингука. А Гуку после очередного взгляда на диванную парочку вдруг приходит в голову гениальная идея: оголение способствует сближению. Мужчина стягивает с себя футболку и застёгивает куртку поверх голого торса. Жаль, что шляпы нет, как бы красиво она полетела на землю под балконом Чжи. - Спасибо, друг, увидимся ещё, - поглощённый мыслями о шляпе и серенаде Со выходит на улицу, забывая о снятой футболке. *** Трезвоня менеджеру посреди ночи, Гук меньше всего беспокоится о сне хёна. Сам виноват, запихнул меня на шоу, помогай теперь. Но вслух произносит другое: - Хён, вопрос жизни и смерти. Мне нужна широкополая шляпа. Что значит, где ты её достанешь? - возмущается алкоголь в Ингуке. - Хён, ну ты же всё можешь, помоги мне, - меняет подход, услышав гнев в голосе менеджера. - Спасибо, ты лучший, жду. За время ожидания под балконом красотки Со почти трезвеет, но умные мысли возвращаться не торопятся. Если уж он задумал петь, то будет петь, даже если в него кактусы полетят. Упорство - одно из самых прокачанных его качеств. Получив от заспанного менеджера шляпу, залихватски напяливает её на голову, не задумываясь, как такой головной убор смотрится в сочетании с кожаной курткой. Расстегнувшись, чтобы были видны кубики пресса, горячий мужчина берёт в руки гитару, ненароком закрывая ей всю красоту. Лёгкий гитарный перебор, подтягивание нескольких колков и зависание. А чё петь-то? Вспомнив когда-то давно просмотренный фильм, начинает наигрывать мелодию, пытаясь подобрать нужные лады. Менеджер, наблюдающий за всем со стороны, сплюнув, садится в машину и уезжает, не желая становиться свидетелем позора. Кактусы на окнах спальни ЫнЧжи он видел и не сомневается, что малышка в нужный момент сможет неплохо ими распорядиться. Пробежавшись по струнам, Со начинает. - Покоя лишён я навек, околдованный вами, И с каждой минутой, и с каждой минутой жесточе Терзает мне сердце любви неуёмное пламя, О вас я мечтаю, скрываясь под пологом ночи. О дивные очи, о дивные очи, О дивные очи, о дивные очи. Спит Ынджи сейчас или не спит, но громкий голос Гука поднимет даже мёртвого. Увидев, как дрогнули шторы на окне комнаты девушки, мужчина куртуазно раскланивается, взмахивая шляпой, и картинно швыряет её на землю. - Отныне все дни моей жизни - блаженство и мука, Ведь каждая встреча мне будет мгновенья короче, Длиннее, чем вечность, мне будет любая разлука, О вас я мечтаю, скрываясь под пологом ночи. О дивные очи, о дивные очи, О дивные очи, о дивные очи. Но на балкон дивное виденье выходить не торопится, и ИнГук драматично проигрывает отыгрыш два раза, заставляя гитару стонать о жестоком сердце красавицы. - Смиренно склоняясь пред вашей верховною властью, Спасаться от сладкой неволи нет силы, нет мочи, Тернистый мой путь приведёт ли влюблённого к счастью? О вас я мечтаю, скрываясь под пологом ночи. О дивные очи, о дивные очи, О дивные очи, о дивные о-о-очи. Закончив пение, гордо выпрямляется, закидывая гитару за спину, поднимает запыленную шляпу и, не застегиваясь, удаляется к дверям. Выйдя из зоны видимости окна, горбится, зябко ёжится, запахивая куртку поплотнее, и уныло бредёт в свою спальню. Алкоголь - плохой советчик. Протрезвевший Гук тоскливо думает, как будет объяснять своё поведение утром, ведь его выступление явно не оценили. *** Чжи беспокойно ворочалась на кровати. Выпитая алкогольная продукция металась по организму в поисках путей отступления. Пути чего-то как-то искаться отказывались. Выхлебанное винишко погрозило им кулаком и со всего маху вдарило в голову вместе с воплем из окна. Ын-а неожиданно резко села в постели, настороженно осмотрелась. Мир кружился сбрендившей каруселью. Зажмурившись, Чон повторила попытку возврата сознания. Не-а, нихрена. О-о-о, как весело окно, однако, поскакало. Девушка тоже была не прочь попрыгать, чтоб догнать шустрое строение для обзора местности. Не, ну интересно ж было, что за псих там и кому в любви так романтично признается. - Звук погромче, не слышу! – Хэппи сложила ладошки рупором и крикнула во всю мощь своих наполненных спиртовыми парами легких. Вышло чет не шибко громогласно. Пьяненькое зомби решило, что пора брать дело в свои мужицкие нежные длани, а то любопытство уже подгрызало пятку. Чон знала, что эта черта ее характера особо зубаста, поэтому почухала зудящую конечность и старательно натянула мягкие пушистые тапки. - Ну-с, чичас выясним, что за певец погорелого театра под домом объявился. Сказать легко, дойти до окна – практически нереально. - Ах ты, рама бессердечная, стой, кому говорят! – Ын прилипла к стене, неуверенно держась за драпировку, скромно прикрывающую вход на балкон. Девица сунула нос в щелку между скачущим окном, стеной и занавесью. Прищурилась, в потугах рассмотреть что там, кто там, кого, как и в какой именно позе. Ни черта не увидела. Малехось расстроилась. - Эх, а как красиво поет-то, еще б в ноты все попадал... Хэппичка, беда ходячая, уж было хотела вернуть свою тушку, халатиком обтянутую, обратно на кровать. Ага, вот прям с разбегу. Зоркость взгляда на миг посетила пьянчужку, и хулиганка рассмотрела-таки нарушителя тишины во дворе. - Со?! Так это он мне чтоль? – Чон икнула, расплылась в довольной бабской лыбе и… Рухнула на пол вместе с драпировкой и тихим, но отборным матом. Заплутавшего неудачливого алкоголика с музыкальным зародышем таланта, перепутавшего свой скромный диван с девичьей обителью, встретила премилая картина. ЫнЧжи задом выползала из-под накрывшей ее с головой безразмерной занавески. Халатик, естественно, такого кощунства не выдержал, задравшись выше всех приличий. Бодро виляя булками по странной траектории, девушка явилась белому свету. Запутавшиеся в резинке волосы страшно торчали в стороны, глаза блестели, как у чумной, а руки немного нервно кутали коротким безобразием упакованные в белье прелести. Чертик из табакерки выглядел явно краше. - И че стоим? Че смотрим? – Чжи гаркнула на горе женишка и гордо продефилировала мимо. Лишь в коридоре девица припустила со всех ног, теряя на ходу тапки. Вот только куда бежала-то? И самой было весьма не понятно. Забаррикадировавшись в ближайшей ванне, Чон сидела, обняв себя за колени, и кусала губы. Девушка думала не о том, какие виды открылись кавалеру, и что он там успел рассмотреть. Хэппи обмозговывала, для чего парень устроил весь этот концерт одного солиста. В итоге додумалась до того, что все мужики кАзлы, которые только и умеют над тонкой душевной организацией весьма чувствительных особ изгаляться. Выскочила из убежища и, собирая по ходу дела обувь, двинула обратно в сторону спальни, потрясая тапочками как особо опасным оружием. - Я тебе сейчас покажу, супостатище, и очи дивные, - певица ворвалась в комнату, блеснув голыми ножками, - и полог ночи покажу, – но вдруг растерявшая весь свой пыл при виде спящего на ее кровати мужчины, Ын-а в чувствах кинула в него один пушистый снаряд. – И как над сердцем девичьим шутить, тоже покажу! - добавила совсем тихо и как-то очень обреченно. Чжи, пьяно икнув, присела на край кровати, мрачно уставившись на ИнГука. - Спишь, да? А я вот не сплю! – шлепнула мужчину по бедру и безвольной кучкой сползла на пол. – Певец блин, чтоб тебя… - девушка умастила голову на сложенных руках, любуясь красивыми чертами лица и рисуя сказочные сны в воображении. Утро, как всегда, началось с веселья. В их доме завелся особо упертый дятел. Даже, скорее, баран, а не дятел! Сначала в дверь скреблись осторожно. Через пару минут звук пошел по нарастающей и долбить начали явно кулаком. В ответ настырный некто получил тишину. Нервишки, видимо, сдали от такого пренебрежения его усилиями, и взмыленный менеджер ворвался в комнату. От узримого у отвечающего за неугомонную ходячую проблему начал дергаться глаз. Девица в фривольном халате тесно жалась к мужику в одних боксерах. И вот не понятно было, то ли тут сейчас работал закон, когда все живое тянется к солнцу, то ли кто-то явно не спал и пользовался святой простотой этой дурочки, зажимая ту своими пятипалыми конечностями. Шадкая психика гей-хена не выдержала такого надругательства над его девочкой и мужчина заорал не своим голосом: - Вы что тут, придурки, устроили?! – схватив двух осоловевших от резкого пробуждения молодых людей за уши, старший потащил их к выходу. – Вот говорил же быть готовыми! Говорил? – Ын промычала что-то невразумительное. – Ну теперь пожинайте плоды, дети малые. – Хён выпнул озябшую парочку за входную дверь и грозно указал на микроавтобус, в котором те должны были ехать на съемку. Уже в машине старший притянул к себе заспанное пугало, по ошибке когда-то давно названное Хэппичкой и злостно зашипел на ухо: - Я не понял, у тебя гормоны что ли играют? Какого фига вообще у вас произошло? – но девица лишь смачно зевнула, причмокнула губами и уложила головушку на плечо своего излюбленного заботливого, но такого крикливого менеджера. *** Утро начинается бодро и не музыкально. Неизвестный ИнГуку ударник готовит установку, аккуратно постукивая по барабану, но постепенно увеличивает скорость и вот уже лупит со всей мочи и не в такт, издеваясь над инструментом и пытающимся поспать мужчиной. Гук зарывается поглубже в постель, но над ухом раздается противный голос менеджера Ын: - Вы что тут, придурки, устроили?! Пока ошарашенный Со соображает, откуда в его комнате нарисовалась эта жертва аборта, менеджер успевает схватить за ухо его и неведомым образом оказавшуюся в кровати ЫнЧжи и поволочь к выходу из дома. Боль быстро приводит ИнГука в чувство, и он выворачивается из чужих рук, попутно освобождая и девушку. Даже если они лоханулись и опять оказались в одной постели - вот как? - это не повод драть их за уши, как провинившихся детишек. Окинув себя и напарницу беглым взглядом, Гук с огорчением констатирует, что одежды на них прискорбно мало, а гад-хён не даёт остановиться, чтобы натянуть хоть что-нибудь. Сдёрнув в прихожей куртки и ловко подхватив за шнурки свои найки и кеды Чжи, Со, подталкиваемый в спину, вываливается за дверь. Накидывает на ЫнЧжи куртейку, а сам гордо дефилирует босиком, в одних боксёрах, к микроавтобусу. Ты заплатишь за это, сволочь! Сузившимися глазами провожает взглядом спину самодовольного мужика, пролезшего внутрь сразу за Ын, и добавляет десять к счёту. *** - Краса моя, звезда ненаглядная, яви миру личикосвое заспанное, - менеджер явно глумился. От души так. Совсем страх потерял. - Нет, - а вот Чон явно была не в духе. Ну какой,скажите, нормальный человек вытянет свою подопечную в одном белье из дома?! - Ын-а! - тон, не терпящий пререканий, а сам, гад, пальчиком так и манит. Девчонка, по самый нос кутавшаяся в куртку, так любезно накинутую на нее женишком (когда только успел, спрашивается), злобной фурией выскочила из машины. - Что Ын-а, что? Хен, ты совсем с катушек слетел? -певица возмущенно потрусила полами куртки, по простоте и недальновидности ума своего давая рассмотреть кружевное бельишко любому зеваке, который прогуливался сейчас по садику. - Какие съемки, я в трусах! Кто-то в микро автобусе попробовал хрюкнуть от смеха. И вот просто звезда удачи озарила смертника, потому что Чон не успела повернуться к ржущему гаду. - Ну не в стрингах же, - высратый гей от макушки до пят как бы между делом пожал плечами и указал в сторону фургона. - Там стилистки ждут, может еще и приодеться дадут. Давай скорее, пока операторы не подъехали с фотографом. - Я щасссс ссама тебе дам так, что не унесешь, - шипящей кошкой продефилировав мимо наилюбимейшего менеджера, Хэппи от души хлопнула дверью импровизированного салона красоты на колесах. - Да боже упаси меня от твоих подарков... - старший весело хохотнул и мрачно уставился на ИнГука. Ох он бы ему сейчас высказал, как его девочку взглядом пожирать. Но на него смотрели столь же мрачно, обещая громкую и матерную перебранку. Вот только скандал с известным актером был явно плохой идеей, поэтому он ушел, чтобы морально приготовить бедное животное, которое им выделили для съемок, к встрече с невестой. *** Чжи, все еще в трусишках да лифандрике пахабного вида, вытаращилась на предоставленные костюмчики а-ля "умри от изобилия белого и блестящего" во все глаза. - Не поняла. Какая нахрен свадьба? - девочки из стаффа смущенно заулыбались и наперебой начали сыпать вопросами, что как так, участница шоу не в курсах. - Да вот в таких не курсах! Ну-ка пустите меня обратно, - две воительницы за любовь и красоту загородили проход на выход. - Пустите, мне срочно надо надрать одному изворотливому пид... менеджеру уши, шею и воткнуть ему в задницу то, что он так любит! Откровенный издевательский гогот по ту сторону двери оказался последней красной тряпкой для особо буйной представительницы рогатого и копытного. Чон рванула, боднула, попыталась клацнуть зубами. В итоге взбалмошную девицу скрутили, усадили, заткнули рот тряпочкой, чтоб вела себя примерно. - Онни, ну в самом деле. Фотосессия скоро начнется,- самая младшая из визажисток несмело пододвинула вешалку со свадебными платьями. - Выбери уже что-нибудь и дай сделать макияж. Хэппи покорно ткнула пальцем в первое попавшееся, а дальше начался ад. Сначала лишили последнего, то бишь, собственно, того самого бельишка. Изверги. Упаковали в новое и затянули в корсет с глубоким лифом. Волосы уложили прекрасными локонами. На лице естественный макияж и... - Это что за ванильное безобразие? - прищуренный взгляд карих глаз поочередно испепелил каждую из творительниц шедевра. Вообще, Чон себе очень понравилась. Прям вся такая воздушная, хоть сейчас под венец. Ага, ссчаааз! А хуху не хохо, елкин дрын?! Она будет мстить и мстя ее будет страшна. Ладно, не очень страшна пока еще, но ЫнЧжи над этим усердно мозгует. - Так, значит-ца, мне это, это и вон те красные сапожки на шнуровке, в душе не... представляю, как правильно называются, - певица попеременно тыкала то в приталенный жилет, то в мужскую бабочку, то в безразмерно пышную юбку. - Да ну какие кудри, хвост мне! С воплями и тихими матами девочек из стаффа готовую невестушку все же выпхнули под зад из фургона. - А вот и явилась наша... Эм, - менеджер решил, что ему показалось, поэтому обошел довольно лыблющуюся личность по кругу. Даже за хвост подергал. - Дорогая, это что? - Руки от волос убрал, - махнув своей конской шевелюрой, Чон просияла во все свои белоснежные два ряда зубов. - Как что? Платьишко свадебное. - И глазками похлопала и голосочком невинным пискнула. А в глазах все черти джигу отплясывали. А ты что думал, модник недобитый, что она позволит на себя одеяния прЫнцессы натянуть? Мха! Смотри и бойся. Бойся и смотри. - Так, а суженый ряженый мой где? - оглядев местность взглядом сокола ясного, Ын чуть не шлепнулась на первый попавшийся камень. ИнГук стоял с обезьянкой на руках. Дальше все мысли в голове девушки были запиканы цензурой. Какой. *** Ох какой красивый. ***-**** Да чтоб тебя, ИнГук! Занавес. Черный экран. *** В душе ворочается чёрная туча гнева. Чёртов менеджер перешёл все границы. Мрачно проводя щебетавшего и прыгающего вокруг Чжи мужика сузившимися глазами, Гук поднимается, плотнее закутываясь в куртку, и выходит из машины. Рядом возникает хён, неодобрительно поджимающий губы при виде подопечного. Он ничего не спрашивает, но появившуюся неприязнь к зарвавшемуся менеджеру ЫнЧжи ощущает даже Со. Младший вопросительно смотрит на хёна, тот так же молча кивает на вагончик. На первый взгляд, подобрать наряд жениху куда проще, чем невесте. Но чёрный костюм ИнГук отвергает сразу же. Как и несколько десятков вариантов после него. - Не хороните же. - Недовольные взгляды провоцируют добавить: - Пока что. Не обращая больше внимания на стилистов, выбирает тёмно-синий костюм, белую рубашку и галстук в тон костюму, но с белыми крапинками. Повисшая тяжёлая тишина напоминает, что пора делать что-то с настроением. Ты профессионал, ты не можешь позволить себе срываться. Гук растягивает губы в улыбке, но, судя по осторожным взглядам визажистки, результат более чем неудовлетворительный. Мужчина опускает ресницы, откидываясь в кресле перед зеркалом, глубоко вдыхает и вместе с выдохом отпускает весь негатив. Открывает глаза и улыбается, подмигивая нуне. У бедняжки аж коленки подгибаются после такого, и она держится за спинку кресла, как за спасательный круг, расплываясь в глупой ответной улыбке. - Работаем, нуна, - Со ловит одну руку женщины, легко касаясь её губами. И погружается в полудрёму, пока лица мягко касается кисточка, а волос - расчёска. Быстрый взгляд в зеркало по окончанию. Неотразим, как всегда. Хотя... Выхватывает среди аксессуаров платок и, аккуратно свернув, прячет в карман, чуть-чуть вытягивая наружу краешек. Мало ли какая беда может случиться. Нужно быть готовым ко всему. Выходит наружу и, видя ненавистного мужика с перепуганной обезьянкой, которая мечется по его голове, светло улыбается. - Достойная картина, хё-ён, - почти пропевает ИнГук, подходя ближе. Берёт у стаффа банан и протягивает зверьку. Пока Мейко, как подсказывают сзади, ест, Со, не делая резких движений, пытается уговорить обезьянку отпустить шевелюру менеджера. Мейко, долго не думая, перескакивает на плечо ИнГука, тут же обнимая свободной лапой за шею. Щелкает, открываясь, дверь второго фургончика, и Гук видит дерзкое дивное видение в красных сапожках. Пышная белая юбка, чёрный бант-бабочка, высокий конский хвост - семейная жизнь обещает быть нескучной. Зверёк при виде приближающейся девушки прижимается к Со так, что клещами не оторвать. Так фотосессия и проходит. Чжи подкатывает к Мейко с фруктами, обезьянка берёт подношения, но покидать насиженное место не торопится. Когда же её пытаются оторвать от Гука, верещит так, что в ушах звенит. Фотограф даже не говорит ничего о позах, бегая вокруг и щелкая всё подряд. Когда парочка окончательно замерзает в своих лёгких нарядах, фотосессия неожиданно прекращается, но результат мастер посмотреть не даёт, быстро уезжая на следующие съёмки. Осоловевшую от уймы съеденного обезьянку наконец забирают, и Гук возвращается в фургончик, переодеваясь в притащенную хёном повседневную одежду. Усталость наваливается разом, уговаривая задержаться в этом удобном кресле, и даже на информацию, что это был последний эпизод, ИнГук реагирует только сдержанным кивком. - Мои вещи?.. - поднимает глаза на менеджера. - Я уже забрал, - подтверждает тот. - Хорошо, тогда я только попрощаюсь с ЫнЧжи, - тяжело поднимается Со. - Менеджер её уже увёз. Ты ему очень не понравился. - Карие глаза Гука темнеют от гнева. Это взаимно.