Вампирский сок

Субару знал, что это кончится плохо. Ещё в тот момент, когда братья только пробовали напиток, присланный его матерью, что-то уже было не так. И теперь они все были словно в хмельном угаре — заплетались языки, движения были медленными и нескоординированными, Шу вообще был неестественно-весел… А теперь ещё и это. Канато прижался к девчонке, нашёптывая ей на ухо пьяные речи. Ещё до того, как старший брат дотянулся до блондинки, альбинос уже напрягся. А когда услышал тихое «Ты меня… приласкаешь?» и вовсе разъярился. Не дожидаясь реакции остальных, оторвал упирающегося Канато от девушки и волоком утащил в сад. Пусть проветрится. Конечно, было бы неплохо освежить их всех. Но каждого вытащить в отдельную часть особняка или окрестностей младший был не в состоянии — они бы начали друг друга находить раньше. Пока они шли по тропинкам к озеру в парке — самое дальнее и самое свежее место из тех, что пришли в голову альбиноса — старший брат что-то пьяно бурчал. Но разобрать это бурчание Субару смог лишь тогда, когда опустился на берег озера, приземлив рядом и брата.  — Несправедли~иво, Субару-кун… Мне не хватает ла~аски. Но его нытьё оставалось без ответа. Немного помолчав и поглазев по сторонам, вампир затянул новую песню:  — Мне жа~арко… Субару, мне жарко! Альбинос начал понемногу сожалеть, что не ушёл один, не бросив всех братьев там. Главное, он и себе не мог объяснить, почему забрал Канато… Точно знал только то, что виноват вампирский сок. Пока парень философствовал, рядом пьяное тело сражалось с одеждой, пытаясь расстегнуть пуговицы рубашки. При этом Канато тихо пыхтел и напряжённо мычал. Это странное действо пробудило у альбиноса смутный интерес, и он стал внимательно следить за действиями брата. Избавившись от верха, старший брат блаженно выдохнул. Бледную кожу осветил свет луны, в котором она казалась почти прозрачной. Канато перехватил взгляд младшего брата и улыбнулся ему.  — Тебе тоже жарко, Субару-ку~ун? Получив отрицательный ответ, мальчишка нахмурился и состроил обиженную гримасу. Отвернувшись от брата, он принялся стаскивать с себя оставшуюся одежду. Альбинос наблюдал за этим скептически — по его ощущениям, на осеннем ветерке было совсем не жарко, и что делать с этим неадекватным, парень попросту не знал. Но ещё большим шоком для него было то, что раздевшийся догола братец запросто прыгнул в озеро — Субару не успел и глазом моргнуть. Его только ледяными брызгами окатило. Через мгновение бледное дрожащее недоразумение появилось перед ним — несмотря на стучащие от холода зубы, Канато улыбался и даже пытался что-то сказать. Младший брат вытащил его из воды практически силой. Решив не мучиться с вывернутой одеждой старшего, сбросил рубашку и завернул мальчишку в неё. Ткань тут же намокла от холодного тела. Подняв «лягушонка» на руки, Субару понёс его к особняку, надеясь усыпить. Всю дорогу Канато пытался что-то сказать, но на деле лишь стучал зубами, трясся, подобно осиновому листу, и задевал бок брата холодными мокрыми пятками. Чтобы избежать встречи с остальными выпившими, альбинос отправился не в комнату старшего брата, а в свою, решив, что одну ночь сможет перетерпеть. Там он вытер полусонного Канато и укутал в одеяло. Вскоре из одеяльного кокона послышался тихий сип:  — Субару-ку~ун…  — Чего тебе? — рыкнул младший в ответ.  — Иди ко мне… Парень хотел было вновь ответить грубостью, но поймал взгляд наивных фиалковых глаз, вздохнул и прилёг рядом. Тонкие руки тут же ухватились за него, и вот уже всё ещё холодное и подрагивающее тело, выпутавшись из одеяла, приникло к брату.  — Эй, Канато…  — Приласкай меня… — шепнул мальчишка с подобием надежды в голосе. Альбинос удивлённо моргнул и слегка погладил ещё сырые короткие волосы. Утро выдалось куда лучше, чем могло быть. У Канато даже голова не болела, вот только напрочь отсутствовали воспоминания о вечере. Он только понял, что проснулся не в своей комнате, да ещё в одной только рубашке на голое тело. Какое-то время вампир прислушивался к своим ощущениям, пытаясь понять, что с ним было ночью. Потом незаметно для себя самого тихо всхлипнул. На глаза сами собой навернулись слёзы, и вот средний Сакамаки уже тихо плакал, свернувшись в клубочек под одеялом. И плакал бы ещё долго, если бы чьи-то сильные руки не привлекли его к чужой тёплой груди.  — Успокойся, — послышался над ухом спокойный голос брата.