Потому что я скучаю

У Ходжуна был не самый приятный день, именно такой, когда хочется поскорее домой в одиночество и спокойствие, но впереди у него ещё полчаса в полупустом автобусе и новая книга. Которую, кстати говоря, не очень-то удобно читать, когда над тобой вплотную нависает чьё-то тело, источая сильный аромат духов — за одно только это можно убить, если ты счастливый обладатель чувствительного обоняния. А пока парень над ним совершает махинации, пытаясь открыть окно, которое как назло заклинило (+1 в копилочку невезения Чона), Ходжуну прямо на лицо падает край огроменного шарфа, и он, если честно, не очень этому рад. — Извините, пожалуйста, — Чон готов смягчиться (ну правда: готов был вспылить на ровном месте), но это проходит, стоит ему посмотреть на красивое лицо парня, которое почему-то раздражает ещё больше. Ходжун бросает в его сторону один недовольный взгляд, но тот всё равно садится напротив. — Да ладно, не злись так. Я же извинился, — Ходжун бы с радостью проигнорировал и это, если бы незнакомец не наклонился к нему и не положил ладони на его колени, приободряюще похлопав. И похоже для него это самое обычное дело, когда как Джун покраснел от ушей до пяток. И даже самые молниеносные взгляды будто отражаются от парня — он н е п р о б и в а е м. Джун больно наступает ему на ногу (на самом деле, совершенно случайно, под воздействием эмоций), вынуждая отпрянуть от себя, но в итоге у него даже не возникает желания извиниться. А парень и не требует. — Меня зовут Шин Чихо, — ровным, приятным голосом, словно гипнотизируя, говорит он, обнажая белоснежные зубы. Джун смотрит на него всего лишь секунду, а потом снова опускает глаза в книгу и пытается поймать строчку, на которой остановился. Конечно он не ожидает, что она захлопнется прямо перед носом, швырнув ему в лицо поток воздуха. — Эй… — Шин Чихо, — настойчиво подсказывает парень. — Я не спрашивал твоё имя, уж извини, — Ходжун чувствует, как в нём медленно вскипает ярость. Да этот Чихо вообще знает, как тяжело найти страницу, на которой остановился, без закладки?! — Расслабься, — этот Чихо точно не знает, когда нужно остановиться, — Не будь таким угрюмым! — Отстань, это ты ведешь себя как придурок, — Ходжун, в общем-то, не любит грубить (любой, кто знаком с ним, удивился бы, увидев в таком состоянии), но ещё больше он не любит, когда нарушают его личное пространство. Он надеется, что до этого Чихо дошло наконец, потому что он вроде как замолкает. Однако пялиться не перестаёт, а Джун не железный, к тому же уставший и немного злой. — Боже, да прекрати на меня так таращиться. Ну что ты хочешь, а? У Чихо на лице мгновенно вырисовывается искренняя улыбка, а в глазах загорается нездоровый огонёчек, правда, затем он как-то совсем мягко говорит: — Скажи мне своё имя. — Чон Ходжун, — бурчит под нос темноволосый и мысленно прыгает в окно, не подозревая, что ещё не раз об этом помечтает. Этот Шин странный до ужаса: каждый вечер, подсаживается к нему на одной и той же остановке, и, к сожалению, Ходжун понимает, что этот парень абсолютно сам себе на уме: от таких бежать сразу надо. — Джуни, привет, дорогуша. — Я не Джуни и уж тем более не дорогуша. Вообще, прекрати уже коверкать моё имя, — Ходжун говорит это каждый раз и каждый раз выходит всё менее и менее возмущённо. Не очень хорошая перспектива. Так сказать, сопротивление Чон Ходжуна слабеет, и скоро он окончательно перевоплотится в дорогушу Джуни. — Я буду так звать тебя до тех пор, пока ты не запомнишь моё имя, — услышав это, Ходжун даже поднимает на него взгляд: это сейчас он обиделся, что ли? — Чихо, я читаю, — Ходжуну иногда кажется, что Чихо — маленький и очень несносный ребёнок… Которого очень легко обрадовать, как, например, сейчас: у него рожа светится, как новенький прожектор. Смотреть больно. Хотя, пожалуй, от него отвязаться даже труднее. Дети, они интерес быстро теряют, а этот вот упрямый ещё как баран. — Читай-читай, я подожду. — Как будто можно читать, когда ты во мне дыру глазами сверлишь… И что ты ждать собрался, позволь спросить? — Ну как… Жду, когда ты дочитаешь абзац и мы с тобой поболтаем, — и обезоруживающая улыбка, как вишенка на торте, в завершение композиции. «Шин Чихо — злостный манипулятор», — думает Ходжун и кидает книгу в рюкзак, прекрасно понимая, что ни одной страницы рядом с Шином нормально не прочитал и не прочитает. Вообще-то, он и содержание уже помнил слабо. Если совсем уж честно, с Чихо бывало весело, поэтому. Уже по привычке Ходжун занимает место у окна, ближе к концу автобуса, и считает остановки. Одёргивает себя в момент, когда понимает, что явно пересчитал… Чихо, он уже должен быть здесь и выпытывать у Ходжуна, что он ел сегодня на завтрак. До последнего Ходжун не хотел выходить на своей остановке из-за странного чувства, будто он оставил или забыл что-то важное. Чихо и на следующий день не появился, а потом время стало бежать так быстро, что Ходжун не заметил, как прошла неделя. Он просто смотрел на проносящиеся мимо деревья и пытался вспомнить. Вспомнить что-нибудь о Чихо, что могло бы помочь и объяснить всё это. А может стоило просто быть чуточку добрее к нему? Он же, наверное, просто устал от Джуна и вечной борьбы с ним. В конце концов, никому не захочется бегать за тобой вечно. От книг Ходжуна, к его огромному сожалению, воротило, так что он, закрыв глаза, погрузился в музыку в наушниках. Отличный способ отвлечься, но пару раз он так засыпал, после особенно загруженных работой дней (уже давно пора найти другую, но он всё оттягивает). Он и сейчас уже практически видит что-то похожее на сон, как вдруг что-то настойчиво возвращает его в реальность. В ту реальность, где он лежит на чём-то плече, а пахнет почему-то духами Чихо (неприятно ноет в груди), и в ребро ему тычут так настойчиво, что совсем не остаётся сомнений. — Наконец-то ты проснулся, — Чихо улыбается, словно действительно случилось что-то необыкновенно хорошее, — Я уже было подумал, что ты о веретено какое укололся и мне нужно… Стой. Ты чего ревёшь? Ходжун сам ни черта не понимает, захлёбываясь собственными слезами, которые всё капают и капают. — Ты не читал сказку про спящую красавицу? — Чихо поглаживает содрогающегося парня по спине, находясь в полной прострации от удивления. — Дурак, — обиженно говорит Ходжун, пытаясь оттолкнуть руки Шина от себя и вместе с этим вытереть слёзы. — По… — Идиот. Кретин. Козёл. И вообще, не подходи ко мне больше, сволочь. Чихо замирает вдруг, и Ходжун думает, что он сказал то, что не должен был говорить. Теперь снова хочется разрыдаться, но на этот раз уже от стыда, потому что он единственный здесь, кто ведёт себя как ребёнок. Если бы он только понял это раньше… Сделав усилие над собой, он смело поднимает взгляд на Чихо, чтобы обнаружить, что парень улыбается ему. Ходжун не понимает, что чувствует при этом и что ему нужно сказать. Вместо этого он позволяет обнять себя, осторожно обвивая руки вокруг Чихо тоже. — Я тоже скучал по тебе, — шепчет ему Шин. — А я не говорил, что скучал. — Знаешь, тебя нельзя слушать. — Нельзя? Тогда я скучал, — Ходжун сам не верит, что говорит это, и из него так и лезет счастливая и очень дурацкая улыбка. — Успокоился? А то на нас пол автобуса пялится, — весело говорит Чихо, будто это правда что-то хорошее. Но это уже не важно.