Цветы

Андалусия. Испания. 15 апреля 1492 года Дворец Хенералифе*

«Джаннат ал Ариф». Напоследок он сказал ей лишь это — название единственного публичного места, где они могли встретиться и не быть схваченными испанской инквизицией. Он надеялся на встречу в этом дворце, пытаясь не волноваться. Он не видел ее уже четыре дня. Слишком долгих четыре дня она была на задании, и за все это время он не получил никакого знака, чтобы знать, жива она или нет. Он уже давно должен был привыкнуть к этому, знать, что рано или поздно она не придет на встречу, и он больше ее не увидит, но сердце всякий раз растягивало мгновения, будто замирало на каждой секунде, заставляя убийцу представлять ужасные картины расправы. Думать, что женщина погибла от рук какой-то испанской шавки, отчего Агилар тут же хотел безжалостно убить предателя. Пальцы сжимались в кулаки, а сердце начинало биться чаще, поддаваясь на плохие мысли. Но вдруг руки что-то коснулось, и он едва обернулся, видя знакомый темно-зеленый капюшон, обрамленный золотой строчкой, сверкнувшей в свете ярких лучей солнца. Пальцы мужчины разжались и сами собой переплелись с тонкими женскими пальцами. — Давно тебя не видел, — Нерха с долгим выдохом улыбнулся, смотря на женщину и быстро обнимая ее за плечи, прижимая к себе. Она была ему дорога намного больше, чем он думал. И в такие дни, когда он ощущал под пальцами ее тело и светящиеся жизнью глаза, он понимал, насколько сильно. — Мария. — Не пытайся задушить меня, — она хмыкнула и хлопнула его по спине, сжимая сильные мужские пальцы и наслаждаясь тем, как секунду спустя получила отклик. — Меня не так просто убить. — Если бы ты пришла на пару дней позже, может быть, я бы и попытался, — Агилар усмехнулся и прижался губами ко лбу женщины, обозначая тесную связь с ней. Душевную, которую они могли видеть в мелочах. То, как заботились друг о друге, как прикрывали спины друг друга и любили смотреть на город свысока. — Ты никогда не мог победить меня. Не думаю, что от твоих слов сейчас неожиданно что-то поменяется, — Мария улыбнулась и отправилась гулять по саду. Было видно, что ей не хватало быть женщиной и наслаждаться природой в таких мелочах, как обычная прогулка среди цветов. Агилар это видел и старался дать ей все, что позволяли возможности. Единственное, что дать он был не в состоянии — это свободу от возложенных на нее обязанностей. Она не была его женщиной, она была ассассином, а из-за этого титула ее жизнь всегда подвергалась опасности. Он должен был смириться с этим, да и другой жизни он не хотел. В конце концов, если бы он не принял эту клятву, то никогда не смог бы познакомиться с такой жестокой — во всех смыслах — женщиной, которая даст фору любому солдату испанской армии. Любить ее — было делом опасным, но Агилар хотел идти на этот риск, хотел каждый раз волноваться за нее и переживать, ведь только в такие моменты он понимал, что их связывало нечто неуловимое. — Красивое место, — тихо произнесла Мария, проходя мимо высоких ярко-зеленых самшитовых деревьев, практически сливаясь с ними, отчего ее местоположение Агилар мог вычислить только по тому, как сверкало ее оружие под плащом. — Весьма, благо внутри охраны куда меньше, чем снаружи, — мужчина подошел ближе и остановил Марию около небольшого озерца из желтых цветов, смотревшихся так, будто сюда пролилось само солнце. — Хочешь полюбоваться? — Ты знаешь, что мне нравится, — она посмотрела на цветущее озерцо и улыбнулась стоящему около него мужчине. — Как думаешь, много шума мы наделаем, если ты упадешь сюда? — она показала на цветы и коварно улыбнулась. — В таком случае, царь нам запретит бывать тут, а заодно потребует на отсечение какую-нибудь часть тела, определенно не самую нужную, — Агилар легко коснулся своего виска и наклонился, охапкой срывая цветы и протягивая женщине. — Даришь мне цветы? — она усмехнулась, но мужчина знал, что ей приятно, как бы она не воротила от них нос. — Такой способ ухаживания всегда будет самым востребованным. Хотя возможно, Торквемада** может запретить его уже завтра, и этот жест станет последним романтичным поступком в мире, — Нерха улыбнулся и снял капюшон. — Ты набиваешь цену этим жалким цветам лучше, чем на рынке продают мясо, — Мария рассмеялась, но цветы все-таки приняла, прижимая к себе, случайно роняя пару желтых капель на мощеную дорожку. — В следующий раз подари мне хорошие дымовые шашки, можешь даже украсить их цветами. Агилар усмехнулся, вот почему он любил эту женщину, она могла потребовать то, о чем другие женщины даже не знали. Мария вызывала в людях страх, но в нем жила лишь страсть.