Заложница

В течение следующего дня Габриэлла изучила оставшиеся вырезки. Но они не впечатлили ее так, как первые. К статьям из магловских газет добавились статьи из "Пророка". Габби прочла короткую заметку о том, что в магазине "Горбин и Бэрк" появился новый сотрудник. Нашла статью об убийстве Хепзибы Смит и еще несколько похожих заметок. Последняя из них датировалась 1981 годом. И больше ничего. Ну, это не вызывает удивления, если учесть, что в конце октября того года Волан-де-Морт попытался убить ее и чуть не погиб сам. Оставался открытым вопрос, кто собрал и спрятал эти вырезки. Судя по всему, работа была проделана немалая... Неужели у нее в этом доме есть союзник? Или просто один из Малфоев решил на всякий случай разжиться компроматом? Хотя нет, для компромата слабовато... Вырезки из газет заинтересовали ее. Но они же и навредили ей. Потому что теперь Габби еще чаще думала о Волан-де-Морте. И не о том, как его уничтожить. Как бы ни абсурдно это выглядело, Габриэлла привыкла к его постоянному присутствию. Она по-прежнему ненавидела его, но ненависть эта была какой-то вялой. Привычной и обыденной. Иногда за его потерявшим всякое сходство с человеческим лицом ей чудился красивый гордый юноша, с которым она встретилась на втором курсе. А иногда - одиннадцатилетний мальчик, которого она видела в воспоминаниях Дамблдора. Габби знала, что обоих уже нет. Одинокий мальчик, задававшийся вопросом, почему родители бросили его, перестал существовать много лет назад. Да и красивый юноша, которого еще можно было спасти, давно превратился в воспоминание. Но она никак не могла о них забыть. И все чаще думала о том, как странно меняются люди. Меняются, если сами этого захотят. Она стала разговаривать с ним. Как тогда, в первый раз. Разговаривать, задавать вопросы, спорить. Волан-де-Морт отвечал. И Габби не раз ловила себя на мысли, что ему, судя по всему, тоже интересны эти беседы. Может быть, потому что она не подхалимничала и не старалась угодить. Может быть, потому что в этом доме не только она была одинокой. А может, Темный лорд и правда полагал, что со временем она превратится в его последовательницу. Встречи с Роном и Гермионой были очень редкими. Как правило, Габби видела друзей по очереди. Причем, если с Гермионой ей еще позволяли оставаться наедине, то с Роном можно было встречаться лишь в присутствии кого-то из Пожирателей. Так что Габби ни разу не смогла серьезно поговорить с другом. - Твои друзья будут переведены в резервацию, как только ты дашь интервью "Пророку", - однажды заявил Темный лорд. Габби кивнула. - Хорошо. Но я хочу поехать с ними. - Это исключено. - Я хочу поехать с ними и убедиться, что все действительно так, как ты говоришь. Потому что вполне в твоем духе вывести их за пределы поместья и просто убить. Волан-де-Морт внимательно посмотрел на нее. Потом с усмешкой ответил: - Не могу сказать, что не думал об этом. Но мне действительно нет дела до твоих друзей. Резервации - одно из проявлений моей лояльности. Они уже заселяются. И для твоих друзей тоже найдется место там. - Все равно я хочу их проводить. - Как тебе будет угодно. Драко отвезет тебя. - Почему он, а не Люциус или Нарцисса? - Они уезжают. Переселяются в Уэльс. Мне нужен был свой человек в тамошнем министерстве. - То есть, Люциус Малфой теперь уэльский министр? - Нет, конечно. Один из рядовых сотрудников отдела управления. - С какой стати? - поразилась Габби. - Это же, фактически, понижение. Я думала, Люциус регулярно лижет тебе пятки... - Кто-то должен выполнять и такую работу. А Люциус давно меня беспокоит. Я не желаю видеть его здесь. - В последнее время ты как-то охотно разбрасываешься слугами, - задумчиво протянула Габби. - Не слишком ли расточительно, Том? Или объявил кастинг на новых Пожирателей смерти? - У меня нет недостатка в последователях, - пожал плечами Темный лорд, который понимал только свой собственный юмор, а на любые саркастические замечания реагировал весьма серьезно. - Но не все достойны того, чтобы находиться рядом. - Как мило... Но хотя бы Драко ты в его доме оставишь? Или тоже выгонишь? - Кто-то же должен следить за порядком. Из парня никогда не выйдет толка, но он хотя бы не действует мне на нервы. В следующие несколько дней Габби еще с большим энтузиазмом работала над решеткой. Ей очень хотелось закончить к тому времени, как Рон, Гермиона и Полумна покинут этот дом. Тогда ее тоже здесь ничто не будет держать. А затягивать опасно. С каждым днем особняк становился все более тихим, и Габби стала догадываться, что из своеобразной штаб-квартиры Пожирателей смерти он превращается в ее личную тюрьму. Значит, шансы на благополучный побег стремительно тают. Еще один вечер, проведенный в компании Гермионы, не подарил Габриэлле успокоения. Она с самых первых минут заметила, что подруга на взводе. И, как выяснилось, не ошиблась. - Драко Малфой заходил ко мне. Требовал, чтобы я с тобой поговорила. Дескать, ты можешь добиться, чтобы его родителей оставили в особняке. Делал недвусмысленные намеки... Я ему высказала, конечно, все, что думаю по этому поводу, но ощущения такие... Нет, все-таки Малфой безнадежен! Волан-де-Морт убил твоих родителей! Как ему после такого вообще в голову приходит?.. Разве ты могла бы об этом забыть? - Конечно, не могла, - отозвалась Габриэлла, глядя в окно. - И не забуду. Но... - Самое плохое, - не слушая ее, продолжала говорить Гермиона. - Что ему могут поверить. Ты представляешь, что тогда будет? Из Надежды магического мира ты превратишься в предательницу! - Меня это сейчас мало беспокоит, - покачала головой Габби. - Нам и раньше никто не рвался помогать, так что теперь вряд ли что-то изменится. - В любом случае, Малфой не смеет такое говорить! У вас с первого курса антипатия друг к другу, но сейчас, распуская подобные сплетни, он серьезно тебе вредит. - Гермиона, забудь о Малфое. Ему тоже сейчас несладко. И, знаешь, нам лучше не портить с ним отношения. Он отвезет нас в то поселение, в котором... в котором вы с Роном будете жить. Подруга подняла голову и внимательно посмотрела на нее. В темных глазах Гермионы Габби увидела удивление и какую-то странную тоску. - Но мы ведь не задержимся там, правильно? Мы обязательно сбежим. Рано или поздно. И будем бороться. Габби, ты ведь не думаешь, что мы сдадимся? Или ты... Она осеклась, но Габриэлла уже поняла, что хотела сказать подруга. Она покачала головой. - Нет, я не сдалась. Но... я все чаще думаю о Сириусе. О том, как он провел двенадцать лет в Азкабане, борясь с подступающим безумием и спасаясь только мыслью о том, что не виновен. Мне тоже иногда кажется, что я схожу с ума. Тогда я вспоминаю о крестражах и говорю себе, что надежда еще есть. Но... я не знаю, сколько лет мне понадобится, чтобы вырваться отсюда. С каждым днем это становится все сложнее. Гермиона протянула руку и сжала пальцы Габби. Ее глаза влажно блестели. Несколько секунд девушка колебалась, а потом все-таки спросила приглушенным голосом: - То, на что намекал Малфой... это правда? - Да, - тихо ответила Габби и попыталась пошутить: - Теперь ты не будешь со мной разговаривать? Гермиона подалась вперед и крепко обняла ее. Габби прижалась лицом к хрупкому плечу подруги и закрыла глаза. Она давно не чувствовала такого облегчения. - Глупая, я всегда буду тебя любить. Но... неужели не было другого выхода? - Не знаю. Может, был... я его не нашла. - Это из-за нас, да? - шепотом спросила Гермиона. - Из-за меня и Рона? Габби помотала головой. - Из-за меня. Я втравила вас во все это. Ни в чем не разобралась, не попыталась найти союзников... Я не должна была поступать так легкомысленно. Многие члены Ордена Феникса готовы были нам помочь. А я решила, что справлюсь со всем сама. Хотела их защитить. А в результате получилось только хуже... - Ты всегда рвешься всех спасать, - улыбнулась Гермиона, ласково заправляя ей за ухо прядь растрепавшихся волос. - И это хорошо, Габби. Не ругай себя! Еще не все потеряно. Мы можем сформировать оппозицию, поднять восстание. Уверена, что в мире осталось немало противников режима Волан-де-Морта. У нас все получится. Габриэлла знала, что подруга говорит это только для того, чтобы ее утешить, но все равно согласно кивнула. Конечно, есть шанс, что ей действительно удастся выбраться отсюда. Правда, к тому времени в мире не останется ни одного волшебника, готового поверить ей и пойти за ней... Габби тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Не пойдут? Ну, и ладно. Значит, она будет бороться с одиночку. Ничего еще не потеряно. Dum spiro spero... как скажет Гермиона, стоит Габби поделиться с ней своими опасениями. "Пока дышу, надеюсь"... Приближался день интервью. И единственное, что позволяло Габби мириться с этим, была возможность больше времени проводить с Гермионой. Ей предоставили целый ворох одежды, из которой нужно было выбрать что-то для встречи с журналистами. Габби не хотелось этим заниматься, так что просто вытащила из шкафа первую попавшуюся мантию и остановилась на ней. Решив вопрос с нарядом, она показала Гермионе найденные в стене газетные вырезки. Подруга внимательно просмотрела их и заметила: - Не знаю, чем нам это поможет. - Я тоже не знаю. Но мне хотелось бы выяснить, кто пытается копать под Волан-де-Морта. - Думаю, это отец Малфоя. Но вряд ли он станет нам помогать. - А было бы неплохо, - вздохнула Габриэлла. - Если бы у нас появился союзник в доме, мы бы точно смогли отсюда выбраться. Я все жду, когда же Пожирателям смерти надоест терпеть выходки своего господина, и они взбунтуются. Тот же Малфой, по-моему, здорово натерпелся... - Все равно у него не хватит смелости противостоять Темному лорду, - усомнилась Гермиона. - Мне кажется, они готовы вытерпеть от него все, что угодно. Габби ничего не ответила. Она спрятала папку с вырезками обратно в тайник и вернулась к подруге. Надежда на помощь со стороны кого-нибудь из семейства Малфоев была мизерной. Но другой она вообще не видела. Решетка, над которой Габби трудилась уже несколько недель, никак не поддавалась. Девушка понимала, что, чтобы выломать ее без помощи специальных инструментов, придется потратить еще несколько лет. А разве они у нее есть? В день перед интервью к ней пришла Нарцисса. Габби не видела ее почти месяц, и вынуждена была признать, что женщина выглядит значительно хуже, чем раньше. Ее красивые длинные волосы утратили блеск, кожа стала бледной и тонкой, а глаза запали. Впрочем, двигалась Нарцисса по-прежнему плавно и уверенно. Не говоря ни слова и не отвечая на вопросы, она причесала и накрасила Габби, а потом придвинула ей зеркало. Габриэлла уже и вспомнить не могла, когда в последний раз видела свое отражение. Путешествуя по лесам, она особо не заботилась о том, как выглядит. Да и в последний месяц девушке как-то не приходилось беспокоиться о внешности. Но сейчас она вынуждена была признать, что смотрится совсем неплохо. Лучше, чем ей хотелось бы. - Я надеялась на что-то менее вызывающее, - произнесла Габби, отодвигая от себя зеркало. Нарцисса пожала плечами. - Господин желает, чтобы ты выглядела спокойной и уверенной. - Но это вообще не я! - Люди меняются, - пожала плечами Нарцисса. - Только не надевай синюю мантию, она будет тебя бледнить. Лучше зеленую. Вот эту. И классические туфли. Удобно? - Нормально, - равнодушно отозвалась Габби. Ей было абсолютно все равно, в чем разговаривать с журналистами. Хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Но, помедлив, она все же произнесла: - Спасибо. Нарцисса ничего не ответила. Склонив голову, она собирала со столика косметику. И тогда Габриэлла решила рискнуть. - А вы не против того, чтобы жить в Уэльсе? Ведь ваш дом такой уютный... неужели не жалко его покидать? На секунду женщина замерла, и Габби заметила, как напряглись ее плечи, но потом Нарцисса негромко произнесла: - Господину виднее, кто и где будет на своем месте. Габби демонстративно пожала плечами: - А мне вот кажется, что он недооценивает вашего мужа. Люциус так много сделал для него. Вы не пробовали с ним договориться? Нарцисса подняла голову и внимательно посмотрела на нее. Габби была уверена, что она вспылит, но Нарцисса сохранила ледяное хладнокровие. - Я не хотела бы это с тобой обсуждать. - Да я просто полюбопытствовала, - отозвалась Габриэлла, делая вид, что разговор ее совершенно не интересует. Впрочем, через некоторое время ей действительно пришлось забыть о вопросах. Потому что в гостиной, куда Нарцисса любезно проводила девушку, уже ждали корреспонденты. И Габби была ужасно удивлена, увидев среди них вездесущую Риту Скитер. Женщина поприветствовала ее лучезарной улыбкой, и Габриэлла сдержанно ей кивнула. Мир может перевернуться с ног на голову, но Рита Скитер и ее Прытко пишущее перо останутся неизменными... Сосредоточиться на интервью было ужасно трудно. Габби с трудом заставляла себя произносить заученные фразы и то и дело бросала отчаянные взгляды на часы. Все ее существо протестовало против этого разговора. И даже мысли о том, что интервью - плата за жизнь Чарли, мало утешали. После той ночи, проведенной с лже-Чарли, Габби уже не могла думать о нем. Каждое воспоминание жгло каленым железом. Она любила, все-еще любила его, но прекрасно понимала, что никакого будущего у них нет. Даже если она каким-то чудесным образом выберется отсюда. Даже если Чарли бежит из Азкабана... Ничего уже не получится. Потому что она больше не та наивная, восторженная девочка, свято верующая в торжество добра, которая когда-то полюбила его. Самый сложный вопрос Рита приберегла напоследок. Габби все время ждала его и только в самом конце беседы робко понадеялась, что журналистка обойдет щекотливую тему стороной. Однако надежда оказалась напрасной. - Мисс Поттер, еще один вопрос, - прощебетала Рита, доброжелательно глядя на нее. - Вы, несомненно, знаете о тех слухах, которые ходят в среде волшебников. Слухах о том, что Темный лорд каким-то образом причастен к смерти ваших родителей. Как вы их прокомментируете? Габби внимательно воззрилась на свою собеседницу. Рита улыбалась, как ни в чем не бывало. И девушке до боли захотелось взять и запустить в нее "Конфундусом". Каким-то образом причастен... слухи... Вот как на глазах меняется история! Скоро они станут уверять, что Дамблдор спрыгнул с крыши, потому что сошел с ума. Что родители Невилла первыми напали на Беллатрису и ее мужа. Что Седрик Диггори погиб в результате несчастного случая. Чувствуя, как от злости перехватывает горло, она подалась вперед и уже открыла рот, но... так и не вымолвила ни слова. Взгляд Габби наткнулся на троицу Пожирателей смерти, которые красноречиво маячили в дверях. Скажи она лишнее, и никто из корреспондентов отсюда не выйдет. У Пожирателей наготове палочки, а у нее нет вообще ничего, чтобы защитить этих людей. Пусть они и поспешили переметнуться на сторону победителя, не ей их осуждать. И не ей обрекать на смерть. Но и подтвердить ложь о смерти родителей она не может. Она уже и так предала слишком многих. И ни за что не предаст маму и папу. - Без комментариев, - выдохнула Габби, резко поднимаясь из-за стола. Рита тоже поспешила встать и, легко скользнув вперед, загородила ей проход. - Ну что вы, мисс Поттер, не стесняйтесь, прошу вас. Нашим читателям интересно знать правду. Как вы справляетесь с этим? Утешаете себя тем, что на момент вооруженного конфликта Темный лорд еще знать не знал вас и не мог предположить, что со временем вы станете его... соратницей? Или убеждены, что смерть ваших родителей является следствием несчастного случая? Как думаете, если бы конфликт произошел сейчас, исход его был бы таким же? Или у вас есть причины предполагать, что теперь... - Я сказала, комментариев не будет! - повысила голос Габби, перебивая ее. Выслушивать всю ту чушь, которую говорила Рита Скитер, не было никаких сил. Это же нужно такое сочинить?! Послушать Риту, так Темный лорд убил ее родителей по ошибке. И вообще, на тот момент он не был с ней знаком. Теперь, видимо, от раскаяния посыпает лысую голову пеплом. В свободное от уничтожения маглов время. Злость была такой сильной, что Габби крепко сжала кулаки, вонзив ногти глубоко в ладони. Только боль смогла ее отрезвить. Оттолкнув Риту плечом, она решительно направилась к выходу. И Пожиратели расступились перед ней. Госпожа Скитер что-то тараторила ей вслед, но Габби не слушала. Она почувствовала себя в безопасности, только оказавшись в "своей" комнате. Рывком содрала мантию и отшвырнула прочь. Сбросила туфли и ничком рухнула на кровать. Ей хотелось плакать, смеяться и пинаться ногами. Хотелось оттаскать Риту за крашеные волосы. Хотелось высунуться в окно и орать до хрипоты, доказывая, что все это неправда. Все, что она сказала сегодня, неправда. Ложь. Клевета. Трусость. Но ничего такого она, конечно, не сделала. Полежала немного на кровати, чувствуя, как по щекам катятся слезы, а потом поднялась и направилась к решетке. Выломать ее во что бы то ни стало - вот что она должна сделать. И выбраться отсюда. А потом уже сказать всем правду. Пусть даже на тот момент на свете больше не будет человека, готового ей поверить.