Заложница

А если там, под сердцем – лёд, То почему так больно жжёт? Не потому ли, что у льда Сестра – кипящая вода... "Любовь во время зимы" гр. Мельница Первым, что он увидел, придя в себя, был низкий деревянный потолок. Темный, закопченный, этот потолок как будто давил на него, лишая возможности вдохнуть полной грудью. Он закрыл и снова открыл глаза, но потолок никуда не исчез. И он понял, что не знает, где находится. Он попытался пошевелиться и даже поднял правую руку. Несколько секунд разглядывал ее, а потом опустил на грудь и пошевелил левой рукой. Она слушалась хуже, чем правая, и он ощутил внезапный укол тревоги. Которая только усилилась, когда он понял, что с ногами дело обстоит еще хуже. Если свои руки он чувствовал, то ног как будто не было. Он попытался приподнять голову, чтобы рассмотреть их, но потерпел поражение. Легкое движение отозвалось такой болью, что ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать. Он замер, переждал приступ и попробовал снова. На этот раз голова оторвалась от подушки. Ноги были на месте и выглядели, вроде бы, обычно. Но он по-прежнему не ощущал их. Голову пронзила острая боль, и ему пришлось опустить ее на подушку. Перед глазами снова оказался деревянный потолок. Совершенно незнакомый потолок. Он смотрел вверх, медленно дышал, боясь спровоцировать очередной приступ боли, и чувствовал, как гулко бьется сердце. Он не узнавал этот потолок. Он не знал, где он находится. Более того, он даже не знал, кто он. Ощутив прилив паники, он на секунду закрыл глаза. Сделал медленный вход, а затем - выдох. И снова уставился в потолок. Паниковать нельзя. Что бы не случилось, голова должна быть холодной. Или это сердце должно быть холодным, а голова - ясной?.. Впрочем, одно другому не мешает. Из раздумий его вывел скрип двери. Он вскинул голову, резко обернулся в ту сторону, откуда донесся звук. И увидел девушку, которая с интересом его рассматривала. Девушка не показалась ему знакомой, но сердце почему-то забилось сильнее. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом девушка улыбнулась, водрузила на стол корзину, которую держала в руках, и направилась к нему. Наклонилась, внимательно всмотрелась в его глаза. Произнесла: - Ну, здравствуй, Том. Он не ответил, продолжая внимательно ее рассматривать. Имя Том казалось таким же незнакомым, как и потолок этой хижины. Девушка чуть нахмурилась - между бровями залегла морщинка. А у него перед глазами вдруг заклубился туман. Потом мелькнул непривычный деревянный потолок, вспомнилась нелепая попытка пошевелить ногами и... темнота. Она недоверчиво хмыкнула, продолжая в него вглядываться. И все повторилось. Затем девушка распрямилась, тряхнула длинными черными волосами и покачала головой. - Не могу поверить. Ты ничего не помнишь... - Кто ты? - спросил он и не сдержался - облизнул пересохшие губы. Она приподняла брови. Уселась на стул у его постели и повторила: - Кто я? Действительно не помнишь? Он отрицательно мотнул головой. Хотел сказать, что и себя самого тоже не помнит, но не смог. Во рту все пересохло и слова не выговаривались. - Я - твой друг, - она улыбнулась, продолжая его рассматривать. - Я твой последний друг, Том. - Последний? - Остальные мертвы, - она равнодушно пожала плечами. - Рон, Гермиона, Перси... Все погибли. Вспоминаешь? Он снова мотнул головой. В ушах шумело, перед глазами кружились мошки. Но лицо девушки было по-прежнему четким, и он сосредоточился на ней. - Что со мной произошло? - Что-то вроде... контузии, - она неопределенно махнула рукой. - Сначала я думала, тебя полностью парализовало. Но, оказалось, только ноги... - Мне парализовало ноги?! Она равнодушно кивнула. - Как... это... Он не договорил, закашлялся, но девушка все поняла. - Как это произошло? Да как обычно. Столкнулись с Пожирателями смерти, и тебя приложило заклятием. Согласна, приятного мало. Но, по крайней мере, ты жив. Ты ведь так хотел жить... Не говоря больше ни слова, девушка встала на ноги и направилась к столу. Начала доставать из корзинки, которую принесла, какие-то корешки и пучки зелени. Он разглядывал ее узкую спину с выпирающими лопатками и думал о том, что совсем ее не помнит. Но как будто знает целую вечность. О своих ногах он старался не думать. Во всяком случае, пока. - Кто такие... Пожиратели смерти? Она обернулась, бросила на него подозрительный взгляд. Потом усмехнулась и произнесла: - Убийцы. Мы воюем с ними уже больше года. Они уничтожили многих наших друзей. Убили твою семью. - Мою семью?! Весть о том, что у него была семья, шокировала почти так же, как известие о частичной парализации. Он попытался вспомнить, но снова окунулся в темноту. Голова теперь болела не переставая, но он заставил себя сконцентрироваться на девушке у стола и не отводить взгляд. Она вздохнула и снова подошла к нему. - Ах да, ты же не помнишь... Но я тебе покажу. В следующую минуту ее узкие ладони обхватили его голову. И сначала это казалось приятным - прикосновение холодных пальцев к вискам смягчило боль. Но потом пришли образы... Худая рыжеволосая женщина бьется в пламени. Зеленая вспышка озаряет заплаканного ребенка. Тот же ребенок лежит бездыханным. Женщина кричит, срывая с себя горящую одежду. И еще лица, образы, крики и плач. И боль... Она ударила так внезапно, что у него перехватило дыхание. Это было хуже, чем головная боль, хуже, чем осознание своей беспомощности. Внутри него все сжималось и перекручивалось, в груди как будто рвались невидимые нити. Он захлебывался болью, отчаянием, тоской. И уже не понимал, кто кричит - женщина в огне, мертвый ребенок или он сам. Не понимал и не хотел понимать. Он хотел лишь одного - чтобы все прекратилось. Но боль только нарастала. Потому что один ребенок превратился в группу детей. А за женщиной появились еще какие-то люди. А потом... потом все кончилось. Только чей-то хриплый голос повторял: "Хватит, хватит, хватит...". И лишь спустя пару минут он понял, что слышит себя. Девушка отняла руки от его висков, но продолжала смотреть на него. В ее зеленых глазах пламенели искорки - частицы пламени, в котором горела рыжеволосая женщина. В котором горел он сам. Девушка была спокойной и странно довольной. И он вдруг подумал, что она безумна. И что она прекрасна. - Что... Боль ударила в виски с новой силой. Он опустил голову на подушку, чувствуя, как тело бьет дрожь. Собрался с силами и прохрипел: - Что ты сделала?! - Показала тебе, как больно терять любимых, - участливо пояснила она, продолжая вглядываться в его глаза. - Ты понял? - Я... - Ты понял, Том? Или мне сделать это снова? Он ощутил ярость. Это было похоже на вспышку и наполнило его силой. Он вскинул голову, встретился с ней глазами и... Я твой последний друг, Том... - Я понял. - Хорошо, - она улыбнулась и отошла к столу. Вернулась с большой глиняной чашкой и, наклонившись над ним, просунула одну руку ему под голову, а другой поднесла к губам чашку. - Пей. - Что это? - Просто вода. В чашке и правда была вода. Он пил воду из ее рук и думал о том, что девушка не так проста, как кажется на первый взгляд. Возможно, опасна. Но... вступать с ней в открытую конфронтацию пока рано. Он ничего не помнит. Он ничего не может. Пока ему не по силам даже встать с кровати. Но... только пока. Она отставила чашку и снова улыбнулась. - Ты узнал кого-нибудь из людей, которых я показала? Он мотнул головой. - Никого. Кто это был? - Твоя жена, Том. Твой сын и наши друзья. Неужели ты не помнишь их? - Нет. - Ничего, я помогу тебе вспомнить. И ты сможешь продолжать мстить. Убивать Пожирателей, - она протянула руку и взъерошила ему волосы. - И ноги мы тебе подлечим. Я как раз подбираю зелье... Он прищурился, разглядывая ее. Никак не удавалось понять, говорит ли она правду или лжет. Это злило. Это было... неправильно. Он почему-то думал, что сможет почувствовать ложь. Но эта девушка... она была убедительной. И уже не казалась ему безумной. Твой последний друг... Что, если она сказала правду? Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в висках, он пытался осмыслить ситуацию. Он беспомощен перед ней. Но, если верить ощущениям, ему уже приходилось находиться в такой ситуации. Он не может понять, о чем она думает и честна ли с ним. Это сложнее... Но, возможно, время расставит все по своим местам. Он хочет верить, что она друг. Но не привык воспринимать чужие слова на веру. Что дальше? Он не знал. Но понимал - нужно выждать. Собраться с силами, попытаться разобраться в ситуации. И... действовать по обстоятельствам. - Ты расскажешь мне... что происходит? - Конечно, - кивнула она. - Но не сегодня. Ты устал, Том. Поспи, а завтра мы продолжим. Потом наклонилась к нему и сказала шепотом: - Я не позволю тебе забыть о боли. Я покажу тебе все. Он ничего не ответил, а девушка выпрямилась и снова направилась к двери. И он вдруг почувствовал тревогу. Пусть она была странной, пусть от нее исходила опасность, пусть он не верил ей. Но... ее присутствие здесь казалось правильным. - Стой! Она остановилась и обернулась. - Ты не сказала, как тебя зовут. - Габриэлла, - ответила она, глядя на него зелеными ведьминскими глазами, в которых все еще горели огоньки. - Ничего не вспоминаешь? И сама себе ответила: - Нет. Похоже, нет. Он не понимал, откуда она знает, что он помнит и о чем думает. Но это было сейчас не важно. Значение имело только одно... - Ты вернешься? - Конечно, Том, - негромко произнесла она, задумчиво глядя на него. - Я теперь тебя не оставлю. И я о тебе позабочусь. Обещаю. А потом он остался один. И все началось сначала...