Чёрная рубашка

      Утро после горячей ночи наступило слишком быстро. Кажется, вот только что Юри ощущал хватку Виктора на пояснице и гнул спину до хруста в экстазе от вколачивающегося в него крепкого члена. Но вот уже солнце долбит лучами в окна как поехавшее, Юри лениво прячется от него под одеялом, не желая сбрасывать утреннюю негу, а Никифоров шумит водой в душе, собираясь на какую-то важную встречу. Идиллия, ни дать, ни взять.       Кацуки вслушивался в звуки за стеной. Он представлял, как Виктор стоит под струями воды, и потоки вместе с пеной стекают по его телу вниз. К своему удивлению, на эту картинку Юри лишь облизнулся – они слишком часто принимали душ вместе, видать, зажрался. А вот на другую он отреагировал более резво. Фигурист представил, как Никифоров, стоя с задранной головой, с шеей и щеками в густом слое пены для бритья, умело орудует опасной бритвой. В воздухе витает смешение свежих, терпких ароматов шампуня, мыла, гелей, пасты и еще кучи всего, чем он так любит пользоваться. До дрожи острое лезвие порхает по линии челюсти, вытанцовывает опасный танец вокруг кадыка, рукоять уверенно лежит в ладони, пальцы крепко сжимают ее. Контролируют. Юри выгнулся. В нос ударил запах любимого одеколона Виктора, и Кацуки всерьез подумал о том, чтобы запустить руку в штаны, но...       – Любовь моя~, – пропел Никифоров с порога. Так вот откуда запах. – Ты так и будешь нежить тельце под одеялом? – заслышав мычание любовника, он рассмеялся: – Так и весь день пройдет.       Юри нехотя вытянул голову из-под одеяла и продрал один глаз, чтобы взглянуть на наглого, но, к сожалению, неприкосновенного Виктора. И тут же распахнул второй, вытаращился на него, чем схлопотал изумленный взгляд.       – Не знал... что ты ходишь в черном, – не сразу вспомнив слова, промямлил Кацуки.       Никифоров осмотрел себя с ног до головы и обеспокоился:       – Мне не идет?       Как раз таки наоборот, подумал Юри, но так и не смог больше ничего сказать. Потому что Виктору не просто шло, ему чертовски шло. До безумия. Эластичная, легкая ткань простой черной рубашки облегала его тело не навязчиво и пошло, а выгодно и красиво. Чего не скажешь о брюках. Хотя тут претензии уже не к брюкам: с такой охеренной задницей хоть мешок натяни – все равно вздрочнуть захочется от одного только взгляда, а о прикосновениях и говорить нечего.       Кацуки занесло мыслями в такие приятные дали, что он не сразу заметил подошедшего к кровати Виктора. Его вытянул в реальность усилившийся запах, что ударил в нос, когда Никифоров склонился над ним. Две верхние пуговицы рубашки застегнуты не были, поэтому вид Юри открылся хороший, и его окончательно повело. Схватив любовника за руку, он рванул его на себя и впился жадно в губы, сминая их, застонал от получаемого кайфа. Виктор долго не тормозил и перехватил инициативу, уже удерживая партнера за волосы: не грубо, не мягко – как надо. Кацуки опустил руку на его колено и повел вверх, зацепив нарочно внутреннюю сторону бедра и пах. Возбуждение все ярче разгоралось внутри Юри, он чувствовал, как неудержимое пламя пожирает его.       – Черт, Юри! – Виктор звучно разорвал поцелуй, выпутавшись из осьминожьих объятий любовника. – Я же опаздываю! Что на тебя нашло? – изумился он, и пока Юри, не оправившийся от отказа, тормозил, угнал в прихожую.       Это что, его сейчас без секса хотят оставить? Кацуки такой расклад не понравился, поэтому он выскользнул из кровати и тихо зашелестел следом за жертвой. Этот лакомый кусочек он сейчас не упустит. Да что там, этот шмат секса он ни на миллиметр от себя не отпустит сегодня.       Какая удача, мысленно восхитился Юри, выходя в прихожую и упираясь взглядом в охеренные полушария объекта своего дикого вожделения, нагнувшегося поправить штанины. Он как телепортировался: только что стоял на пороге и вот уже обхватывает Никифорова за ягодицы, прижимаясь к нему стояком. Тот подлетел как в жопу ужаленный (что ж, это почти правда, тут не придраться) и махом развернулся.       – Юри! – хотел возмутиться Виктор, но не смог, задохнувшись во флюидах Эроса, которыми обильно исходил Кацуки. Взгляд карих глаз затянуло похотью, а лицо стало таким вожделеющим, что Никифоров даже не сразу поверил, что перед ним его скромная няша. – О, черт... – выдохнул он и, наплевав на все, накинулся на Юри, с первого поцелуя буквально пожирая его губы. Обоюдный стон затопил прихожую.       Ни один из них толком не помнил, как они добрались до спальни, но оба знали, что такого секс-марафона у них не было давно. Всю следующую неделю Виктор ходил сиятельный, как солнышко, а Юри шарахался от всех соседей. Чудом уцелевшую черную рубашку они возвели в ранг особых и старательно «выгуливали» каждую неделю.