Немой соулмейт

      Маленькая девочка лет пяти сидела на высоком стуле и болтала ножками. Глаза ее были зажмурены, а губы шевелились, шепча заветные слова.       Маринетт Дюпэн-Чен была одной из тех, кто верил в соулмейтов. Более того, маленькое сердечко лелеяло надежду на то, что был ей судьбой предначертан истинный возлюбленный. Именно поэтому, в канун Рождества, она предпринимала тщетные попытки заговорить со своим избранным.       Ее мать утверждала, что в таком юном возрасте сосредоточиться на суженом нелегкое дело. А потому, когда на первые слова девочки избранник ответил молчанием, она решила, что недостаточно настроилась, но после второго, третьего и четвертого раза, не удостоившись ответом, Маринетт начала бить тревогу. Она была пятилетним ребенком и детское воображение, разыгравшееся не на шутку, подкидывало ей различные ответы на вопрос: «Почему не отвечает?». Главным и наиболее возможным был вариант того, что соулмейта у нее просто нет. Вот так вот, она одна из тех, кто лишен возможности иметь возлюбленного, предначертанного судьбой. Был еще вариант того, что соулмейт у нее все-таки есть, но еще не родился, или случилось так, что избранник, не дождавшись своей второй половинки, скончался. Последнее казалось девочке самым страшным.       В отчаянии, чувствуя как слезы текут из глаз, она прошептала:       — Прошу, если ты есть, ответь мне.       Она ждет, но прошедшего времени слишком много, чтобы даже ее маленькое сердечко разуверовало в чудо.        - Может, она не соулмейт? — с сомнением вопрошают чувства, а мозг, утвердительно кивнув, отвечает:        — Да, однозначно!       Сейчас маленькая девочка чувствует лишь отчаяние и обиду. Позже, через много лет, повзрослевшая девушка почти забудет о разрушенных мечтах и забытых надеждах. Вспоминая причину своих давних слез, она будет испытывать лишь разочарование.

***

      Адриан Агрест не любит мороженое. Еще много лет назад он съел целую пачку, после чего долго болел. Он прекрасно помнит те два месяца, сопровождаемые температурой, болью в горле и бредом больного, более того, он просто уверен, что на всю жизнь запомнит болезнь, за которой потянулись страшные последствия. Он запомнит грустную мать, хмурого, ищущего хорошего врача, отца и пожилого, седовласого доктора с целой командой помощников. Но, скорее всего, он запомнит больше всего тот приговор, который вывел ему врач.       Адриан всего лишь ребенок, который, как и миллионы других детей, в свои три года познает мир, играет в игрушки и до беспамятства любит родителей. Он так же, как и остальные дети, научившиеся говорить, любит болтать без умолку и описывать окружающим свой опыт: что увидел, как отреагировал и многое другое… Но для трехлетнего ребенка немота подобна смертному приговору, а еще похожа обречению на вечное скитание в бесконечном омуте грусти и тишины.       Адриан одновременно плачет и смеется, когда через три года после приговора тихий голосок в голове говорит ему что-то. Он радуется тому, что после нескольких лет, проведенных в омуте, нашелся человек, который вытащит его оттуда — его соулмейт. Агрест хочет ответить ей, но изо рта не вырывается и звука, когда он пытается произнести слова приветствия.       Мальчик опускает голову и прикрывает рот ладошкой. Неужели… Неужели даже для беседы с избранной Создатель не сжалится над его голосом? Почему? За что? Адриан уже не замечает слез, струящихся по щекам. На том «конце» просят, молят ответить, и он прекрасно слышит как его избранная плачет. Из-за него плачет.       И все-таки, Адриан не любит мороженое.