Die Frucht der Phantasie

Когда-нибудь у Чанеля будет собственный, пусть и небольшой, дом. С камином в гостиной на первом этаже, где холодными морозными вечерами, он будет любоваться игрой искорок, пляшущих танец мифических древних народов на сухих поленьях. Зимой у очага будет стоять огромная елка. Искусственная, потому что Чанель радикально против вырубки живых деревьев. Зато в садике у дома будет расти красавица-ель, которую каждый год под рождество, Чанель будет наряжать с ним, перед этим исследуя не один магазин, выбирая самые лучшие игрушки и украшения. Поход по магазинам и поиск украшений для дома стал бы их традицией. Мишура, шары: маленькие и большие, стеклянные и пластмассовые, матовые и блестящие, с блестками и без; километры разноцветных бус, десяток рождественских носков, бантики, рюшечки, хрупкие сахарные снежинки, тонны карамельных тростей, килограммы маршмеллоу и еще куча не понятно для чего нужных мелочей - все это входит в планы Чанеля. Пак Чанель обязательно хочет завести собаку. Большую-большую. А лучше две. Они будут творить непрекращающийся хаос, на пару с их хозяевами, конечно, но это ничуть не испортит их жизни. Их дом будет наполнен запахом спелых мандаринов, теплого какао, корицы и шоколада. В духовке на кухне будет томиться пирог из яблок, а на полу у кресла-качалки, которое у камина, будет усыпано крошками имбирного печенья. Он, конечно, будет дуться из-за этого дикого беспорядка, но быстро оттает, ведь как никак сам только что оставил гору фантиков на журнальном столике. Они будут сидеть обнявшись на пушистом ковре, завернутые в дурацкий красно-оранжевый плед с оленями, с натянутыми почти до колен, вязаными носками разных цветов, и это будет им казаться настоящей сказкой. Мягкое свечение огоньков от елки успокоит и превратит их в податливый тягучий зефир, такой, как обычно добавляют в горячий кофе или шоколад. Когда его сморит усталость, Пак возьмет одну из книг японского писателя и начнет читать одну из тех историй, больше похожих на легенды, чем на реальные истории. Задним фоном будет играть любимая неоклассическая музыка Чанеля, депрессивная, наполненная мрачными и печальными нотками, но такая родная и приятная сердцу. Ему бы не особо нравилась подобная музыка. Он живой, энергичный. Он - сама жизнь. Поэтому он всегда переключал бы ее на что-то более веселое и жизнерадостное, вроде джаза, в стиле Нового Орлеана. Но в данной обстановке, спокойная и умиротворяющая мелодия пришлась в тему. Конечно, просмотр старых добрых фильмов не мог не войти в их планы перед Новым годом. Сидя уже в их спальне, но укрытые все тем же пледом, они бы в тысячный раз пересматривали Гарри Поттера, Хроники Нарнии и один дома. Дань детству, как сказал бы он. На что Чанель бы рассмеялся. Кто бы говорил, ведь он выглядит совсем ребенком в пижаме со смешным принтом то ли эльфов, то гномиков. Он снова и снова будет пародировать полюбившиеся реплики голосом Гринча, на что Пак всегда будет смеяться, как в последний раз, и он уверен, от натуги, у него даже разболится живот до коликов, а на глазах выступят слезы. Слезы... Чанель шмыгнув носом отводит взгляд от сцепленных рук и слишком слащавых улыбок. Он не в силах больше смотреть на него и на нее в его руках. Все кажется таким правильным для всех окружающих, но у Чанеля щемит где-то в районе груди. Не хочется вспоминать, как он, его лучший друг, после бесконечных часов раздумий и самоанализа и так тщательно спланированного признания, брезгливо скинул его руку со своей и бросив что-то короткое, но до боли обидное в адрес Чана, выбежал из теплого кафе. Сейчас Чанель один. Когда-то, совсем недавно, но кажется, что прошло миллиард световых лет, они сидели вместе за этим столом. Бэкхен хомячил всякую гадость, а после того, как проглатывал последний кусочек, сетовал, что ему пора худеть. Сейчас он проходит мимо их столика в университетской столовой. Она что-то шепчет ему на ухо, а он закатывает глаза. Она идет дальше, а он останавливается чуть поодаль, смотрит на сгорбившегося Чанеля и произносит таким родным и звонким, как перезвон колокольчиков на санях Санты, голосом: - С наступающим, Чанель, - сердце парня бешено колотится, он наивно верит, что это конец страданий, он согласен на все, согласен растоптать свои чувства, забыть, но иметь возможность снова заговорить с ним, как прежде. - Надеюсь, что в новом году ты не будешь таким жалким. В столовой давно никого нет. За стенами «альма-матер» тихо падают снежинки, где-то смеются люди, прибывая в восторге от первого снега, а Чанель так и сидит за их столом, мечтая, что когда-нибудь у него будет собственный дом, пусть небольшой, но зато в нем, Бэк всегда будет рядом.