Серый и Голубой

Шерлок не любит чего-то не понимать. Есть вещи, в которые он никогда не захотел бы вникать, и их названия пылятся в чертогах разума, если можно так говорить о деятельном уме Шерлока. И Холмс считает любовь и тесно связанную с ней чушь про родственные души как раз такими ненужными вещами, гниющими в старой картонной коробке из-под елочных игрушек. Шерлоку совершенно все равно, что делает его родственная душа и где ее носит вот уж тридцать лет как он живет на свете. Один его глаз серый, а второй ярко-голубой — единственное упоминание о том, что она вообще существует в жизни Холмса. И Шерлока совершенно не интересует тот факт, что голубоглазых людей определенно меньше, чем кареглазых. Да и заглядывать в глаза каждому человеку он никогда не старался, не видя в этом необходимости. В отличие от Майкрофта. Тому повезло меньше. Он, опять же в отличие от брата, в высокопарную чушь верил. И даже слишком. Полный решимости найти свою половинку, Майкрофт в глубине души побаивался влияния родственной души на себя, но не отчаивался в свои сорок с хвостиком лет. Разве что сокрушался, что ему по долгу службы предпочтительней быть благообразно-женатым. Глаз его родственной души был самым что ни на есть обычным карим, но Майкрофт пребывал в уверенности, что его половинка — личность незаурядная и образованная. Сколько кареглазых женщин повидал Шерлок рядом с братом, но так и не стала ни одна из них миссис Холмс. Возле него задержалась одна верная Антея, да и та была давно замужем за начальником службы безопасности Майкрофта. Но Шерлок злорадно и прямым текстом намекал, что у того же Лестрейда свой глаз вожделенного цвета, а брат лишь закатывал глаза и укоризненно говорил, что не настолько опустился, чтобы его родственная душа была мужского пола. Шерлок искренне не понимал, почему его родственная душа должна быть обязательно женщиной. Он мог по пальцам одной руки пересчитать всех женщин, которые произвели на него хоть какое-то впечатление, но в них всех не было чего-то важного. Силы? Стремления? Самоотверженности? Почему-то на ум приходили именно эти слова, которые стали правилом «3-х С». Это были не какие-то скучные правила дорожного движения или нахождения в читальном зале, а требования к будущей родственной душе. В этом было что-то нетипичное для Шерлока: веры в любовь не было, а требования были. Шерлока очень удивляло, что не смотря на веру в родственные души, люди совершенно беззаботно влюблялись и без возвращения цвета глаз законному владельцу. Та же Молли, милая, умная и скромная Молли, абсолютно безнадежно влюблена. И в кого? В него, хотя глаз ее половинки был васильково-голубым. И каким-то до отвращения знакомым. Но ее влюбленные взгляды, кидаемые исподтишка, заставляли Шерлока лишь испытывать отголоски неловкой жалости к патологоанатому, от которой он отмахивался. От девушки? От любви? Шерлока в данный момент интересовала совсем не любовь. Он пытался подтвердить свои догадки в морге, а Молли Хупер всячески ему мешала, отвлекая от расследования. Холмс по своему обыкновению не вслушивался в слова патологоанатома, которая что-то говорила подрагивающим от волнения голосом. Он лишь мимолетно обратил вслух свое внимание на помаду Молли, от чего девушка еще больше смутилась. После чашки кофе с сахаром, но без молока, Шерлок погрузился в работу с головой. И когда дверь без стука отворилась, он бросил один-единственный взгляд на вошедших. Это был Майк Стэмфорд и мужчина, похожий на военного в отставке. Мозг Шерлока машинально отметил трость, военную выправку, сильный загар и выгоревшие на солнце волосы. — Тут все изменилось, — чуть удивленно сказал незнакомец, не обращая внимания на Холмса. — Не представляешь как, — со смешком ответил Стэмфорд мужчине, будто старому знакомому. — Майк, можно твой сотовый? — спросил Шерлок, вернувшись к работе. — Сигнал не ловит. — Извини, в плаще забыл, — добродушно ответил Стэмфорд. — Хотите мой? — спросил бывший военный, а Холмс с дежурной улыбкой ответил, все так же не отрываясь от пробирки: — Хочу, спасибо. Полностью сосредоточив свое внимание на телефоне, Шерлок все же не удержался и спросил: — Афганистан или Ирак? — Что, простите? — консультирующий детектив почти кожей почувствовал замешательство мужчины, но сохранил свой равнодушный вид. — Вы были в Афганистане или в Ираке? — терпеливо повторил Шерлок, не отрываясь от переписки. — В Афганистане, но как вы узнали? — Скрипку терпите? — в ответ удивил своим вопросом Холмс. — Я играю, когда думаю. Порой молчу по многу дней. Соседям нужно заранее знать друг о друге самое худшее. В его голове картинка происходящего давным-давно сложилось, а непонимание окружающих его раздражало. А замешательство будущего соседа все-таки заставило Шерлока снизойти до объяснений, предварительно вернув телефон владельцу. — Я утром сказал Майку, что трудно подобрать кого-нибудь в долю. А после обеда он привел своего друга, только что вернувшегося со службы в Афганистане. Простой вывод, не так ли? — ровным голосом ответил Шерлок, надевая пальто и шарф. — Как вы узнали про Афганистан? — не сдавался мужчина. — И предлагать стать соседом совершенно незнакомому человеку… Детектив нахмурился. Он не хотел озвучивать очевидное, поэтому Шерлок попросту прервал своего будущего соседа. — Я знаю, что вы — военный врач, служивший в Афганистане. У вас есть брат, который беспокоится о вас, но вы не просите его о помощи, потому что он зависим от алкоголя. Поэтому он недавно расстался с женой, — последовательно перечислял известные ему факты Холмс. — Психолог считает вашу хромоту психосоматической. Он прав, к сожалению. Этого для начала хватит, верно? Последнюю фразу он договаривал у двери, собираясь выходить, но его остановил изумленный голос бывшего военного. — Это просто… Поразительно! Шерлок обернулся, наконец встретившись глазами с мужчиной, и… Не смог оторвать взгляда от глаз, меняющих цвет. За какую-то минуту глаза военного врача стали того ярко-голубого цвета, который детектив видел каждый день в зеркале. И Шерлок не сомневался, что его глаза теперь светло-серые, будто утреннее небо Лондона в грозовых тучах. Все встало на свои места. Все дела были забыты, погребенные под тяжестью обрушившегося на него осознания близости родственной души. Шерлок растерян, ошеломлен, беспомощен и… Счастлив? И эта родственная душа с ярко-голубыми так же удивленно смотрит на него в ответ, испытывая похожие чувства. И ему плевать на то, что Стэмфорд смотрит на них обоих с открытым ртом. — Вы действительно так думаете? — вырвалось у Холмса после некоторого промедления. — Определенно, — немного озадаченно ответил мужчина. Его родственная душа. А затем спохватился и представился: — Джон Ватсон. — Шерлок Холмс, — в ответ кивнул консультирующий детектив, чуть ли не впервые в жизни чувствуя себя идиотом, но идиотом счастливым. Шерлок пропустил момент, когда в комнату медленно и торжественно вошел Майкрофт, покачивая зонтом. Все внимание детектива было сосредоточено на голубоглазом мужчине, который мягко ему улыбался. Как никто другой не улыбался. Холмс-старший печально посмотрел на Шерлока и Джона, сопоставил увиденное и сделал правильный вывод, от которого не пришел в восторг. — Мама будет недовольна, — устало заметил Майкрофт. — Мама всегда недовольна, — ответил Шерлок, все еще радостно улыбаясь. И тут в комнату зашла Молли, с величайшей осторожностью неся перед собой коробку с бумагами. Она неловко громыхнула дверью и виновато улыбнулась. — Шерлок, я принесла результаты вскрытия… — начала она и осеклась, увидев неожиданных гостей. — Вы просто обворожительны, — бездумно брякнул Майкрофт, столкнувшись взглядами с Молли. Вид он имел на удивление радостный и придурковатый, что было не типично для степенного Холмса. — Давайте я вам помогу. Шерлок с непонятным ужасом понял, что глаза этой пары меняют цвет. Да, действительно пары. Они ошалело смотрели друг на друга, а Джон внезапно рассмеялся. Он, в отличие от Шерлока, уже не раз видел встречу родственных душ. Молли залилась милейшим румянцем, который сделал ее еще красивее, а Шерлок с раздражением заметил, что как раз ей нравится именно Майкрофт, а не его должность. И под руку с ним патологоанатом имеет самый что ни на есть естественный, а точнее — сияющий вид. Но сейчас Шерлоку нет дела до лучащегося от довольства Майкрофта, приглашающего донельзя счастливую Молли на прогулку в ЗАГС, а затем в ресторан и на знакомство с Антеей. У Шерлока теперь есть своя забота. У нее голубые глаза, светлые волосы и армейская выправка, но Холмсу не нужно другой. Сегодня он заглянул в глаза случайного прохожего и увидел родственную душу. Просто, без всяких спецэффектов и вспышек, как это любят изображать в кино. Но навсегда. И Шерлок готов поверить в любовь, судьбу и совпадения. Ради Джона. — Я слышал, вам нужно жилье, — наконец сказал Шерлок, сумев совладать с голосом. Джон тоже отмер и несмело улыбнулся. — Нужно, — согласился Джон. — И не вам, а тебе. Давай на ты, если… Не против? Он был такой странный! Сомневающийся, что к гордому детективу можно сразу обращаться на ты, смущенный пристальным вниманием Шерлока и сбитый с толку от обретения родной души. Родной, а не родственной. И разве можно было отказаться от предложения Джона, что хотел внести ты? — Буду рад, — после заминки произнес Шерлок. — А мне нужен сосед, как ты уже знаешь. Квартплата, знаете ли, не дешева даже для брата чиновника! Джон просиял и рассмеялся над неуклюжей шуткой Холмса. Они шли по Лондону, болтая о себе, семье, знакомых… Шерлок обязательно узнает, где и когда получены шрамы Джона, почему он стал военным врачом и многое другое, не менее важное. Но самое важное Холмс уже сделал: убрал из жизни Джона константное одиночество. И все у них будет хорошо в квартире на Бейкер-стрит, с расследованиями убийств, блогом Джона об этих приключениях и с мелкими ссорами по поводу нахождения в холодильнике наряду с зеленью человеческой головы. Разве этого не достаточно? … А в это время Майкрофт с абсолютно пьяной улыбкой звонит Антее, чтобы попросить привезти в госпиталь Святого Варфоломея цветы.